Малахитовы Луга 04. 04. 25 черновик

               

               


МАЛАХИТОВЫ ЛУГА...

Пролог.

Ложь, порождает Ложь...
У каждого, своя правда!
Где ложь? Где истина?
В современном мире ложь и
истина принимает образ мракобесия...
Ложь и истина отсутствует, есть только
ваше отношение к окружающему вас миру…

Предисловие.

         Деревянный, небольшой, покосившийся крест возвышался на небольшом холме посредине заброшенного луга, на котором, повсюду росли только что распустившиеся ромашки и одуванчики. Своим ярко-желтым цветом они заполонили все окружающее пространство...

-«Здесь похоронена любовь!» - корявым почерком было написано на небольшой доске, что еле держалась на кресте, одиноко стоявшем на холме, посредине цветущего поля.

-«Здесь похоронена любовь!» - тихо ворковали голуби, примостившись на ближайшей столетней ели.

-«Здесь похоронена любовь!» - скрипели березы, тяжело качая своими древними малахитовыми верхушками.

-«Здесь похоронена любовь!» - тихонько переговаривались белки, поднимаясь на верхушки стройных сосен.

-«Здесь похоронена любовь!» - щебетали синички, перепрыгивая с ветки на ветку.

Седой мужчина, одетый в новый дорогой костюм, с поникшей головой долго стоял у креста.

Затем, мотнув головой, будто что-то вспомнив, он тяжело вздохнул, преклонил колено и положил небольшой букетик полевых ромашек у самого основания необычного креста.

-Спи, моя любовь! - тихо сказал он простывшим басом. – Я помудрел. Ты теперь никому больше не нужна. И я никому никогда не позволю сделать больно. Встав с колена, и расправив плечи, словно, стряхнувши с себя невидимую тяжесть, он уверенным шагом направился прочь от холма, на котором продолжал возвышаться покосившийся деревянный крест с необычной вывеской…

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 1.

        Совесть, это такая гадость, которая постоянно грызет и грызет….

Совесть полностью съедает человека изнутри, если она есть в человеке.

Но если её нет, то человек поступая подло, не понимает этого, а потому ему проще и легче жить на этом свете.

И это бывает с каждым... С каждым!? Конечно, с каждым.

Человек словно не прочитанная книга...

А совесть, в современном мире, просто мешает жить. И кому она нужна?

Может совесть принести горе? Может совесть принести радость?

Да, не редко совесть приносит разочарование в окружающих и в их поступках.

Можно радоваться, грустить, сожалеть, переживать, сочувствовать, любить и ненавидеть одновременно. Но совесть постоянно гложет любого из нас...

Так и нашего героя совесть постоянно мучила...

Василий Васильевич Корабликов, высокий, крепко сложенный мужчина, одновременно любил и ненавидел свою работу. А кто из нас не любит и в тоже время ненавидит свою работу? Практически все... Каждый спешит к себе на рабочее место после выходных... Каждый, надеется получить вовремя зарплату...

Каждый мечтает поменять надоевшее рабочее место на более престижное и высокооплачиваемое... Каждый мечтает... Мечтал и Василий...

Так, кем же работал наш герой, спросит читатель? Ответ банальный - начальником отдела кадров. Чем же он занимался на своей работе?

Да, в общем - то, ничем нужным и не занимался. Если провести параллель между насекомыми и человеком, то наш герой скорее был осой, чем пчелой.

Любая пчелка работает, трудится. Днями и ночами пчела оберегает свой улей. Оса же напротив, готова принести в жертву всё, в том числе и свой улей ради выживания.

Так и наш Василий великолепно приспособился к тем условиям выживания, в котором только свое чувство самосохранения было выше сохранения «улья».

Он был обычным клерком, которых развелось во всей стране, что тараканов в неухоженном жилище.

Но где-то, глубоко в душе, он ненавидел любое приспособленчество.

Ведь когда-то, в другой жизни, он был совсем другим человеком.

Но это было, как ему казалось совсем давно и в другой жизни еще до женитьбы и покупки новой квартиры… 

В нынешней жизни - жизни обычного клерка душа мужчины была против этого гнусного и неблагодарного чувства.

Когда он видел, как работники "облизывали" своего директора в душе закипал огонь противоречий.

Дома Василий возмущался поведением работников и на чём стоит свет, матом, выражал своё недовольство по отношению к таким «подлизам».

Но как только Корабликов приходил на работу, как тоже самое, происходило и с ним.

И именно поэтому, он всё чаще и чаще стал ненавидеть себя и окружающих его лизоблюдов.

Корабликову претило приспосабливаться.

Но, трудясь, под начальством высокомерного и властолюбивого хозяина, приходилось вести себя как все.

- «Нужно вести себя как все», - часто говорил он сам себе, когда в очередной раз, видел, как увольняют несогласного с мнением начальника подчиненного. - «Хочешь работать - будь беспристрастным. Не нужно быть умнее других. Будь как все!» - твердил мужчина.

Приходя домой поздно вечером, Василий, тут же, начинал ненавидеть себя и всех окружающих. Да, да, именно себя он и ненавидел, но признаться в этом боялся. 

Он вроде бы как все хотел быть счастливым и богатым! И себе даже постоянно об этом твердил. Но эта проклятая совесть, сидевшая в нём измальства, мешала соглашаться с несправедливостью и подлостью.

Василий мог часами обвинять сотрудников в слабохарактерном поведении, но подсознание постоянно твердило о том, что, сам-то он не лучше других.

А хуже... Именно хуже... Те сотрудники хоть не понимали своего ничтожества. А он не просто осознавал, но ещё и помогал своему руководителю унижать этих беспомощных и глупых людишек.

И чем чаще происходили увольнения, тем хуже себя чувствовал Василий Васильевич.  А когда наступали выходные, он напивался.

Нет...
Это слово очень мягкое для того состояния, в котором последнее время стал находиться начальник отдела кадров…

Он «ужирался».

Именно «ужирался» как «свинья». Но проходили выходные и Василий, словно в тумане, опять шёл на работу.

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 2.

 В ту ночь Василию не спалось. Он всё ворочался и ворочался под одеялом. То тяжело пыхтел, то, повернувшись на бок, глупо рассматривал поблескивающие серебром в лунном свете полоски на обоях.

Почему-то вспомнилось, что именно из-за этих серебряных полосок они совсем недавно серьезно повздорили с женой.

- «Какая глупость», - пронеслось в голове, - «какой-то клочок бумаги, оказывается, может быть важнее человеческих отношений».

Наконец, так и не заснув, он тихонько, и стараясь не разбудить жену, встал с кровати и вышел на кухню. Плотно закрыл за собою дверь, включил газ и поставил чайник.

Было за полночь, а сон всё не шел. Вынул сигарету, из лежащей на подоконнике пачке, открыл форточку и нервно закурил. Достал из навесного шкафа бутылку дорогого коньяка и налил себе полный бокал. Одним глотком выпил. Налил ещё…. Выпил….

Совсем недавно этот коньяк Василий пил мелкими глотками, согревая его в руках и наслаждаясь ароматом.

Но сегодня... Сегодня было неистребимое желание напиться. Да так, чтобы весь окружающий реальный мир превратился в несуществующий.

Он подошел к окну, прислонился лбом к холодному стеклу и невидящим взором уставился на шатающийся под порывами северного ветра одиноко висевший фонарь, освещающий вход в подъезд. Стиснув зубы, и закрыв глаза, тихонько завыл, будто раненный зверь.

То, что с ним произошло более месяца назад, происходило почти каждый день с сотрудниками его организации, да и со многими гражданами страны. Его уволили….

Точнее, мягко попросили уйти. Хотя, от постановки вопроса суть не менялась. Василий потерял работу….

Ему всегда казалось, что из их предприятия могут уволить кого угодно, но только не его.

Он никак не ожидал такого поворота событий в своей жизни и даже сначала попробовал поспорить с начальством, но на следующий день после предложения об увольнении ему объявили выговор.

И директор повторно вызвал к себе.

- Василий Васильевич! - сказал руководитель жестко. - В ваших услугах мы больше не нуждаемся. Я Вам рекомендую написать заявление по собственному желанию. Ну, а если Вы будете мне делать нервы, уволю по статье…

- За что? - Василий задрожал всем телом, а по спине побежали продажные мурашки.

- Наша фирма в условиях жесткой конкуренции и сложившейся международной обстановки, а также из-за кризиса в стране не может позволить держать огромный штат. А Ваше место начальника отдела кадров не является той должностью, которая может приносить прибыль…

- Ну, может, тогда под сокращение? - робко заметил Василий Васильевич.

- Вы не поняли? – начальник явно не имел никакого желания общаться. - Или Вы сегодня же пишите заявление или…

Директор встал из-за стола, открыл дверь кабинета и позвал секретаршу:

- Танюша! Приготовьте приказ об объявлении очередного выговора этому гражданину. - и он указал на Корабликова.

Затем, не торопливо, наслаждаясь чувством своего превосходства, закрыл дверь и сел в свое кресло.

- Решайте! Ещё два выговора, и я вас уволю по статье. - директор немигающим взглядом змеи смотрел на осунувшегося в одно мгновение подчиненного и холодно улыбался. – Свободны…

Корабликов, постаревший в один миг на несколько лет, здесь же, у секретаря написал заявление и в этот же день был уволен.

Ему раньше часто приходилось видеть уволенных людей в связи со своими должностными обязанностями.

Потерянные, блуждающие взгляды выдавали какую – то растерянность, неустроенность и ещё что-то такое, что только уволенный человек мог чувствовать.

Теперь, Василий понял это чувство. И не просто понял, он его ощутил всеми фибрами своего тела и души. Это был страх! Именно он! Боязнь перед завтрашним днем, опасение за свое будущее и своих близких.

Жене Корабликов не рассказал об увольнении.

Каждый день, как ни в чём, небывало, он собирался, натягивал на себя привычный костюм и уходил из дома.

Утренние церемонии оставались неизменными: чашка кофе с бутербродом, поцелуй сонной жены в щеку, прощальный взгляд в зеркало.

Но на самом деле он не направлялся в офис, из которого его уволили. Вместо этого его путь лежал в мир поиска новой работы.

Василий искал, искал и искал подходящую вакансию. Он обрывал телефоны, звонил бывшим сослуживцам, с которыми прошел не одну военную командировку. Эти люди знали его как надежного товарища, и он надеялся, что они смогут помочь ему в трудную минуту.

Иногда они встречались в уютных кафе, где за чашкой кофе обсуждали не только работу, но и жизнь, делились воспоминаниями о службе и смеялись над старыми шутками.

 Однако, когда разговор заходил о поиске новой работы, сослуживцы поживали плечами и старались как можно скорей закрыть эту тему.

Каждый новый разговор с сослуживцами нёс надежду, но после очередного молчаливого отказа в помощи, разочарование в людях только усугубляло ситуацию, в которой находился Корабликов.

Время шло, а вакансий становилось меньше. Василий чувствовал, как нарастает давление, как тень безработицы начинает давить на его плечи.

Он старался не показывать этого дома, не хотел, чтобы жена заподозрила, что что-то не так.

С каждым новым утром он снова выходил за порог, полон решимости и надежды.

Он продолжал искать подходящую работу, не сдаваясь,  понимая, что за каждой закрытой дверью может скрываться новая возможность.

Василий старался не думать о том, что его жизнь изменилась.

Он продолжал выполнять свои утренние ритуалы, как будто это могло вернуть ему прежнюю стабильность.

Каждый раз, когда он выходил из дома, он чувствовал, как на сердце формируется легкая тяжесть.

В поисках работы он погружался в объявления, изучал вакансии, отправлял резюме, но каждый раз, когда приходил  отрицательный ответ, он чувствовал, как надежда тает и мечты о том, что он  наконец-то вернется в старое русло своей жизни казались теперь далекими и недостижимыми.

За месяц поисков он так и не нашел себе ни одной подходящей вакансии.

И та самая совесть, которая мучила последние месяцы, потихоньку стала растворяться. Сказать, что она совсем покинула, было бы не верно. Это внутреннее чувство постепенно, но уверенно притуплялось.

И чем дольше он искал, тем явственней стал осознавать, что совесть в современном мире только мешает жить.

Но причиной бессонницы было совсем другое.

Перед самым увольнением, жена уговорила его взять кредит в одном из банков. Но и это являлось бы небольшой неприятностью, если бы жене не приспичило обменять, их, пусть небольшую, но уютную квартирку в старом тихом местечке, на большие дорогостоящие апартаменты в новом престижном районе.

- Сколько раз я спОрил с этой бестолковой бабой, - продолжая подвывать, облокотившись лбом на прохладное стекло, сам себе говорил Корабликов. - Дура! Просто дура!

Он налил ещё коньяка и опрокинул обжигающую жидкость одним махом в глотку:

- Ну и каким образом теперь выплачивать? Она что, со своей мизерной зарплаты будет такие деньжищи выкладывать? И другого жилья у меня теперь нет! Господи-и-и! Что делать? Что делать? Что делать?

Опьяневший и потерявший ощущение реальности он отошёл от окна, присел за стол обхватил руками голову.

-Что делать? Что теперь делать? – бубнил он себе под нос. - Чёрт бы побрал эту квартиру и все кредиты. Что делать?

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть.3

Неожиданно открылась дверь и вошла жена. Людмила, высокая, смазливая брюнетка, была в ночнушке и босиком. Крашенные, длинные волосы, словно у ведьмы - всклокочены.

Василий от неожиданности вздрогнул.

- Тьфу ты! Напугала! - он затуманенным и недовольным взором окинул супругу. - Ты почему не спишь?

- А ты почему? - вопросом на вопрос ответила Людмила и строго взглянула на сидевшего перед ней осунувшегося и захмелевшего Василия.

-Что, опять пьёшь? Сколько можно? С работы приходишь, пьешь. В выходные – пьёшь. Теперь уже и по ночам начал? Тебе не надоело?

- Нет, не надоело, - съехидничал Василий. - Хочу и пью. На свои, между прочим, пью, не на чужие, – и, он, играя на показуху, налил себе коньяка и выпил одним махом. - Будешь?

Людмила несколько мгновений смотрела на сидевшего перед ней мужа, а затем её будто кто-то дёрнул за язык.

Такого потока матерных слов Василий никогда раньше не слышал от неё. А жена всё распалялась и распалялась...

Василий Васильевич был человеком мягким и не скандальным.  Он практически всегда старался проблемные вопросы решать мирным путем. И может, именно поэтому, ему так долго удавалось занимать свою должность.

Но сейчас, то ли после большого количества выпитого алкоголя, а может из-за проблемы, которая съедала изнутри, он поднялся во весь свой богатырский рост и…

…И ладонью ударил жену по лицу.

-Заткнись, дура! - прорычал Василий.

Людмила, получив не сильную, но отрезвляющую оплеуху, резко замолчала.

Ростом она была чуть ниже своего супруга, и удар пришелся ровно по щеке, а потому боли как таковой не ощутила…

За свою жизнь с Василием, она, никогда не могла даже предположить, что этот тюха-матюха может даже подумать о том, чтобы поднять на неё руку. Она была шокирована таким поведением мужа.

- Тебе интересно, почему я пью? - сказал Корабликов, не смотря на супругу. - Так я тебе расскажу.

Он потянулся за сигаретами, но тело не слушалось. Пачка упала на пол. Он наклонился, поднял её, покрутил в руках. А затем повернулся лицом к стоявшей в дверях жене, лицо его перекосилось от ехидной улыбки:

-Ты хочешь знать, почему я бухаю? Что ж я тебе сажу. Так вот. Меня уволили... Да, да. Представляешь!? Меня, уволили…. Причем, уже давно. Я уже больше месяца ищу работу, и всё без толку. Чем мы будем оплачивать кредит, я даже не представляю. А ты, - Василий кинул злой взгляд на супругу. - Вместо того чтобы на меня орать, хоть бы раз поинтересовалась, как у меня дела? Эх, Мила! Мила! Мила! Ты думаешь только о себе. Ведь тебе наплевать на меня и на мои проблемы. Ты привыкла к тому, что у тебя всё есть. А как это достаётся тебе насрать.

Василий говорил много и не связанно. Он, то причитал, то принимался, ни с того, ни с сего, смеяться. Немного успокаивался и заново тянул свою заунывную песню.

Но Людмила не слушала супруга, а думала о своём.

«Сказать этому простофиле или не говорить!?» - размышляла она. – «Интересно, что этот неудачник будет делать, когда я ему расскажу о …».

- Ну и что нам теперь делать? - немного успокоившись, Василий мутным взором уставился на жену. - Что молчишь?

- А почему это нам? - Людмила улыбалась, но от её улыбки веяло холодом и равнодушием.

-Как почему? А кому же?

- Тебе, дорогой мой дурачок. Тебе!

Супруге так хотелось отомстить мужу за удар по щеке, что она, не скрывая своего пренебрежения, выпалила одним махом:

-Да, ты прав! Мне всегда было наплевать на тебя! А сейчас, тем более… Мне плевать, и на тебя, и на твой чёртов кредит. Я больше тебе скажу, мой дорогой. Ты что думаешь, я за тебя вышла замуж по любви? Ха…

Она в упор с ненавистью в глазах и затаённой злобой смотрела в глаза Василию:

-Нет, дорогой! Я тебя никогда не любила! А ты, всю жизнь для меня был только средством для достижения моих желаний. Понял! И я очень рада, что наконец-то я могу это сказать тебе в лицо. И мне теперь, абсолютно наплевать, как ты будешь выплачивать свой кредит!

- Что? - в мозгу у мужа немного просветлело. - Ты чего несёшь?

-А то, что ты слышишь! - Людмила рассмеялась. – Мне нужны были деньги, я их получила. Нужно было жилье, ты мне его купил! А теперь, дорогой мой, ты мне не нужен. Не н-у-ж-е-н.

Последнее слово она произнесла протяжно и с саркастическими нотками в голосе. И видя, как меняется лицо супруга, она добавила с неподдельным чувством радости, за то, что может словами отомстить этому, так ей опостылевшему муженьку, за только, что полученную пощёчину:

- Но, я тебе ещё не всё сказала…

И чтобы окончательно добить Василия, усмехаясь и повышая голос, гордо заявила:

-У меня, между прочим, ещё и любовник есть! Ни тебе чета! Красавец мужчина и при деньгах! Не то, что ты…. «Лошара»! Да и кому ты нужен со своей справедливостью. Ни своровать, ни покараулить... Ты никто и звать тебя никак. Даже на работе тебя ни во что не ставили… О-о-о, сколько же времени я терпела неудачника…. Но слава вселенной, всё решилось… Я от тебя получила всё чего хотела, а теперь…

Женщина презрительно окинула взглядом одуревшего от таких слов Василия и, оскалилась:

-Ты можешь идти куда хочешь, спать в одной постели я с тобой больше не собираюсь! – она сверкнула глазами и с презрением в голосе добавила. - А квартирка эта, между прочим, записана на меня. Так что, дорогой мой!  Если ты вдруг захочешь претендовать на неё, то у тебя ничего не получится.

Людмила, выпрямив спину и, мотнув головой так, чтобы кончики волос могли дотронуться до лица Василия, с высоко поднятой головой, вышла из кухни, сильно хлопнув дверью.

Василий, остался один на один со своими мыслями. Всё, что он узнал за последние минуты своей жизни, для него было шоком...

Нежданная новость застала Корабликова врасплох. Он, ошарашенный и приниженный супругой, стоял посредине кухни, и ужасная душевная боль   сковала всё тело.

«Как же так?» - в голове всё смешалось. - «Я, ведь, только ради неё держался на этой чертовой работе. Сутками пропадал в командировках только ради того, чтобы приобрести ей очередные туфли. Ведь только ради её благополучия влез в этот хренов кредит. Только ради того, чтобы она была довольна, я согласился переехать в эти апартаменты, чёрт бы их побрал…. Я возвел её в ранг святых. Всё делал для того, чтобы она была счастлива и довольна мною и своей беззаботной жизнью. Как же это? Я ведь её люблю…. За что она так со мной? Что я сделал не так? Зачем она так поступила? Зачем? За что?»

Мысли, похожие на навозных червей разъедали мозг. Бездна слов вертелась на языке…. Хотелось забежать в спальню, обложить матом жену, устроить скандал, а затем, взять её за горло и в жестокой форме надругаться над этой меркантильной бабой.

Но, не проронив, ни слова, Василий, молча, оделся и, как хромой, побитый и никому не нужный шелудивый пёс, опустив низко голову, вышел из квартиры…

Он, хромая на поврежденную ногу, словно в тумане, спустился по лестничному маршу на промежуточную площадку. Остановившись, прислонился спиной к холодной подъездной стене.

Ему было так плохо, что хотелось заорать на весь подъезд. Но, так ничего и, не предприняв, он, безвольно скрестив руки на груди, скрепя кожаной курткой съехал по стене. Сидя на корточках, он заплакал.

Ему было безумно жалко себя, а на душе становилось всё нестерпимей. Он размышлял о прошлой жизни, думал о нынешней потерянной работе, о директоре, жестоком и удачливом человеке, которому было наплевать на всех кроме себя и своего благополучия.

Он старался обелить поведение жены, но предательство невозможно оправдать.

От этих недобрых размышлений становилось только хуже. Всякие мысли о несправедливости и человеческой подлости выплывали из памяти, а сказанные женой слова, постоянно вертелись в голове. Её презрительный взгляд так и стоял перед глазами Василия Васильевича.

Ему вдруг так отчетливо увиделась никчемная, и бестолковая человеческая жизнь, которую он прожил глупо и бессмысленно, что, опустив голову и обхватив лицо ладонями, разрыдался, будто маленький беспомощный ребенок, потерявший самое ценное в жизни - себя.

От осознания собственной беспомощности, ненужности и отверженности близким, как ему совсем недавно казалось человеком, Василию, вдруг захотелось вернуться в квартиру и задушить сначала жену, а затем самому покончить с собою.…

Но Корабликов, вместо того чтобы ворваться в квартиру, устроить скандал, медленно встал и, вытирая рукой слёзы, ниже опустив голову, стал прихрамывая медленно-медленно спускаться по лестнице.

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 4.

        Одурманенный алкоголем и тяжелыми мыслями Корабликов вышел на улицу.

Не замечая разыгравшейся февральской снежной бури, он побрел по заснеженным переулкам, не осознавая, зачем и куда идёт.

Бедолага брёл по ночному городу, сам не зная куда. Мысли о предательстве жены терзали больную душу.

Василий отчаянно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Но попытки воспаленного мозга найти хоть какой-нибудь правильный шаг не приводили к положительным результатам. Все было напрасно...

Страшный ураган, начавшийся за полночь, протяжно свистел в проводах. На мгновенье буря затихала, а затем, с большей силой налетала и, разбиваясь о стены высоток, обдавала Василия и немногочисленных запоздалых прохожих, леденящими, искрящимися под неоновым светом вывесок, снежинками.

Он, словно младенец, оказавшийся впервые в темной комнате один на один со своими страхами, в этот момент был полностью одинок в огромном городе среди безразличных к его беде людей.

Корабликов шёл по освещенным улицам большого города в никуда.

Мощный холодный ветер рвал с Василия дорогую, но не тёплую куртку. Он продрог до костей, всё тело дрожало, то ли от холода, то ли от переживаний. Руки без перчаток замёрзли. По коже пробегали противные мурашки. Душа лопалась на миллиарды льдинок.

 Невыносимая внутренняя боль разрывала его широкую грудь. Он задыхался от безысходности, от никчемности своего будущего. Туман застил глаза. Гадкое чувство непринятия ситуации и себя, всё больше и больше огромными волнами накатывало.

Он, идя по заснеженным улицам, ещё не проснувшегося города, был безумно одинок.

Но возвращаться домой Василий уже не собирался. Он понимал, что если вернется, то в том состоянии, в котором он находился в данный момент, наделает непоправимого.

Продолжая, будто во сне, идти по заснеженным улицам, Василий не заметил, как ноги, сами по себе привели к зданию железнодорожного вокзала.

«Когда нет цели, то и пройденный путь оказывается бесполезным и никчёмным» - вдруг всплыли в памяти слова, сказанные мудрецом. - «Вот так и у меня! Я всю жизнь жил только прихотями своей жены и полностью посвятил свою жизнь ей…. Вот и получил…. Не сотвори себе кумира…. А я дурак … сотворил…»

Как Корабликов оказался внутри здания железнодорожного вокзала, на этот вопрос вряд ли, смог бы он ответить.

Войдя в здание, Василий Васильевич невидящим взором окинул сидевших в зале ожидания людей и неожиданная мысль, которая казалась на этот момент спасительной, пронеслась в мозгу.

«Точно», - думал Корабликов. – «Если я никому не нужен, тогда зачем мне такая жизнь. Работы нет... Жены, как оказалось тоже», - он нехорошо усмехнулся.

- «А тебе моя дорогая женушка», - в глазах у Василия появились злые огоньки мести, - «Всё-таки придется выплачивать, этот чертов кредит».

Корабликов протрезвевшим взглядом окинул сонных пассажиров и вышел на перрон.

На платформе было затишье. Он с наслаждением вдохнул морозный воздух и, тряхнув головой, оглядел платформу и освещенное, со всех сторон, красивое, монументальное, построенное сразу после Великой отечественной войны, в 50 годах 20 века здание вокзала.

Корабликов подошёл к самому краю платформы, глянул вниз на рельсы и горестно усмехнулся, тряхнув головой и, нервно сплюнув на перрон, сжал кулаки.

Страха не было. Была внутренняя опустошенность и где-то внутри, неприятно зашевелилось горькое чувство, которое раньше он никогда не испытывал: безразличие к себе, к будущему и ко всему окружающему миру.

Да и совесть, правильнее сказать её остатки, куда-то улетучились. Василий осмотрелся по сторонам.

Неподалеку от него подвыпившие мужики в рабочей одежде с многочисленными сумками о чем-то спорили.

-Людишки. Мелкие, никчемные людишки. - процедил сквозь зубы Корабликов. - Куда бегут? Конец – один!

Вдали показался локомотив. Тяжело везя за собой длинный состав, он прогудел и замедлил ход.

Василий, смотрел на приближающийся локомотив. А мысли в непокрытой голове пролетали со скоростью молнии. Ещё мгновение и перед взором всплыло высокомерное улыбающееся лицо бывшего начальника, а затем на том же месте всклокоченное и презрительное лицо супруги заменило образ начальника.

Корабликов краем замёрзших губ ухмыльнулся своим неприятным мыслям и, когда до локомотива осталось пару метров, шагнул вниз, навстречу своей судьбе…

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 5.

       Пронзительный звук гудка приближающегося локомотива, тянувшего пассажирский состав, резко и требовательно разорвал морозный воздух на перроне.

Протяжно заскрипели тормоза тепловоза.

-Куда? - неожиданно, сквозь пургу и ветер, Василий услышал грубый, прокуренный голос откуда-то из-за спины. - Мужик! Ты, на ночь, глядя, мухоморов, что ли объелся? Жить надоело!? – слышно было, как воротник куртки под тяжестью Корабликова рвется по швам.

Василий на какое-то мгновение повис в воздухе, а затем сильными крепкими руками был аккуратно опущен на запорошенную снегом бетонную платформу.

-Мужик! – перед Василием Васильевичем стоял один из тех самых подвыпивших мужчин и удивленно смотрел на спасенного. - Опа-на! - в глазах незнакомца было неподдельное изумление. – Василь Василич? Вот это встреча…

Корабликов, уже распрощавшийся со своей жизнью, глупо смотрел на спасителя и не мог понять, где он находится.

«Если я уже на том свете», - мысли путались. – «То откуда здесь, это небритое и плохо пахнущее существо. А может это ад? Точно, это не рай!» – Василий огляделся. - «Я ещё не умер?»

Мужчина, несколько мгновений назад вытащивший Корабликова из-под колес локомотива, действительно выглядел не лучшим образом.
Седая борода придавала вид пирата, а старая, хотя и чистая одежда наводила на мысль, что стоящий перед Василием гражданин злоупотребляет алкоголем.

-Вы кто? - после недолгих раздумываний, потихоньку приходя в себя, спросил Корабликов. - Я Вас раньше, где – то видел?

-М-да, Василич! - бородатый улыбнулся широко и доброжелательно. - О как! Судьба - судьбинушка всё на место расставляет. Неужели, ты меня не узнал? Коротько, я!

-А мы где? На том свете? - Василий оглядывался по сторонам.

-Ха, ха, ха, - громогласно рассмеялся бородатый. - Не дождешься! Мы, ещё пока, на этом свете, слава богу…. А тебе, я смотрю, неймется, на тот свет отправится? Это ты, поэтому, под поезд кинулся?

- А Вам какое дело?

Василий отстранился от незнакомца и медленно побрел вдоль остановившегося состава.

- Даже сдохнуть и то, спокойно не дадут! - сказал он зло хриплым голосом. - Все лезут и лезут со своими советами, помощь, когда их не просят, предлагают…

И, неожиданно остановившись, прокричал, обращаясь к бородатому:
- А ты спросил у меня? Нужна, мне твоя помощь? Спросил? Может, я сдохнуть хочу! Чего вы все лезете и лезете? Кто тебя просил вытаскивать меня? Коротько он, да мне плевать, кто ты есть…. Плевать и на тебя, и на всех вас, мне плевать… Понял!?

- Слышь! - бородач догнал Корабликова и крепко схватил за плечо. – А я, между прочим, и из-за тебя, в том числе, год назад без работы остался. Забыл? Так я тебе сейчас напомню…

Коротько не сильно, но очень точно ударил Василия в солнечное сплетение.

- Как же мне хотелось год назад разгромить всю Вашу контору вместе с директором и такими как ты «жополизами». - сказал бородач, продолжая крепко держать самоубийцу.

Василий от неожиданного удара согнулся и стал задыхаться.

-Ничего, ничего. - Коротько подхватил Корабликова под руку. - А ты подыши, подыши. Поглядите-ка на него…. Под поезд он собрался… Ты, дорогой мой, дыши, дыши, глядишь, мозги на место станут.

-Вспомнил, вспомнил, - глотая воздух как рыба, выброшенная на берег, прошептал Василий. - Я вспомнил тебя!

Корабликов вырвался из крепких рук своего спасителя и присел на корточки:

-Дай закурить!

-Тебе же вредно! - Коротько улыбался.

-Коля не язви! - продолжая сидеть, и тяжело дышать ответил Василий Васильевич. - У тебя сигареты есть.

-Есть. - бородатый тоже присел рядом и беззлобно улыбнулся. - А что? На свои, денег нет?

Корабликов продолжая сидеть на корточках тяжело дышал.

Коротько прищурив один глаз, и с жалостью и любопытством рассматривая бывшего начальника отдела кадров, промолвил:

–Мне вот очень интересно. Как ты, человек обеспеченный, женатый, докатился до такой жизни?

-Катился, катился и докатился. - Василий Васильевич окончательно пришел в себя и поднялся с корточек. - Лучше скажи, что, здесь, делаешь ты?

- Кто, Я? – Николай тоже поднялся.

- Ну, что здесь делаю я, - Василий ехидно и недобро улыбнулся, - мне и тебе уже понятно… - Корабликов кивнул в сторону стоящего состава. - А вот тебя, какими судьбами на вокзал занесло? Пока не соображу…

Коротько широко заулыбался и, приобняв за плечо своего собеседника, повел к стоявшим неподалеку мужикам, продолжавшим увлеченно о чем-то спорить.

-Представляешь, - сказал бодро Николай, - а я уезжаю.

-Куда?

-Куда, куда!? На Кудыкину гору, - весело ответил Коротько. – На работу я брат устроился.

Николай, легонько подталкивая неудачливого самоубийцу, пошёл по направлению к группе мужчин, которые продолжали о чём-то увлечённо беседовать:

-О как, жизня моя повернулась! - задумчиво улыбаясь, продолжал Коротько. – Я, когда потерял работу, был так зол и на директора, и на тебя, и на всю вашу контору. Ты себе даже не представляешь, что со мной тогда творилось…. Я был в таком состоянии, что не понимал: как мне дальше жить. Я стал пить и ушёл в загул почти на месяц. А жена…

Коротько приостановился, кинул опасливый взгляд на Корабликова, немного помолчал, и медленно идя вдоль поезда, продолжил:

-А жена, собрала вещички и свалила к маме…

Николай вдохнул свежего морозного воздуха, улыбнулся своим мыслям:

-Если честно, тогда мне было всё равно. Я думал, что всё, моя жизнь закончилась. Ничего у меня уже не получится. И представляешь, как-то раз, возле пивнушки, я повстречал своего кореша, а он такой, весь нарядный, ухоженный. Ну, посидели, выпили, он меня коньячком угостил. Разговорились…. Он и предложил мне работу…

Коротько, распрямив плечи и продолжая обнимать Корабликова, весело продолжил:

-А теперь, у меня новая и интересная жизнь. Знаешь, я сейчас даже рад, что тогда, вы меня выперли с работы. Если бы вы меня тогда не выкинули из конторы, я так, до сих пор бы и чах в вашей вонючей мастерской…. А теперь, я уже второй раз еду в командировку. Представляешь…

Мужчины в спецовках, увидев, что их товарищ подходит к ним не один, замолчали.

-Ну, слава богу! Нашелся пропащий. - лысоватый, небольшого росточка с кругленьким животиком мужчина вышел вперед всех и протянул Василию руку. - Здорово! Меня Петром Андреевичем кличут. Я, ваш бригадир.

И он, оценивающе окинув взглядом Корабликова недовольно добавил:

- А другой одежки, поскромнее, у тебя не нашлось?

-Андреич! - перебил бригадира Коротько. - Дело в том, что это не тот, кого мы ждем. «Понимаешь, - продолжая улыбаться и обнимать Василия сказал бородатый. — тот, кто нам нужен, не придет». Он мне звонил и сказал, что никуда не поедет…

-А это кто? - Петр недоуменно смотрел на подошедших.

-А это!? – Коротько загадочно усмехнулся. – А это, как раз тот, кто поедет вместо нашего прогульщика. Между прочим, его тоже Василий зовут.

- Никуда я не поеду! - Корабликов вырвался из объятий бывшего сослуживца и отскочил в сторону. - Несешь всякую чушь…. И вообще…

Кровь подступила к лицу, Василий покраснел, словно младая девица, впервые увидевшая сексуальные игры дворняжек.

- Почему ты решаешь за меня? - возмущенно воскликнул Василий Васильевич. – Ни куда я не собираюсь! Понятно! И вообще Николай, кто тебе дал право решать за меня?

- Ты! - продолжал усмехаться Коротько. – Причём, совсем недавно.

-Интересное кино. - Корабликов, забыв про недавнее свое желание покончить с жизнью, подбоченив бока, недовольно взглянул на бородача. - И, когда это было?

- Пару минут назад. - Николай по-братски положил руку на плечо Василию и, чтобы не слышали мужики, шепнул на ухо. - Когда, тебя с того света вернул…. Забыл?

Корабликов укоризненно взглянул в веселые глаза Коротько и воспоминания нахлынули с новой силой.

Он весь сжался, а чувства, которые ещё совсем недавно подвигли Василия на отчаянный шаг, вернулись с новой силой.

К прежним присоединились: жалость к себе, стыд перед человеком, который когда-то, и по его вине в том числе, потерял работу, а теперь оказался спасителем, не только тела, но и души Василия.

Вдобавок, откуда ни возьмись, вернулись остатки той самой совести, из-за которой Корабликов проклинал себя и всех вокруг...

-А-а-а! - Василий махнул рукой и, недобро, взглянув на своего спасителя, добавил. - Черт с вами…. Куда едем?

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 6.

Попасть в вагон оказалось проще, чем мог себе предположить Корабликов. Пока молоденькая, хорошенькая проводница разглядывала, билеты и паспорта, которые были у бригадира и весело, с ним щебетала, Коротько, недолго думая, нагрузил Василия сумками и рюкзаками и вместе с ним, подталкивая первого и беззлобно подшучивая, зашел в вагон.

Как не, казалось бы, странным для этого времени года, но все плацкартные места были выкуплены.

В вагоне было тепло. Пахло углем, пылью, краской и ещё тем, чем может пахнуть только в вагонах дальнего следования. Его ни с чем нельзя перепутать. Запах странствий, дальней дороги и приключений навевал противоречивые чувства…

Поезд тронулся и Коротько, чтобы не было недоразумений с проводниками, вышел вместе с Корабликовым в тамбур покурить.

-Мы с тобою пока покурим, - сказал он, доставая дорогие сигареты, - а мужики, с билетами разберутся.

Николай закурил сам и дал прикурить Василию. С удовольствием затянувшись дымом дорогой сигареты, он сверху вниз взглянул на Корабликова:

- Ну, Василич!? Давай рассказывай. Неужели, в твоей жизни так всё плохо, что ты, грамотный и не бедный человек решился на такую глупость.

-А-а-а! - Корабликов отмахнулся. – Представляешь!? А вот ничего умнее не придумал…Всё как-то самой собою сложилось…

И он, коротко поведал о происшедшим с ним горе.

Николай, молча, и внимательно слушал. А когда Василий закончил рассказ, Коротько по-мужски похлопал по плечу своего собеседника и мягко сказал:

- Ничего, ничего Василич! Всё у тебя будет хорошо! Точно тебе говорю. – и, тяжело вздохнув, с грустью добавил. – А ведь когда меня уволили, я думал, что ты тоже из этих…

-Из кого, из этих? – Василий, продолжая думать о своих неприятностях, практически не слышал, что говорил Николай.

-Из кого, из кого из «жополизов». Вот из кого! – Коротько задумчиво взглянул в окно набирающего скорость вагона. - Оказывается, вишь, как! Думаешь, о человеке плохо, а он не такая уж и скотина.

Разговор длился не долго. К курящим в тамбуре присоединился бригадир и мужчины, перекинувшись незначительными фразами, вернулись на места согласно купленным билетам.

Народу в вагоне действительно было полно. Многие из пассажиров оказались вахтовиками. И это можно было понять по ведущим разговорам.

Публика была разношерстная. Практически все одеты по-походному. Народ толпился в проходе и старался свои вещи растолкать по третьим полкам или уложить вещи под нижние.

Корабликов, заправив белоснежное чистое белье, которое принесла та же веселенькая проводница, сняв куртку и положив под голову, залез на верхнюю полку. Вытянувшись во весь свой богатырский рост, с интересом рассматривал пассажиров и втихую наблюдал за своими попутчиками.

«Да», - думал он, – «Я всю жизнь проработал на одном месте. К чему-то стремился. Денег старался заработать. Считал себя правильным и умным. А чего добился? Еду неизвестно куда, неизвестно с кем… Зачем эта суета?»

Василий наблюдал за Коротько, которого знал достаточно долго, и мысли уносили обратно в прошлое:

-«Вот, например, Николай… Классный сварщик. Сколько он для конторы нашей сделал. Ни один начальник ему в подметки не годится. И что? Теперь вместе со мной, с таким правильным и разумным, едет в одном вагоне, куда-то в неизвестность».

Корабликов заложил руки за голову и закрыл глаза:

«А он прав!» - мысли, словно набирающий скорость состав, неслись вдаль. -«Если бы не моя тогда подпись на его заявлении, глядишь, и сейчас бы Коротько работал в нашей конторе…»

Василий, краем взгляда окинул радостных вахтовиков и злобно скорчил гримасу:

«Да, хрен там!» - недовольный собой думал Василий. – «Уже не в нашей конторе. Я такой же безработный, как и все они здесь собравшиеся. Только они счастливы и довольны собой. А я, потерянный и никому не нужный. Я готов был покончить с собой. А они…. А они продолжают борьбу. И в этом между мной и ими огромная разница».

Корабликов исподтишка рассматривал раскрасневшегося Коротько, который сняв верхнюю одежду, по-хозяйски, разместился на нижней полке и развязывал свой баул.

Корабликов смотрел на своего спасителя, а внутри всё сжималось от жалости к себе. Он снова мысленно вернулся к Коротько:

«Вот смотрю на него и завидую таким как он. Посмотришь на него, и непонятно становится, чему он радуется. Одежонка так себе. Не бритый, не ухоженный, на бомжа похож. А в глазах счастье. Вон как балагурит. И колбасу дешёвую режет, будто праздничный стол накрывает…»

Николай действительно накрывал на стол. Андреевич, в то же время, как по мановению волшебной палочки неизвестно откуда достал литровую бутылку водки.

- Ну, что мужики! - радостно, словно на именинах, произнес бригадир, раскупоривая бутылку. - Завтрак готов! Прошу всех к столу…

Корабликов отвернулся к стенке и сделал вид, что не слышал приглашения. Ему было стыдно и неудобно перед своими попутчиками. И та самая совесть, нежданно-негаданно заворошилась в душе. Ему захотелось вскочить с места и сделать для мужиков что-нибудь неординарное, доброе.

Но, даже не пошевельнувшись, Василий закрыл глаза, и одинокая слеза побежала по щеке.

Тоска и жалость к себе, пересилили доброжелательный порыв, так и не дав силы благородному чувству бескорыстности проявиться в полной мере.

И опять, чувство неудовлетворенности собою, своей жизнью нахлынули на Корабликова.

- Василич! - Коротько не догадываясь о душевных муках своего товарища, стоял в проходе и теребил бывшего начальника отдела кадров за плечо. - Вставай! Завтракать будем…

За окном просветлело. Да и буря понемногу утихала. Состав, продолжая набирать скорость, стуча колесами, увозил всё дальше и дальше Корабликова от дома…

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 7.

Василий Васильевич молча слез с полки и присоединился к попутчикам.

Бригадир, как заправский официант разлил всем, прохладной водки.

-Ну, будем знакомиться! - на правах старшего, бригадир представился сам и познакомил окружающих. – Меня вы все уже знаете - Соловьев Петр Андреевич…

- А меня, Лёхой зовут! - протянул руку Корабликову один из попутчиков. – Я, тоже, первый раз на вахту.

Это был высокий, поджарый паренек с крючковатым носом и темными волосами. Он с детским любопытством осматривал окружающих.

-Я, Михал Михалыч! - второй из спутников, пожилой, но ещё крепкий мужичок, лысый, словно бильярдный шар, не подавая никому руки, сразу ухватил стакан с водкой.

– Андреич! – сказал он нетерпеливо. - Пить будем? Водка закипит…

И, произнеся короткий тост за долгое и счастливое будущее, Михалыч, не дожидаясь других, залпом выпил…. Крякнув и закусив хрустящим огурчиком, налег на закуску.

Остальные, включая Василия, недоумённо переглянулись, но молча чокнувшись пластиковыми стаканами, последовали примеру Михал Михалыча.

Немного перекусив и, «заморив», как говорится червячка, Петр Андреевич как видавший виды, настоящий вахтовик, коротко поведал о том крае, куда ехали все присутствующие.

-Там, где мы будем работать, -увлеченно начал Петр, - зима десять месяцев в году. Остальное время - поздняя осень. Работа, я вам скажу, трудная, но интересная….

-Что, всё так серьёзно? - спросил Лёха, налегая на закуску. - А ты не врёшь, что 10 месяцев в году там зима?

-Приедешь, сам увидишь. - вставил Коротько хрустя малосольным огурцом.
- Так вот, - не обращая на высказывания попутчиков и налив по второй, продолжил бригадир, - жить мы будем с вами в вагончиках. Хочу сразу всех предупредить! Там не просто зима, там крайний север. Поэтому одеваться надо тепло.

Петр Андреевич показал свой тёплый свитер и с укоризной взглянул на Корабликова:

-А вам, дорогой мой, придется покупать теплую одежду. Я надеюсь, деньги на первое время у всех есть?

Корабликов промолчал и потупил взор.

-Не боись бригадир! – вставил разомлевший в тепле Коротько. – Без тёплой одежки никто не останется. Ежели надо будет, мы Василича так приоденем - залюбуешься…

— Вот и ладненько, - довольно ответил Пётр Андреевич.

-Да, Василич!? – Николай, считая себя, имеющим права подшучивать над бывшим бухгалтером, ладонью легонько ударил Корабликова в плечо. - Мы тебе и свитер, и фуфайку, и пимы…

Сказав это, он по - приятельски подмигнул бывшему бухгалтеру.

Корабликов весь сжался. Ему было неприятно поведение сварщика по отношению к себе, но чувство благодарности за то, что тот спас его, не давало Василию Васильевичу права оскорбительно относится к этому простому работяге.

А потому, он только кисло улыбнулся и, взяв со стола кусок колбасы, молча, принялся за еду.

А бригадир, пропустив мимо ушей, загадочные высказывания Николая, как ни в чём небывало, стал рассказывать о прелестях тундры, о людях, живущих там, о северных оленях, о вечной мерзлоте, о клюкве, о морошке и о северном сиянии, которое можно увидеть только в тех широтах.

Прозрачная жидкость за разговорами потихоньку исчезала в желудках собеседников. Мужики, плотно покушав, расслабились и, поснимав с себя верхнюю одежду, развалились на сидушках, продолжая слушать своего бригадира. Он говорил не громко, но интересно…

Корабликов, поднялся на верхнюю полку и прилег. Под стук колес и неспешный рассказ Андреевича задремал.

Ему снилась жена с чёрными, растрепанными волосами, которая ехидно улыбалась, бывший директор со злым оскалом, и снежинки, снежинки, снежинки, облепившие лицо и не дававшие свободно вздохнуть.

А ещё, ему снилась вся в белом, неподдельной красоты улыбающаяся девица. Почему-то лица её он не видел, только расплывчатые очертания прекрасной женской фигуры маячили совсем рядом.

«Ты кто?» - продолжая дремать, спрашивал во сне Корабликов незнакомку. – «Откуда ты здесь?»

«Я твоя совесть!»- откуда-то издали доносился нежный и ласковый голос. –«Твоя совесть, совесть, совесть…»

Василий, испугавшись, резко вскочил и лбом ударился о верхнюю металлическую полку.

-Ё, моё! - от неожиданности и боли вскрикнул он.

-Василич! - Коротько, краем глаза увидев встрепенувшегося Корабликова, нахмурил брови. - Ты там, смотри у меня. Не умирай.

Николай, одурманенный алкоголем и разомлев в тепле вагона, приподнялся на сильных мускулистых руках, осмотрел лежащего на верхней полке бывшего бухгалтера, который сожмурив глаза и, корча лицо от неожиданной боли, потирал ладонью ушибленный лоб:

- Ты мне это брось. - сказал он пьяным басом. - Хорош себя истязать. А то будет, блин, юмор. Не успел из могилы вытащить, а тебя опять туда так и тянет…. Ты, у меня смотри.

И он, засмеявшись, как маленькому мальчику погрозил пальцем.

- Да, пошел ты! - обиженно процедил сквозь зубы Корабликов и снова прилег. - Без тебя тошно.

Мужики, пока Василий дремал, достали очередную бутылку и, познакомившись с рядом сидевшими пассажирами, оказавшимися такими же вахтовиками, продолжили попойку.

Корабликов отвернулся к стене и закрыл глаза. Всё, что произошло с ним, за последнее время, казалось страшным сном. Голова трещала, а мозги, давившие изнутри, готовы были разорвать черепную коробку и разлететься в стороны.

Он укрылся одеялом и постарался заснуть. Колёса ровно отстукивали уходящие километры. Пригревшись, под одеялом, Василий задремал.

Окунувшись во владения древнегреческого бога сна Гипноса, к Корабликову незаметно пришёл и любимый сын Гипноса Морфей – бог сновидений.

И снилось Василию Васильевичу, что он сидит в кабинете начальника и важно так отчитывает этого наглого и самоуверенного человека, у которого Гордыня заполонила всё его существо.

-Вы, молодой человек! – грозно и наставительно говорил в своём сне Корабликов, указывая пальцем на осунувшегося начальника. - Бесполезный, и даже, так можно сказать, лишний для общества индивидуум. Из-за таких, как вы, страдают хорошие и нужные люди!

И, усмехнувшись, той же нехорошей усмешкой, которой он усмехался, когда собирался свести счёты с жизнью, грозно произнес:

- Вы уволены!

Директор зло улыбнулся и неожиданно растворился в белёсой дымке.

Тут же, Корабликов оказался на кухне, в квартире, где его, ещё пока, официальная супруга, не замечая Корабликова, обнималась с любовником и нежно что-то шептала тому на ушко.

Василий от неожиданного видения вскочил, но в этот раз не больно ударившись головой о верхнюю полку, безвольно опустил голову на подушку и опять задремал. Теперь сновидения ушли окончательно, и только, темно серое пятно разливалось в уставшем мозгу. Тяжело дыша и расслабившись, Василий забылся гнетущим сном.

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 8.

        Состав, набирая скорость, постукивая колёсами, уверенно шел своей дорогой.

Люди устроившись на полках расслабленно  и непринужденно занимались своими делами, кто-то пил чай, кто-то тихо беседовал с попутчиками обсуждая последние новости, кто-то,   полулежал уткнувшись к нигу, где-то был слышен смех, кто-то заправлял постель,  а новые знакомые  Корабликова продолжали свой ранний завтрак.

вдруг, неожиданно для всех, вагон резко толкнуло.

А затем, громкий удар и оглушительный скрип колес в одно мгновение прервал все разговоры. Еще один удар, впереди состава, в тот же миг последовал за первым, и вагон тряхнуло.

От внезапного толчка Корабликов слетел с полки и головой ударился об угол стола. Сплошной мат, звук разбитого стекла и крики о помощи раздались со всех сторон.

Состав, противно скрепя тормозами, похожий на огромного толстого удава стал складываться гармошкой. Вагон, грохая колесами, слетев с рельсов и несколько метров протащившись по щебню, наконец, накренившись остановился.

В проходе была несусветная неразбериха. Кто-то лежал на полу. Кто-то, успев, ухватится за поручни, висел между верхними и нижними полками. Все бранились и матерились.

Молоденькая проводница, не удержавшись на ногах, вскрикнув от неожиданности, упала в проёме между туалетом и своим купе.

Повсюду валялись вещи пассажиров, пакеты с продуктами, полные и полупустые пластиковые бутылки, остатки еды, которые многие оставляли на столиках купе и теперь были, валялись по всему вагону.

После резкого торможения состава народ, продолжая выговаривать свое недовольство поведением машинистов и ругая, на чём стоит свет аварийную остановку, стали подбирать раскиданные по всему вагону пожитки.

Проводница, та самая, молоденькая девчушка, постаралась встать, но тут же, взвизгнув от боли, упала на пол и заплакала.

Её напарница, плотная пожилая женщина, выглянула из купе для проводников и, увидев ужасную картину, представшую перед ней, пыхтя и ругаясь как заправский матрос, попыталась поднять сослуживицу.

У Корабликова шла кровь из носа. Он на мгновение открыл глаза.
Перед ним сидел Коротько и держал голову Василия на своих коленях.

-Где я, что происходит? - спросил шепотом Корабликов, и тут же потерял сознание.

Коротько, после резкой остановки вагона, протрезвел в один миг.

Он, продолжая поддерживать голову упавшего товарища, рассматривал рану на голове Василия.

Сварщик, пальцами, нащупал на черепе Корабликова, небольшую ямку. Рана оказалась не глубокая. Но из неё, словно из порванного шланга, била теплая, черно-красная, тонкая струйка крови.

Николай, сам отделавшийся мелкими ушибами, огляделся по сторонам.

Несколько мужиков, одетых, во что попало и практически не пострадавших, выскочили в тамбур и матом орали о помощи…

Кто-то из них старался открыть дверь на улицу. Другие, рванув дверь в другой вагон, натолкнулись на таких же, перепуганных людей.

Лёха, тот самый, высокий, поджарый паренек, с крючковатым носом, оказавшийся ближе всех к пострадавшей проводнице поднял девушку на руки и положил её на полку в первом купе.

Он аккуратно попробовал поправить болтающуюся ногу девушки, но та, взвыв от боли, потеряла сознание.

А народ, не обращая внимания на пострадавших, словно очумелый, рвался наружу.

-Эх, Василич, Василич! - Коротько продолжая держать голову Корабликова, запричитал. -  Ты действительно так и жаждешь распрощаться с жизнью.

Николай положил ладонь на голову Корабликова стараясь рукой придавить место откуда продолжала струится теплая и липкая темно-красная жидкость.

 Почувствовав, что кровь под давлением сердечных ударов продолжает неумолимо покидать размякшее тело бывшего бухгалтера, Николай стараясь перекричать стоны и гомон перепуганной толпы в панике, покидавшей вагон, неожиданно для себя что есть мочи заорал:

-Мужики-и-и. У кого-нибудь есть бинт?

 А в это же время, пожилая испуганная проводница, не поблагодарив Лёху, за то что тот смог перенести тело молодой проводницы в безопасное место, расталкивая перепугавшийся народ, трясущимися от страха руками, открыла входную дверь.

Пассажиры, будто стадо испуганных баранов, кинулись прочь из вагона.

В вагоне остались только пострадавшие, да ещё несколько человек, которые как могли, старались оказать первую медицинскую помощь получившим ранения при столкновении состава.

Коротько, не обращая на рвущихся ко входу людей, разорвал зубами, неизвестно откуда появившийся у него в руках, новый, в пластиковой упаковке бинт и наложил на рану Корабликова.

 Он затащил обмякшее тело неудачливого самоубийцы на полку, приложил пальцы к сонной артерии и когда понял, что Василий дышит, а кровь на голове перестала сочиться, вместе с Лёхой принялся осматривать ногу молоденькой проводницы...

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 9.
   
        … Очнулся Корабликов в реанимации небольшой районной больницы.

Его сильно тошнило, и невыносимо болела голова, а перед глазами маячило белёсое пятно похожее на белоснежное полупрозрачное облако.

Ужасно хотелось пить...

Василий постарался повернуться на бок, но тело пробило болью, будто током и его, тут же, бросило в жар.

В полубессознательном состоянии он постарался собрать остатки воли в «кулак» и, напрягая мышцы, попробовал встать. Но что-то новое, неожиданное и страшное не позволило ему этого сделать.

Где-то далеко, далеко в подсознании прозвучал сигнал об опасности. Все попытки справиться с самим собою не увенчались успехом.

 Тело не слушалось, а перед глазами вспыхивая и угасая маячило мутное белесое пятно.

Это  бело - серое пятно, заполонившее все свободное пространство, медленно стало затухать, становясь  темно-серым, а затем и вовсе превратилось в миниатюрную черную точку.


Животный страх овладел Василием…

И он, подчиняясь инстинкту выживания, неистово закричал.

Ему показалось, что крик ударил в стены и, отражаясь от них, неоднократно усилился.

На самом же деле, с губ сорвался еле слышный стон.

 Липкая тяжелая бесформенная черная масса, похожая на болотную тину, стала увлекать Корабликова куда-то в неизвестность.

И он, так никем и не услышанный, погрузился в «кому» …

Периодически он приходил в себя, но через несколько секунд не осознав своего положения,  опять погружался в черную бездну.

В очередной раз, придя в себя, Василий почувствовал приторно сладкий привкус во рту и, приоткрыв веки, увидел то же самое белое облако, которое постоянно всплывало перед взором, когда он приходил в сознание.

«Что со мной произошло?» - задавал сам себе вопрос Корабликов, когда приходил в себя. - «Где я?».

Он пытался сосредоточиться на своём теле, на внутренних ощущениях. Но тело не подчинялось, а воспаленный мозг не отвечал.

Василий, напрягая все свои силы, старался осмыслить свое положение и понять, где он находится, но попытки осознать себя в каком-то определённом месте не приносили никаких результатов.

Всё, что ощущал Корабликов, очередной раз, приходя в себя, это то, что с ним произошло, что - то очень страшное и гадское. Но что именно? Мозг отказывался отвечать.

После очередных напряженных попыток вспомнить, где он и что с ним произошло Василий заново погружался в кому.

И, вновь наплывающее, бело - серое пятно, опять утягивало его в мрачную бездну небытия.

Дни пролетали, а Корабликов продолжал находиться в полном неведении и бессознательном состоянии.

Иногда Василий лежал с открытыми глазами, тупо уставившись в одну точку, и практически не подавал признаков жизни.

Иногда, возбуждённый неизвестно чем, метался по кровати, весь мокрый от пота. А иногда, в горячке махал руками и плёл всякую ересь...

Время же неумолимо отсчитывало дни его жизни и неизвестность, словно пиковая дама усмехалась над человеком, находящимся в коме…

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 10.

        В очередной раз, придя в сознание, Корабликов тяжело приоткрыв веки, через туманное белёсое облако, вдруг, стал различать грязно-белые стены и такого же цвета потолок.

Василий, с невероятной силой заставил себя оглядеться по сторонам. Медленно, стараясь не причинять себе боль, повернул голову, и увидел, что в палате находится не один.

Худой, с впалыми глазами и чернявыми бровями, седой, маленького росточка, сгорбленный мужичок стоял рядом с кроватью Василия и, упершись на железную спинку, в упор рассматривал Корабликова.

- Очнулся, значить? - сказал скрипучим, низким голосом старик и, шаркая тапками по обшарпанному линолеуму, переваливаясь с ноги на ногу, медленно подошёл к Василию и, присел на рядом стоявшую табуретку. - ЗдорОво!

Старик улыбнулся беззубым ртом и, подмигнув, добавил:

- Ну, как там?

- Где? - ссохшимися губами прошептал Корабликов.

- Где, где? – усмехнулся беззубым ртом старик и дотронулся своей рукой до лба Корабликова. – На том свете…

Рука у деда была лёгкая словно пёрышко и холодная как лёд.

- Не знаю! - Василий глядел на старика непонимающим взглядом. - А я где?

- Ха, ха, ха! - рассмеялся беззлобно старик. - А ты, ещё, пока, на этом свете... Ну, ты и чуднОй. С того света вернулся, а как там жизнь даже и не узнал.

Старичок, неспешно растягивая слова, стал рассказывать о том, как Корабликова привезли в реанимацию, о том, как его чудом, врачи вытащили из комы и о том, что не проходило и десяти минут, как Корабликов, опять терял и терял сознание.

- Ты, братец, в рубашке родился, - закончил свой рассказ сосед по палате. - Видать не время тебе.

Пока говорил старик, Василий глазами «шарил» по сторонам. Серо-белые стены комнаты ни о чём ему не напоминали. Он старался вспомнить хоть что-нибудь. Но мозг отказывался подчиняться. Василий закрыл глаза и, покрываясь липким холодным потом, сморщил лицо, стараясь, напрячь память.

И вдруг, где-то далеко в подсознании, всплыли точно такие же слова, которые только что произнёс сосед по палате.

-«А ты ещё на этом свете!» - вертелось в голове у Корабликова. - «Но где? Когда я мог это слышать? Или очередной приступ?»

Василий, открыв глаза, стал внимательно вглядываться в старика стараясь припомнить хоть самую малость, из прошлого. Но мозг упорно отказывался работать.

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 11.

           С того дня Василий шёл на поправку, как ни странно, достаточно быстро.

Одна из медсестер больницы, Василина, одинокая женщина, имеющая на своих плечах сына подростка «оболдуя», то ли сжалившись, над потерявшим память мужчиной, а то ли по какой-то другой причине, не переставала ухаживать за Корабликовым.

И, благодаря её внимательному уходу, уже к февральскому празднику 23 февраля*, Корабликов смог самостоятельно передвигаться и даже, стал по мелочам помогать врачам, санитарам и медсестрам.

То посуду с едой поднести на кухне, то не ходячего больного с коляски на кровать переложить, то постель поменять после тяжелобольного.

И всё бы ничего. Но вот беда. Не помнил он, ни того, как оказался в этом небольшом городке, ни как его звать, ни где его дом, и есть ли у него родственники и знакомые вообще.

Медицинский персонал, и в первую очередь Василина, как могли, помогали Василию справиться с болезнью. Но дни проходили, а результат оставался нулевой.

 Корабликов, невзирая на всю помощь медперсонала продолжал находится в неведении своего прошлого.

Каждый его день сливался в однообразие, и единственным спутником Василия оставались мысли о том, как он оказался здесь, и кто он.

Пару раз к Василию в палату приходил человек в военной форме и задавал Корабликову много вопросов о том, кто он, откуда и где живет.

 Василий же как ни старался не смог вспомнить что-либо существенное из своей прошлой жизни.

Дни шли, Корабликов, как и прежде продолжал находится в беспамятстве, а тем временем жизнь, продолжала свой бесконечный бег.

Зима, после февральских метелей, понемногу, стала уступать свои права.

За последним днём февраля незаметно пришёл март, который также незаметно сменился апрелем.

С каждым днём весна становилась всё более осязаемой.

Солнечные лучи, пробиваясь сквозь серо-голубые облака, нежно касались земли, пробуждая природу от зимней стужи.
*(День защитника отечества в современной России, в СССР день советской армии и военно-морского флота)
Снег, который ещё недавно блестел и искрился под лучами морозного солнца медленно таял, обнажая на клумбах возле здания больницы темную и влажную землю, покрытую зеленой травой.

Растаявший снег образовал огромное количество небольших лужиц на старом, сплошь покрытым трещинами и разломами асфальте, которые под лучами солнца потихоньку высыхали.

 Птицы, возвращаясь с юга, наполняли воздух радостным щебетом, а деревья, просыпаясь от долгого сна, начинали распускать свои почки.

Ветер, уже не такой ледяной и пронизывающий, как прежде, радостно врывался в открытые для проветривания окна палат больницы принося с собой свежие запахи распускавшихся цветов и набухающих и кое-где распустившихся почек.

 А Корабликов, погружённый в свои тяжелые мысли, не ощущал ни тепла весеннего солнца, ни свежего аромата пробуждающейся природы.

В его памяти царила бесконечная пустота, он оставался в плену своих воспоминаний, которые так и не вернулись к нему.

Корабликов подсознательно чувствовал, что что-то важное ускользает от него, но не мог понять, что именно.

Наблюдая за меняющимся миром за окном, но оставался в плену своих мыслей и чувств.

В его сердце росло чувство одиночества, и он всё больше погружался в свои размышления, надеясь, что однажды, как и природа за окном, он тоже сможет пробудиться и вспомнить кто он и откуда.

Однако дни незаметно менялись один за другим, а пробуждение не происходило.

Каждый новый день был похож на прошлый словно близнец.

Корабликов, словно застывший в бесконечности путник, продолжал наблюдать за серыми стенами, которые казались ему неотъемлемой частью его существования.

Он всеми силами пытался вспомнить, как выглядела его прошлая жизнь вне этих стен, но в его сознании царила лишь беспросветная тьма.

Иногда, когда солнечные лучи пробиваясь сквозь оконное стекло дотрагивались до его кожи, он чувствовал, как тепло проникает во все его тело.

При этом он закрывал от удовольствия глаза и пытался вспомнить хоть какие-нибудь моменты из своего прошлого, связанные с солнцем и душевным теплом, однако все было напрасно.

 Образы, что он пытался силой воли вытащить из своей памяти, были иллюзорны.

 Ему казалось, что всё, что с ним происходит это какая - та игра, какой-то новый и выдуманный специально для него квест.

 Он силился найти хоть какую-нибудь мизерную зацепку, самую ничтожную ниточку, которая бы вывела его из этого лабиринта забвения, но все его усилия были тщетны.

Воспоминания, как призраки, ускользали от него, оставляя лишь легкий налет тревоги.

Корабликов старался вспомнить лица, имена или моменты, которые могли бы объяснить его состояние, но всё, что он находил, было лишь бесконечной пустотой.

 Эта пустота давила на него, как тяжелый камень, и он не знал, как с ней справиться.

Он чувствовал, что его собственная история прошлой жизни ускользает от него, как песок сквозь пальцы, и это осознание вызывало в нем уныние и безысходность происходящего.

В его сердце росло чувство тоски, безысходности и страха, и он не мог понять, откуда они берутся.

Вечерами, когда он, укладываясь в постель закрывал глаза и готов был уйти в сонное забытье с периодичностью не менее одного раза в неделю, в подсознании всплывало непонятно зачем и почему слово «совесть».

Какое отношение это слово имело к его прошлой жизни он никак не мог припомнить, однако подсознание упорно твердило о том, что именно это слово поможет ему вспомнить все что с ним было до его появления в больнице.

Всеми фибрами своей души Корабликов чувствовал, что в его жизни слово «Совесть» имело достаточно важный смысл, но что именно оно обозначало и к чему вело, они  никак не мог вспомнить и оно так и не показав путь к воспоминаниям  постепенно терялось  в туманной неизвестности его прошлого.

Что-то было важное в этом слове, что-то, что могло бы вернуть смысл. Но что это было? Он не знал.

 Кроме всего прочего оставаться одному Василию совсем не нравилось и, если в его палате оказывались койки пусты он просил медперсонал чтобы в его палату перевели хоть кого-нибудь из больных.

Иногда, когда все засыпали, он, лежа полночи с открытыми глазами старался припомнить хоть какие-нибудь обрывки из прошлой жизни. Но так и ничего толком не вспомнив, тихо засыпал.

Иногда, когда ему снились ужасные кошмары и охватывал непонятно откуда взявшийся животный страх он вскакивал среди ночи с постели и, накинув больничный халат, выходил из палаты и долго ходил по пустынному коридору, в конце которого сидела спящая медсестра.

А затем, чтобы не тревожить чуткий сон врачебного персонала тихонько нырял в свою палату и укрывшись одеялом с головой, тяжело засыпал.

Иногда, лежа ночью в постели, он смотрел в темноте на тикающие часы, висевшие на стене палаты, и ему казалось, что он никогда не покидал этой палаты и этой больницы, что он жил здесь всегда и всегда помогал медработникам


 И по прошествии нескольких месяцев перестал задумываться о прошлом, настоящем и будущем - жил одним днем.

Находясь на длительном лечении, он физически поправился и даже пополнел. Мышцы налились, лицо округлилось, и даже появился здоровый румянец, а его психическое состояние стало стабильным, ночные кошмары, ранее мучившие мужчину, постепенно сошли на нет.

 Теперь ему было не хорошо и не плохо, он просто проживал один день за другим.
 
Он привык к особенностям проживания в стационаре и принял это как само собой разумеющееся. Ведь человек имеет удивительную способность - способность приспосабливаться к любым условиям проживания.

 Теперь просыпаясь вместе с остальными больными, он, как и все, сначала умывался, а затем шёл завтракать, после чего начинались обычные ежедневные дела: помощь медсестрам, уборка палат, вынос мусора и другие, мелкие, но так необходимые в любой больнице дела.

В общем, всё, о чем его просил медицинский персонал, он выполнял так, как будто был обычным санитаром и при этом не ворчал, и не возмущался по поводу того, что ему предлагали перевернуть не ходячего больного или вынести мусор.

Другой жизни он не помнил, да и не представлял себе, как может быть по-другому.

Да и к медперсоналу Василий Васильевич за долгое время пребывания в больнице попривык.

Про деньги Корабликов не задумывался. Ведь ему они были не нужны.

Кормили Василия как всех больных, с общей кухни, одежда тоже была больничная, а выходить дальше больничного забора ему было ни к чему.

Спал он в той же палате, в которой пришёл в себя.

Да и постельное белье ему меняли также, как и всем пациентам, раз в неделю. Мыться ему тоже было где, в отделении для тяжелобольных, была приспособлена достаточно удобная ванная комната.

Больше всех он помогал той самой Василине, что его выходила.

Почему он это делал?

Из чувства благодарности или из-за того, что женщина была молода и симпатична?

Он часто задавал себе этот вопрос.

Но только он начинал думать о Василине, как о женщине у него сразу начинала болеть голова и он тут же, откидывал от себя любые эротические мысли. Где-то далеко в подкорке у него возникал страх!

Он боялся любых отношений с женским полом, а потому старался держаться от всех женщин на расстоянии и тем более от Василины. Его чувство самосохранения как бы выработало отрицательный рефлекс на сексуальные желания.

Именно поэтому, все попытки медсестер флиртовать, Василий обрывал разговорами о том, что он не может удовлетворить ни одну женщину в сексуальном плане,

В конце концов, весь женский медперсонал маленькой больницы небольшого городка, обсудив между собой Корабликова, пришли к общему выводу, что с потерей памяти этот мужчина стал импотентом и отстали от него.

Дни шли, а Корабликов так и не вспомнив, кто он и откуда, продолжал тихо жить в больнице и помогать по хозяйству.

Его также, как и всех больных постоянно проверял лечащий врач.

-Ну что, дорогой, как здоровье? - каждый раз задавал доктор один и тот же вопрос.

-Спасибо, хорошо, - с извиняющейся улыбкой всегда отвечал Василий.

Врач с грустью смотрел на пациента и затем, услышав обычный ответ о хорошем здоровье, как - бы между прочим, спрашивал, глядя в глаза Корабликову:

-Так как говоришь, тебя зовут?

-Я не знаю, - пожимая плечами, отвечал Корабликов, не пряча взгляда. – Я не помню.

Врач, безмолвствуя, разглядывая неизвестно откуда взявшего человека, не помнящего себя очередной раз, тяжело вздыхал, а затем вставал со стула, качал головой и, цокая языком, уходил к следующим пациентам.

После того, как врач уходил, Василий некоторое время молча смотрел на обшарпанную стену палаты, стараясь вспомнить хоть какую-нибудь мелочь из прошлого, но ничего так и не припомнив, ложился на кровать и отворачивался к стенке.

И вот, в очередной обход, когда приближались Первомайские праздники, лечащий врач объявил Василию прискорбную новость.

- Понимаете, в чём дело, молодой человек. - говорил медик, пряча взгляд. - Мы, к сожалению, больше не можем вас держать в нашем заведении. Вы уже не смертельно больны. А достаточно здоровый и, даже могу вас уверить, крепкий мужчина. А здоровых людей держать в палате с тяжелобольными я не имею права.

- Но, доктор! - Василий от такого поворота событий был в состоянии близкого шока. – А куда я пойду? Ведь я даже не знаю где мой дом. Но я ведь …

Положив ладони на колени и опустив плечи Корабликов, сидел на своей кровати, и с мольбою смотрел на человека в белом халате, стоящего перед ним.

- Не знаю, молодой человек, - продолжая прятать взгляд, задумчиво пробормотал врач. - У вас есть несколько дней. Перед первомайскими праздниками приезжает комиссия…

Врач нервно заходил по палате:

- Короче, вам десять дней…. И, если ничего не придумаете, мне придётся….

Доктор заставил себя взглянуть в глаза расстроенного Корабликова и, снова отведя взгляд в сторону, будто оправдываясь перед самим собой, жёстко произнёс:

- Мне придётся вас выписать…. В никуда…

Не оглядываясь, и злясь на себя, доктор, продолжая недовольно ворчать, вышел из палаты.

–Чёрт бы побрал, этих проверяющих с их порядками и законами, -бормотал себе под нос медик, идя по коридору. - Нормального мужика и на улицу…Эх.



ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 12.

     Но и в этот раз судьба - судьбинушка смилостивилась на Корабликовым. Та самая медсестра, Василина, что ухаживала за Василием, когда он был в коме, сжалилась над неудачником и пригласила пожить в своём доме.

Василина, узнав новость о том, что молодого и крепкого мужчину выписывают в никуда, сама, предложила помощь.

-Ну, куда же вы пойдете? – говорила она, зайдя в палату, в которой все это время обитал Корабликов. - Я живу одна, а вам некуда идти, поживите у меня. А там как получится.

Корабликов сидя на кровати выслушал её, поднял голову и полными слез глазами взглянул на медсестру.

-А вам, зачем это надо? - сказал он, стараясь сдерживать подкатывающийся комок к горлу. – Я же ведь ничего не умею! Да и мужчина, извините, из меня никакой.

-Да, бросьте вы, - уголками губ улыбнулась женщина. – Не такой уж вы и никчёмный. Вы очень много делаете в больнице, и мусор выкидываете и посуду помогаете мыть. Да и вообще, вы сильный человек.

Она мягкой ладошкой погладила мужчину по плечу и, понизив голос, нежно проговорила:

-Вы собирайтесь и не переживайте, поживете пока у меня, а там что-нибудь придумаем. Когда будете готовы, подождите меня у главного входа.

Василина встала и, продолжая улыбаться Корабликову, поправляя медицинскую шапочку, вышла из палаты.

Корабликов проводив взглядом медсестру, некоторое время, молча сидел, а затем у него из глаз потекли слезы благодарности к женщине, предложившей такую нужную и внезапную ему помощь.

Полный мужик, лежавший на соседней кровати, имеющий сердечную отдышку, совсем недавно поступивший в палату и не знавший о беде Корабликова, когда ушла Василина нагло и громко рассмеялся:

-О-о-о! – неприятно громыхал он. – Видать, тебе мужик, фортуна улыбнулась. Баба-то видать хороша. Ты видал, какая у неё задница, а груди, словно дойки у коровы. Эх, везет же тебе мужик.

Корабликов повернул голову к говорящему мужчине и слезы, катившиеся до этого момента, вдруг перестали идти. Корабликов не торопясь встал со своей кровати и медленно подошел к лежавшему на больничной койке пузатому пациенту.

Наклонившись к самому лицу полного, Василий, изобразив на лице волчий оскал зло прошипел:

-Заткнись сука. Еще слово и я тебе кровь пущу!

Лежавший на койке мужик, испугавшись звериного взгляда и ошарашенный неожиданным поведением Василия, отстранил голову от висевшего над ним Корабликова и, отвернувшись к стене, тихо пробубнил:

- Дебил! Правильно, что тебя гонят отсюда.

Корабликов слышал высказывание толстого, но мотнув головой, вдруг испугался сам себя и своего неожиданного и ниоткуда взявшегося чувства ненависти, злобы и неожиданной агрессии к постороннему человеку.

В тот самый момент, когда Василия накрыло раздражение по отношению к незнакомому ему человеку он ощутил себя разъяренным хищником готовым разорвать своего противника в клочья.

И он, испугавшись самого себя и своего агрессивного порыва стиснув зубы и сжав кулаки отошел к своей кровати и стал молча собирать вещи.

В палате воцарилась тишина и больные находившиеся в палате удивленно уставились на тяжело дышавшего и нервно складывающего свою постель Корабликова.

Василий, быстро собрал немногочисленные пожитки и, не проронив не слова вышел в коридор направляясь в сторону ординаторской.

В это же время, Василина, вернувшись к работе, продолжала улыбаться. Она была очень довольна собой и своим решением. Ей было радостно за то, что поступила абсолютно правильно по отношению к одинокому и всеми брошенному мужчине, потерявшему память.

Хотя, если бы в этот момент кто-нибудь задал ей вопрос: - «Зачем тебе это надо?»

Она не смогла бы ответить на этот, казалось бы, такой простой вопрос, даже самой себе.

Ведь на сознательном уровне она не могла определить, почему она, живущая с сыном в маленьком и неухоженном доме, пригласила пожить человека, не помнящего себя и свою бывшую жизнь…

Может, ей был нужен работник на небольшом, но запущенном огороде, а может быть, просто мужчина для секса?

А может у незамужней женщины, имевшей недоросля сына, были и более прозаичные посулы?

Кто может знать, что происходит с одиноко живущей женщиной в таких случаях?

Кто сможет понять состояние женщины, принимающей решение о сожительстве с неизвестным мужчиной в своем жилище?

Да, никто, не может точно определить состояние женской натуры, даже она сама, а потому, в тот момент, когда медсестра приглашала Корабликова к себе, ничего кроме как женской жалости к одинокому и всеми брошенному мужчине не чувствовала.

Ей, как обычной женщине, в душе которой всегда есть место сочувствию, просто стало жалко этого одинокого человека и этот мгновенный порыв с подвиг Василину озвучить свое мимолетное желание в помощи.

Но Корабликову о возникшей жалости к брошенному обществом человеку никто не доложил.

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 13.

Поселили Василия Васильевича Корабликова в небольшой комнатушке, которую заботливая Василина, специально перед въездом Василия в дом освободила и привела в порядок своими силами как смогла.

Сказать, что Василина жила плохо, значит, ничего не сказать….

Она выживала. Старый дом, доставшийся от отца, находился у самой околице районного центра. Ремонтом здесь давно и не пахло. Пока отец Василины был жив и здоров, за домовладением ухаживал он.

Но за три года до своей смерти мужчина сильно заболел, и Василине приходилось разрываться между больным отцом, огородом и работой в больнице.
После смерти отца, Василина долго не могла прийти в себя.

Но всё же, благодаря уговорам своих подруг она со слезами на глазах закрыла родной дом и, перебравшись в другой город, поступила в медицинское училище.

Там Василина, только-только отошедшая от смерти единственного близкого ей человека – отца, в последний год обучения познакомилась с молодым человеком, который также учился в этом учебном заведении.

Молодой парень сразу понравился впечатлительной девушке, и она всю свою невостребованную любовь отдала единственному, как ей тогда казалось близкому человеку - любимому мужчине.

Ей тогда чудилось, что вот и она наконец-то нашла свое счастье, и рисовала радужные картины, как они вместе с любимым переедут в дом отца, будут строить семью, поднимать хозяйство и вырастят много деток.

Но парень, отучившись, уехал, не попрощавшись и не сообщив адреса.

Очередная неприятность больно ударила по самолюбию молодой женщины.

Но все же, Василина собралась с силами, родила здорового мальчишку и вернулась обратно в родной город.

За время её отсутствия забор вокруг участка обветшал, крышу осенними ветрами и весенними дождями потрепало, а калитка сорвалась с нижней петли.

Женщина осталась одна на хозяйстве в старом неухоженном доме с маленьким сыном на руках, родившимся без отца - родителя.

Отдав ребенка в ясли, она вернулась в больницу и стала работать медсестрой.

По возвращению домой она несколько раз пробовала просить соседей о помощи, но никто из них так и не стал ей оказывать содействие в поддержании хозяйства.

Хотя, неподалеку живущие женатые мужики частенько, старались напроситься к ней в гости, «на рюмку чая», но она их отваживала, а за просто так никто ничего не хотел делать.

Поэтому Василина, сама, как могла, поддерживала постепенно разваливающееся жильё.

К тому моменту как появился Корабликов Василина прожила в доме отца более 15 лет вдвоем с сыном, продолжая работать в местной больнице.

Дом медленно, но уверенно хирел, а помощи от окружающих соседей не было, никакой.

Хотя, пару лет назад, она все-таки уговорила соседского мужика за спирт, принесенный втихаря из больницы, отремонтировать калитку.

Сосед повыкабенивался, повыпендривался но, в конце концов, за литр медицинского спирта согласился и сделал новую калитку….

Однако, из-за того, что сосед постоянно находился «навеселе» то и калитка получилась веселенькая.

Сделал он её из старых гнилых досок, что годами валялись в соседском огороде.

В общем, калитку соседушка сделал, как говорят в народе на …. (не рифмованное словосочетание, состоящее из бранных слов, которое не допускается в обществе с высокими моральными принципами).

Не прошло и года, калитку снова повело. Не смазанные петли скрипели. Доски растрескались, но и этому небольшому подарку судьбы Василина была несказанно рада.

Малюсенькие комнатёнки в доме давно не видели новых обоев, хотя стоит отдать должное хозяйке, содержались в полном порядке и были чистенькие и ухоженные.

А зарплаты медсестры, только и хватало что на пропитание себя да сына, и на оплату за дом и коммунальные платежи.

Хотя, медсестру, как и многих в этом маленьком городке спасал личный огород.

То огурчики, то помидорчики, выращенные на небольшом приусадебном участке, появлялись на скудном столе. Так и перебивалась с хлеба на воду…

Тем временем, сын подрастал.

До первого класса с ним вообще не было никаких проблем. Алексей – сын Василины был смышленым и достаточно бойким мальчишкой.

Алеша, вплоть до поступления в школу был послушным, старался помогать своей матери, но после четырех лет обучения в школе его как будто подменили. Он стал дерзким, хамил, стал ругаться матом.

Василина, приходящая с работы вымотанная и уставшая за смену, старалась, как умела, вразумить своего отпрыска. Иногда, Алеша становился покладистым, переставал бузить и даже начинал помогать своей матери, но после двух, трех дней в школе опять начиналась та же история.

Как – то раз сын пришел домой поздно вечером весь грязный, побитый и в крови.

В это время Василина стояла у плиты. Увидев сына в таком состоянии, она кинулась к нему, хотела обнять, но Алексей, смотря с ненавистью на свою мать, ударил её в живот своим маленьким кулачком и резким истеричным голосом закричал:

-Не подходи ко мне! Ты, шлюха-а-а! Ты меня нагуляла, у меня нет, и никогда не будет настоящего отца! Уйди от меня! Ты, шлюха-а-а!

В тот день случилось, то, чего Василина уже никогда не смогла в своей жизни простить самой себе.

Она, не ожидав, такого поведения от сына, со всего маха залепила мальчишке увесистую пощечину. Ребенок, получив неожиданный удар по лицу, ударился о косяк, упал на попу и разрыдался.

Василина, перепугавшись своего внезапного поведения, ринулась к сыну, прижала к сердцу и тоже разрыдалась.

В ту ночь они проспали вдвоем, обнявшись и мать, успокаивала сына гладя по голове.

Именно тогда Алексей и рассказал матери, что в школе его дразнят одноклассники, а учительница как-то раз с ехидцей поправила пацанов.

-Мам, - шептал Алеша на ухо Василине. – представляешь, она прям так и сказала: «Он не безотцовщина, а ублюдок - незаконно рожденный ребенок» - и теперь меня все так обзывают.

-Ты рожден законно, и твой папа тебя очень любил. - Василина нежно прижимала к себе жаркое тело ребенка и как могла, успокаивала сына. - Понимаешь Алёшенька, он просто был военный и когда ты родился он ушел на войну и до сих пор оттуда не вернулся.

-А он вернется?

- Я не знаю, он пропал без вести. – отвечала мать при этом осознавая, что лжет сыну ради его же блага.

После того случая Василина несколько раз ходила в школу жаловаться на поведение учительницы, но от этого легче не стало ни ей ни её ребенку.

Одноклассники окончательно отдалились от мальчишки. А классная руководительница, та самая, которая обозвала пацана ублюдком постоянно исподтишка унижала, незаметно подавляла самолюбие пацана и придиралась по всяким незначительным мелочами, в общем как говорят в народе стала гнобить мальчишку.

В результате, то ли из отсутствия отца, а то ли из-за негативного отношения окружающих детей и взрослых, Лёха в седьмом классе связался с местной шпаной.

Первым делом, чтобы доказать свое положение в подростковой банде он поджег машину той самой учительницы, которая его назвала ублюдком.

Естественно все знали, что поджег осуществил Алексей, но так как прямых доказательств не было, а Алексей не признал свое участие в поджоге, то подростку эта выходка сошла с рук.

А дальше жизнь пацана пошла по наклонной. Сначала он стал пропускать уроки в школе, а затем в доме Василины стали появляться какие-то модные вещи, новые в упаковках, неизвестно откуда взятые сотовые телефоны.

По вечерам он приносил какие –то странные свертки, а утром вещи исчезали.

Женщина неоднократно пробовала вести с сыном вразумительные беседы.

На что Леха отвечал одно:

-Ничего, ты мать не понимаешь в жизни. Ты видала, как родители Санька живут? Дядя Коля вон какой дом отгрохал! А у Валька видала, какие шмотки?

Василина качала головой и старалась вразумить своего малолетнего сынулю…

-Да знаю я, твоего дядю Колю, - говорила женщина. - Мы с ним в школе вместе учились. Он и в школе не хорошим мальчиком был. А когда вырос совсем человеческий облик потерял.

Она тяжело вздыхала и, смотря в горящие глаза сына, продолжала:

-Дядю Колю даже в армию не взяли. Все мальчишки из моего класса отслужили, а он…

На этом она всегда запиналась. Почему не взяли Кольку в армию знали не многие.

Ходили слухи, которые распускала мать Кольки о том, что он подрался, защищая каких-то плохих девочек, которые после танцев  в местном клубе вели себя неподобающе. И именно из – за этих нехороших девочек, за этот «порядочный» поступок, вредные милиционеры дали такому хорошему честному парню  срок. А потому Николай, вместо того чтобы служить, несправедливо отсидел.

Все местные жители давно привыкли к этой версии. А потому Василине вовсе не хотелось ворошить старое. Ведь только она, её отец, да следователь с судьями знали правду.

Николай не защищал девочек, а наоборот сам хотел позабавиться с молодыми девчонками которые после клуба направляясь домой встретили пьяного  Николая с его дружками желающих сексуальных потех.

Одной из тех девчонок оказалась Василина

А потому ей вовсе не хотелось рассказывать сыну, почему она презирает Николая.

-Ну и что? – Лёха, зло поглядывал на мать. - Зато, где теперь все твои солдаты? А дядя Коля видала, какую машину купил?

-Ох, Лёша, Лёша, - тяжело вздыхала Василина, качая головой, -да, причём здесь дом? Причем здесь машина? Нехороший человек Николай! Ты понимаешь, что он злой и непорядочный! Нехороший он человек. Он и жену свою бьет и пьет с мужиками безбожно. Да и вообще, ничего ты о нём не знаешь.

- Ну и что? - не унимался сын. - А у тебя и такого мужика нет…. Он, видала, какой «мотик» сыну подарил? Да и вообще, если бы у меня отец был, то и мы жили бы хорошо и машина у нас была бы. А чего ты в жизни добилась? Живешь в старом доме, забор вон ни сегодня не завтра свалится. Я богатым быть хочу. Понятно тебе…

- Ох, Лёша, – Василина никак не могла достучаться до сына. - Да дело, не в том, какой мотоцикл подарен сыну, и не в том какая машина у этого дяди Коли…. Неужели ты не понимаешь?

-А я не хочу ничего понимать, и жить так, как ты живешь, я тоже не хочу. - Алексей здесь всегда нервничал. - Ну, что у нас есть? Дом, у которого крыша течёт…. Да, огород… Ты на работе, днями и ночами пропадаешь…. А толку? Еле-еле концы с концами сводишь…. Не жизнь — это вовсе…

Он, разозлившись на мать хлопал дверью и уходил.

А Василина, оставаясь одна, тихонько плакала сидя за одиноко стоявшим кухонным столом.

И чем чаще происходили скандалы, тем сильнее проявлялось у Василины желание привести в дом мужчину.

В первую очередь, чтобы сына хоть немного вразумить, ну и, конечно, чтобы Алексей перестал измываться над матерью и прекратил обзывать ее.

Кроме все прочего, чисто меркантильные желания руководили женщиной, которые определялись в приведении домовладения в порядок.

Но в маленьком городке кроме женатых гулящих мужиков или конченной пьяни новых людей не появлялось, а потому время шло, сын отдалялся, дом разваливался, а женщина продолжала жить одна.

Так, не замечая, того, что Василина, уже подсознательно была готова привести в дом, хоть какого – то, самого захудалого мужичка и появился в её жизни Корабликов.


ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 14.

Потихоньку Василий привыкал к жизни у Василины... Ему нравилась малюсенькая комнатка, являющаяся пристройкой к дому, в котором жила Василина с сыном.

Сравнить с чем-либо другим, это убогое жилище, он просто не мог. Да и сравнивать - то по большому счёту было не с чем…

Своего прошлого Корабликов не помнил, а чего не помнишь, того и не было.

И потому помещение с маленьким окошком, низкими потолками и деревянными полами, покрашенными в ядовито жёлтый цвет, не вызывали у него отрицательных эмоций. Он принял переезд к Василине, с тихой благодарностью и как само собой разумеющееся.

Ведь память к Корабликову после стольких месяцев так и не вернулась...

Сын Василины появление Корабликова принял с недоверием и озлобленностью.

Алексей всячески проявлял недовольство решением матери приютить неизвестного, да ещё как он выражался «никчемного и тупого оборвыша».

- Ну и, на хрен ты его сюда притащила? - очередной раз, выступал парень, когда все собирались за ужином, прямо и зло, глядя на Корабликова. – ты вот, посмотри на это… Не мужик, а «Ванька-Дебил».

Лёха презрительно кивал головой в сторону опустившего голову Корабликова.

Парню совсем не нравился непонятно откуда взявшийся, этот, вроде бы большого роста, крепкий, но какой-то несуразно сгорбленный и приниженный своим положением и никому не нужный мужик.

Василия Корабликова, парень как «Ванька-Дебил» и никак не называл вовсе.

Это прозвище с легкой руки сына Василины так и прилипло к Василию в небольшом городке.

Но Василий не обижался. Да и как он мог обижаться на людей, которые сами живя в ужасных условиях смилостивились над ним и предложили пропитание и крышу над головой.

Своего имени Корабликов не помнил, да и чем помочь Василине и её сыну он просто не представлял, ведь после того, как он пришел в себя в больничной палате, то кроме как больничных проблем и распорядка  дня для пациентов он больше ничего не помнил и не знал.

А потому, при очередном презрительном выпаде в свой адрес со стороны отпрыска Василины Корабликов опускал плечи и голову к тарелке и молча принимался к скудной еде.

-Прекрати, сейчас же! - каждый раз, резко осекала Василина сына. - Он тебе ничего плохого не сделал.

После этих слов, тут же извинялась перед Корабликовым.

-Вы извините его, такой уж возраст. – говорила она, ласково улыбаясь – Вы кушайте.

Корабликов глупо улыбался, кивал понимающе головой, сын фыркал и
ужин проходил в напряженной, молчаливой обстановке.

Дни шли.

 Пока Василина была на дежурствах в больнице «Ванька-Дебил» старался изо всех сил навести порядок в доме.

Но ему, не привыкшему к тяжелой сельской работе человеку, все обычные, деревенские дела давались с огромным трудом. Да и как правильно держать в руке обычную косу он себе даже не представал.

Однажды, взявшись за ремонт калитки, он не только не смог её отремонтировать, а ещё и умудрился порвать себе ладонь ржавым гвоздём, из-за чего, между Василиной и Лёхой произошел очередной скандал.

-Мать, - недобро сверкая глазами и еле сдерживая себя, зло возмущался Алексей. – Гони ты этого «Ваньку-Дебила» из дома. Не было у меня отца никогда, так и этот…

Он, не скрывая своего презрения к Корабликову, добавлял:

–Не мужик вовсе – «Дебил».

Василина, чувствуя, что сын не только отдаляется от неё, но и перестал окончательно её понимать, ещё больше старалась защищать Корабликова, на что сын нервно махал рукой и злился.

С каждым днем отношения между Алексеем, Василиной и Василием Васильевичем ухудшались.

После очередного вечернего скандала парень нервно вскочил из-за стола и хлопнув входной дверью ушел из дома.

Василина переживала, плакала, а Корабликов неумело её успокаивал.

После того случая сын вообще перестал ужинать вместе с матерью и Корабликовым. Алексей уходил ни свет, ни заря, а приходил поздно ночью.

Василина вся извилась. Она стала задерживаться на работе лишь бы не видеть того, что происходит с её любимым отпрыском.

Да и приходя домой, в придачу, периодически стала ругаться с Корабликовым.

Василий же, словно побитый шелудивый пес, опускал голову и приниженный забивался в выделенную ему комнатку и сидел там тихо, боясь потревожить расстроенную хозяйку.

Ночами Корабликов практически не спал. Ему было стыдно за себя, за своё поведение, за своё неумение, делать обычные деревенские дела.

Чем дольше он жил у Василины, тем невыносимей самому себе становилась жизнь.

Ущербность и ещё что-то, что он никак не мог вспомнить, тяжелым камнем висело на душе.
Он всё чаще  и чаще лёжа на кровати в тишине своей каморки задавался одними и теми -же вопросами:

«-Откуда я появился в больнице? Кто я? Чем раньше я занимался? Работал ли я? А если работал, то кем?»

 Но что это за чувства, откуда эта тяжелая внутренняя неудовлетворенность собой и окружающим миром?

Когда Алексей сматывался из дома, а Василина уходила на работу, Василий выползал из своего жилища и тихонько начинал заниматься домашними делами.

Копаясь на огороде или пиля дрова, он ни на минуту не мог успокоиться, все время думал, думал и думал, о том, кто он, откуда и почему живет с этими людьми и как очутился в этом заброшенном маленьком городке…

Иногда он вставал раньше всех и уходил на огород чтобы выкопать подросший урожай, где и ждал ухода хозяев.

Как-то раз, с утра по раньше, копаясь в огороде, Василий Васильевич заметил, как сын Василины, озираясь по сторонам, юркнул в дом с каким – то предметом в руках, завернутым в тряпку, а через несколько минут вышел на крыльцо уже без свертка и, не заметив Василия, стараясь не привлекать внимания соседей, огородами покинул материнский дом.

Неизвестно откуда появившееся ощущение тревожности после внезапного появления Алексея задело внутренние чувства мужчины.

Корабликов некоторое время постоял с лопатой в руках в задумчивости, а затем, мотнув головой, продолжил копать огород.

Но возникшее беспокойство не покидало его. Что-то в поведении Алексея не понравилось Василию. Но что? Что было не так в поведении сына Василины?

Если бы обычный обыватель посмотрел на эту ситуацию со стороны, то поведение парня не показалось бы ему странным. Ну, зашел молодой человек в свой дом. Ну, вышел …. И что? Ведь ничего противозаконного не произошло.

Но Корабликов думал по-другому. Да и вообще мог ли думать человек потерявший память? Как ни звучал бы глупо ответ, но Василий на самом деле соображал разумно.

Ведь он имел представление о том, что является человеком, а не животным.

Да, он не помнил, кто он и откуда, но все остальные человеческие навыки имел и не был умалишенным.

Василий Васильевич, зашёл в дом, некоторое время в задумчивости постоял в холодном коридоре, а затем, уверенно открыв дверь в комнату сына Василины, начал искать неизвестный свёрток. Зачем и почему он это стал делать?

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 15.

       Сверток нашелся под шкафом. Аккуратно вытащив пакет, мужчина зашёл на кухню, положил на обеденный стол и развернул.

-Ничего себе! - удивлению Василия не было предела. — Вот это подарочек!

Корабликов, вдруг неожиданно для себя, понял, что Алексей, сын Василины реально погряз в каких-то противозаконных делишках. Его передёрнуло. По телу пробежали предательские мурашки. Мужчина взял в руку предмет, который только, что вытащил из-под шкафа. В его ладони будто влитой лежал вороненный металлический предмет. И этим предметом оказался пистолет Макарова с полным магазином патрон.

Продолжая держать в руке огнестрельное оружие, он заворожённо смотрел на него, а в мозгу начали всплывать отрывки из прошлой жизни.

«Откуда я знаю, что этот предмет зовётся именно пистолет Макарова, а не как-то по-другому?»- вертелось в уме. - «Я даже знаю, что сокращенно его называют ПМ, и помню, что в магазине должно быть восемь патрон, а не шесть или девять».

Не осознавая, что делает, он разрядил магазин, при этом, считая вслух:

-Раз, два, три…восемь!

Патроны ровной линией выстроились в ряд. Корабликов, сдвинув брови к переносице, смотрел на патроны и на червонный отблеск пистолета.

Он, удивлённый неожиданной находкой и тем, что на «автомате» сумел в лёгкую, разрядить магазин с патронами, продолжая держать пистолетный магазин в руке, удивлённо уставился на аккуратно расставленные патроны.

-Что за чертовщина!? - произнёс вслух Василий, мотая головой, стараясь вспомнить что-то очень важное. – Откуда я могу знать, как разряжать магазин? И вообще, чёрт побери, откуда я знаю, что этот предмет называется именно магазин? Не универмаг, не автомат, не шпунтик, не винтик, а именно магазин…

Пока он стоял, будто вкопанный и тупым неосознанным взором окидывал оружие, где-то далеко-далеко в памяти стали всплывать туманные воспоминания и вдруг, испугавшись своих мыслей, он затравленно огляделся и стал прислушиваться к звукам, идущим с улицы.

Корабликов, мотнув головой, как будто хотел с себя скинуть невидимую паутинку, застилающую лицо, быстро, в обратном порядке, зарядил магазин, и вставил его обратно в пистолет.

Подсознание мужчины говорило о том, что нынешние его действия по разборке и сборке магазина могут принести неприятности не только сыну Василины, но и самой Василине.

Хотя, он ни секунду не задумался о том, что если его застанут за такими действиями, то в первую очередь пострадает именно он, а никто другой.

Но о своей безопасности в эти минуты Василий даже и не вспомнил.

 В мужчине проснулось другое чувство, чувство мужчины - воина, мужчины - защитника, мужчины - который должен предотвратить какую-то неминуемую трагедию.

Корабликов, кухонной тряпкой, что валялась на столе, вытер ПМ и аккуратно завернул его в ту же самую упаковку. Засунул сверток в полиэтиленовый пакет и вышел из дома.

Выйдя на улицу, он огляделся. За забором качаясь из стороны в сторону, протарахтел старенький трактор «Беларусь», а за ним по разбитому асфальту прокрался пыльный внедорожник.

Где-то за околицей кричали дети, а высоко в прозрачно - голубом небе радуясь теплу, звенели жаворонки.

Он, ещё раз окинув взором, пустую улицу и, придав себе вид глупого и забитого человека, как ни в чем не бывало, взял штыковую лопату и вернулся на небольшой огород, на котором только что возился.

Некоторое время он стоял в задумчивости, оглядывая ухоженные небольшие грядки.

А затем, приняв неожиданное для себя решение, зашёл в сарай, схватил первую попавшуюся удочку и быстро направился к калитке.

Калитка предательски заскрипела, от этого скрипа он вздрогнул и затравленно оглянулся по сторонам.

Но кроме пения птиц, да далёкого кряхтения древнего трактора не было других звуков.

Василий, тряхнув головой и ухмыльнувшись своим глупым страхам, держа за пазухой пакет с оружием побрел по направлению к небольшой реке, что текла в сотнях метрах от дома Василины.

Закинув лопату на плечо и придав лицу глупый вид, к которому успели привыкнуть все соседи, Василий направился к месту, которое хорошо знал и куда частенько ходил рыбачить и уединяться от мирской суеты.

Дорогу к берегу реки Корабликов знал наизусть.

И сейчас, он прекрасно помнил, что через три дома, появится тропа, ведущая к повороту реки, а там, пройдя метров двести - триста, будет резкий спуск, после чего тропинка сузится, а у двух сросшихся березок, сразу несколько тропинок разойдутся в разные стороны и виляя между многочисленными небольшими развесистыми стволами ивняка спускаясь вниз, будто коричнево серые ручейки, побегут к самому берегу.

Одна из тропинок, самая незаметная, змеясь между колючим кустарником, уходила далеко вверх по течению.

Именно туда и направился Корабликов. Дойдя до очередной незаметной на первый взгляд развилке тонких тропинок Корабликов в задумчивости, остановился.

Сначала он хотел двинуться к своему заветному рыбацкому месту, но, постояв пару минут в нерешительности передумал. Он замер на несколько мгновений и прислушался.

Внизу шелестела река, а где-то неподалёку, у самой воды был слышен неторопливый говор рыбаков.

Некоторое время Василий вслушивался в звуки, идущие с берега и, убедившись, в том, что его появление на берегу реки не привлекает никакого внимания, быстро вернулся к сросшимся стволам березок и у самых корней дерева выкопал небольшую ямку, куда и уложил пакет с пистолетом.

Он запорошил прошлогодней листвой ямку, утрамбовал ногами землю и, довольный собой направился восвояси.

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть 16.

Придя в дом, Василий поставил лопату на крыльце и, не снимая обувь, прошёл в просторную комнату, в которой он вместе с Василиной и её сыном обедал.
 
Мужчина присел за обеденный стол и задумался.

«Что меня заставило это сделать?» – сам себе задавал он вопрос. - «Что так могло меня так взбудоражить? Да и зачем вообще я решил спрятать оружие? Зачем я это сделал? Почему?».

Он долго сидел за столом, нервно теребя старенькую, но чистую скатерть, которой был покрыт стол.

А в голове, бесконечно, не давая покоя, крутилось огромное количество вопросов:

«Почему я спрятал оружие? Зачем я это сделал? Ведь этот ПМ чужой. Почему я забрал его? Зачем? Почему я это сделал? Откуда я знаю, что это оружие называется ПМ? И откуда я могу знать, что этот предмет именно огнестрельное оружие, а не предмет для забивания гвоздей?»

Не на один из всплывающих в сознании вопросов он так и не мог адекватно ответить.

И чем дольше он думал о своём поведении, тем хуже ему становилось. Он никак не мог избавиться от чего-то навязчивого и неприятного.

«Да и, в конце - то концов, что меня так расстроило?» – мысли путались. - «И почему я так сильно нервничаю? Что меня могло так взбудоражить? Чёрт, чёрт, что со мной происходит?»

Корабликов встал и нервно заходил по комнате. Мозг его лихорадочно работал.

Он смотрел на стены комнаты, а в мозгу всплывали очертания других помещений.

Какие-то смутные воспоминания о дорогих несуществующих апартаментах не давали покоя Корабликову, перед глазами, будто миражи, на мгновение всплывали туманные образы дорогой мебели, но через тысячную долю секунды пропадали.

Нервно шагая из угла в угол, он насупил брови стараясь вспомнить хоть что-нибудь из прошлого. Вопросы сами собой, словно вспышки фейерверков продолжали ослеплять сознание.

«Чёрт побери, а почему я нахожусь именно здесь?» - мозг, не переставая напрягать память, задавал всё больше и больше вопросов. – «И что это за место? Почему я оказался в этом доме? И вообще, кто я?»

Вопросы сами по себе возникали в возбуждённом мозгу, но не на один из них он так и не смог ответить. И от этой неизвестности перед прошлым ему становилось страшнее.

Продолжая беспрерывно ходить по комнате, Корабликов, вдруг, неожиданно для себя, поскользнулся на мокрой траве, прилипшей к подошве одного из сапог и всем своим крупным телом, спиной повалился на стоявшую рядом, старенькую, но прочную табуретку, сделанную давно ушедшим в другой мир отцом Василины.

Табуретка под весом Корабликова ушла в сторону и мужчина, опрокинувшись спиной на пол, затылком ударился об угол той самой табуретки, что ещё мгновенье спасла мужчину от падения и в тот же миг потерял сознание.

Через некоторое время, придя в себя, Василий обнаружил что лежит навзничь на полу в доме Василины.

 Ощущая невыносимую боль в голове, он даже не заметил, что терял сознание.

Резкая боль в затылке пронзила все тело. Он приподнялся, сел на пол и, обхватив голову руками, взревел будто раненный зверь.

-А-а-а! - матерные слова вырывались из уст Василия сами собой. - Чёрт бы побрал эту табуретку и всех этих уродов! Боже, как же больно. А-а-а…

Корабликов, продолжая неуклюже сидеть на полу, ладонью левой руки стал массажировать ушибленное место, а затем, когда боль чуть поутихла другой, с ненавистью отшвырнул от себя табуретку, которая, кувыркаясь, отлетела в сторону.

-Сука!!! Не-на-вижу!!! Сволочь! – зло выл он, неизвестно к кому обращаясь продолжая неуклюже сидеть на полу качаясь взад-вперед.

И вдруг, после свирепых слов и нецензурной брани, срывающейся с уст Василия, где-то далеко-далеко в подсознании всплыло слово: «СОВЕСТЬ».

Ему внезапно показалось, что кто-то неизвестный, так громко его произнёс, что Корабликов от неожиданности вздрогнул.

-Что за чертовщина? - продолжая держаться рукой за ушибленное место, мужчина опасливо оглянулся по сторонам. - Кто здесь?

Но в доме, никого кроме Василия не было. На стене, часы с кукушкой, не спеша отсчитывали бесконечный бег времени, а на дворе, вовсю щебетали птицы.

Корабликов кряхтя, поднявшись на ноги, подошёл к окну и, отодвинув занавески, опасливо выглянул во двор.

Но и во дворе было тихо. Он несколько минут затравленно смотрел из-за занавески на улицу, но ничего не обычного не заметив, вернулся к столу.

Затем поднял табуретку, которую несколько минут назад, откинул к стене и, присев на неё, закрыл глаза, и обхватил руками голову.

Его тошнило, а в голове появился непонятно откуда взявшийся гул.

-Боже как же мне плохо! – бубнил себе под нос Василий. – Что, чёрт возьми, со мной происходит?

Голова кружилась, а откуда-то из недр живота, противный гадский комок подкатил к горлу. И вдруг, неизвестный голос, заново громко произнес:

— Это я, твоя совесть! Твоя совесть! Совесть, совесть, совесть…

Корабликов подскочил, словно ужаленный и стал оглядываться по сторонам.

-Кто это сказал? - трясясь всем телом от охватившего его страха, произнёс он вслух. - Кто это? Кто это сказал? Чёрт возьми, что происходит?

— Это я, твоя СОВЕСТЬ! - неприятным противным кулачком застучало в мозгу. - Я твоя совесть! Совесть, совесть, совесть…

-Отвяжись! – мотая головой, заорал Корабликов и, рухнув на колени, ухватился одной рукой за горло, а другой за край стола. – Заткнись, хватит!!! Я не хочу тебя помнить. Не хочу-у-у!!!

Его тошнило. Голова раскалывалась на миллиарды осколков, которые будто мелкие ежовые колючки впились в мозг и ему казалось, что черепная коробка вот-вот разорвется вдребезги.

Отпустив край стола, Василий двумя руками опершись о деревянные отполированные до блеска половые доски стал блевать.

Его выворачивало наизнанку. После того как из Василия через рот вышла не до переваренная пища, начала оттуда - же литься желтая жидкость – желудочный сок.

И когда, процесс очищения желудка закончился, Василий, отхаркиваясь, тяжело задышал…

Качаясь из стороны в сторону, он закрыл глаза и вдруг, слезы сами собой покатились из глаз.

И он разревелся будто маленький обиженный ребёнок.

Василий вытирал слёзы кулаками, а они словно бесконечные солёные ручейки лились сами собой.

Сколько в таком состоянии просидел на коленях Василий он не помнил.

А когда прошла истерика, пришла опустошённость и некоторое успокоение.

Страх медленно растворялся, а осознание себя и окружающего мира потихоньку возвращалось.

Корабликов пошатываясь и хватаясь за злополучную табуретку трясущимися руками, медленно поднялся.

-Откуда я помню это чёртово слово? – вслух тихо произнёс Василий– Это гадское слово совесть. Откуда оно взялось? И почему именно оно? Но, чёрт побери, ведь я его точно помню? Но откуда? Ведь ничего, кроме этого, проклятого слова у меня в голове из прошлой жизни не всплывает вовсе… Что оно мне напоминает?

И вдруг, где-то далеко-далеко в подсознании сработала, неведомая пружинка. Он вздрогнул всем телом, неожиданная боль, словно молния, пробила по позвоночнику. Он обхватил руками раскрасневшиеся щёки.

-Твою мать! - хриплый стон вырвался из уст. – Я же должен был умереть. Но, чёрт побери, почему я ещё жив?

И тут в подкорке, будто локомотив, пронеслись воспоминания о бывшем сослуживце Коротько, а затем, в мгновенье ока, перед взором всплыл ядовито улыбающийся рот бывшего директора.

От увиденного и осознанного прошлого, в глазах у Василия промелькнул животный ужас. Его заново затошнило. В голове затуманилось, а перед глазами появилась мутная дымка. Он наклонился и его заново вырвало. После того как очередной раз желудок освободился, ему полегчало. Туман перед глазами, потихоньку рассеивался.

И когда взгляд окончательно прояснился, он с удивлением осмотрелся по сторонам. Всё, что его окружало в данный момент, неожиданно предстало в другом свете.

-Лёха, Василина, Коротько, север, - пробормотал он, оглядывая стены жилища, в котором находился. – Где я? Господи, неужели я начинаю вспоминать себя?

Он краем взгляда окинул свои сапоги, которые были в блевотине и его снова вывернуло.

Наконец, отдышавшись, и перестав опорожнять желудок, мужчина тупым взором окинул остатки своего обеда, расположившего вонючей лужей под ногами и презрительно поморщившись, поплелся за ведром с тряпкой.

Принеся ведро и половую тряпицу, словно находясь в тумане он стал убирать противно пахнущую жижу.

Пока Корабликов мыл полы его не покидала мысль о том, что же с ним только, что произошло. Он вытирал деревянные, плохо крашеные доски, а мозг беспрестанно перебирал клочки воспоминаний, выплывшие так неожиданно из его прошлого.

И вдруг, как будто, кто-то неведомый приоткрыл занавес в прошлое, и перед взором, открылась неприглядная картина прошлой жизни.

Василий, перестав тереть пол, на мгновение замер, а затем, не замечая, что продолжает в руке держать неприятно пахнущую тряпку, поднялся.

-Чёрт возьми, похоже, я всё вспомнил! – сказал он, тупым взором окидывая грязный пол. - Похоже, я вспомнил, откуда знаю это противное слово «Совесть». Да, я теперь точно знаю откуда оно. Это уродливое слово из прошлой моей жизни.

Корабликов несколько мгновений стоял в раздумье, а затем, бросив тряпку в недомытую, противно пахнущую лужу в задумчивости подошёл к окну.

За окном, светило солнце, и как ни в чём не бывало, весело пели птицы, где-то вдалеке, кряхтел своими старыми костями древний трактор, а весёлые голоса детей так же, как и ранее продолжали голосить за околицей.

Продолжая смотреть в окно, он, нахмурив брови, серьёзно пробормотал:
-Меня зовут…. Мое имя… Меня звать Василий! – И я …О боже… О господи… Я всё вспомнил…

Василий, потирая ладонями щёки, замотал головой, и нежданная улыбка осветила его помятое и заросшее щетиной лицо.

Он широко улыбнулся, из горла вырвался победоносный, громогласный вопль, а по щекам покатились слезы радости от того, что он наконец-то приобрел прошлое….

-А-а-а! – подняв и, разведя в сторону руки ладонями к верху, радостно закричал он во все горло. - Я вспомнил. Я всё вспомнил. Моя фамилия… Моя фамилия… Моя фамилия Корабликов. Ура-а-а! Я вспомнил свою фамилию… Я…Я…Я… Корабликов.

Сжав кулаки, он стал приплясывать, продолжая радостно приговаривать:
-А я всё вспомнил, я всё вспомнил…Ай, какой я молодчага… Я всё вспомнил…

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть.17

-А что здесь происходит? – посторонний грубый мужской голос перебил восклицания Василия Васильевича. – С вами всё в порядке?

Корабликов от неожиданности вздрогнул и отступив от окна наступил в медленно растекавшуюся вонючую лужу.

В просвете входной двери виднелся силуэт неизвестно откуда взявшегося крупного мужчины.

Василий от неожиданности весь напрягся и уже был готов послать далеко и надолго ворвавшегося без приглашения в чужой дом незнакомца, но через мгновение, узнав в постороннем человеке местного участкового, даже обрадовался полицейскому, который так нагло нарушил всплывшие воспоминания.

-Здравствуйте. - стоявший в дверях властитель порядка строго взглянул на стоявшего одной ногой в медленно растекавшейся луже мужчину. – А что у Вас здесь происходит?

Поведение Василия ему явно не нравилось и полицейский, ещё раз окинув взглядом комнату, по-хозяйски, не спрашивая разрешения, прошёл в помещение.

-Так что, всё-таки случилось? – спросил вошедший.

Старший лейтенант внутренней службы, Герман Лепенько, небольшого росточка коренастый, с хитрыми широко поставленными глазками мужчина, служивший не один год участковым, и раньше частенько заходил проведать не помнящего себя и своего родства Корабликова.

Да и как можно было оставить без присмотра, неизвестно откуда появившегося на его участке человека, ничего не помнящего?

«А может, не хочет помнить?»- часто сам себе задавал вопрос Лепенько после очередного посещения дома Василины. – «Хотя, мужик как мужик. Вполне адекватный, даже на рыбалку ходит. Может, на самом деле не помнит?  Ничего противозаконного не делает. Ладно, поживём, посмотрим».

С такими раздумьями он всегда покидал дом медсестры так, толком и не разобравшись в поведении Василия.

Но в этот раз Герман пришёл не проведывать Василия.

- Так, что же всё-таки здесь произошло? – более строго спросил Лепенько. – Вы очень возбуждены. Что случилось?

- Представляешь, а я всё вспомнил! - глупо улыбаясь, басом проговорил Василий. – Представляешь! Я вспомнил...

Корабликов не заметил, как от радости и, не осознавая своего поведения, стал называть властителя правопорядка на Ты.

Глаза у Василия Васильевича радостно блестели.

Он смотрел на человека в форме, а сам толком до конца не понимал, зачем здесь, в доме Василины появился представитель власти.

-Очень, хорошо! – спокойным и уверенным голосом проговорил участковый, осматривая комнату. – А это что за лужа?

Полицейский пальцем, небрежно указал вниз.

-О, чёрт! – Корабликов взглянул вниз и только в этот миг заметил, что одним сапогом стоит в луже. - Я сейчас, я быстро. Я сию секунду…

Он засуетился:

-Я мигом! Это мне, мне, мне чуток плохо стало. Я сейчас. Вот я тут… Ну… Сами видите…

Теперь, он, смутившись будто ребенок, заикаясь, и осознав, что перед ним стоит человек представляющий власть перешел на Вы и оправдывающимся пискливым голосом добавил:

— Это… Это меня вырвало. Я мигом… Всё уберу… Это мне было плохо. Я уберу. Да, я мигом. Вы не обращайте внимания.

Он неуклюже стал снимать сапог, покачнулся, и чуть было не упал в ту самую вонючую жидкость, медленно растекавшуюся по полу, но упершись на крышку стола, устоял.

Сапог, всё-таки, каким-то, невероятным чудом снялся сам собой и остался одиноко стоять посредине комнаты в противно пахнущей луже.

Корабликов уже собрался наклониться и взять тряпку в руки, но участковый с силой удержал Василия за предплечье.

— Это, - Лепенько пренебрежительно кивнул вниз, указывая на жидкое пятно, - вы уберёте позднее. А сейчас, будет важнее решить один вопрос, не терпящий отлагательства.

-Но как же? – растерялся Корабликов. -  Она ведь пахнет. Да я сейчас, да я быстро.

-Да, оставьте вы эту блевотину! – нервно и презрительно выпалил участковый. – Сейчас главное не допустить непоправимого. А вы… Тьфу…

-Да я, только… Да я мигом… Да, я…

-Так.  – не выдержал Лепенько, и тряхнул Василия за руку. – Сейчас мне не да ваших бессмысленных разговоров. Где Санёк?

-Не знаю. - удивленно пожал плечами Корабликов. - Он дома практически не появляется. Приходит только спать, да и то не всегда.

-А сегодня он заявлялся? - полицейский колючим пронизывающим взглядом не мигая, смотрел в глаза Василия Васильевича. - Он был сегодня?

Корабликов, не выдержав прямого взора Лепенько, отвернул лицо.

Только сейчас Василий начал осознавать то, что представитель правопорядка появился так неожиданно в доме Василины не случайно.

«Он пришёл за оружием» - пронеслось в мыслях у Василия. – «Если я скажу правду, он арестует и меня и пацана. Точно арестует, без сомнений. А затем, пойди, разберись… Надо молчать.»

-Так приходил или нет? – продолжая внимательно всматриваться в лицо Корабликова, более мягко спросил Герман. – Саша приходил сегодня?

-Да. – промычал Корабликов опустив голову и исподлобья смотря на медленно растекающуюся лужу, в которой продолжал одиноко стоять сапог. – Санька сегодня приходил домой.  Но он очень быстро поел и ушёл.

- Он что-нибудь приносил? У него в руках был какой-нибудь пакет или свёрток?

- Да, откуда я знаю? – нервно выпалил Корабликов. –  Я ему не отец. Я за ним слежку не осуществляю.  Когда приходит, когда уходит, мне не докладывает. Он сам по себе. Меня вот «Ванькой-Дебилом» окрестил. А Василину вообще перестал слушаться.

Корабликов чувствуя, что пацан всё-таки вляпался, в какую-то неприятную историю и, понимая, что помочь ничем не может оступившемуся пацану разозлился.

— Да, отпустите меня! – воскликнул Корабликов и, резко освободившись от державшего его полицейского, недовольный собой взял тряпку, опустился на колени и, возя ею по полу, тихо пробубнил. – Мне всё вымыть надо пока Василина не пришла. Я тут все испачкал, а она чистоту любит.

— Значит, приходил, - задумчиво произнес негромко Лепенько. – А один он приходил или с кем-то?

— Один он был, - продолжая вытирать полы откликнулся Василий. – Он в холодильнике колбасу забрал и пол-батона.

— Значит так! – решительно заявил Лепенько. – Как появится Алексей, сразу мне звоните. Вам понятно?

Корабликов проигнорировал высказывание Лепенько.  Василий криво усмехнулся, потряс головой, выжал тряпку в ведро и принялся, молча протирать сапог, который оставил в луже.

— Вы меня слышите? - повысив голос, жестко повторил вопрос Герман. - Я говорю, как появится Александр, сразу мне сообщить, вам понятно?

— У меня телефона нет. -  не глядя на властителя порядка и скрывая ухмылку тихо проговорил Василий. – Да и приходит пацан практически всегда за полночь. А я в это время уже сплю.

Герман гневно взглянул на продолжавшего возится с сапогом, стоявшего на коленках Корабликова и, сплюнув, на только что вымытый пол, со злостью произнёс:

— Правильно тебя кличут – «Ванька - Дебил». Реальный дебил…  Пацан может такого наделать, что потом и он и ты и его мать, все плакать будете.

Он, кинул презрительный взгляд на Корабликова и направился к выходу.

А затем, вдруг неожиданно на мгновение остановился и, теряя выдержку процедил сквозь зубы:

— Пацан вместе со своими подельниками напал на сотрудника полиции. Со слов полицейского их было четверо. В одном из нападавших, пострадавший узнал Александра. Эти уроды, избили полицейского, напали как шакалы, из-за угла, сначала оглушили чем-то тяжёлым похожим на биту, а затем ногами били. Забрали табельное оружие и удостоверение. Но парень крепким оказался. Сумел, каким-то чудом добраться до дома. Да и жена его молодчина, слава Богу, вовремя Скорую вызвала. Правда, сейчас он в реанимации. Но врачи сказали, что кризис миновал, и жить будет.

Лепенько скрестил руки на груди, сжал губы и с презрением в голосе добавил:

— Я надеюсь, теперь ты понимаешь, что произойдёт, если кто-нибудь воспользуется оружием? А если, не дай бог, из ствола кого-нибудь пристрелят… Всё… Кранты… Никто тогда Саньку не поможет, даже всевышний.

Лепенько, продолжая стоять посредине комнаты, сверху вниз строгим взглядом окинул Корабликова, который стоя на четвереньках делал вид, что занят мытьём полов.

— И поверь моему многолетнему опыту, сколько бы Санёк не скрывался, его всё равно, рано или поздно поймают. -  понизив голос и изменив тон на доброжелательный произнес Лепенько, обращаясь, скорее к себе. - И чем позднее это произойдёт, тем хуже будет для него!  Да и Василине, тоже будет не легко, если её сына отправят на нары далеко и надолго. - добавил он с грустью в голосе. –  Ладно, пацан бестолковый - рано или поздно ему в любом случае дорога в тюрьму, а вот бабу жалко, она и так, за свою жизнь столько бед нахлебалась - не дай бог никому такой жизни.

Участковый замолчал и окинул взглядом убогое жилище. Комната представляла из себя обычное жилище советских времен.

Стол, стоявший посредине комнаты хоть и был старым и произведенным в прошлом столетии, но до сих пор был крепким, а потрепанные табуретки старого образца с прорезью в середине крышки, предназначенной для удобства перетаскивания, были прочными и сделанными на совесть.

Лепенько осматривая комнату, ухмыльнулся и в этой ухмылке неожиданно промелькнули теплые воспоминая о тех временах, когда он был ещё мальцом и жил в самой большой и богатой стране, которую любил всем сердцем и называлась она Союз Советских Социалистических Республик.

В СССР люди жили открыто, ходили друг другу в гости, помогали соседям радовались немногому, стремились развиваться и не гнались за материальными ценностями.

Если появлялась какая-либо новая мебель в магазинах небольшого городка, то её покупали практически все хозяйки, а потому, почти в каждом доме можно было обнаружить, следы того времени: одинаковые будто близнецы, полированные коричневым лаком шкафы или стулья, которые производились тысячами в социалистической стране и стоили таких малых денег, что каждый житель государства имел возможность купить себе несколько.

А уж такие бытовые предметы как холодильники типа «Орск» или «Победа» до сих пор продолжали упорно трудится на благо некоторых своих хозяев, а те, которые перестали работать по той или иной причине были приспособлены под хранение различных баночек и скляночек, а также для других очень нужных и не очень предметов домашнего быта.

— Да-а-а, а при советах, что ни говори, всё на совесть делали.  – смягчая свой пыл произнес свои мысли вслух Герман. – Жаль, теперь так не делают.

— Что!? – Василий перестал возить тряпкой по полу и удивленно уставился на участкового. – Чего не делают?

— Да столы, я говорю, теперь такие не делают. – ответил полицейский, указывая на стол. - Теперь всё больше   из ДВП, ДСП или из пластика шлепают. А настоящие прочные деревянные столы теперь не в моде.

— А причем здесь столы? – недоуменно воскликнул Корабликов у которого и так в мозгах творился полный беспорядок.

— Да, ни причем, – огрызнулся полицейский. – Просто теперь молодые отморозки не за что людей убивают. При советах не было такого бардака. Люди чище душой были. А теперь, кроме «бабла» да развлекухи, ничего не в моде. Жаль нынешнюю молодежь.

Герман, ещё раз, с пренебрежением окинул взглядом продолжающего сидеть на полу Корабликова и, махнув рукой, показывая этим жестом, что разговаривать с больным человеком бесполезно, направился к выходу.

Когда Лепенько открыл входную дверь, в помещение ворвались уличные звуки и, вместе с ними, тёплый летний ветерок стал выдувать неприятный запах из помещения.

Полицейский немного постоял в проеме двери, вдыхая свежий нагретый летним солнцем воздух и, обернувшись, оценивающим взором ещё раз окинул уже поднявшегося с колен Корабликова.

— Вот такие вот дела творятся в нашем городке, – произнес он ровным голосом. – Живет человек, никого не трогает, выполняет свою работу, а тут раз, в один момент всё меняется. Всё рушится. Вот кому парень мешал? За что его избили до полусмерти?

Герман замолчал. Ещё раз, пренебрежительным взором окинув Корабликова державшего в одной руке сапог, а в другой тряпку, и вдруг подумал:

— «А может так даже и лучше, когда ты не помнишь вчерашнего дня?» – пронеслось в голове у полицейского. – «Лёг спать, закрыл глаза, проснулся утром, а у тебя, такое же хорошее настроение, как и месяц назад, не хлопот тебе ни забот. Ничего не помнишь, и нет никаких проблем. Может, так жить лучше?»

И недобро ухмыльнувшись своим, странным, как ему показалось мыслям, ещё раз окинул взглядом комнату:
-чистенькие занавески на небольших окнах, стоявший посредине стол, одинокую, но крепкую табуретку, огромную сгорбленную фигуру Корабликова, а затем, задумчиво вздохнул и, качая головой, вышел из дома, оставив открытой за собой входную дверь.


ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть.18

Корабликов остался в доме один.

Продолжая держать грязную вонючую тряпку в руке, он смотрел на открытую дверь, а внутри, где-то далеко в душе, та самая совесть, которая покинула его тело несколько месяцев назад, заново ворвалась в душу…

«— Это я, твоя совесть!» – опять, неизвестно откуда взявшийся голос простучал в висках. – «Я, твоя совесть!»

— Да, пошло оно всё! - воскликнул Василий, и с яростью бросил тряпку на пол. - Чёрт бы побрал этого мента!  Припёрся тут, со своими заморочками совсем не вовремя. Только душу растеребил… А что я делал? Твою мать!  Я забыл, что недавно вспомнил!  Что я делал? Что должен сделать? А-а-а-а…

Он, зло встряхнув головой и перестав пялится в проем открытой двери, поднял с пола тряпку, кинул её в ведро и, взяв ведро, вышел на улицу.

Поставив за углом здания противно пахнущее ведро, вернулся к входной двери и присел на приступок древнего, но ещё хорошо сохранившегося крыльца.

 А к этому времени летнее солнце, приближаясь к зениту, стало безжалостно палить.

Звуки на улице по - притихли, механические транспортные средства в виде тракторов и комбайнов смолкли, да и детский смех затих.

Зато заливистые трели птиц – распространились высоко в небе, радуя своими звуками всю округу.

Подняв голову к небу и приложив руку козырьком ко лбу Корабликов, сощурившись, старался разглядеть в высоте хотя бы одну из певчих.

Со стороны могло показаться, что это не «Ванька - Дебил» находящийся в состоянии диссоциативной амнезии, а совсем другой человек уверенный в себе и своих силах с интересом вглядывается в голубую безоблачную даль.

Хотя на самом деле моральное состояние Василия было на грани психического срыва, его тело дрожало мелкой дрожью.

Василий, слушая гомон птиц, совсем не думал птичьих трелях, скорей это была бессознательная реакция тела на когда-то привычном его слуху звуки.

Организм чтобы не подвергать себя очередному психологическому срыву автоматически на подсознательном уровне заставлял переключить внимание с воспоминаний о прошлом на приятные звуки.

Однако независимо от подсознания Василий усиленно старался вспомнить хоть какую-либо, пусть и незначительную информацию из прошлого.

Но мозг усиленно блокировал какие-либо воспоминания о прошлой жизни и не позволял припомнить ту самую ситуацию, из-за которой Василий оказался в этом небольшом городке.

Несмотря на душевные переживания Корабликова, птицы в высоком солнечном и безоблачном небе, как ни в чем небывало, продолжали заливаться разными голосами до тех пор, пока их пение не заглушил резкий и протяжный гудок тепловоза.

От такого, казалось бы, далёкого и незначительного звука при котором любой другой человек ни то, чтобы не вздрогнул, а скорей всего даже не обратил бы никакого внимания на этот отдаленный механический звук поезда, Василий резко содрогнулся, а по телу прокатилась волна мелкой дрожи.

Для Корабликова находящегося в состоянии наивысшего напряжения этот неожиданный гудок далекого поезда произвел эффект взрыва гранаты.

Произошло то, что происходит с людьми, пребывающими в стрессовом состоянии и получившими внезапное резкое воздействие, извне, напоминающее о неприятном прошлом, которое мозг такого человека старается заблокировать.

Василий несколько мгновений стоял словно статуя, а затем, безвольно опустив руку которой закрывал глаза, медленно присел на тот же приступок.

Тепловоз, где-то вдали на другом конце околицы еще раз протяжно прогудел, но Василий уже не обращал внимания на очередной тягучий звук.

Он сидел на ступеньках, а руки безвольно висели словно плети.

Дрожь в теле прекратилась полностью. Его тело скуксилось, и он стал похож на старого большого игрушечного мишку, которого выбросили на помойку.

Его безвольно сидевшего на пороге дома посетило чувство похожее на отрешенность, перемешенное с безысходностью.

-Твою мать! – тихо себе под нос пробормотал Василий. - Я реально все вспомнил.

Вся прошлая жизнь до больницы начала медленно всплывать в его возбужденном мозгу.

Амнезия, в которой Корабликов находился около года, медленно отступала.

Триггером оказался тот самый гудок тепловоза, который в мгновение ока привел в действие запертые в дальних уголках мозга воспоминания.

На ступеньках чужого, но одновременно с этим уже родного для него дома Василий просидел около получаса.

Скорчившись, сидя на ступенях крыльца с бледным лицом он чему-то улыбался, что-то тихо бубнил себе под нос и даже несколько раз всплакнул.

Чем больше Корабликов вспоминал моментов из прошлой своей жизни, тем быстрей менялось его психическое состояние.

Состояние оцепенения от нежданно нахлынувших воспоминаний медленно, но уверенно переходило в раздражение.

Чем больше воспоминаний возвращалось к нему, тем агрессивней он становился.

Прошлое волнами возвращалось в его сегодняшний мир и мгновенно накладывалось на нынешнюю ситуацию, в которой он находился.

И вдруг, вместо того чтобы продолжать себя жалеть, как это происходило до потери памяти он рассмеялся во весь голос.

Он так яро гоготал, что даже птицы в небе на мгновение прекратили свое пение.

Эти резкие и отрывистые звуки, вырывающиеся из гортани Корабликова, не были похожи на смех, они скорей напоминали рёв раненого зверя, которому одновременно и больно от полученных психических и физических ран и которого одолевает яростное желание мщения.

— Ха-ха-ха! – хохотал мужчина. – Я реально всё вспомнил. И жену суку и директора мудака. Ну, ничего, вы ещё сожалеть будете, из-за того, что так поступили со мной. Я ещё покажу, на что способен. И раз уж я не был нужен в прошлом тем, кто меня окружал тех, кого я читала близкими мне людьми, то теперь я буду не Корабликовым, а каким-нибудь, другим человеком типа Шахом или Шерханом.

Он встал, и с какой-то гневной уверенностью в себе и своих силах отряхнул потертые штаны и направился в дом.

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть.19

Зайдя в дом, Корабликов уверенно прошагал в комнату Лёхи, без усилий нашел на школьном столе авторучку и, захватив с книжной полки чистую тетрадь, вернулся в кухню.

Сев за кухонный стол и открыв тетрадку, он стал быстро вписывать в неё всё, что ему в этот момент припоминалось.

У него, то ли от стресса и из-за недавней потери памяти, а то ли, наоборот, из-за резкого внезапного прояснения в мозгу, голова немного кружилась, но ум был настолько трезв и чист, что позволял грамотно излагать на бумагу все моменты из прошлой жизни.

Воспоминания о минувших днях захлестывали мозг Василия, словно штормовые волны, набегающие на песчаный пляж.

Всё тело содрогалось от приятного и незнакомого ранее возбуждения, а рука, пишущая по бумаге, была тверда как никогда.

Прошлое всплывало в памяти задом наперёд, словно кто-то невиданный отматывал кинопленку в обратном порядке.

Василию, продолжавшему вписывать слово за словом в новенькую тетрадь, было странно осознавать, что после всех приключений, случившихся с ним, события, которые он давно забыл, могли всплыть в его памяти так ясно и так отчетливо.

Действия, происходящие в прошлом, словно замедленные кадры проносились в голове Василия.

Вот кадр - он падает с полки и теряет сознание, затем, в памяти всплывает очередной кадр из прошлого - его встреча на перроне со своим бывшим сослуживцем.

— Как же его звать!? - сам себе задумчиво задал вопрос Василий. и вспомнив имя своего спасителя радостно воскликнул:

—  А-а-а, это же Колька Коротько, он меня с того света вытащил.

Он, аккуратно выводя буквы, записал имя и фамилию своего спасителя в тетрадку.

Следующий очередной кадр пронесся в памяти будто локомотив - да так ясно, что Василий даже нервно вздрогнул, вспомнив о своем желании покончить жизнь самоубийством.

— Вот дурак. -  пробубнил себе под нос Корабликов. - Надо же из-за какого-то незначительного пустяка чуть жизни себя не лишил. Колька вовремя подоспел. Если когда-нибудь его еще раз увижу обязательно поблагодарю

Далее, в мозгу, всплыл раздор с женой, а затем последовали воспоминания о бесконечном искании работы.

Когда он вспомнил о своем увольнении, реакция его была прямо противоположная той, которую он испытал в прошлом при потере должности.

Тогда, в уже далеком прошлом, стоя перед грозным и наглым начальником, Василий чувствовал себя униженным и раздавленным, а сейчас же, из-за того, что ему в данный момент жизни нечего было терять, кроме своих воспоминаний, он жестко и недобро оскалился.

Теперь уже, он не был тем «тютей – матютей» – которым, считала его жена в прошлом, теперь он был совсем другим человеком, испытавшим и горечь потери своих идеалов, и предательство близких ему людей и ненависть со стороны абсолютно чужих  людей.

Теперь, после того как он заново обрел память и свое прошлое, в нём зародилась гневная уверенность в себе и в том, что он сможет коренным образом изменить свою жизнь.

Злость на прошлую жизнь и уверенность в новом себе и своих силах, словно поток свежего воздуха протиснувшееся в темную и затухшую комнату наполняла всё его существо.

Корабликов радовался и тому, что начал вспоминать прошлое и тому, что это прошлое теперь не только не угнетало его душу, а даже наоборот виделось бессмысленным и глупым.

И всё же состояние Василия было не стабильное, он, то впадал в уныние и отчаяние и готов был разрыдаться, а то наоборот, будто маленький ребенок, получивший заветную игрушку, безудержно радовался тем моментам своей жизни, которые приходили на память.

В таком психоэмоциональном нестабильном состоянии Василий несколько раз вставал, ходил по комнате, затем опять садился за стол и писал, писал, писал.

В очередной раз, когда он уселся за стол, ему припомнилась первая встреча с будущей женой, и его нехорошая усмешка превратилась в добрую улыбку.

—  А ведь эту сучку я реально любил и всё делал только ради нее. – с грустью в голосе произнес Василий продолжая записывать всё, что всплывало в памяти.

И затем, чуть задумавшись, со злостью в голосе добавил:

—  Ха, а ведь до женитьбы я был совсем другим человеком. Я и квартиру свою имел и деньги какие никакие у меня водились. Ну, ничего, теперь моя жизнь изменится. Вы у меня еще попляшите… – бубнил он себе под нос гневно и радостно одновременно.

По ходу написания мемуаров он всё сильнее углублялся в прошлое.

Теперь он припомнил, как радовался моменту, когда бывший сослуживец подогнал ему работу в той самой конторе, из которой он был впоследствии уволен.

Неожиданно в памяти всплыл момент вручения ему лейтенантских звездочек.

—  Чёрт! - воскликнул он возбужденно. – Вот оказывается, откуда я знаю, как правильно заряжать и разряжать огнестрельное оружие. Я ведь умел стрелять из разных видов вооружения. Чёрт!

Он улыбнулся, встал и нервно заходил по комнате.

Воспоминания вернули его в тот день, когда он, лежа в госпитале, получил свою первую медаль - медаль «За отвагу».

И тут же припомнил, что все его награды так и остались лежать в старом чемодане где-то в кладовке со всем хламом, что остался после ремонта в новой квартире, за которую он должен был платить кредит.

— Чёрт! – он вернулся к столу, сел на стул и задумался.

— А ведь на мне висит огромный кредит за квартиру, которая по документам мне и не принадлежит вовсе… - проговорил он тихо.

И тут его очередной раз прорвало!

Он громогласно расхохотался.

-Так, получается, - сказал он, продолжая ржать во все горло, - что, если в течение такого продолжительного времени никто меня не искал, значит, кто-то другой однозначно выплачивает этот чертов кредит. Ах, Людочка, ну продуманная сучка эта моя женушка.

Василий перестал хохотать, облокотился на спинку стула и расправил плечи.

— Так значит, — продолжил он говорить вслух, — чтобы мне начать жизнь с чистого листа, я должен стать другим человеком, и свою фамилию надо забыть окончательно и бесповоротно…

Он пододвинул стул поближе к столу и всё, что всплывало в памяти,  аккуратно и последовательно продолжил записывать в тетрадь…

С каждой написанной новой буквой и новым предложением Корабликов становился уверенней в себе и в правильности принятия своего решения в том, что нужно полностью изменить свою жизнь и всё начать с начала.

Наконец, поставив точку в конце последнего написанного предложения, он откинулся на спинку стула и счастливо улыбнулся своим мыслям.

Некоторое время, радуясь избавлению от тяжести неизвестности, он, продолжая улыбаться самому себе, встал, взял тетрадь и отнес к себе комнату, где и спрятал её под подушку.
 
Затем, продолжая быть в приподнятом настроении не спеша домыл полы, вымыл ведро с тряпкой, сходил к себе в комнату, из-под  своего матраса достал бумажный конверт, сделанный из старой газеты и довольный собой, пошел в ближайший продовольственный магазин.

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть. 20

Когда Василина вернулась с работы и как обычно, после тяжелого рабочего дня с недовольным лицом зашла на кухню, её ждал неожиданно приятный сюрприз.

На чистой скатерти посредине стола стояла стеклянная ваза её матери, где находились свежесобранные полевые цветы.

Стол был накрыт на двух персон.

Открытая бутылка вина стояла на белой салфетке, а столовые принадлежности возле тарелок, что Василина выставляла только на праздники, лежали как в ресторане возле нарядно расставленной посуды.

В хрустальной салатнице, аппетитно нарезанный овощной салат, манил своей свежестью, а от начисто отдраенной газовой плиты приятно пахло жареным мясом.

— Это что? - удивленно задала вопрос Василина, кивая головой, в сторону накрытого стола, сидевшему за тем же столом и радостно улыбающемуся Василию.

—У нас сегодня праздник! - растягивая улыбку до ушей, уверенно проговорил Василий.

—Так! – Василина насторожилась. – И что у нас за праздник?

— Я сегодня вернулся к жизни!

—Пусть так! – Василина вся напряглась. – А деньги откуда на все это?

— Да, какая разница откуда. - нетерпеливо вскрикнул Василий. – Это сейчас совсем не важно, сейчас важно совсем другое, я вспомнил свое прошлое. Понимаешь ты!? Садись лучше за стол, и мы с тобой выпьем за моей прошлое.

— Стоп! – испуганно воскликнула женщина. – Давай — ка всё по порядку. В первую очередь мне хотелось бы узнать, откуда у тебя деньги на мясо, на вино и на всю эту красоту?  А после того, как ты мне всё по порядку объяснишь, я уже подумаю, садиться мне с тобой за стол или нет.

Её, обычную женщину, не избалованную дорогими продуктами и ужинами в ресторанах, пугало такое поведение человека, который совсем недавно был ещё Ванькой - Дебилом, а теперь ни с того ни сего вдруг стал властным и уверенным в себе и своих силах мужчиной.

— Да, всё просто! – заулыбался Василий. — деньги, я сам, без посторонней помощи накопил. Представляешь, я как будто знал, что в самый подходящий момент они пригодятся. Ты же помнишь, что я стараясь избавиться от навязчивой идеи о своей ненужности часто ходил на рыбалку, ну ты же помнишь сколько рыбы я приносил?

— Конечно помню! – ухмыльнулась Василина. — У нас вся холодильная камера в холодильнике забита твоей рыбой.

— Так вот! — продолжал радостно Василий Васильевич.— Я  наловленную рыбу сначала полностью всю тебе отдавал, а вот когда ты сказала что её девать больше некуда, я стал её на рынок относить, а там местные продавцы, у меня её покупали, правда не дорого, но ведь тогда, когда я был без рода и памяти мне было абсолютно все равно куда девать пойманную рыбу, да и деньги для меня тогда не имели никакого смысла.

Василина, смотря на мужчину, сидевшего за её столом в развалку, все более и более удивлялась переменам происшедшим с человеком который прожил с ней бок о бок столько времени.

Она медленно приблизилась к столу и, присев на один из стульев, продолжила внимательно слушать Корабликова.

А Василий счастливый и радостный продолжал:

— Так вот! Я как -то раз тебе принес несколько помятых бумажек, что за рыбу получил, а ты тогда сказала, что ты их не возьмешь. Помнишь? Ты еще тогда сказала, что подачки от больных не берешь. Помнишь!?

Василина молча кивнула головой в знак согласия.

— Ну тогда я и решил, чтобы их не выкидывать, ведь для меня это были ничто иное как красивые бумажки и блестящие круглые металлические предметы, стал я их собирать и складывать в пакет который хранил под своим матрасом. А сегодня, когда я их достал, то тут - же вспомнил, что на эти деньги можно много что полезного купить. Вот я и сходил в магазин, да и набрал всей этой снеди. Да и в конце концов сегодня реальный праздник. Я вспомнил кто я и как меня зовут! Представляешь!?

— Ну и кто ты? —  спросила тихо Василина, и в глазах появился огонек заинтересованности.

Василина в упор рассматривала сидевшего перед ней мужчину, который как ей казалось полностью изменился, и она поймала себя на мысли, что этот человек, который совсем недавно был не помнящим себя и своего прошлого, вдруг неожиданно стал ей интересен как мужчина.

Она всем своим женским чутьем ощутила, что тот самый «Ванька -Дебил», тот слабый и никчемный мужичонка, полностью исчез, и теперь перед ней сидел, совсем другой человек - уверенный в себе и своих силах самец.

Мужчина, сидевший перед ней, неожиданно для нее самой, вызвал неподдельный интерес, хотя, прежде она никогда не чувствовала к нему ничего кроме жалости и предвзятого скрываемого презрения.
 
Однако, теперь что-то изменилось в нём самом и в их взаимоотношениях.

Василина смотрела и не могла оторвать взгляд от чисто выбритого лица Василия.

Ей начало казаться  что еще чуть чуть и она полностью растворится в его карих глазах.

По телу пробежала предательская дрожь и она, испугавшись нахлынувших эмоций еле-еле смогла оторвать взгляд от лица Василия и зардевшись, опустила голову спрятав свой взгляд за ресницами.

Василий, не обращая внимания на изменения, происходящие с Василиной, был занят своими мыслями и потому ему было не до переживаний медсестры, которая его приютила и дала ему возможность привести свое психологическое состояние в норму.

Он наклонился вперед и, пристально глядя на зардевшуюся Василину твердо, с уверенной хрипотцой в голосе высокопарно произнес:

– Я!? Я, Василий, а фамилия моя Фрегатов. Понимаешь, что сегодня произошло!? Сегодня я заново родился! Я, Василий Фрегатов!  Понимаешь!?

Василий откинулся на спинку стула и довольный собой, уверенным жестом открыл бутылку вина.

Василина, исподтишка бросая взгляд на теперь уже не Корабликова, а Фрегатова в один момент как будто растворилась в созданной Василием атмосфере ранее неизведанного и в тоже время реального праздничного настроения.

Что-то странное и одновременно с этим приятное творилось с телом и внутренним состоянием женщины в этот момент.

Она, слушая уверенный голос Фрегатова, ощущала, что его слова проникали в самую глубь ее души.

Василий, не замечая перемен в сидящей напротив хозяйки дома медленно и уверенно разливал вино по бокалам.

— Ну, Василина! — громко произнес Василий, поднимая свой бокал. -Давай мы с тобой выпьем за мое возрождение. Теперь наша с тобой жизнь кардинально изменится. Теперь я точно знаю, что нужно делать.
Василина ещё раз, оценивающим взглядом окинула сидевшего напротив мужчину и чтобы опять не попасть под магию карих глаз Корабликова -Фрегатова  быстро встала.

— Знаешь что! Дорогой мой, Василий Фрегатов, — нежно улыбаясь промолвила Василина, —  раз  уж ты сам умудрился такой стол накрыть ,то давай я сначала  приведу себя в порядок, а уж затем, мы с тобой и поужинаем, и о прошлом твоем поговорим. Хорошо!?

 — Да, конечно! — уверенно пробасил Василий. — надеюсь, что за это время больше ничего сверх ординарного не произойдет.

Он, вольготно развалившись на стуле с самодовольной улыбкой, не торопясь, потягивал из бокала приятный терпко — сладкий на вкус винный напиток, при этом, наслаждаясь осознанием того, что вспомнил свое прошлое и тем, что теперь реально может полностью изменить свою жизнь не смотря печальное былое.

В его мозгу зрел план дальнейшей своей жизни.

И чем дольше он размышлял о будущем, тем уверенней становился в своей придумке о новой фамилии.

Ведь именно сейчас у него появилась уникальная возможность кардинально изменить свою жизнь и начать всё с чистого листа.

И эта ситуация ему все больше и больше нравилась.

А в это самое время Василина, наскоро переодеваясь думала о Василии и его внезапной перемене.

Одевая одно из немногочисленных своих праздничных платьев, которые могла себе позволить одевать только по великим праздникам, она внезапно почувствовала, что начала испытывать к Василию какое-то странное чувство, которые ранее испытывала всего один лишь раз в своей жизни — к отцу своего ребенка.

Василина поймала себя на мысли о том, что Василий очень даже себе приятный и интересный мужчина.

И ей нестерпимо захотелось узнать о нём как можно больше. Кто он, откуда, чем раньше жил, как он потерял память, о том, каких успехов добился в прошлом и есть ли у него семья и дети…

Глянув на себя в зеркало и поправив прическу, она, довольная собой прошла на кухню и остановилась в дверном проеме.

Василий, взглянув на вошедшую в помещение женщину в нарядном платье, встал со стула и, окинув её с ног до головы, обомлел.

—В — а— у, прекрасно выглядишь! —  восхищенно воскликнул Корабликов — Фрегатов. — Я раньше не видел тебя в таком прекрасном платье.

Перед мужчиной предстала совсем другая женщина, которую он ранее знал.

Василина действительно внутренне и внешне изменилась за этот короткий промежуток времени.

Голубые глаза Василины сверкали каким-то неожиданно ярко - лучистым светом.

А приятная улыбка завораживала.

Женщина подошла к столу, элегантно присела на краешек, стула, который услужливо подставил Василий и взяв в руку бокал с налитым цвета граната вином, мило проговорила:

— Ну вот! Василий Фрегатов! Теперь я готова тебя выслушать!

Василий вернулся к своему месту, присел на стул, взял в руку бокал и пафосно произнес:

— Давай Василина, мы с тобой выпьем за то, что я вспомнил свое прошлое, вспомнил кто я и что со мной приключилось. Давай мы выпьем за то, что теперь моя жизнь полностью изменится и я наконец-то стану совсем другим человеком!

Чокнувшись бокалами, и несколько секунд послушав мелодичный звук от удара бокала о бокал, выпили.

Отпив из бокала терпко сладкого вина, Василина, поперхнувшись приятно обжигающим глотку напитком, принялась за ужин.

Василий же, в несколько глотков опустошив свой бокал, налил  добавку и, с жадностью накинувшись на жаренное мясо с картошкой, начал уверенным, с хрипотцой в голосе, в вкратце, скрывая подробности рассказывать Василине о том, что с ним произошло за сегодняшний день и каким образом он смог вспомнить свое прошлое, при этом уверяя Василину и себя  в том, что он не  какой-то там Корабликов, а самый что ни на есть Фрегатов.

 Василий  говорил много, красиво но  несвязанно, хотя нить правдивых и лживых  воспоминаний  он протянул достаточно достоверную.

С каждым произнесенным словом и новой фразой Василина поражалась тому, что за всё время, пока Василий жил в её жилище она не смогла в нём разглядеть настоящего, сильного и уверенного в себе и своих силах мужчину.

 Он всё больше и больше раскрывался перед ней, и она начала видеть его истинное "Я".

Теперь она уже не боялась ни его, ни его поведения.

Продолжая кушать ароматное мясо и вкусно приготовленный салат, залитый горчичным маслом и всё это запивая великолепным вином, она внимательно слушала приятный баритон Василия. 

Теперь, чуть захмелев, вместо жалости и презрения к так называемому «Ваньке — Дебилу», Василина стала испытывать глубокое уважение и неподдельный интерес к этому давно потерявшему, а теперь нежданно - негаданно восстановившему память мужчине.

 Оказалось, что мужчина, сидевший напротив Василины, действительно был умной и сложной личностью со своим горем в прошлом и радостью в настоящем, способной вызывать у неё уважение и восхищение.

Василина с неподдельным интересом задавала вопросы о прошлом своего собеседника на которые он с удовольствием отвечал.

По ходу беседы, чем глубже они погружались в прошлое Корабликова - Фрегатова, тем чаще Василине стало казаться, что в словах Василия угадываются нотки то ли не уверенности, а то ли недоговоренности, хотя по тому, как рассказывал Фрегатов вроде всё было гладко.

А все неувязки в рассказе о прошлой жизни Корабликова —  Фрегатова в тот   момент Василина приняла как само собой разумеющееся, ведь человек находящийся долгое время в полной амнезии и внезапно возвративший себе память не в состоянии сразу припомнить все мелочи из прошлого.

Продолжая свой рассказ о былом Фрегатов пронизав правду нитью лжи иногда сам путался в «показаниях», но через пару секунд переходя на другие темы и твердя о том, что не все вспомнил, смог более-менее правдоподобно создать свой новый образ с новой фамилией.

 Когда Василина  наконец-то решилась задать вопрос о семье то Василий как-то сразу приуныл, и она это заметила.

Фрегатов, погруженный в свои размышления, медленно потянулся к бокалу с вином.
Именно поэтому Василина искренне верила во все, что ей говорил Фрегатов.


Он несколько секунд сидел в задумчивости, а затем рассказал (сочинил) о том, что, когда его старики ушли на тот свет, оказалось, что риэлтеры обманули его, оставив без документов и жилья.

Он рассказал о том, что долго скитался по съемным квартирам, и в его памяти не осталось ни одного четкого образа о жене — была ли она у него когда-либо, или это всего лишь призрак, который не оставил следа в его жизни.

— Знаешь, — произнес Фрегатов, делая паузу между глотками, — если бы у меня была семья, меня бы  наверняка искали. Но раз я до сих пор  нахожусь здесь, значит, никому я не нужен. Как ты думаешь, разве не должны были  близкие  люди заметить моё отсутствие?

Василина, отложив столовые приборы, внимательно посмотрела на него. Она подняла бокал, сделала глоток и задумалась.

— Да, — ответила она задумчиво, — даже если человек не идеален, его близкие должны заметить, если он пропал. Это естественно.

Она снова прикоснулась к вину, а в её голове возникла тревожная мысль: «А если бы я потеряла память, стал бы мой сын искать меня?»

Внезапно её охватило осознание того, что, скорее всего, её сын — Алексей не стал бы этого делать.

Василина, слегка поддавшись действию алкоголя, погрузилась в свои тяжелые размышления. Мысль о том, что её сын мог бы не заметить ее отсутствия, терзала ее.

Она вспомнила, как много раз пыталась наладить с ним отношения, как старалась быть для него не только матерью, но и другом.

Но в последние годы их общение стало поверхностным, и она не могла не задаться вопросом: действительно ли она важна для своего сына?

«Почему мы не можем просто поговорить?» — думала она, ощущая, как её сердце сжимается от тоски. — «Почему сын перестал со мной делиться своими секретами? Что с ним происходит? Может, я что-то упустила? Может, я не заметила, как он стал взрослым и независимым, и теперь ему не нужна моя поддержка?»

 Она вспомнила, как в детстве Алексей всегда искал её поддержки, как она старалась быть для него опорой. Но теперь, когда он вырос  она не знала, как найти общий язык с сыном.

«Почему я не заметила, как он стал другим?» — вновь терзала себя Василина. Она вспомнила, как в подростковом возрасте Алексей начал закрываться, как его интересы стали уходить в сторону, а она, вместо того чтобы настойчиво пытаться понять его, просто приняла это как данность

Она всем своим женским нутром понимала, что подросток отдаляется, но каким образом повлиять на их отношения и как достучаться до Алексея — она не знала, и это добавляло ей ещё больше грусти.

Василий, заметив резкую перемену в настроении хозяйки, отставил бокал в сторону, привстал и, наклонившись вперёд, дотронулся до  руки, в которой она держала бокал с вином,

— Василина, а — у! — словно пытаясь уловить мысли медсестры повысил голос  Фрегатов -  Ты в порядке?

— А, что!?  — голос мужчины вывел медсестру из неприятных раздумий.

Василий вернулся на место,  взял  свой бокал в руку, отхлебнул глоток и с укоризненной  ухмылкой, приподняв бровь, вопросительно взглянул на Василину.

— А, да, все хорошо, я  просто задумалась. —  ответила она на немой вопрос Василия, но сама понимала, что это лишь полуправда.

«Ну почему всё так сложно?» — думала она. — «Сын отдаляется, дом рушится, жизнь не складывается».

Василина грустно  взглянула на бокал с вином, как будто в нём могла найти ответы на  все свои вопросы, а по лицу пробежала улыбка в которой  сквозила печаль

— В — а — с— и — л— и — н — а, а — у, очнись!  — Растягивая слова снова повысил голос Фрегатов. — Ты где -то далеко, ты меня совсем не слушаешь. Ты в порядке?

Василина перевела взгляд с бокала на Фрегатова. Их взгляды встретились.

Василий не мигая твердо смотрел в глаза Василины не отрывая от неё взгляда.

 Василина смотря

И в этот момент женщина вдруг всей своей истерзанной  долгим одиночеством душой почувствовала что именно сейчас в этот самый  момент  она может поведать сидевшему напротив нее такому далекому и такому близкому мужчине все свои страхи.




 сейсаименно тот момент когда она может поведать сидевшему напротив себя мужчине все ее страхи.

Она посмотрела на Фрегатова, его лицо было искажено печалью, и ей стало его жалко. В этом мире, полном суеты

, они оба оказались пленниками своих собственных мыслей, словно в клетке, из которой не было выхода. Фрегатов, погруженный в свои воспоминания, не замечал, как время уходит, как вечер медленно превращается в ночь. Он чувствовал, как тишина вокруг него становится все более гнетущей, как будто сама атмосфера напоминала о его одиночестве. Каждый глоток вина казался ему не просто напитком, а попыткой заглушить внутреннюю пустоту, которая росла с каждым днем.

Он вспомнил, как когда-то мечтал о семье, о том, что у него будет дом, где его будут ждать, где он сможет быть опорой для своих близких. Но теперь эти мечты казались ему далекими и недостижимыми, как звезды на ночном небе. Он не знал, как вернуться к той жизни, которую когда-то представлял себе. В его сердце поселилась безысходность, и он не знал, как с ней справиться.

Василина, сидя напротив, чувствовала, как её собственные страхи и сомнения переплетаются с переживаниями Фрегатова. Она вспомнила, как много раз пыталась быть рядом с сыном, как старалась поддерживать его, но каждый раз сталкивалась с его холодом и отчуждением. Она не могла не







 









Василина вздохнула, стараясь скрыть свои переживания. Она не хотела, чтобы кто-то, даже близкий друг, знал о её внутренней борьбе.



Василина вспомнила, как они с Алексеем проводили вечера, обсуждая книги и фильмы, как смеялись над шутками друг друга. Теперь же их разговоры сводились к обмену вежливыми фразами, и она чувствовала, что между ними растёт пропасть.

«Может, я что-то упустила?» — терзала себя она. «Может, я не заметила, как он стал взрослым и независимым, и теперь ему не нужна моя поддержка?»

Словно в ответ на её мысли, в голове всплыли
воспоминания о том, как они вместе гуляли по парку, как он, будучи ещё маленьким, с восторгом показывал ей найденные сокровища — красивые камешки, необычные листья, жучков и бабочек. Она помнила, как его глаза светились от радости, когда он делился с ней своими открытиями, и как она старалась поддерживать его интерес, задавая вопросы и восхищаясь его находками.

Теперь же, когда он стал взрослым, эти моменты казались ей далекими, как будто они произошли в другой жизни. Она не могла не задаться вопросом, когда именно их связь начала ослабевать. Возможно, это произошло постепенно, незаметно, как тень, которая медленно накрывает свет.

«Почему я не заметила, как он стал другим?» — вновь терзала себя Василина. Она вспомнила, как в подростковом возрасте Алексей начал закрываться, как его интересы стали уходить в сторону, а она, вместо того чтобы настойчиво пытаться понять его, просто приняла это как данность. Она думала, что это нормальный этап взросления, но теперь понимала, что, возможно, это был сигнал о том, что он нуждается в её поддержке больше, чем когда-либо.

Василина снова взглянула на бокал с вином, и в её голове возникла
мысль о том, что, возможно, она сама стала причиной этого отчуждения. «Может, я слишком сосредоточилась на своих проблемах и не заметила, как он страдает?» — терзала себя она. Воспоминания о том, как она иногда была погружена в свои заботы, словно в туман, накрывали её, и она чувствовала, как в груди нарастает тяжесть.

«Я могла бы быть более внимательной, более чуткой», — думала Василина, и её сердце сжималось от чувства вины. Она вспомнила, как часто возвращалась домой уставшей, как иногда не могла найти в себе сил, чтобы выслушать его, когда он делился своими переживаниями. «Я думала, что он справится сам, что это просто этап, который нужно пережить», — вновь и вновь прокручивала она в голове свои ошибки.

Василина осознала, что, возможно, она не только упустила момент, когда Алексей начал отдаляться, но и сама способствовала этому. Она вспомнила, как в последние годы всё чаще говорила ему о своих делах, о своих переживаниях, не замечая, что он, в свою очередь, замыкался в себе. «Я не спрашивала его о том, что его волнует, не интересовалась его жизнью так, как
как раньше. Теперь, когда она осознала свои ошибки, Василина почувствовала, что настало время изменить ситуацию. Она решила, что должна сделать шаг навстречу Алексею, начать разговор и попытаться восстановить их связь. Внутри неё зародилась надежда, что, возможно, ещё не всё потеряно. Главное — не упустить шанс, пока время ещё есть
Больше: https://sinonim.org/gen#res






Фрегатов продолжал смотреть в пустоту, его мысли ускользали в бесконечность. Он не мог избавиться от ощущения, что его жизнь — это лишь тень, бродящая по улицам города, где никто не замечает его присутствия. Воспоминания о родителях, о том, как они заботились о нем, как поддерживали в трудные времена, казались далекими и неуловимыми. Он вспомнил, как они всегда говорили, что семья — это опора, это то, что делает нас сильнее. Но теперь, когда их не стало, он чувствовал себя как лист, унесенный ветром, без направления и цели.



не задаться вопросом, что же произошло между ними. Как они оказались в этой бездне отчуждения, когда когда-то были так близки? Она вспомнила, как в детстве Алексей с радостью делился своими мечтами, как они вместе смеялись и обсуждали всё на свете. Но с годами что-то изменилось. Она стала замечать, как он отдаляется, как его интересы и заботы становятся ей чуждыми. Каждый разговор превращался в формальность, а каждый визит — в рутину.


Василина вновь взглянула на Фрегатова, его глаза были полны печали, и ей стало невыносимо больно. Она понимала, что их судьбы переплетены, как ветви деревьев, но в то же время они были так далеки друг от друга. Она хотела бы протянуть руку, сказать что-то утешительное, но слова застревали в горле, как будто сама атмосфера вокруг них не позволяла произнести ни звука.

«Почему мы не можем просто поговорить?» — думала она, ощущая, как её сердце сжимается от тоски. Она вспомнила, как в детстве Алексей всегда искал её поддержки, как она старалась быть для него опорой. Но теперь, когда он нуждался в ней больше всего, она не знала, как достучаться

В тишине, наполненной невыносимой тяжестью, Фрегатов и Василина продолжали сидеть, погруженные в свои мысли, словно два корабля, потерянных в бескрайних водах одиночества. Каждый из них осознавал, что их жизни переплетены, но расстояние между ними казалось непреодолимым. Время медленно ускользало, оставляя за собой лишь тень былого тепла и близости. Они оба мечтали о том, чтобы кто-то заметил их отсутствие, но понимали, что, возможно, это уже не суждено случиться. Вечер окутывал их, как последний луч надежды, угасая в темноте

Между тем Василине, как бы это не казалось странным, чем дольше они беседовали, тем интересней становился собеседник.

 Смотря на Василия, она начала ощущать что-то большее чем чувствовала ранее, что между ними возникала какая-то особая связь, которая заставляла ее думать о нем даже в те моменты, когда они не находились рядом. Это было нечто большее, чем обычное влечение, большее, чем просто физическое притяжение



она уже жаждала услышать от Василия что-то интересное и в тоже время пугающее.



 Также он уверенно заявлял о том, что никогда не был женат и не имеет детей.


Поужинав, Василий как заправский холостяк убрал со стола и даже за приятным неспешным разговором  успел помыть посуду.

После чего взял налил по полному бокалу и позвал Василину на улицу.


Описать ночное небо на двоих






.



Незаметно самим для себя  и ведя интересную беседу при этом даже посмеявшись над анекдотами что вспомнил Васлий они засиделись  допоздна.





что они  всего лишь отголоски потерявший память, а затем внезапно для себя вспомнивший все прошлые события в своей жизни не мог  припомнить всё до мелочей, а потому несмотря на некоторые несовпадения в событиях происшедших с Корабликовым женщина  А когда он наконец-то нашел хорошо оплачиваемую работу на севере вахтовым способом с ним и произошло то  самое происшествие которое привело его сначала в больницу городка Н. а затем и в жизнь Василины.

интересному и уверенному в себе  мужчине. вместо жалости к она начала испытывать неподдельный  интерес.





Его голос  был
был мягким и уверенным, словно песнь, звучащая в глубине ночи.
словно они были ключом к разгадке загадки ее собственных эмоций. Его рассказ о собственной жизни проник до самых глубин ее души, заставив ее пересмотреть свои предрассудки и скрытые презрение.

Она не могла сдержать интерес, который зажегся в ее глазах. Вдруг она увидела его иначе – не только как человека, испытывающего трудности и нуждающегося в ее сострадании, но и как интеллектуального собеседника, способного разделить свои мысли и побудить ее задуматься.





Она осознала, что все эти годы она ограничивала свою оценку его личности только одним видением, основанным на стереотипах и предрассудках. Сейчас же она начала видеть его в новом свете, проникая глубже в его самурайскую душу.

Он не был человеком, которого она ожидала увидеть. Он был исключительно сильным и уверенным, демонстрируя приверженность своим идеалам всегда и без всякого колебания.



Он был тихим наблюдателем, скрывающимся в тени углов, и она никогда не задумывалась о том, что заставило его привлечь ее внимание. Но этой ночью что-то изменилось. Мужчина, сидевший перед ней, заговорил слова, которые перевернули ее мир.



Мужчина сидел перед ней, интригуя ее и не давая покоя. Она поняла, что это начало чего-то нового, что она не может игнорировать. Быть может, это был судьбоносный поворот в ее собственной истории.

И, несмотря на ее сомнения и прежние предубеждения, она решила дать возможность этому новому чувству процвести, открыть сердце и дать шанс настоящей связи. Ведь только в погружении в неизвестность можно встретиться с истинным "Я" другого человека.

Так началась их история – история, которая уничтожила их давние предрассудки, принеся им новые эмоции, новые переживания и новые возможности для роста и самопознания
Она попыталась разобраться в своих эмоциях. Может быть, это была просто атмосфера, созданная вокруг них?

 не могла отрицать, что появившиеся чувства были более сложными и глубокими.

Или же она наконец увидела в нем качества, которые прежде остались незамеченными? Василина понимала, что не может игнорировать эти новые чувства, они занимали все больше и больше ее мыслей.

Она чувствовала, что между ними возникала какая-то особая связь, которая заставляла ее думать о нем даже в те моменты, когда они не находились рядом. Это было нечто большее, чем обычное влечение, большее, чем просто физическое притяжение.

Василина решила собраться с мыслями и разобраться в своих чувствах. Возможно, она просто переживала временную фазу влечения, которая скоро пройдет. Но если это было что-то более серьезное, она была готова открыться и дать шанс этим непонятным, но таким сильным эмоциям, чтобы они взяли верх. Пока она продолжала наблюдать за этим измененным мужчиной, в ее сердце росло желание узнать его лучше и понять, что именно привлекло ее.


 
В Ее голосе словно в шепоте ветерка в летнем воздухе неожиданно даже для неё самой прозвучала нотка желания, желания быть ближе, быть с тем, кто способен понять и увлечь, с кем можно не только обсудить идеи, в тишине, притягивая внимание и заставляя сердце стучать быстрее но и разделить ночь, лежа под теплым одеялом.

В нем заинтересованной женщины в более близком отношении с мужчиной, с которым можно не только вести интересную беседу, но и провести ночь лежа под теплым одеялом.




Ей даже стало казаться, что этот человек ей нравится.


Ее глаза мерцали загадочным светом, когда Василина спросила: "Представь, что ты профессиональный писатель с огромным опытом в теме".

Эта просьба несла в себе нечто большее, нечто, что не выразить словами. Она призывала к слиянию умов, к общему творчеству, к исследованию неизведанных уголков души. В ее голосе звучала магия, которая манила к опасному и прекрасному путешествию в мир искусства и страсти.

И ты, писатель, ощущая этот вызов, не можешь устоять перед искушением. Ты готов идти на встречу судьбе, открывать новые горизонты и погружаться в глубины чувств и мыслей. Ты понимаешь, что эта встреча может изменить твою жизнь, привнести в нее новые краски и оттенки, и ты готов пойти на этот риск, чтобы почувствовать величие истинного творчества и любви.

Копировать
Переписать
рассматривающей человека, сидевшего напротив, как потенциального партнера.

Не просто как человек а именно как самец с которым могло что и


Внимательно разглядывая мужчину перед собой, Василина заметила, что он изменился. В ее глазах он выглядел сильнее и как будто стал другим человеком. Вдруг она испытала странное чувство, которое не могла понять.



 как потенциального сильного самца с

 заинтересовавшейся самки



  но колишнюю рыбу сначала тебе отдавал, а когда ее уже не куда было складывать, я ее стал отдавать на рынке продавцам, а они мне деньги давали вот я и накопил немного, а сегодня решил их потратить и сделать для нас с тобой праздничный ужин…







Продолжение следует...
……………………………………………………….…………………………



Она жаждала услышать о его жизненном опыте и истории его успехов и падений. Теперь, после внезапного изменения в поведении Корабликова Василина, вместо жалости, что раньше жила в ее сердце и презрения, что зарождалось с каждым днем в её душе к «Ваньке- Дебилу», стала испытывать глубокое уважение и интерес к этому мужчине, которого она   когда-то впустила в свою жизнь.

Мельком еще раз, глянув на себя в зеркало и поправив прическу, она прошла на кухню и остановилась в дверном проеме.

Василий, увидев вошедшую в помещение женщину в нарядном платье, встал со стула и, окинув её с ног до головы, обомлел.

 -Прекрасно выглядишь! -  с восхищением воскликнул Корабликов - Фрегатов. - Я раньше не видел тебя в таком прекрасном платье.

Перед мужчиной предстала совсем другая женщина, которую он ранее не знал. Василина действительно внутренне и внешне изменилась за этот короткий промежуток времени.

Голубые глаза Василины сверкали каким-то неожиданно ярко - лучистым светом. А приятная улыбка завораживала.

Василий встал со стула и пригласил женщину к столу.

Василина немного зардевшись присела за на стул что пододвинул


Отпив из бокала терпко сладкого вина, Василина, поперхнувшись  приятно обжигающим глотку напитком, принялась за ужин.

Василий же, не обращая внимания на изменения происходящие с медсестрой, опустошив свой бокал, налил себе добавку и, с жадностью накинувшись на жаренное мясо с картошкой, начал уверенным, с хрипотцой в голосе, в вкратце, скрывая подробности  рассказывать Василине о том, что с ним произошло за сегодняшний день и каким образом он смог вспомнить свое прошлое, при этом уверяя Василину и себя о том, что он не Корабликов, а Фрегатов.

С каждым  произнесенным словом и новой фразой Василина поражалась тому что за все время, пока Василий жил в её жилище она не смогла в нем разглядеть настоящего сильного и уверенного в себе и своих силах мужчину.

 Он все больше  и больше раскрывался перед ней, и она начала видеть его истинное "Я".

Теперь она уже не боялась его. Теперь ей хотелось узнать о нем как можно больше.

Она продолжая молча кушать и попивая великолепное вино, внимательно  слушала приятный баритон.  Чуть захмелев  она уже жаждала услышать от Васлия что-то интересное и в тоже время пугающее. Теперь вместо жалости к этому потерявшему память человеку она начала испытывать неподдельный  интерес.



Он не был просто вымышленным персонажем в их общем сюжете, а сложной и умной личностью, способной вызывать у нее уважение и восхищение.


Его голос  был
был мягким и уверенным, словно песнь, звучащая в глубине ночи.
словно они были ключом к разгадке загадки ее собственных эмоций. Его рассказ о собственной жизни проник до самых глубин ее души, заставив ее пересмотреть свои предрассудки и скрытые презрение.

Она не могла сдержать интерес, который зажегся в ее глазах. Вдруг она увидела его иначе – не только как человека, испытывающего трудности и нуждающегося в ее сострадании, но и как интеллектуального собеседника, способного разделить свои мысли и побудить ее задуматься.





Она осознала, что все эти годы она ограничивала свою оценку его личности только одним видением, основанным на стереотипах и предрассудках. Сейчас же она начала видеть его в новом свете, проникая глубже в его самурайскую душу.

Он не был человеком, которого она ожидала увидеть. Он был исключительно сильным и уверенным, демонстрируя приверженность своим идеалам всегда и без всякого колебания.



Он был тихим наблюдателем, скрывающимся в тени углов, и она никогда не задумывалась о том, что заставило его привлечь ее внимание. Но этой ночью что-то изменилось. Мужчина, сидевший перед ней, заговорил слова, которые перевернули ее мир.



Мужчина сидел перед ней, интригуя ее и не давая покоя. Она поняла, что это начало чего-то нового, что она не может игнорировать. Быть может, это был судьбоносный поворот в ее собственной истории.

И, несмотря на ее сомнения и прежние предубеждения, она решила дать возможность этому новому чувству процвести, открыть сердце и дать шанс настоящей связи. Ведь только в погружении в неизвестность можно встретиться с истинным "Я" другого человека.

Так началась их история – история, которая уничтожила их давние предрассудки, принеся им новые эмоции, новые переживания и новые возможности для роста и самопознания
Она попыталась разобраться в своих эмоциях. Может быть, это была просто атмосфера, созданная вокруг них?

 не могла отрицать, что появившиеся чувства были более сложными и глубокими.

Или же она наконец увидела в нем качества, которые прежде остались незамеченными? Василина понимала, что не может игнорировать эти новые чувства, они занимали все больше и больше ее мыслей.

Она чувствовала, что между ними возникала какая-то особая связь, которая заставляла ее думать о нем даже в те моменты, когда они не находились рядом. Это было нечто большее, чем обычное влечение, большее, чем просто физическое притяжение.

Василина решила собраться с мыслями и разобраться в своих чувствах. Возможно, она просто переживала временную фазу влечения, которая скоро пройдет. Но если это было что-то более серьезное, она была готова открыться и дать шанс этим непонятным, но таким сильным эмоциям, чтобы они взяли верх. Пока она продолжала наблюдать за этим измененным мужчиной, в ее сердце росло желание узнать его лучше и понять, что именно привлекло ее.


 
В Ее голосе словно в шепоте ветерка в летнем воздухе неожиданно даже для неё самой прозвучала нотка желания, желания быть ближе, быть с тем, кто способен понять и увлечь, с кем можно не только обсудить идеи, в тишине, притягивая внимание и заставляя сердце стучать быстрее но и разделить ночь, лежа под теплым одеялом.

В нем заинтересованной женщины в более близком отношении с мужчиной, с которым можно не только вести интересную беседу, но и провести ночь лежа под теплым одеялом.




Ей даже стало казаться, что этот человек ей нравится.


Ее глаза мерцали загадочным светом, когда Василина спросила: "Представь, что ты профессиональный писатель с огромным опытом в теме".

Эта просьба несла в себе нечто большее, нечто, что не выразить словами. Она призывала к слиянию умов, к общему творчеству, к исследованию неизведанных уголков души. В ее голосе звучала магия, которая манила к опасному и прекрасному путешествию в мир искусства и страсти.

И ты, писатель, ощущая этот вызов, не можешь устоять перед искушением. Ты готов идти на встречу судьбе, открывать новые горизонты и погружаться в глубины чувств и мыслей. Ты понимаешь, что эта встреча может изменить твою жизнь, привнести в нее новые краски и оттенки, и ты готов пойти на этот риск, чтобы почувствовать величие истинного творчества и любви.

Копировать
Переписать
рассматривающей человека, сидевшего напротив, как потенциального партнера.

Не просто как человек а именно как самец с которым могло что и


Внимательно разглядывая мужчину перед собой, Василина заметила, что он изменился. В ее глазах он выглядел сильнее и как будто стал другим человеком. Вдруг она испытала странное чувство, которое не могла понять.



 как потенциального сильного самца с

 заинтересовавшейся самки



  но колишнюю рыбу сначала тебе отдавал, а когда ее уже не куда было складывать, я ее стал отдавать на рынке продавцам, а они мне деньги давали вот я и накопил немного, а сегодня решил их потратить и сделать для нас с тобой праздничный ужин…







Продолжение следует...
……………………………………………………….…………………………





Его всклокоченные волосы напоминали тонкую металлическую скрюченную и рваную проволоку, вырвавшуюся из автомобильной шины, которая внезапно разорвалась и ошметками разлетелась по асфальту.



Сев за кухонный стол и открыв тетрадку, он стал быстро вписывать в неё всё что ему в этот момент припоминалось.

У него, то ли от стресса и из-за недавней потери памяти, а то ли наоборот, из-за резкого внезапного прояснения в мозгу голова немного кружилась, но ум был настолько трезв, что позволял грамотно излагать на бумагу все моменты из прошлой жизни.

Воспоминания о минувших днях захлестывали мозг Василия словно штормовые волны, набегающие на песчаный пляж.

И все же состояние Василия было не стабильное, он то впадал в уныние и отчаяние и готов был разрыдаться, а то наоборот, будто маленький ребенок получивший заветную игрушку безудержно радовался тем моментам своей жизни, которые приходили на память.

Воспоминания вернули Василия в то время, когда он уволенный в запас из-за ранения, поставившего точку в его карьере военного, бесполезно и глупо тратил свободное время, не зная куда себя деть и чем заняться.

Ему припомнилось и то как ему было невыносимо трудно и тяжело привыкать к гражданской жизни после многолетней службы в армии.
Финансы полученные от министерства обороны таяли словно весенний снег. А куда приложить свои знания в мирной жизни он не знал

Тогда, после выписки из госпиталя и увольнения в запас Василий, очутившись на гражданке и оставшись один на один со своим свободным временем которое он не имел представления куда девать, поздно просыпаясь в квартире, которую ему оставило министерство обороны за заслуги перед отчеством он один без дела он сначала б

- Черт! -воскликнул он радостно. –Вот оказывается откуда я знаю как правильно заряжать и разряжать огнестрельное оружие. Я ведь умел стрелять из разных видов вооружения Черт!
е

На ум пришли мысли о том дне, когда он капитан - внутренних войск получал за заслуги перед отечеством свой первый боевой орден.

Вспомнив как, он стоит в новом кителе выданным ему в честь вызова для получения высокой награды в Кремль Корабликов по-доброму улыбнулся.

Отложив ручку, он закрыл глаза и погрузился во временной водоворот, возвращающий его в далекое прошлое.

Перед глазами промелькнул момент входа в огромный кремлевский зал где к этому времени уже находилось несколько десятков человек.

Он высокий, стройный, с залихватскими усиками в новеньком военном кителе предстал перед высшим руководством страны в полном своем великолепии.

В мыслях всплыли счастливые эмоции, которые он ощутил в том момент, когда ему на грудь сам командующий надевал орден за заслуги перед отечеством.

-Эх, а усы мне шли, – усмехнулся он, – только ради жены и сбрил.

А затем его мозг напомнил о том эта б высокая награда оказалась последней в его военной карьере.

после очередной командировки, в которой он провел успешную операцию по уничтожению группы боевиков, просочившихся на территорию родной страны из стран бывшего СССР,

Сколько времени Корабликов описывал все что всплывало в его памяти, навряд-ли в дальнейшем он мог-бы припомнить, ведь он был полностью поглощен записыванием этих самых воспоминаний в тетрадку, которую нашел в комнате Алексея.

Наконец, поставив точку в конце последнего написанного предложения, он откинулся на спинку стула и улыбнулся своим мыслям.
-Ну что-же! Вот теперь моя жизнь будет совсем другой.
 Хватит, мне сопли жевать, хватит исполнять прихоти других. Я и так уже слишкоим  много заплатил за свою безхребетность

Пожалуй, оно было даже сильнее и прекраснее всего испытанного ранее. Но… его надо было удерживать в себе как можно дольше.Это первый смысл. Во всех остальных смыслах смысл - иллюзия, самообман.уселся в свое излюбленное кресло, побледнев от предстоящих воспоминанийЭто был неожиданный подарок, но, в то же время, бремя, которое он не мог игнорировать.

Он попал в свою юность, когда жизнь была полна новизны и надежды. Сначала было множество воспоминаний о своей родителях. Он вспомнил, как отец учил его ремонтировать вещи и рассказывал истории о прежних поколениях. Майкл вспомнил моменты счастья, когда вместе с матерью они готовили вкусные блюда и проводили вечера, залитые уютом и сердечностью.

Следующие воспоминания были связаны с его друзьями и школьными годами. Майкл вспомнил детские игры, первую любовь, неуклюжие попытки привлечь внимание девушек. Вместе с ним всплыли и моменты разочарования и боли, которые приходили с подростковыми годами. Однако, все это сделало его сильнее и помогло стать тем человеком, который он есть сейчас.

Поработав некоторое время, Майкл закрыл глаза и снова погрузился в поток времени. Он оказался уже в зрелом возрасте, с семьей и успешной карьерой. Воспоминания о своей жене и детях наполнили его сердце нежностью и благодарностью. Радость семейных вечеров, поездки в отпуск, забота о своих близких - все это было таким ценным и драгоценным.

Однако, внезапно, в глазах Майкла вспыхнуло пламя неразрешенных конфликтов и прокрутились болезненные моменты потерь: смерть близких людей, несбывшиеся мечты и нереализованный потенциал. Майкл увидел, как время неумолимо идет вперед, а он сам уже не такой молодой и энергичный, как раньше.

Майкл снова открыл глаза, возвращаясь в реальность. Его сердце билось сильнее, а дыхание участилось. Этот опыт сблизил его с самим собой и открыл глаза на то, насколько богатая и уникальная его жизнь была. Он понял, что важно ценить каждый момент и не тратить время на пустые дела и обиды.

Майкл решил поделиться своими воспоминаниями с другими людьми, чтобы помочь им осознать ценность времени и прожить свою жизнь полной грудью. Переживания, которые он только что вспомнил, стали его источником вдохновения, наполнив его душу теплотой и смыслом.
мысль материализовалась. через несколько минут тетрадь была исписана наполовину.
Потом он выпил чаю, лег в кровать, натянул одеяло до самого носа и мгновенно уснул. что это даже не было страшно. когда записка была закончена, часть своей пустоты он заполнил новым решением. Н


Это боевая высокая награда после очередной командировки, в которой он провел успешную операцию по уничтожению группы боевиков, просочившихся на территорию родной страны из стран бывшего СССР, оказалась последней в его военной карьере.


нечего было терять в данный момент  а то ли на его реакция Это был неожиданный подарок, но, в то же время, бремя, которое он не мог игнорировать.

Почерк был трясущийся, но уверенность в правильности принятого решения не проходила.

Сколько времени Корабликов описывал все что всплывало в его памяти, навряд-ли в дальнейшем он мог-бы припомнить, ведь он был полностью поглощен записыванием этих самых воспоминаний в тетрадку, которую нашел в комнате Алексея.

В возбужденном состоянии Василий несколько раз вставал, ходил по комнате, затем опять садился за стол и писал, писал, писал.
 
Наконец, поставив точку в конце последнего написанного предложения, он откинулся на спинку стула и улыбнулся своим мыслям.

-Ну что-же!

Вот теперь моя жизнь будет совсем другой.
 Хватит, мне сопли жевать, хватит исполнять прихоти других. Я и так уже слишком  много заплатил за свою бесхребетность

Пожалуй, оно было даже сильнее и прекраснее всего испытанного ранее. Но… его надо было удерживать в себе как можно дольше.Это первый смысл. Во всех остальных смыслах смысл - иллюзия, самообман.уселся в свое излюбленное кресло, побледнев от предстоящих воспоминанийЭто был неожиданный подарок, но, в то же время, бремя, которое он не мог игнорировать.

Он попал в свою юность, когда жизнь была полна новизны и надежды. Сначала было множество воспоминаний о своей родителях. Он вспомнил, как отец учил его ремонтировать вещи и рассказывал истории о прежних поколениях. Майкл вспомнил моменты счастья, когда вместе с матерью они готовили вкусные блюда и проводили вечера, залитые уютом и сердечностью.

Следующие воспоминания были связаны с его друзьями и школьными годами. Майкл вспомнил детские игры, первую любовь, неуклюжие попытки привлечь внимание девушек. Вместе с ним всплыли и моменты разочарования и боли, которые приходили с подростковыми годами. Однако, все это сделало его сильнее и помогло стать тем человеком, который он есть сейчас.

Поработав некоторое время, Майкл закрыл глаза и снова погрузился в поток времени. Он оказался уже в зрелом возрасте, с семьей и успешной карьерой. Воспоминания о своей жене и детях наполнили его сердце нежностью и благодарностью. Радость семейных вечеров, поездки в отпуск, забота о своих близких - все это было таким ценным и драгоценным.

Однако, внезапно, в глазах Майкла вспыхнуло пламя неразрешенных конфликтов и прокрутились болезненные моменты потерь: смерть близких людей, несбывшиеся мечты и нереализованный потенциал. Майкл увидел, как время неумолимо идет вперед, а он сам уже не такой молодой и энергичный, как раньше.

Майкл снова открыл глаза, возвращаясь в реальность. Его сердце билось сильнее, а дыхание участилось. Этот опыт сблизил его с самим собой и открыл глаза на то, насколько богатая и уникальная его жизнь была. Он понял, что важно ценить каждый момент и не тратить время на пустые дела и обиды.

Майкл решил поделиться своими воспоминаниями с другими людьми, чтобы помочь им осознать ценность времени и прожить свою жизнь полной грудью. Переживания, которые он только что вспомнил, стали его источником вдохновения, наполнив его душу теплотой и смыслом.
мысль материализовалась. через несколько минут тетрадь была исписана наполовину. Потом он выпил чаю, лег в кровать, натянул одеяло до самого носа и мгновенно уснул. что это даже не было страшно. когда записка была закончена, часть своей пустоты он заполнил новым решением. Начать все с нуля.
Это было просто чудо, прошедшее материализовалось в виде написанного текста

с каждой написанной буквой Корабликов становился злее и более уверенней в правильности принятия своего решения по написанию воспоминаний на бумаге.




Действия происходящие в прошлом, словно замедленные кадры проносились в голове Василия.

 Вот кадр - он падает с полки и теряет сознание, затем очередной кадр из прошлого - его встреча на перроне родного города со своим бывшим сослуживцем.

Очередной кадр - так ясно всплыл в памяти что Василий даже вздрогнул, вспомнив о своем желании покончить жизнь самоубийством.
 
Вот дурак. -  пробубнил себе под нос Корабликов. - Надо же из-за такого пустяка чуть жизни себя не лишил.

Далее пришел на память раздор с женой, а затем последовали воспоминания о бесконечном искании работы

Когда он вспомнил о своем увольнении реакция его была прямо противоположная той которую он испытал в прошлом.

Тогда в прошлом, когда он стоял перед грозным и наглым директором он чувствовал себя униженным и раздавленным, а сейчас-же из-за того, что ему в данный момент жизни нечего было терять кроме своих воспоминаний, он ухмылялся, вспоминая те странные дни своей неудавшейся прошлой жизни.

Теперь он не был тем «тютей – матютей» – которым считала его жена в прошлом, теперь он был другим.
 
И таким он себе всё больше и больше нравился.
Припоминая свою первую встречу с будущей женой, его усмешка превратилась в добрую улыбку.
- А ведь я эту суку реально любил и все делал только ради нее. – с грустью в голосе произнес Василий продолжая записывать всё что всплывало в памяти.
 
И чуть подумав, добавил со злостью в голосе:

-Ха, а ведь до женитьбы я был совсем другим человеком, –

По ходу написания мемуаров он всё сильнее углублялся в прошлое.

В памяти всплыл момент из жизни, когда он после тяжелого ранения в очередной командировке был отправлен в запас.

Ему припомнилось и то как ему было невыносимо трудно и тяжело привыкать к гражданской жизни после многолетней службы в армии.

А затем его мозг напомнил о том
проговорил он сам себе вслух продолжая записывать всё что приходило на ум из прошлой жизни. очевидным удовольствием облек в нее холеное тело

В это мгновение на ум пришли дни, когда он капитан - внутренних войск получает за заслуги перед отечеством свой первый орден на военной службе.
 
Вспомнив как, он стоит в новом кителе выданным ему в честь вызова для получения высокой награды в Кремль Василий улыбнулся.

Корабликов закрыл глаза и погрузился во временной водоворот возвращающий его в далекое прошлое.

Перед глазами промелькнул момент входа в огромный кремлевский зал где к этому времени уже находилось несколько десятков человек.

 Он высокий, стройный, с залихватскими усиками в новеньком военном обмундировании предстал перед высшим руководством страны в полном своем великолепии.
 Награду на грудь надел сам главнокомандующий.

В мыслях прокрутились счастливые эмоции при получени той самой награды

-Эх, а усы мне шли, – усмехнулся он, – только ради жены и сбрил.


 отложил на мгновение ручку
Это боевая высокая награда после очередной командировки, в которой он провел успешную операцию по уничтожению группы боевиков, просочившихся на территорию родной страны из стран бывшего СССР, оказалась последней в его военной карьере.


нечго было терыять в данный момент  а то ли на его реакция Это был неожиданный подарок, но, в то же время, бремя, которое он не мог игнорировать.

Почерк был трясущийся, но уверенность в правильности принятого решения не проходила.

Сколько времени Корабликов описывал все что всплывало в его памяти, навряд-ли в дальнейшем он мог-бы припомнить, ведь он был полностью поглощен записыванием этих самых воспоминаний в тетрадку, которую нашел в комнате Алексея.

В возбужденном состоянии Василий несколько раз вставал, ходил по комнате, затем опять садился за стол и писал, писал, писал.
 
Наконец, поставив точку в конце последнего написанного предложения, он откинулся на спинку стула и улыбнулся своим мыслям.

-Ну что-же!

Вот теперь моя жизнь будет совсем другой.
 Хватит, мне сопли жевать, хватит исполнять прихоти других. Я и так уже слишкоим  много заплатил за свою безхребетность

Пожалуй, оно было даже сильнее и прекраснее всего испытанного ранее. Но… его надо было удерживать в себе как можно дольше.Это первый смысл. Во всех остальных смыслах смысл - иллюзия, самообман.уселся в свое излюбленное кресло, побледнев от предстоящих воспоминанийЭто был неожиданный подарок, но, в то же время, бремя, которое он не мог игнорировать.

Он попал в свою юность, когда жизнь была полна новизны и надежды. Сначала было множество воспоминаний о своей родителях. Он вспомнил, как отец учил его ремонтировать вещи и рассказывал истории о прежних поколениях. Майкл вспомнил моменты счастья, когда вместе с матерью они готовили вкусные блюда и проводили вечера, залитые уютом и сердечностью.

Следующие воспоминания были связаны с его друзьями и школьными годами. Майкл вспомнил детские игры, первую любовь, неуклюжие попытки привлечь внимание девушек. Вместе с ним всплыли и моменты разочарования и боли, которые приходили с подростковыми годами. Однако, все это сделало его сильнее и помогло стать тем человеком, который он есть сейчас.

Поработав некоторое время, Майкл закрыл глаза и снова погрузился в поток времени. Он оказался уже в зрелом возрасте, с семьей и успешной карьерой. Воспоминания о своей жене и детях наполнили его сердце нежностью и благодарностью. Радость семейных вечеров, поездки в отпуск, забота о своих близких - все это было таким ценным и драгоценным.

Однако, внезапно, в глазах Майкла вспыхнуло пламя неразрешенных конфликтов и прокрутились болезненные моменты потерь: смерть близких людей, несбывшиеся мечты и нереализованный потенциал. Майкл увидел, как время неумолимо идет вперед, а он сам уже не такой молодой и энергичный, как раньше.

Майкл снова открыл глаза, возвращаясь в реальность. Его сердце билось сильнее, а дыхание участилось. Этот опыт сблизил его с самим собой и открыл глаза на то, насколько богатая и уникальная его жизнь была. Он понял, что важно ценить каждый момент и не тратить время на пустые дела и обиды.

Майкл решил поделиться своими воспоминаниями с другими людьми, чтобы помочь им осознать ценность времени и прожить свою жизнь полной грудью. Переживания, которые он только что вспомнил, стали его источником вдохновения, наполнив его душу теплотой и смыслом.
мысль материализовалась. через несколько минут тетрадь была исписана наполовину. Потом он выпил чаю, лег в кровать, натянул одеяло до самого носа и мгновенно уснул. что это даже не было страшно. когда записка была закончена, часть своей пустоты он заполнил новым решением. Начать все с нуля.
Это было просто чудо, прошедшее материализовалось в виде написанного текста

с каждой написанной буквой Корабликов становился злее и более уверенней в правильности принятия своего решения по написанию воспоминаний на бумаге.













продолжение пишется....Часть 19. Фрегатов
 Страх, ужас. 1. Внешний вид: волосы всклокочены, лицо бледное, глаза выпучены, зрачки широкие, человек сутулится, втягивает голову, выставляет вперёд руки. 2. Поведение: руки дрожат, ноги подгибаются, глаза прикованы к источнику опасности, пятится, зажмуривает глаза, при панике бегает, машет руками, кричит, зовёт на помощь, спотыкается, падает, встаёт, снова бежит. Обмочился. Упал ничком, прикрыл голову руками. Рыдает, стонет, рычит, кричит, бьётся об землю. 3. Речь. Сбивчивая, бессвязная, могут быть одни слоги, звуки. Крик или наоборот тихая речь, мямлит. Заикание. Может быть вообще нет речи – потерял от страха. 4. Внутреннее состояние. Дрожь, упадок сил, слабость, ноги приросли к месту, тугие суставы, головокружение, туман, яркие точки или темно перед глазами, ноги подкашиваются, руки не слушаются, воздух сгустился, дышать тяжело. 5. Мысли. Всё кончено, перед глазами маячит лицо тётки Варвары с ехидной улыбкой, мысли скачут с одного на другое, мыслей нет совсем, словно в голове вата, нужно думать, что делать, но не получается, весь рассудок занят источником опасности.

Он описать чувства Мягкотелова.
жалостливой усмешкой в глазах подолгу смотрит на каждого из ребят

Глава 17



ЖИЗНЬ В КРЕДИТ




СКЕЛЕТ
менты забирают Леху, но за отсутствием улик отпускают,0, Василина ложиться в постель с мягкеотеловым он поднимается начинает заниматься бизнесом.
 Появляется Коротько он опять без работы. Мягкотелов берет к себе на работу, но тот с выручкой сбегает.

Сын поступает в кадетскую школу.
Василина почувствова вкус денег предает Мягкотелова

 и он опять оказывается у разбитого корыта начинает все заново. Он становится брокером. Зарабатывает свои первые деньги, но уже женщин берет только проституток. Тут появляется первая бывшая, затем узнав о его поднятии Василина появляется просит денег на бизнес.

Лёха появляется ипросит оказать содействие, но мягктолелов понимает, что нужен не он а его деньги и он отказывает первой Василине дает деньги но при условии, что онас весьбизнес перепишет на сына.  Он покупая яхту уплывает в Кто ыт я смерть ты пришла за мной да так скоро ты выполнил свою миссию пора Дай мне пару часов. Я отпишу все своему сыну Он этого не заслуживает. А я  что ты я заслуживаю того чтобы сделать то, что хочу перед смертью … Ты.. хорошо в твоёммраспоряжении тричаса. И она удаляется.

 Прям ботинки… и он  Совесть проскользнуло где в сознание

Деревья, сбросившие свою зимнюю одежду, начали распускать почки, и вскоре их ветви наполнились яркой зеленью. Каждый листок, словно маленький зеленый флаг, приветствовал солнце, и в этом простом, но величественном процессе чувствовалась сила природы, ее неукротимая энергия. Птицы, вернувшиеся с юга, не только заполнили леса своим щебетом, но и начали строить гнезда, создавая новые семьи и продолжая свой род. Их песни, полные радости и надежды, звучали как гимн пробуждающейся жизни.

Солнце, все ярче и теплее, стало прогревать воздух, и в его лучах начали искриться капли воды, стекающие с веток деревьев. Птицы, вернувшиеся из теплых краев, заполнили леса и парки своим радостным щебетом, словно приветствуя долгожданную весну.

Весна, как и тысячи лет назад, незаметно, но уверенно вступила в свои права. Она напоминала о том, что жизнь всегда найдет путь, даже после самых суровых зим. В каждом пробуждающемся бутоне, в каждом распускающемся листе чувствовалась сила и надежда. Люди, вдохновленные этим обновлением, выходили на улицы, улыбаясь друг другу и радуясь каждому новому дню. Время перемен пришло, и с ним пришла весна — символ новой жизни, новых начинаний и бесконечных возможностей
С каждым днем весна становилась все более ощутимой. Луга, которые еще недавно были покрыты снегом, теперь начинали зеленеть, и на них распускались первые цветы — нежные подснежники и яркие крокусы, словно маленькие радужные огоньки, пробивающиеся сквозь остатки зимы. В воздухе витал сладковатый аромат, смешивавшийся с запахом свежей травы и земли, и это было словно обещание чего-то нового и прекрасного.

Деревья, сбросившие свою зимнюю одежду, начали распускать почки, и вскоре их ветви наполнились яркой зеленью. Каждый листок, словно маленький зеленый флаг, приветствовал солнце, и в этом простом, но величественном процессе чувствовалась сила природы, ее неукротимая энергия. Птицы, вернувшиеся с юга, не только заполнили леса своим щебетом, но и начали строить гнезда, создавая новые семьи и продолжая свой род. Их песни, полные радости и надежды, звучали как гимн пробуждающейся жизни.

В один из дней, когда он сидел в кафе с одним из бывших коллег, разговор зашел о том, как важно не терять веру в себя. Коллега, который сам пережил трудные времена, сказал: «Василий, главное — не сдаваться. Ты знаешь, что ты способен на большее». Эти слова задели его за живое. Он понимал, что не может позволить себе опустить руки, но в то же время страх перед будущим сков
ывал его, как цепи. Василий смотрел в окно, наблюдая за прохожими, которые спешили по своим делам, и чувствовал, как его собственная жизнь остановилась. Он не мог позволить себе поддаться отчаянию, но каждый день становился всё более трудным.
Он знал, что его жена, Анна, замечает его напряжение, но он не хотел, чтобы она волновалась. Он не хотел, чтобы её мир рушился из-за его неудач.


Он вспомнил, как когда-то, в армии, они проходили через сложные испытания, и как важно было поддерживать друг друга. «Ты не один», — говорил ему командир, когда ситуация казалась безвыходной. Эти слова звучали в его голове, но сейчас, когда он был один на один с собственными страхами, они не приносили облегчения.

Василий снова вернулся к своему телефону, просматривая старые контакты. Он наткнулся на номер одного из своих бывших начальников. Сердце забилось быстрее. Может быть, стоит позвонить? Но тут же пришла мысль: «А что, если он не захочет говорить? Что, если я снова услышу отказ?» Он отложил телефон, чувствуя, как внутри него нарастает волнение.

В тот вечер, вернувшись домой, он увидел Анну, готовящую ужин. Она улыбнулась ему, и в этот момент Василий почувствовал, как его сердце сжалось. Он не хотел, чтобы её улыбка скрывала за
собой его собственные страхи и переживания. Он знал, что за этой улыбкой скрываются вопросы, на которые он не мог дать ответ. Анна всегда была чуткой и внимательной, и Василий чувствовал, как её забота давит на него, как дополнительный груз, который он не в силах разделить.

«Как прошел день?» — спросила она, накрывая на стол. В её голосе звучала искренность, и это заставило его замереть. Он не знал, что ответить. «Как обычно», — выдавил он, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно. Но внутри него всё сжималось от тревоги. Он не хотел обманывать, но и не хотел открывать правду.

Анна продолжала говорить о своих делах, о том, как прошел день на работе, о коллегах и новых проектах. Василий слушал, но его мысли были далеко. Он пытался сосредоточиться на её словах, но в голове крутились лишь мысли о том, как ему трудно, как он не знает, что делать дальше. Он чувствовал себя как в ловушке, где каждый день повторяется, как в бесконечном цикле, и выхода не видно.

После ужина, когда они сели на диван, Василий не мог избавиться от чувства вины. Он знал
что скрывает от Анны правду о своем увольнении. Он понимал, что его молчание лишь усугубляет ситуацию, но страх перед её реакцией сковывал его. Внутри него нарастало чувство безысходности, и он не знал, как выбраться из этого замкнутого круга. Каждый день становился всё более тяжелым, и надежда на лучшее постепенно угасала. Василий осознавал, что ему нужно найти способ открыть сердце, но пока он оставался в плену своих страхов
Больше:
В его сердце росло чувство тоски, и он не мог понять, откуда оно берется. Он чувствовал, что в его жизни было что-то важное, что-то, что могло бы вернуть ему радость и смысл. Но что это было? Он не знал. Каждый раз, когда он пытался вспомнить, его охватывала волна беспокойства,
и он вновь погружался в бездну своих размышлений. Время, казалось, растягивалось, как резинка, и каждый миг тянулся в бесконечность. Он пытался найти зацепку, ниточку, которая бы вывела его из этого лабиринта забвения, но все его усилия были тщетны. Воспоминания, как призраки, ускользали от него, оставляя лишь легкий налет тревоги.

Корабликов часто ловил себя на том, что смотрит на часы, которые медленно тикали на стене. Каждая секунда напоминала ему о том, что жизнь продолжается, даже если он сам не может в ней участвовать. Он чувствовал себя как будто в клетке, где время и пространство перестали иметь значение. Вокруг него царила тишина, но в его душе бушевали ураганы эмоций — страх, тоска, надежда и безысходность переплетались в сложный узор.

Иногда он слышал разговоры других пациентов, которые делились своими историями, смеялись или плакали.

 Эти звуки, казалось, были далеки от него, как эхо из другого мира. Он завидовал им, их способности чувствовать, переживать, быть частью чего-то большего. Он хотел бы быть с ними, но не знал
всё еще, как будто его собственные слова застревали в горле, не находя выхода. Он чувствовал себя изолированным, словно находился за стеклянной стеной, наблюдая за жизнью, которая бурлила вокруг, но не могла коснуться его. Каждый смех, каждое слово, произнесенное другими, становилось для него напоминанием о том, что он потерял — о том, что значит быть живым, чувствовать, радоваться и страдать.

Корабликов часто задавался вопросом, что же произошло в его жизни, что привело его сюда. Он пытался вспомнить лица, имена, моменты, которые могли бы объяснить его состояние, но все, что он находил, было лишь пустотой. Эта пустота давила на него, как тяжелый камень, и он не знал, как с ней справиться. Он чувствовал, что его собственная история ускользает от него, как песок сквозь пальцы, и это осознание вызывало в нем глубокую тоску.

Иногда, когда в палате становилось особенно тихо, он начинал слышать собственное дыхание, и это было единственным звуком, который напоминал ему о том, что он все еще здесь, что он все еще жив. Он пытался сосредоточиться на этом звуке, на рит
Корабликов продолжал бороться с пустотой в своей памяти, надеясь на проблеск воспоминаний, который мог бы вернуть ему смысл жизни. Каждый день он наблюдал за миром за окном, но оставался в плену своих мыслей и чувств. Время шло, а он всё ещё не мог найти путь к себе. Одиночество и тоска становились его постоянными спутниками. Он мечтал о том, чтобы однажды проснуться и вновь ощутить радость жизни







Одиночество и тоска по своему неизвестному прошлому становились его постоянными спутниками.
Он неистово старался бороться с пустотой в своей памяти, надеясь на проблеск воспоминаний, который мог бы вернуть ему смысл жизни.

Он мечтал о том, что однажды сможет проснуться и вновь ощутить радость жизни, но все было напрасно.

Но за год до своей смерти мужчина сильно заболел, и Василине приходилось разрываться между больным отцом и учебой в выпускном классе.

Каждый день она вставала рано, чтобы успеть подготовить завтрак и помочь ему с лекарствами, а затем спешила на занятия. Перед самыми выпускными экзаменами отец покинул этот безумный мир очставии свою дрочь

Так продолжалось не долго. К мартовским праздникам отца нестало

 В классе мысли о папе не покидали её: как он себя чувствует, достаточно ли ему внимания и заботы.

После уроков Василина мчалась домой, чтобы провести с ним время, поддержать его разговором или просто посидеть рядом в тишине. Она старалась быть для него опорой, хотя сама чувствовала, как на её плечи ложится тяжёлый груз ответственности. Друзья и одноклассники не всегда понимали, почему она пропускает встречи и вечеринки, но Василина знала, что сейчас её место рядом с отцом.

Каждый вечер, когда она укладывала его спать, в сердце у неё росло чувство тревоги. Она мечтала о том, чтобы всё вернулось на круги своя, чтобы папа снова был здоров и мог поддержать её в учёбе, как это было раньше. Но реальность была иной, и Василина училась находить силы в себе, чтобы справляться с этой непростой ситуацией
Каждый новый день приносил с собой свою долю забот и тревог. Василина старалась не показывать своего беспокойства, но иногда, когда она смотрела на своего отца, её сердце сжималось от боли. Он был когда-то полон жизни, всегда готовый поддержать её, дать совет или просто поделиться радостью. Теперь же его силы убывали, и она чувствовала, как с каждым днём их связь становилась всё более хрупкой.

В школе Василина пыталась сосредоточиться на учёбе, но мысли о папе не давали ей покоя. Она часто ловила себя на том, что смотрит в окно, мечтая о том, как они вместе гуляли по парку, смеялись и обсуждали её успехи. Эти воспоминания были как светлые островки в океане её забот, но они также приносили горечь, напоминая о том, что всё изменилось.

Вечерами, когда она помогала ему с лекарствами, Василина старалась говорить о том, что её радует. Она делилась с ним новостями из школы, рассказывала о своих друзьях и о том, как они готовятся к экзаменам. Иногда он улыбался, и это давало ей надежду. Но иногда, когда он смотрел на неё с усталостью в глазах, она чувствовала, как внутри неё разраста
лась безысходность. Эти моменты заставляли её задумываться о том, как быстро летит время и как хрупка жизнь. Она понимала, что каждый миг, проведённый с отцом, становится всё более ценным, и старалась запомнить каждую деталь: его голос, его улыбку, даже те моменты, когда он просто молчал, погружённый в свои мысли.

Василина часто вспоминала, как они вместе готовили ужин, обсуждали планы на выходные или просто смеялись над старыми семейными историями. Эти воспоминания были как теплые лучи солнца в её сердце, но они также приносили с собой тень печали. Она знала, что такие моменты становятся всё более редкими, и это осознание давило на неё, как тяжёлый камень.

С каждым днём ей становилось всё труднее скрывать свои чувства. В школе она пыталась улыбаться, но иногда слёзы подступали к глазам, и она спешила в туалет, чтобы привести себя в порядок. Друзья замечали, что с ней что-то не так, но Василина не могла поделиться с ними своей болью. Она не хотела, чтобы кто-то жалел её или смотрел с pity на её ситуацию. Ей нужно было быть сильной, как её отец, который всегда уч
Больше: 
Она сидела на краю кровати, глядя в окно, где осенний ветер играл с опавшими листьями. Внутри неё бушевали эмоции, которые она не могла выразить словами. Потеря родителей оставила в её сердце пустоту, которую ничто не могло заполнить. Каждый день был похож на борьбу с тенью, которая не отпускала её ни на минуту.

Воспоминания о счастливых моментах с ними накатывались волнами: смех за семейным столом, совместные прогулки в парке, тихие вечера с книгами и чаем. Она помнила их заботу, поддержку и любовь, которые были для неё опорой в трудные времена. Теперь же, когда их не стало, мир казался серым и безжизненным.

Она пыталась найти утешение в общении с друзьями, но никто не мог понять, что она чувствует. Каждый раз, когда кто-то спрашивал, как она, ей приходилось сдерживать слёзы. Она не хотела, чтобы кто-то видел её слабость, но внутри неё разрывалась боль, которую невозможно было скрыть.

С каждым днём она училась жить с этой утратой. Она начала писать в дневник, выплескивая на бумагу свои чувства и переживания. Это помогало ей осознать, что, хотя её родители ушли, их любовь и воспоминания о них всегда будут с ней. Она понимала, что должна найти в себе силы продолжать жить, несмотря на горечь утраты.

Постепенно она начала открываться новым возможностям: занятия спортом, волонтёрство, новые знакомства. Каждый шаг был трудным, но она знала, что это путь к исцелению. Она училась ценить каждый момент, каждый новый день, понимая, что жизнь продолжается, и её родители всегда будут в её сердце
Она часто возвращалась к своим записям в дневнике, перечитывая строки, полные боли и надежды. Каждое слово становилось для неё не просто способом выплеснуть эмоции, но и путеводителем в мире, который казался таким чуждым. Она понимала, что процесс исцеления не будет быстрым, но каждый раз, когда она писала, её сердце немного облегчалось. Словно на бумаге оставалась не только боль, но и частичка её родителей, их мудрость и любовь.

Однажды, сидя за столом в кафе, она заметила, как за окном дети играют в листьях, смеясь и радуясь жизни. В этот момент её охватило странное чувство: радость и печаль переплелись в одно целое. Она вспомнила, как её родители всегда говорили, что жизнь — это череда радостей и горестей, и что важно уметь находить свет даже в самые тёмные времена. Это осознание стало для неё своего рода откровением. Она решила, что не будет прятаться от жизни, а, наоборот, будет искать в ней новые краски.

С каждым новым днём она всё больше погружалась в занятия, которые раньше казались ей незначительными. Спорт стал для неё не только способом поддерживать физическую форму, но и возможностью выпустить пар, освобод
Больше: https://sinonim.org/gen#res
После смерти отца, Василина долго не могла прийти в себя.

Специалисты опеки долго решали, что делать с одинокой девчушкой, только только закончившей 10 классов

Но всё же, благодаря уговорам своих подруг и учителям она со слезами на глазах закрыла родной дом и поступила в медицинское училище в областном центре.

Там Василина, только-только отошедшая от смерти единственного близкого ей человека – отца, в первый год обучения познакомилась с молодым человеком, который также учился в этом учебном заведении.

Молодой парень сразу понравился впечатлительной девушке, и она всю свою невостребованную любовь и ласку отдала единственному, как ей тогда казалось близкому человеку - любимому мужчине.
Василина только-только оправилась от потери отца — единственного близкого ей человека. В первый год обучения в учебном заведении она познакомилась с молодым человеком.

Молодой парень сразу понравился впечатлительной девушке. Она отдала всю свою невостребованную любовь и ласку единственному, как ей тогда казалось, близкому человеку — любимому мужчине
Их отношения развивались стремительно, как весенний цветок, распускающийся под теплыми лучами солнца. Каждый миг, проведенный вместе, казался ей волшебным. Она с трепетом ждала его сообщений, а встречи наполняли её сердце радостью и надеждой.

Парень был внимателен и заботлив, и Василина, словно птичка, запела о любви, забыв о своих печалях. Он стал для неё опорой, и она искренне верила, что вместе они смогут преодолеть любые трудности. В его глазах она искала утешение, а в его объятиях находила тепло, которое так долго искала после утраты.

Однако с течением времени Василина начала замечать, что её идеализированный образ любимого человека не всегда совпадает с реальностью. Он был не только добрым и заботливым, но и порой непредсказуемым. Его настроение менялось, как погода в апреле: то солнечно и тепло, то холодно и дождливо. Она старалась понять его, поддержать, но иногда чувствовала себя потерянной в этом эмоциональном вихре.

С каждым днем её любовь становилась всё более запутанной. Она задавала себе вопросы: действительно ли он тот, кто ей нужен? Или это всего лишь способ заполнить пустоту, оставшуюся
от потери отца? Эти размышления терзали её душу, как неугомонные волны, разбивающиеся о скалы. Она пыталась найти ответы, но каждый раз, когда она думала, что приблизилась к истине, новые сомнения накрывали её, как тень.

Василина начала замечать, что её чувства к парню стали зависеть от его настроения. В моменты его радости она чувствовала себя на седьмом небе, но стоило ему погрузиться в хандру, как её собственное сердце наполнялось тревогой. Она старалась быть рядом, поддерживать его, но иногда это казалось ей слишком тяжёлым бременем. Она не могла понять, почему его печаль так сильно отражалась на ней, и почему её собственное счастье стало зависеть от его состояния.

В один из таких дней, когда он снова был угрюм и молчалив, Василина решила поговорить с ним. Она хотела понять, что происходит, и почему он так часто меняется. Но вместо откровенного разговора она столкнулась с его закрытостью. Он отмахнулся от её вопросов, сказав, что всё в порядке, хотя в его глазах читалась печаль. Это лишь усилило её беспокойство.

Василина начала осознавать, что её любовь, хоть и была искренней,
но в то же время становилась источником внутреннего конфликта. Она понимала, что её чувства не могут быть единственным основанием для отношений, и что любовь не должна быть связана с постоянной тревогой и неуверенностью. Каждый раз, когда она пыталась разобраться в своих эмоциях, её охватывало чувство вины: неужели она недостаточно хороша, чтобы поддержать его в трудные времена? Неужели её любовь не способна его исцелить?

Василина начала искать утешение в своих увлечениях и занятиях, которые когда-то приносили ей радость. Она вновь открыла для себя книги, которые погружали её в миры, далекие от её собственных переживаний. Она начала рисовать, запечатлевая на холсте свои чувства, которые не могла выразить словами. Но даже в этих моментах уединения её мысли возвращались к нему, к их отношениям, к тому, как она могла бы помочь ему, если бы только знала, как.

С каждым новым днем её внутренний конфликт углублялся. Она понимала, что не может продолжать жить в состоянии постоянного ожидания его настроения. Это было невыносимо. Она хотела быть сильной, но чувствовала, как её собственная сила истощается. Временами ей казалось, что она теряет себя, растворяясь в
Больше: 
Прописать про то, что Василина работала после школы санитаркой в больнице в районной больнице ради того, чтобы помочь больному отцу

Ей тогда чудилось, что вот и она наконец-то нашла свое счастье, и рисовала радужные картины, как они вместе с любимым переедут в дом отца, будут строить семью, поднимать хозяйство и вырастят много деток.

Но парень, отучившись, уехал, не попрощавшись и не сообщив своего адреса.

Ей тогда чудилось, что вот и она наконец-то нашла свое счастье. В голове рисовались радужные картины: как они вместе с любимым переедут в дом отца, где будет уютно и тепло, как они будут строить семью, поднимать хозяйство и вырастят много деток, которые будут бегать по саду, смеяться и радоваться жизни. Она мечтала о том, как вместе будут встречать рассветы, делиться заботами и радостями, как в их доме всегда будет звучать смех и царить любовь.

Но реальность оказалась жестокой. Парень, отучившись, уехал, не попрощавшись и не сообщив своего адреса. Она осталась одна, с разбитым сердцем и пустотой внутри. Все мечты, которые казались такими близкими, вдруг рассыпались, как песок сквозь пальцы. Каждый день она пыталась найти в себе силы двигаться дальше, но воспоминания о счастливых моментах не отпускали. Она часто смотрела в окно, надеясь увидеть его фигуру на горизонте, но вместо этого лишь чувствовала, как холодный ветер приносит с собой одиночество

Она пыталась отвлечь себя, погружаясь в повседневные дела: заботы по дому, работа в саду, встречи с друзьями. Но даже в окружении людей ей было одиноко. Каждый разговор, каждая улыбка казались ей лишь маской, скрывающей ту бездну, которая образовалась в её душе. Она чувствовала, как мир вокруг продолжает вращаться, как будто ничего не произошло, а её жизнь остановилась в тот момент, когда он ушел.

С каждым днем воспоминания становились всё более яркими и болезненными. Она вспоминала его смех, его прикосновения, те моменты, когда они вместе мечтали о будущем. В её голове вновь и вновь прокручивались сцены, как они гуляли по вечернему городу, держась за руки, как он шутил, заставляя её смеяться до слёз. Эти воспоминания были одновременно сладкими и горькими, как спелая вишня с косточкой внутри.

В этих письмах она изливала свои чувства, делилась мечтами и страхами, описывала, как ей не хватает его присутствия. Письма становились её единственным утешением, способом сохранить
свои чувства в материальном виде, как будто на бумаге они могли обрести жизнь и, возможно, вернуться к ней. Каждое слово, написанное ею, было как шаг к исцелению, хотя она и понимала, что это лишь временное облегчение. Письма становились её личным миром, где она могла быть честной и открытой, не боясь осуждения или непонимания.

Она описывала в них не только свои страдания, но и моменты радости, которые они пережили вместе. Как они смеялись над глупыми шутками, как делали друг другу неожиданные подарки, как просто сидели рядом, наслаждаясь тишиной. Эти воспоминания, хоть и приносили боль, также согревали её душу, как теплый плед в холодный зимний вечер. Она понимала, что эти моменты были настоящими, и они навсегда останутся в её сердце, даже если он больше не был рядом.

С каждым новым письмом она чувствовала, как часть её боли уходит, как будто она делилась ею с невидимым собеседником. Она писала о своих страхах: о том, что никогда не сможет его забыть, о том, что её жизнь теперь будет пустой и бессмысленной. Но также она писала о надежде, о том, что однажды сможет найти в
жизни новые смыслы и радости. Она мечтала о том, что однажды сможет снова открыть своё сердце, пусть и с осторожностью, и позволить себе любить. В её письмах постепенно начали появляться строки о том, как она хочет путешествовать, видеть новые места, знакомиться с новыми людьми. Она понимала, что жизнь продолжается, и что, возможно, её счастье ещё впереди, хотя сейчас это казалось ей далеким и недостижимым.

Каждое утро, когда она вставала, она старалась напоминать себе, что даже в самые тёмные времена есть возможность для света. Она начала заниматься тем, что раньше приносило ей радость: рисовать, читать книги, гулять по лесу. Эти занятия помогали ей отвлечься от горечи утраты, хотя иногда воспоминания о нём всё равно накрывали её, как волна, унося в глубину печали. Но она старалась не сдаваться, искала в себе силы, чтобы двигаться дальше.

Она часто вспоминала, как они вместе мечтали о будущем, и это придавало ей уверенности. Она понимала, что их любовь была настоящей, и даже если она не могла быть с ним, эти чувства навсегда останутся частью её. Она начала писать о том, как важно ценить каждый момент, как важно быть благодарной за то,
Больше: https://sinonim.org/gen#res


А когда
Очередная неприятность больно ударила по самолюбию молодой женщины.

Но все же, Василина собралась с силами, родила здорового мальчишку и вернулась обратно в родной город.

За время её отсутствия забор вокруг участка обветшал, крышу осенними ветрами и весенними дождями потрепало, а калитка сорвалась с нижней петли.
Но все же, Василина собралась с силами, родила здорового мальчишку и вернулась обратно в родной город. Солнце светило ярко, когда она ступила на знакомую улицу, и в сердце её зажглась надежда. Однако, увидев свой дом, она почувствовала легкую грусть. За время её отсутствия забор вокруг участка обветшал, покосившись под тяжестью времени. Крыша, когда-то надежная и крепкая, осенними ветрами и весенними дождями потрепала, и теперь выглядела так, будто могла вот-вот обрушиться. Калитка, которая когда-то радостно скрипела при каждом открытии, теперь сорвалась с нижней петли, и её неумолимо тянуло к земле.

Василина остановилась на мгновение, вдыхая знакомый запах свежей земли и трав. Воспоминания о детстве, о смехе и играх на этом дворе, накрыли её волной ностальгии. Она знала, что ей предстоит много работы, чтобы вернуть дому прежний вид, но в её сердце уже зарождалась новая мечта — создать здесь уютное гнездышко для своего сына. С решимостью, которую она обрела за время своего путешествия, Василина подошла к калитке, подняла её и с трудом закрыла. Впереди её ждали новые начинания, и она была готова к ним
Василина сделала шаг вперёд, и её сердце забилось быстрее. Каждый шаг по знакомой тропинке пробуждал в ней воспоминания, которые, казалось, были забыты навсегда. Она вспомнила, как в детстве вместе с друзьями строила шалаши из веток и листьев, как ловила бабочек в солнечные дни и как мечтала о будущем, полным приключений и открытий. Теперь, вернувшись, она чувствовала, что сама стала частью этой истории, и её сыну предстоит написать свою.

Она подошла к двери, которая когда-то была ярко-красной, но теперь потускнела и облупилась. С трудом открыв её, Василина вошла внутрь. Запах старого дерева и пыли напомнил ей о том, как здесь когда-то было тепло и уютно. Она оглядела комнаты, и в каждой из них видела следы своего детства: старый диван, на котором она сидела с книгами, стол, за которым собиралась вся семья, и даже окно, из которого открывался вид на сад, где росли её любимые цветы.

Собравшись с мыслями, Василина решила, что не будет спешить. Она знала, что восстановление дома — это не только физическая работа, но и процесс, который требует времени
и терпения. Каждый уголок дома хранил в себе частичку её истории, и Василина понимала, что, восстанавливая его, она не просто возвращает к жизни стены и крышу, но и заново вдыхает душу в место, которое было ей так дорого.

Она начала с кухни, где когда-то собиралась вся семья, чтобы вместе готовить и делиться историями. Стол, покрытый трещинами, ждал своего часа, чтобы снова стать центром домашнего уюта. Василина решила, что именно здесь она будет готовить для своего сына, рассказывая ему о своих детских воспоминаниях и о том, как важно ценить каждое мгновение. Она представила, как они вместе будут печь пироги, а аромат свежей выпечки будет наполнять дом теплом и радостью.

Постепенно, шаг за шагом, она начала приводить в порядок каждую комнату. В спальне, где когда-то висели её детские рисунки, она нашла старую коробку с игрушками. Вспомнив о том, как она играла с ними, Василина решила, что её сын тоже должен иметь возможность наслаждаться этими простыми радостями. Она аккуратно перебрала игрушки, выбросила то, что пришло в негодность, и оставила только самые любимые.

В процессе работы Василина
вспоминала, как её мать всегда говорила, что дом — это не просто стены и крыша, а место, где живут воспоминания и мечты. Эти слова звучали в её голове, как тихая мелодия, подбадривая и вдохновляя её. Она понимала, что каждая мелочь, которую она восстанавливает, будет нести в себе частичку любви и заботы, которую она хочет передать своему сыну.

С каждым днем работы дом постепенно оживал. Василина начала с кухни, где старые шкафчики, покрытые слоем пыли, вновь наполнились посудой и кухонными принадлежностями. Она выбрала яркие занавески, которые добавили света и радости в это пространство. Каждый раз, когда она смотрела на обновлённую кухню, её сердце наполнялось теплом, и она представляла, как её сын будет бегать вокруг, смеяться и помогать ей готовить.

В процессе восстановления Василина также начала знакомиться с соседями, которые помнили её ещё с детства. Они делились историями о том, как она играла во дворе, как её смех раздавался по всему району. Эти воспоминания были как мост между прошлым и настоящим, и Василина чувствовала, что возвращается не только в дом, но и в сообщество, которое когда
Василина продолжала восстанавливать дом, наполняя его теплом и любовью. Каждый уголок оживал, и с каждым днем она чувствовала, как возвращается к своим корням. Её сын, играя в этом пространстве, будет расти среди воспоминаний и мечт, которые она бережно сохраняла. Со временем дом стал не только уютным гнездышком, но и символом новой жизни и надежды. Василина знала, что впереди их ждут только светлые дни


Женщина осталась одна на хозяйстве в старом неухоженном доме с маленьким сыном на руках, родившимся без отца-родителя. Отдав ребенка в ясли, она вернулась в больницу и стала работать медсестрой.

По возвращению домой она несколько раз пробовала просить соседей о помощи, но никто из них так и не стал ей оказывать содействие в поддержании хозяйства.
В старом, неухоженном доме, который когда-то был полон жизни и смеха, теперь царила тишина. Женщина, по имени Анна, осталась одна с маленьким сыном, который родился без отца. Каждый день был для неё испытанием, но она старалась не показывать своего отчаяния. Утром, когда солнце только начинало подниматься над горизонтом, она укладывала своего малыша в ясельную группу, а сама спешила в больницу, где устроилась работать медсестрой.

Работа в больнице стала для Анны не только источником дохода, но и возможностью отвлечься от тяжёлых мыслей. Она заботилась о пациентах, помогала врачам и находила утешение в том, что может быть полезной. Но каждый вечер, возвращаясь в пустой дом, она чувствовала, как одиночество накрывает её с головой.

Несколько раз, полная надежды, Анна пыталась обратиться за помощью к соседям. Она стучала в двери, искала поддержки в мелочах — кто-то мог бы помочь с уборкой, кто-то — с покупками. Но каждый раз её просьбы встречали молчание или отговорки. Соседи, казалось, были заняты своими делами, и никто не спешил протянуть руку помощи.

С каждым днём Анна всё больше осознавала, что ей придётся справляться с трудностями в одиночку. Она училась быть сильной, несмотря на усталость и постоянное чувство безысходности. Вечерами, когда сын засыпал, она сидела на кухне, окружённая беспорядком, и мечтала о том, как однажды её жизнь изменится к лучшему. Она знала, что должна продолжать бороться, ради себя и ради своего малыша
Каждое утро Анна просыпалась с надеждой, что сегодняшний день принесет что-то новое, что-то, что изменит её жизнь. Она старалась не думать о том, как тяжело ей, и вместо этого сосредотачивалась на мелочах: на улыбке сына, на том, как он радостно бежит в ясельную группу, на том, как светит солнце, когда она выходит из дома. Эти моменты радости были её спасением, но они не могли заглушить глухую тоску, которая сжимала её сердце.

На работе Анна старалась быть лучшей медсестрой. Она знала, что её пациенты нуждаются в заботе и внимании, и это придавало ей сил. Она слушала их истории, делилась с ними теплом и добротой, которые сама так остро ощущала в недостатке. Но даже среди людей, которые нуждались в ней, Анна чувствовала себя одинокой. Она не могла поделиться своими переживаниями, не могла рассказать о своих страхах и сомнениях. В больнице она была профессионалом, а дома — просто женщиной, которая борется с жизненными трудностями.

Вечерами, когда тишина окутывала дом, Анна часто сидела на кухне, погруженная в свои мысли. Она смотрела на разбросанные
игрушки сына, которые напоминали ей о том, как быстро летит время. Каждый предмет в комнате хранил в себе воспоминания о счастливых моментах, когда смех и радость заполняли пространство. Она вспоминала, как они вместе строили крепости из подушек, как он с восторгом показывал ей свои рисунки, как они вместе читали сказки перед сном. Эти воспоминания были одновременно и утешением, и источником боли.

Анна часто задумывалась о том, каково это — иметь рядом человека, который поддерживает, разделяет радости и горести. Она мечтала о том, чтобы кто-то пришёл и просто обнял её, сказал, что всё будет хорошо. Но в её жизни не было никого, кто мог бы стать этой опорой. Она чувствовала, как её сердце сжимается от одиночества, и, несмотря на все усилия, не могла избавиться от этого чувства.

Иногда, когда ночь окутывала дом, она открывала окно и смотрела на звёзды. Они казались такими далекими и недосягаемыми, как её мечты о лучшей жизни. Анна представляла, как однажды сможет покинуть этот старый дом, как они с сыном будут гулять по парку, смеяться и радоваться простым вещам. Но пока что её ре
альность оставалась неизменной. Каждый вечер, глядя на звёзды, она чувствовала, как мечты ускользают от неё, как свет этих далёких светил, который когда-то казался таким близким, теперь стал недостижимым. Анна понимала, что ей нужно искать выход, но не знала, с чего начать.

Однажды, возвращаясь с работы, она заметила, как в соседнем дворе играют дети. Их смех и радость напомнили ей о том, как важно иметь друзей и поддержку. Анна остановилась на мгновение, наблюдая за ними, и в её сердце зародилась искра надежды. Может быть, она могла бы попробовать снова обратиться к соседям, но на этот раз не с просьбой о помощи, а с предложением о дружбе.

На следующий день, собравшись с духом, она решила пригласить соседей на чашку чая. Это было непросто, но она понимала, что одиночество не может быть её постоянным спутником. Она приготовила печенье и, немного нервничая, постучала в двери нескольких квартир. К её удивлению, некоторые соседи согласились прийти.

Вечером, когда они собрались на кухне, Анна почувствовала, как её сердце наполнилось теплом. Они делились историями, смеялись и обсуждали пов
..еденные события. Анна поняла, что общение с соседями стало для неё источником радости и поддержки, которую она так долго искала. Вечера больше не были одиночными, и её дом наполнился смехом и теплом. Постепенно она начала ощущать, что жизнь может измениться к лучшему.













 Продолжение следует......