Фотограф. Глава 6. Чулочки

Объявили еще один номер.
Маленькая девочка, лет девяти от роду, спешила  на сцену так, что поскользнулась и  упала со ступенек. Она рухнула вниз,  зал ахнул. Не издав ни одного звука, она  встала и поднялась на сцену.
Какая-то женщина подбежала к ней и, наклонившись что-то спросила. В зале зазвучали аплодисменты. Всем хотелось поддержать ее.
          Девочка молча кивнула и протянула руку к микрофону. В ее глазах блестели слезы, но ни одна даже самая маленькая слезинка не выкатилась из них. Она вздохнула, и твердо и громко продекламировала.

Муса Джалиль.
"Чулочки"

Взволнованный зал притих, беспокоясь за ребенка, за то,  сможет ли она сейчас читать.


"Их расстреляли на рассвете" -
Начала она тихо.

"Когда еще белела мгла,
Там были женщины и дети
И эта девочка была."
Ее голос постепенно набирал силу. В нем появилась горечь.

"Сперва велели им раздеться,
Затем к обрыву стать спиной,"

Она резко набрала высоту. Звонко и громко произнесла:
"И вдруг раздался голос детский
Наивный, чистый и живой:"

Девочка произнесла тихо- тихо. Так трогательно,  по-детски, словно спрашивала сама, забыв о том, что она  на сцене читает стихотворение. 
"Чулочки тоже снять мне, дядя?"
Не упрекая, не браня,
Смотрели прямо в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
"Чулочки тоже..?"

Никто в зале уже не помнил, что это просто стихотворение. Все смотрели в эти синие бездонные глаза, которые проникали прямо в душу каждому, кто сидел и слушал ее в тот момент.
Все затаили дыхание, ожидая ответа.

Громко и отчетливо она отвечала каждому из присутствующих:
"И смятеньем эсэсовец объят.
Рука сама собой в волнении
Вдруг опускает автомат."

        Все облегченно вздыхают.
Голос понижается, в зале звенящая тишина, в которой раздаются слова:
"И снова скован взглядом детским,
И кажется, что в землю врос.
"Глаза, как у моей Утины" -
В смятеньи смутном произнес,
Овеянный невольной дрожью."

И снова громко, очень громко
"Нет! Он убить ее не сможет,
Но дал он очередь спеша…"

       Зал всколыхнулся, не веря своим ушам. Недоумение и растерянность появилось на лицах слушателей, но девочка неумолимо продолжала, руша напрасные надежды.

"Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла."

      Слезы катились по щекам женщин, инстинктивно прижимавших к себе своих детей. Егор незаметно смахнул рукой скупую слезу, предательски появившуюся в уголке глаза.

"Солдат, солдат, а если б дочка
Твоя вот здесь бы так легла,
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей.
Ты человек не просто немец,
Ты страшный зверь среди людей."
- упрекал фашиста ребенок, и всем в зале было невыносимо горько. Чистая, наивная, детская душа продолжала:

"Шагал эсэсовец упрямо,
Шагал, не подымая глаз."

       Зал слушал, ни в силах поднять глаз тоже. Смотреть в глаза этой девочке на сцене не было мучительно больно. Зачем она знает их, эти слова? Зачем они были? В жизни, в реальности... Ради чего была эта война, причинившая столько горя!

"Впервые может эта дума
В сознании отравленном зажглась,"
- девочка знала и это. Что такой вопрос возник в душе человека, который смог... но смог зачем?

"И снова взгляд светился детский,
И снова слышится опять,
И не забудется навеки
"ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ?"
Закончила она, спросив снова, так же по-детски, но уже со скрытой угрозой.

 "Не будет тебе больше покоя!" - означали ее слова.
      Зал на мгновение затих, а потом встал. Долго не смолкали аплодисменты,
Егор и, наверное, каждый человек в зале знал, что этот вопрос больше никогда не исчезнет  из памяти. Иногда он будет звучать в голове, набатом, напоминая о том, что невозможно ни понять, ни простить,  ни забыть.
Пусть  никогда больше не повторится этот ужас.
"Чулочки, дядя, тоже снять?"
         Егор вышел и подарил ей веточку. Ему хотелось подарить ей всю охапку, но Ольга сказала, что будут номера еще. Хотя он не представлял, что может поразить его больше, чем это стихотворение, прозвучавшее из уст девочки.  Аплодисменты не стихали долго-долго.   
       Следующим номером снова выступал ребенок. Егор недоумевал. Почему не выступили ее родители? Как потом он узнал, девочка зашла за кулисы и разрыдалась. Коленка была разодрана. Ревела они и от боли, и от  обиды и от пережитых в стихотворении эмоций. Ее мама выступила с танцем позже.
        На сцену пригласили Пирогова Тимофея. Вышел мальчик. На вид лет пять. Он заиграл на балалайке. Удивительно, как из трех струн можно извлекать столько звуков! И то, что это делает малыш, делало это удивительным вдвойне. Егор с удовольствием слушал. Ребенок, наверное, был очень непоседливым, так как он одновременно с руками, постукивал ногой и двигал в такт головой. И ему Егор вынес цветы.
        "Пирогова Инга. Фламенко." - объявил ведущий. Заиграла музыка и на сцену вышла девушка, в длинном, расклешенном платье. Она танцевала с такой страстью, словно отдавалась танцу вся, без остатка! Егор был настолько увлечен ее движениями, что ему даже захотелось выйти на сцену и станцевать с ней.  Танго, например. Держать в руках эту трепетную девушку, прижимать к себе ее тонкий стан. Она увлекала! На нее невозможно было не смотреть, на нее хотелось любоваться! Казалось, она приехала сюда из Испании. Жаркой и страстной страны. Ее темные волосы, карие глаза, так и сверкали, ослепляя. Был ли хоть один мужчина в зале, который остался к ней равнодушной, и хоть на мгновение, не представил бы себя рядом с ней? В этом Егор сомневался.
       Следующие два музыкальных номера он приходил в себя, стараясь переключиться с движений быстро мелькающей юбки Инги, с прикосновений ее рук, когда она принимала цветы, с ее миндалевидных глаз, которые сводили с ума.
"Успокойся! У нее сын, муж!" - ругал себя Егор. И все же снова ловил себя на мысли о том, что думает о ней.
"Что я такой влюбчивый-то? Какой-то не в меру восприимчивый я стал! Даже сентиментальный, я бы сказал!"
      Он взял себя в руки и досмотрел концерт.
Когда он вышел из зала, Ольга уже стояла в холле. Рядом с ней стоял муж и дочка.
"Познакомьтесь, это Саша, а это Егор, мой одноклассник!"
"А я?" - спросила девочка.
"И самое главное мое сокровище - моя дочка! Мой цветочек! Маргаритка!"
"Пора ехать, нас, наверное, уже ждут гости!"
      Егор посмотрел на часы. 20.03, всего восемь вечера. Концерт шел час. Но за это время он пережил столько эмоций, сколько не приносил иной месяц. "Как скучно я живу!" - подумал он.  Поначалу Егор хотел отказаться от поездки в ресторан. Ему было неловко, что даже приличного букета у него нет. Но его так настойчиво приглашали в машину. Он решил подарить денег. Правда, у него не было конверта, но он что-нибудь придумает!
      - Оля, ты работаешь в цирке? - спросил молодой человек.
Ольга рассмеялась и ответила:
- В каком-то образе,  да.  Вся наша жизнь сплошной цирк. Но на самом деле, нет. У меня свой бизнес.
- А когда ты успела закончить на гимнастку? Ты же, сколько я помню, поступила на юридический.
- Я его закончила. А на гимнастку учусь сейчас.
- В цирковом?
- Нет, конечно! Для себя. Занимаюсь с тренером.
- Чтооо? Ты это делаешь для себя?
- Ну да. Хобби у меня такое.
- Такое хобби? Вот это да! Неужели такие хобби бывают? Оль, я поражен до глубины души! И в целом концерт потряс меня! Что ни номер, то сплошное удивление! Что творят дети! Что делают их родители!
- Мы давно мечтали организовать этот концерт. Идея родилась года три назад. Потом искали единомышленников, и только нынче все сложилось! Я так рада, что все получилось!
- Оль, это было потрясающе!!!
- Спасибо тебе, Егор! Но самое большое спасибо, что ты пришел! Кто бы мог подумать, что тебя заинтересует мое выступление!
- Оль ,- начал он, но муж сказал, что они приехали.
     Пока Ольгу все поздравляли, он на удачу проверил, не привязана ли к номеру ее сберкарта. Оказалось, что привязана. Он перечислил ей подарок. "Вряд ли здесь увидит, потом, дома, рассмотрит. И это его очень радовало. Она бы стала отказываться. Зная Ольгин характер, он в этом не сомневался.
       Поздравлять выходили к микрофону. Когда близкие друзья и родственники закончились, объявили, что каждый может подойти и поздравить.
      Егор захотел. Ему не терпелось рассказать о своих впечатлениях. Сначала он рассказал о школьных годах,  а потом начал рассказ:
- Сижу я, жду, когда эе придет черед Ольги. Ее объявили
 Вдруг с неба летят алые полотна, я думаю, прикольная задумка! Выходит гимнастка и начинает творить чудеса. А я такой, ждал сначала, когда выйдет Ольга. Думал, она петь будет. И забыл. Засмотрелся на девушку. Сразу цирк вспомнился. Мы с классом ходили. Номер закончился. Я такой, стоп! А где же она, Ольга? Мне и в ум не приходило, что все это делала она! Оль, это потрясающе!!! Я думал, она профессионал, а это хобби! Хобби! Вы представляете? Забираться без страховки под самый потолок и бесстрашно лететь оттуда! Вот это да!!! Вот это я понимаю! Я думал, хобби у девочек, крестиком вышивать! Даже стыдно за себя. У меня нет хобби. Я даже в качалку, который год уж собираюсь! Но теперь все изменится! Торжественно при всех это обещаю! А все благодаря этой чудесной девушке! Оленька, с днем рождения!!!
      Он подошел к имениннице и крепко обнял ее. 
- Повезло тебе, Александр! Такую жену отхватил!
- А то! - улыбнулся он.
После поздравлений были танцы. Как ни странно, но Егор тоже танцевал. Он не делал этого уже давно и вдруг сегодня захотелось. Мужчин было немного, и потому, Егор не мог себе позволить сидеть, когда играла медленная музыка, ведь на него смотрело сколько женских глаз! На один из медленных танцев его пригласила Ольга.
- Егор, ты пришел по делу?
- Не буду лукавить. Сначала, думал по делу, но потом так увлекся! Оль, ты за один только вечер показала мне жизнь! В ее самых разнообразных проявлениях! Ты показала мне, как можно жить и я понял, как скучно и мелко живу я. Ты знаешь, я так рад, что затеял все это. Собираю народ на юбилей Нины Яковлевны.
- О! Какая идея! Ты такой молодец! Мы так давно не собирались, а так хочется всех увидеть, расспросить, кто кем стал!
- Оль, я общаясь с каждым из вас, словно погружаюсь в вашу жизнь! Вы все такие разные! У всех так по-разному сложилась судьба! Не буду тебе ничего рассказывать. Все узнаешь на вечере! Ты же придешь?
- Во мне можно было не сомневаться! Приду непременно!
     Поздней ночью Егор поставил в список еще две галочки. Оля знает и придет. И снова он долго не мог заснуть. Перед глазами мелькали дети. Талантливые, причем,  каждый по своему.
А заснул он под шелест юбки Инги, танцующей фламенко. Во сне он танцевал с ней. Его руки ощущали шелк корсета платья и трепещущий стан, хрупкой девушки.


Продолжение http://www.proza.ru/2019/05/14/640