Чёрная дыра

 Зинка Коновалова - надзиратель от бога. Она ещё, когда экзамены сдавала, то дежурной была. Профессор, глава комиссии, её решение с доски стёр да в сердцах тряпку на пол бросил. Так она этого профессора пару раз в эту тряпку носом макнула, комиссия тут же ей зачёт поставила и от дальнейших экзаменов освободила.
     Силища у Зинки была неимоверная, рассказывали, что, когда она ключи от камеры забыла, то из дверных петель штыри аккуратно пальчиками вынула, дверь выставила, заключённых на прогулку вывела, потом также аккуратно штыри на место втиснула и дверь закрыла. Но я думаю, что это враньё. Зинка никогда ничего не забывала, тем более ключи от камеры. Она любила свою работу. И начальство её любило, но немного побаивалось и повышение ей не давало, а её всё устраивало.
     Она была не жадная до денег, не карьеристка, неприхотлива в еде. Как-то заключённые пытались бунт поднять по поводу плохой кормёжки, так она с тех пор стала вместе с ними тюремную баланду по две порции уплетать. Зрелище не для слабонервных. Вы когда-нибудь видели, как крокодил заглатывает свою жертву, не разжёвывая? Так вот Зинка ещё и жевала, перемалывая с хрустом вонючие кости и почти сырую картошку.
Заключённые, как кролики следовали за своим удавом, и не дай бог кому-нибудь закончить обед позже неё, хотя история таких случаев и не знает.
     Зинка никогда не была замужем.
     Она, конечно, не красавица, скорее наоборот: низкорослая, грудастая, короткие руки с толстыми волосатыми пальцами. Природа щедро наградила её мощной фигурой на крепких кривых ногах. Бугристое красное лицо, крупный квадратный нос, крысиные зубы, щелевидные маленькие глазки – ну чем не воин времён Чингисхана!
     Ей не нужна была дубинка или хлыст, чтобы навести порядок, от одного её вида леденящий ужас пронизывал заключённых, и они, трясясь от невыносимого страха, мокрые от пота и ещё бог весть от чего, выполняли всё, что она прикажет.
     Но и это было не самое страшное. 
     Ходили слухи, что по ночам, когда темнота расползалась по баракам, когда слипались глаза даже у самых боязливых заключённых, и гробовая тишина изредка прорезалась отвратительным крысиным визгом, когда уставшие прожектора, наскакавшись вдосталь по углам и закоулкам, бессильно упирались потускневшими лучами в одну точку, и воздух пронизывался щемящим чувством невыносимой тоски и опасности, бесшумно двигалась чёрная тень, которая проникала в мужские бараки, а утром на перекличке обнаруживалась недостача заключённых.
    Они пытались баррикадировать дверь на ночь, выставлять дежурных, ставить самодельные капканы - ничего не помогало.
    Начальство же смотрело на это сквозь пальцы. Справедливо считая, что легче отписаться, чем связываться с непонятной чертовщиной.
    Хотя Зинку точно никто не видел, но все были уверены, что это она бродит по ночам и утаскивает мужиков, которых потом никто и никогда не находил. Они пропадали бесследно.
    Один из зеков – учёный по астрономии, случайно загремевший в эти гиблые места, так и сказал: «Она, как чёрная дыра, засасывает и назад не выплёвывает». Так Зинку и прозвали Чёрной Дырой. Понятное дело в глаза никто бы не осмелился, а меж собой потихоньку, выбивая дробь зубами от страха… Кстати учёный тот через пару дней тоже пропал.
    Страшилки, одна невероятней другой передавались шёпотом, с постоянными оглядками, мол Чёрная Дыра пожирает тех, кого утащила. Или высасывает всю кровь, а высушенные тела развешивает в своём убежище, как гербарий. А ещё, самое худшее, что у неё подпольный колбасный цех…
    Новенькие все через Зинку проходили. Нюх у неё на способности всякие был чрезвычайно развит. Не глядя, сортировала напёрсточников, карточных шулеров, и прочую шваль. На дух не переносила мокрушников и альфонсов.
    К творческим личностям она относилась чуть мягче, для неё, посмотревшей в жизни только один фильм «Любовь и кровь» и не прочитавшей ни одной книжки, эти люди казались немного странными, и она к ним относилась, как к убогим.
    Зеки пронюхали про эту её маленькую слабость и попытались даже воспользоваться.
    Как-то один из вновь прибывших, заведомо предупреждённый ещё на этапе, сделал попытку, которая чуть не стоила ему жизни. На сортировке, когда дошла его очередь, он сделал, на сколько это возможно, умное лицо и выпалил, мол, вот какая незадача. Я, блин, поэт, вынужден здесь со всяким отребьем шмон терпеть.
    Ноздри Чёрной Дыры чуть дрогнули. 
   - Поэт, говоришь? Ну давай, изобрази.
    Ну тот и давай, как по писаному, точнее на этапе выученному, стихи читать. Читал он отвратительно, как двоечник в школе, да и автор стихов был явно не Пушкин. Боясь ошибиться и не нарваться на классику, зек прижал попутчика – очкарика. Рассуждал логически, что, если в очках, так и рифмовать может. Пообещал не трогать его очки, за это тот должен ему этакое заковыристое придумать, чтобы ни на одного автора не похоже, даже немного подсказал, в смысле слов накидал. Но, чтобы без мата, а то Чёрная Дыра сразу догадается, что поэт не настоящий. Вот что получилось:

Бесприютный Раздолбай
Располтыжил в дрободан.
Раскупорив бормотуху,
Расфурыжил наболдажник,
Забестыжил загребушник
И напялил на колган.

    Даже для Зинки-Чёрной Дыры это был перебор. Охранникам с трудом удалось уговорить её перестать стучать его головой о тумбочку. Всё-таки вещь казённая.
Слава богу, всё закончилось без особых последствий: Новенький получил тяжёлое сотрясение мозга с осложнениями, в следствии которых его освободили от работы, потерял память, приобрёл кличку «Раздолбай», а после всех произошедших позже событий, его показывали вновь прибывшим, как музейный экспонат творческой личности, не побоявшийся пойти против системы и порядка.
     Случилось непредвиденное. Дело в том, что раньше на месте колонии особого режима, был космодром. Для тюрем мест не хватало и решили убить сразу двух, даже трёх зайцев. Во-первых, добавочное место для осужденных (и переделывать ничего особо не надо), второе сохраняется космический бюджет, (так-как по бумагам колония проходила, как космодром) и в-третьих вводили в заблуждение иностранных шпионов.
     Как ни крутились шпионы вокруг колонии, как ни внедрялись под видом персонала или осуждённых – ясности не прибавлялось. Слишком много непонятого: для чего все работники шьют столько много тапок и где они производят сборку ракет?
      Последний пропавший агент успел невнятно сообщить что-то про чёрную дыру и что его тащат в подземелье…
«Видать всё слишком серьёзно» - решили они и отправили официальную комиссию в рамках космического сотрудничества и обмена опытом. Естественно в комиссии был собран весь шпионский бомонд.
    Начальство колонии, посовещавшись с Москвой, выставили встречную группу, в составе себя, представителей из Москвы и Зинку-Чёрную Дыру, в надежде, что её присутствие ускорит отъезд непрошеных гостей. Главных задач было две, чтобы иностранцы не поняли, что здесь колония, а в Москве не догадались, что космодрома давно нет… Ага! Значит задача одна.
     Из ангара выкатили несколько трубообразных деталей, которые не успели продать. Выдали заключённым рулетки, циркули, напильники и велели изображать высокооплачиваемых специалистов.
     Зинка молчала, когда комиссия шныряла по территории. Она терпела пока те ощупывали швы на цилиндрах. Но когда один из иностранцев ткнул пальцем на вход в подземелье, встала у дверей, широко растопырив руки:
    - Не пущу!
Лагерное начальство стало её увещевать, мол мы не на долго, увидят, что там смотреть нечего и уйдут.
    - Без бахил не пущу – уточнила Зинка.
     Надо сказать, что в подземную часть космодрома спускались лет двадцать назад, когда прорвало канализацию, с тех пор никто туда носа не совал.
     Надели бахилы, загрузились в проржавевший лифт и помчались вниз. Прошло минут десять, наконец кабина последний раз вздрогнула и остановилась. Двери с трудом разъехались, выплюнув наружу почти задохнувшихся пассажиров.
     Первые, у которых отвалилась челюсть от удивления - начальство из колонии. Далее округлили глаза и остальные. 
     И было от чего обалдеть. Они стояли в огромнейшем круглом зале. Высоченный потолок, стены, полы - всё блестело и сверкало кристальной чистотой под светом тысячи прожекторов. Изумительный свежий воздух наполнял лёгкие, отчего хотелось дышать и дышать. В два этажа по краям зала были выстроены помещения с прозрачными стенами. Внутри эти помещения были напичканы современным оборудованием, вокруг которого суетились люди в белых халатах. В центре зала стоял ослепительный космический корабль нового поколения, нос которого гордо упирался в самую высокую точку потолка.
    Напротив, корабля, без видимой опоры, как бы в воздухе, висел совершенно прозрачный подиум, на котором за небольшим столиком со множеством кнопок и рычажков стоял тот самый учёный, пропавший из лагеря.
   -  Это мои питомцы – неожиданно с нежностью проворковала Зинка – они у меня послушные. Их можно потрогать, но кормить нельзя. Корма у них и так достаточно, запасов лет на пятьдесят. Они все чистенькие, ухоженные, не бойтесь, можете их погладить. Только они чужих не любят, и к вам вряд ли подойдут. Тут они спят, а здесь умываются. Они у меня чистюли, у всех высшее образование. Им здесь не скучно, пока меня нет, я разрешаю им поиграть, вот нашли в запасниках какие-то детальки – ракету строят.
     И тут началось самое интересное. Зинка велела оторопевшей комиссии стоять на месте, а сама двинулась в середину зала. Потом достала из кармана свисток и свистнула. Тут, откуда ни возьмись, появились несколько человек в поварских колпаках. Они вынесли огромные подносы с кушаньями. Остальные, бросили свои занятия и в смятении окружили Зинку. Она, поглаживая и успокаивая, усаживала их за столы. Никогда и никто не видел Зинку такой счастливой. Её лицо сияло ослепительной улыбкой. Глаза светились материнским теплом и лаской. Она чуть ли не бабочкой порхала между столами, подкладывая своим питомцам кусочки повкуснее.
     Когда обед закончился, Зинка кого погладила по головке, кого потрепала за щёчки, всем дала по конфетке, и те вернулись к прежним занятиям.
     Потом загнала комиссию снова в лифт, на выходе отобрала бахилы и спровадила на банкет.
     Поздней ночью, в самый разгар банкета вдруг так грохнуло, что полопались все стёкла и зашатались стены. Все выбежали наружу. В самом центре территории колонии зияла огромная воронка, с раскуроченными, оплавленными краями и окутанная чёрным дымом, а высоко-высоко в небе быстро удалялся огненный шар, постепенно превращающийся в маленькую яркую мерцающую точку, и вскоре её уже можно было с трудом найти среди таких же сияющих звёзд.