Оттопырка

История знакомства начиналась так. По осени подал объявление в газету: «Одинокий состоятельный мужчина ищет женщину с острым зрением для сбора грибов.  Интим не предлагать». Подробностей своих достоинств не сообщал. Не скрою, плюгавенький, ростом чуть выше пенька, 50 кило интеллекта вместе с карманной мелочью и ключами от квартиры. Странности поведения наблюдаются, но они объяснимы. Хожу в тундру на ходулях, чтобы лучше видеть грибы. Читаю стихи под фанеру, потому как не знаю их наизусть.
Первой откликнулась женщина по имени Светлана. Говорит мне: «Сразу видно порядочного человека и прямого». Прямо в трубку так и сказала:
          - Мы вместе – гармония. Тебе не надо, а мне не хочется.
Обидно слушать такие речи. Ничего, я скоро обрадую аргументом неожиданности.
Как закончили диаложить по трубке, так и сговорились идти в тундру ломать губы. Она мне глянулась. Буфер высокий, радиатор не течёт. Не то у меня была одна, носом мокла и хлюпала. Я крепко не люблю, кто носом шмурыгает. Идём по тундре и, как водится, молчим. А чего говорить? Всё одно грибов нет. Молчанья она не выдерживает:
          - Карякин, а чего ты идёшь в раскорячку, будто у тебя глина в штанах?
          - Оттопырка мешает, оттого широко и шагаю.
          - О-о-о! Да, ты шалунишка забавный, оказывается! – и погрозила пальчиком!
          - Что есть, то есть! – не без гордости ответил я и опустил очи долу. – Пойми правильно, Светик, для знакомства следует провести мониторинг.  Говори среди здесь, будем мониторить?
          - Это как-то неожиданно…Может, допрежде к ручью сходим.
          - В этом нет необходимости! – твердо заверил я.
          - Тогда достану салфетки для монитора оттопырки.
          - Правильно. Это сгодится для протирки окуляра.
          - Карякин, а мониторить – это как? Мне не доводилось попробовать по причине приобретённой интеллигентности.
Из объёмного рюкзака извлёк пузырь, пластиковые стаканчики, голубцы и бутерброды с сёмгой.
Мы присели на увядающий вереск неподалеку от  живоначального озера Малый Вудъявр. Веками оно бережно хранится за пазухой Хибин. Ближе к Богу, на вершине Юдычвумчорра стоишь в молитвенной вертикали и снисходит озарение. Природа Севера не прощает легкомыслия и превосходства. Человек – не причина, а следствие, порождение природы, и назначение его – быть Любовью и Благодарностью. Кто побывал в этих краях, становится избранным, избранным Севером. Неведомая сила влечёт его снова и снова в благословенное место. Так птицы после долгих странствий возвращаются в родные гнездовья.
          - Мониторить – вести разговор под водочку. Без водки – базар, без разговора – пьянка.
          После третьей меня попёрло.
          - Светочка, скажи мне как грибник грибнику, почему сёмга красная?
          - Не знаю. А ты знаешь?
         - Знаю из рассказов поморов Варзуги. Бледная семга из Белого моря идёт на нерест в реку. Дойные коровы плывут на противоположный берег покормиться в займище. Сёмга присасывается к вымени и пьет молоко. Потому у ей харя красная и кишочки тоже.
         - Карякин! Культурную образованность я тоже имею. Однако спор академиков, как отличить классика от не классика, я ни х… не поняла.
         - Это проще туфельки без инфузории. Классик продает автографы, а не классик их покупает.
         - А ты?
         - Я дарю автографы читателям на своей единственной, зато тоненькой книжечке.
         - Берут?
         - А кто от бесплатного откажется? Это не сыр в мышеловке! Слушай сюда! В десятом году за гонобобелем на этом месте мегамысль проникла в голову. А что если брать автографы у читателей. Такой дерзости ни один писатель в мире… А я позволил. Да! И дождался: «Временно известному поэтику от временно неизвестного читателя, члена Союза читателей России». Я напрягся и понял. Вступить в СП реальней, чем в СЧ, потому что читателей меньше, чем писателей. Соображаешь?
Мониторили долго, пока «кривая вода» не иссякла. А потом напрямки потундрячили в посёлок с поэтическим саамским названием Кукисвумчорр.
С тех пор я не встречал Свету.
         Позвонила она зимой, приглашая поколбаситься. Я сослался на крепкие объятия перманентного кризиса и равнодушие к колбасе, однако, пищеварительный тракт замер в ожидании энергоносителя.
         - Тогда оттопыримся! – не унималась она.
         - Я не умею.
         - Смешно слышать! – и она рассыпала смех мелкой синтетической дробью. – Всё человечество умеет оттопыриваться. Или ты шутки улыбаешь? В прошлом годе задавался, что у тебя есть оттопырка. Забыл? А я помню! Два колесика покрутишь, и оттопырка в три раза больше делается.
         - Может, по пьянке чего процедил?
         - Нет, ты по трезвянке сморозил!
         Говорил, что в рабочем состоянии мешает ходу и достает до нагрудного кармана.
          - А-а-а! Так это мой инструмент!
          - Так и я про то! Приедешь – я колесики покручу.
          - Не доверяю. Он нежный, в чужих руках может спортиться.
          - Приходи и не распотякивай. Я уже лужайку накрыла…, - и бросила трубку.
         Я засобирался, размышляя, на что ей понадобилась моя оттопырка. Вроде не сезон, и глядеть не на что.
Как разделся в её квартире, сразу - шасть на кухню, хлоп на стол пропуск.
         - Это благородный напиток. Водка «Ха-ха». Вот что здесь прописано: «Повышает тонус, множит желания, не вызывает похмельного синдрома. Рецепт напитка согласован с Богом любви Эросом».
С кратким тостом «будем!» мы опрокинули по единой. Света поднесла мне бутерброд  эконом-класса: полоску хлеба с двумя шпротинами, сухими, как прищепка.
          - Следовало бы обновить бутерброды.
          - Как обновить? – удивилась Света.
          - Как обновляли в царской России. Когда поезд подходил к станции Бологое, шеф-повар ресторана подавал команду: «Обновить бутерброды!» Официанты облизывали заветренные бутерброды с красной икрой и балыком.
         - Это ты к тому, что не понравился бутерброд, - обиделась Света. – Пробуй оливки. Я завсегда покупаю оливки черные и жирные. Они вкуснее, чем е…ся.
Деликатес вызвал дурные ассоциации.
        Я налил ещё по мерзавчику.
        - Тогда селёдку с постным маслом отведай. За тобой тост!
        - Кто не любит водочку под селёдочку, тот не любит Родину!
        - За тундру! – сказала Света, и мы торжественно встали. – Тундра, - тихо продолжила она, - она, как любовь, имеет две рифмы.
Мне стало хорошо. Не так, чтобы очень, но лучше, чем всегда. В наступившей тишине  я услышал тихий внутренний голос: вы приблизились к порогу отключения. «Ерунда. На резерве дочихляю».
          - Ты что-то сказал, Карякин?
          - Нет, это стишок.
          - Так читай же!

          - Картошка в обложке,
            Картошечка «ню»,
            Когда нет картошки,
            Я сало люблю!

           Света быстро оторвалась от трапезы и приняла позу заварного чайника.
           - Картошки у меня действительно нет, а вот сало -  имеется!
           - Какое сало? Диетическое?
           - Какое надо сало, такое и сало! – и достала из демисезонного холодильника под окном свёрточек. – И вообще, Карякин, ты меня повторно обидел.
           - Дело в том…, - хотел я снизить социальную напряженность.
           - Дело не в том, что по п….е кнутом, а дело в том, что  больно. Понял?
           - Понял, - вяло согласился  я и в знак примирения выставил на лужайку ещё одну «Ха - ха».
           - А мне нравится, как ты читаешь стихи. Читани ещё разок, только без на-мё-ка!
           - Тогда слушай из новенького.

             Крепко были нетверёзы,
             Кто в люля, а кто в кебаб,
             Взял на грудь я сок берёзы,
             И готов любяки баб!

           - Стихи славные, а сок берёзовый – фуфло!  И тотчас утвердилась в позе самовара. – У меня получше имеется – брусничный морс.
После сладкого морса Света стала тухнуть. Я тоже сник, как лютик на морозе.
          - Светик, - теребил её за плечо, – может, оттопырку расчехлить, а? Вместе колесики покрутим…
          - Отвали, конь брехоногий…Не можется мне…чик – чирык – звездык – ку-ку…колосок созрел, пожни вручную…комбайн спортился…
Сон бандитской рукой свалил нас в постель, на брудершафт мы ушли в объятия Морфея. На тумбочке в футляре лежит нетронутая оттопырка – телескопическая подзорная труба. Покрутишь одно колесико – до третьего колена выдвигается, покрутишь второе – весь мир к тебе приближается, а ты ему навстречу!