Баба Яга и Фрося. Сказка

Пролог

В некотором царстве, в некотором государстве жила-была Фрося. Отец с матерью  нахвалиться на неё не могли: послушна  да приветлива, работяща да расторопна, тиха  да скромна. А как в девичью пору вошла, тут и не заладилось. Девка  в самом соку, а женихи подойти к ней боятся. Полюбилась она сильно могучему  богатырю Миколке, и  подступу к ней он никому не давал.  Фрося его тоже заприметила, но  родители её  были  против такого жених, потому что прозвище у него было «беспутный» – без пути, значит. Начнет чего делать – никогда добром   не закончит: или поломает, или утопит, или  потеряет.
Но правду говорят, что любовь зла. И  надумала она с ним  уйти без родительского благословения. Уйти –  ушла, а жизнь свою под откос пустила. Миколка -- на рыбалку  да на охоту, похваляться своей могучестью да силой меряться, а она  – дома ,сиди да слезы лей. Слезы горючие о доме родительском да о матушке, которую первой снесли  на погост. Батюшка с той поры не велел на глаза показываться, потом и он помер. Сильно горевала Фрося и не углядела за Миколкой: уехал на рыбалку, выпил  зелена  вина  да и утонул . Осталась Фрося одна одинешенька, слез уж не стало, и надумала она умереть. Легко сказать, а как сделать?  Исхитриться надо было, чтобы все подумали: само собой так получилось. Зимой да летом помирать не хотелось, стала она осени дожидаться.

Часть 1.  Неожиданная  находка

Вышла однажды утром на крыльцо и поняла: пора.  Пахло холодной сыростью и прелой листвой: под ногами  листья клена мягким ковром лежат. Решила напоследок в саду прибрать – не скорее ли выход найдется. За домом,  у старых  яблонь, которые ещё дед Андрей посадил,  вовсю росла крапива, зеленела,  как летом. Стала её топором рубить и навозную кучу на зиму закрывать. Придет в дом новый  человек, а по весне, когда огород копать станет, вспомнит хозяйку добрым словом. Когда  вилами верхний слой  с ямы отвалила, попалось что-то тяжелое. «Неужели,  железо? –  ахнула Фрося. –  Надо убрать: весной  не откопать». Вдруг черенок переломился  и нога подвернулась. «Будто  мешает кто, - догадалась Фрося  и проговорила про себя, -  матушка-землица, отпусти!». Просьбу будто  услышали - ком земли  отвалился на дорожку. «Пусть подсохнет», – подумала Фрося и забыла о нем. Вечером  вспомнила, почистила, обмыла, принесла в избу. Это была старая  кринка, в каких  испокон веку хранили молоко. Но запечатана  она была хитро:  лыком оплетена, глиной  замазана, в огне печена. Сделалась  крепче железа. Повертела Фрося кринку и так, и этак: не пустая и не сильно грузная, ничего не гремит в ней, а что-то  все-таки есть.  Хотела крышку ножом поддеть или  горлышко отбить – ничего не вышло. Мучилась она, мучилась, да  в  сердцах  и  тяпнула  топором   по  кринке со  всего  маху…
 С этой минуты Фрося видела происходящее как в замедленном кино: вот кринка раскололась надвое, облачко из неё сгустилось,  запахло тухлыми яйцами,  и на  лавке появилась старуха в лохмотьях.
–  Сама ты «нечистая сила»! Ну, че привязалась? Ещё глаза лупит! Сколь хорошо было в навозе: тепло, не парко, не жарко. Так нет, надоть  железом  ковырять! Ну, кто тя  просил?
–  А-ма-ма, – тут у Фрося глаза закатились,  и тело не спеша  съехало с лавки на пол.
…Очнулась за столом:  самовар на столе, старуха шумно из блюдечка чай швыркает и  сахар вприкуску грызет.
– Извиняй, хозяйка, не утерпела, вздула самовар, больно соскучилась без него в горшке-то сидючи.
– На здоровье, –  выдохнула Фрося.  Посмотрела на  самовар и удивилась:  давно уж и забыла про него, от бабушки Груни ещё достался.
– Ну, раз не сердишься,  подсаживайся, - быстро откликнулась «гостья» и по-хозяйски  налила  в её кружку крепкого чаю, опять нацедила  кипятка  в чайничек и поставила  на самовар.
– Всё про себя  расскажу, не утаю, –  старуха  будто отвечала на её вопросы. –  Фрося, ты хлебни чаю-то, хлебни.  Давай знакомиться! Зови  меня бабой Ягой, Ядвигой, значит.  Решила  у тебя  погостить. Как уйти надумаю – скажусь. Чего молчишь-то? Согласна  али против?
– Не-ет, – Фрося голоса  своего не узнала.
– Чего нет? –  усмехнулась гостья,  сверкнув  зеленым  глазом.
– Согласна, –  вскрикнула  хозяйка,  обжигаясь чаем. Чай был хорош: заварен с  земляникой да липовым цветом.
 – Мед бери, – посоветовала Яга, –  моя история  нехитрая. Унес  меня Кощей со свадьбы, мужа моего молодого осиротил.  Я – сопротивляться, а он, ирод, показал мне в золотом блюдце, как муж мой через год женится снова,  уж и свадьбу  играет. Тут я сдалась. Не-е, Кощею-то отказала. Потом сидела так-то, плакала  и стала сущей  ведьмой… Я  было и на тот свет сходила. Злости  много во мне, бушует, спокою не дает. Вишь, больно обиделась я.  Посмотрела-посмотрела я, да передумала…Рано мне, осталась я  на этом свете, да без света, —  старуха снова  налила себе чай в блюдце. 
Фрося сначала оторопела, значит, это  за ней пришла Яга, умыкнет без следа. Но Яга сказала, что вегетарианка, мясо на дух не переносит и  даже  тошнит её от запаха крови. Стало понятно, что будут они пока вместе жить на этом свете.
Так и повелось: вечером чай  пьют, а днем по своим делам расходятся. На деревне узнали, что в гостях у  Фроси бабка  по матери. Бабка безобидная, сама  будто немая, а в лес одна  ходить не боится, только бестолковая: ни грибов, ни ягод не видит собрать, траву всё больше носит и мухоморы.
– Скоро ли  мои желания исполнять будешь? – как-то раз  за вечерним чаем  спросила с робостью Фрося.
– Каки-таки желания? –  удивилась Яга.
– Я тебя освободила, положено три  моих желания  исполнить.
– Кем положено? Куды положено? – ёрничала старуха.
Фрося подняла глаза, и  слезы  потекли  ручьём,  не остановить.
– Видно,  долго собиралась, со вчерашнего? –  ехидно  спросила старуха.— Не реви, не порть мне  аппетиту.
     Но Фрося уже рыдала в полный голос, повторяя время от времени, что «все поумира-а-али, и  ни-и-кто её  не  лю-у-у-бит». Яга кивала головой и задумчиво закусывала чай малиновым  вареньем.
– Ждала, ждала  я  этого,– закивала Яга. – А  чего ж ты хочешь?
– Миколку  хочу. Можешь? Детей хочу от него, дурака, –  всхлипнула Фрося.
– Первое желание исполню завтра, второе обдумай, а третье оставь на потом, на всякий случай. Исправлять первые два придется, – наставляла  Яга.
Но оказалось, что всё  не так просто. Нужна была энергия жизни, а взять её можно было только у Фроси.
– Отниму  половину жизни, сколь  останется? – спросила Яга.
– Половину! Ой, как же это? –  ужаснулась Фрося.
– А как ты думала?  Откуда ж я её возьму, жизнь-то, у чужих людей брать? Али кого погубить присоветуешь? – голос Яги становился все ехиднее, веяло от него  холодом.
– А сколько это, половину? – прошелестела  Фрося, язык не слушался, словно присох.
– Сейчас тебе 22, стало быть, 11 лет отнимать, и будет тебе 33.
– Мне бы только потом ребеночка  родить, да на ноги поставить. Нет мне жизни без этого- призналась Фрося, будто в грехе  покаялась.

Часть 2.  Первое желание

   Через неделю, ночью, на полнолуние, начала  Яга колдовать около печки: развела огонь от кресала, чугунок старый на припечек поставила, что-то сливала из разных склянок, крутила-вертела мутовкой  рябиновой, что-то сыпала и приговаривала. Потом подозвала Фросю, велела глаза закрыть и Миколку представлять себе живым. Фрося дышала над чем-то пахучим, стало ей  тяжко, рук-ног своих не слышит, а сердце бешено  колотится.
   Проснулась она наутро и  ничего не помнит, только все косточки  ноют, и вставать не хочется. Вошла Яга и рассказала, что Миколка чуть в деревню не рванул на радостях, что вернулся.
– Откуда  вернулся? – тихо удивилась Фрося.
– Зачем  тебе? Отпускать его нельзя. Выйди с ним, я тебе платок приготовила, ты его  надень, чтобы глаза отводить в деревне: забудут все про его смерть. Вставай, – приказала Яга.
 Через час, когда Фрося и Микола вернулись, их ждал ещё один  гость – дед Костя. Яга его представила хозяйке, он попросился  погостить с недельку и получил приглашение.
Пришло бабье лето, молодые пропадали где-то целыми днями. Яга оставалась домовничать, а дед Костя  то шел на рыбалку, то спал в клети, там было холодно, но ему нравилось.
Как-то утром прибежала к Яге Фрося, просияла и сообщила, что забрюхатела.
– Знаю, знаю. А ты-то все ли знаешь? – прошептала Яга. – Замечаешь ли, кто в доме твоем живет?
– Кто?
– Виновата я, – шептала Яга, – он рядом всегда. Глаза-то открой, посмотри-подумай, – сверкнула глазами Яга.

Часть 3. Второе желание

– А убрать его нельзя?
– Нет, это не в моей власти.
– А ты говорила… У меня же два желания осталось.
– Это нам на руку, что два. Тут надо подумать. Утро вечера мудренее. Иди спать.
Следующим вечером они опять пошли в баню, дед Банник был недоволен, но пустил последний раз: Кости боялся.
– Как это сделать-то?
– Трудно, ох трудно, девонька, - вздохнула Яга, – Испей-ко отвару сначала, чтобы слёз не лить… Теперь слушай, говорить больше не стану: Кощей меня всюду слышит… Извести его трудно, но можно. Родишь ты девку, а когда рожать будешь – умрешь, с горя Микола твой  утопнет, обратно к Водяному уйдет. Душа твоя перейдет к дочке, а я за ней приглядывать буду. Обещаю. Думай, красавица. Если все сложится – одолеем Кощея. А на нет – и суда нет.
– Да, за что же? – вздохнула Фрося.
– Началось с тебя – ты о смерти думала. Потом Миколу пришлось вернуть – вот  тут Кощей меня и нашел, у нечистого следы остаются.
– А если все так оставить?
– Погубит всех Кощей, да ещё и прислуживать заставит.
– Всех, и дочку?
– Да, всех.
– А ты сильнее его?
– Нет, он сильнее. Мне желания твои помогают. Их выполнять надо. А нарушать заклятья  никому нельзя.
– Пусть Миколка смерть Кощея ищет, все богатыри так делают.
– Не сможет: он Водяному запродан, умереть – не умер, да слаб стал. Не смотри,  что здоровый, как бык. Решай, красавица. Второе желание выполню.
– А третье?

Часть 4. Третье желание

– Это просто: дочке своей что желаешь?
– Пусть красивой будет.
– Красива, да без ума?
– Тогда умной.
– Много ли умных-то любят?
– Тогда счастливой.
– А в чем оно, счастье, знаешь? Твоё счастье ей  поможет ли?
– Тогда пусть будет доброй, – подумав, выдохнула Фрося и вдруг повалилась на лавку в обмороке. 
Яга сказала Миколе, чтобы  перенес жену  в избу, где Фрося и проспала двое суток подряд.

Эпилог

Все случилось так, как и сказала баба Яга.  Дочку Фроси назвали Груней, в честь прабабушки.
Микола снова утонул, но должен ещё отслужить Водяному  три года, чтобы уйти совсем. Он этому даже рад: можно на дочку посмотреть, полюбоваться.  Часто в дождь он любит подходить к дому и заглядывать в окна.
Дочка  тоже любит  смотреть в окно на дождь. Стоят они  иногда  друг против  друга, но дочь отца не видит: невидимый он.  Фрося видит их  обоих.  К дочке научилась  приходить в её сны, отирает сиротские слезы и рассказывает сказки.
Кощей  замурован в пещере, как и полагается. Когда-нибудь кто-то опять зайдет в неё случайно и  даст ему напиться воды из колодца. Нужно 12 ведер.