Блудный сын вернулся

 
     Вчера, после ударного труда на даче-огороде, решил я в городском парке развлечься-отдохнуть.
    
     Да и растения-сорняки, мной побежденные мотыгой, также, пускай, в "сознание придут", будь они трижды неладны.
    
     Итак, который час я наслаждаюсь вечерней прохладой в тени ветвистых лип.
    
     Ароматы душистые цветущей сирени, поспевающих трав, и просто, зелени пленяют душу.
    
     В парке сегодня многолюдно, празднует народ Великую Победу. Прелестно мне, что никого не видно пьяным, не слышно нецензурной брани, слышен кругом счастливый смех и возгласы «С Победой!».
    
     Народ празднует.
    
     Решив немного отдохнуть от променада дивного по аллеям парка, у фонтана, нашел я для себя свободное местечко на одной из скамеечек. Присел, расслабился, в сладкой истоме от весенних запахов, от счастья  лучиков, идущих от людей, сидел я на скамеечке, полузакрыв глаза.
      
     Счастливые мгновения чудного моего отдыха, вдруг, были прерваны беседой двух пожилых мужичков, в мудрых сединах, сидящих на скамеечке напротив меня.
    
     Сказать, что мирно они вели беседу, я не берусь: но показалось мне, что скоро в их беседе будут «ломаться копья» яростных атак.
      
     Первая моя мысль, покинуть поле брани с тем, чтоб и дальше продолжить идиллию с природой, была побеждена другой, в попытках осмыслить суть беседы той.
    
     Ведь спор-беседа наших оппонентов на сто процентов, по своей сути, была схожа с библейской притчей о блудном сыне.
    
     Уверен я, что читатель помнит основной ее смысл.
    
     Может, не скромно будет с моей стороны, но все же, для отдельных граждан я напомню ее смысл-существо, особенно, как говорится, резюме.
    
     Так вот, вернулся домой один из сыновей богатого папаши из дальних странствий, прокутив поделенное добро отчего дома, свою его часть, в надежде получить у своего отца приют.
    
     Поражает мудрое решение отца.
      
     Отец сказал рабам своим: «Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся».
    
     На это, его второй, как бы обиженный сын, ему отвечает, как мне кажется, неразумно: «Вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка».
    
     Не  буду я пока, читатель, приводить в пример вам мудрый ответ главы семейства, в конце рассказа мы его еще увидим.
   
     А пока, давайте вместе послушаем беседу старцев-оппонентов. Не знаю я, как она вам поглянется, но мне она была любезна, почти до слез.
    
     - И вот, представляешь, Василич, паспорта уже начал выдавать Путин в Донецке и Луганске, нас об этом не спросив.
    
     - И что же здесь плохого, Петрович? Ведь их жители для нас с тобой братья!
    
     - Так-то оно так, но братьев нужно ведь кормить!
    
     - И что тут страшного? В большой семье найдется кусок хлеба и похлебки ложка любому страждущему! Или не так?
    
     - Любезный мой, а как насчет наших пенсий распорядится государство? У тебя, видно, она большая, ты не  бедствуешь? Видимо, частенько отдыхаешь ты и на Канарах!
    
     - При чем здесь Канары? Можно отдыхать и в краю родном. Богатое у нас государство, сердобольное! Поможет оно всем!
      
     - Помочь, конечно, можно, но как бы вовремя заштопать мои прохудившиеся носки?
    
     - Ну, это ты, приятель, «загнул» лишнего! Причем здесь твои носки, твоя обувка?
    
     - А я, мой брат, уже который год, на свою пенсию, едва сводя концы с концами, не могу справить себе достойную обувку!
    
     - Ну, браток! В таком случае, иди работать. Лучок-зелень свои, со своего участка-огорода, продай населению.
   
     - Ну, как ты не поймешь, бес тебе в ребро, что скоро украинцам-братьям мой президент и пенсии назначит! А за что, как ты считаешь? Они, что, работали на нее в моем государстве?
      
     И долго, видимо, велась эта дивная беседа между заслуженными старцами, мне то не ведомо.
      
     Я встал, потревоженный беседой, поскольку она далеко не безразлична мне, и пошел потихоньку, размышляя о концовке притчи о блудном сыне, думая о том, кто блудный сын в ней, кто второй сын, а кто - и отец.
      
     Отец в той притче ответил обиженному сыну: «Сын мой! Ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся».