Что бы ты выбрал?

     Ренди впервые шел этой дорогой. То есть он знал, что она существует и выведет его к станции. Но обычно выходя из мастерской, он смешивался с прохожими и добирался до своего поезда тесными улочками маленького города. Но сегодня Ренди просто не хватало воздуха. В этот раз было много работы, в удушливой жаре цеха по дублению и химической покраске кожи. Казалось еще немного и крыша мастерской расплавится и сойдет вниз потоком горячей смолы. С утра пришла партия сырья, которая обещала быстро испортиться в духоте беспощадного июльского солнца. Хозяин – маленький толстый итальянец, суетливо бегая вокруг огромной горы кож, предусмотрительно посулил работникам накинуть по пятьдесят центов, за переработку. Легко сказать за переработку. Больше суток провели на ногах двадцать мужчин, жертвуя перекуром, сном и даже приемом пищи. Трудились словно роботы, задыхаясь и превозмогая усталость. Лишь к вечеру следующего дня работа, наконец, была закончена. Довольный хозяин блаженно дымил сигарой, скалился золотыми зубами и светился от радости.
 
     Ренди никогда не боялся работы, особенно когда был помоложе. Брался за все что подвернется, не жалея себя. Родившийся в бедной набожной семье он с детства приучался честно добывать свой хлеб. Но шло время и к тридцати пяти годам, он стал все чаще сознавать, что жизнь его безвозвратно исчезает в пропасти рабочих будней. Здоровья остается все меньше, чтобы осилить тяжелую работу, за которую хоть что-то платили, и которую еще надо было найти. Три месяца он слонялся по улицам с табличкой на груди «Ищу работу», пока не подвернулась кожевенная мастерская. Но через две недели он понял, что долго не выдержит в этой душегубке. И становилось нестерпимо больно от осознания безысходности своего существования.
     Выйдя из цеха, он вгляделся, в раскаленное за день, жерло лабиринта шумных улиц, приправленных автомобильными парами и, махнув рукой, повернул в обратную сторону. Через квартал одноэтажных производственных помещений, Ренди исчез за густыми стеблями кукурузных полей городских окраин.
    
     Высокий, поджарый, он шел, неспеша вдыхая полной грудью чистый кислород. В зарослях было тихо, то и дело набегал небольшой ветерок, освежая его бронзовое от загара лицо. Поле вывело на узкую проселочную дорогу, по которой он двинулся дальше в сторону станции.  В застегнутом на пуговицу кармане рубашки, под пачкой сигарет, лежали три доллара пятьдесят центов – сегодняшний заработок с «премией». Это хорошие деньги. Из них, пожалуй, можно отложить и половину к тем небольшим сбережениям, которые он собирал уже несколько лет, лелея мечту получить образование и выбиться в люди. Однажды, в ослепительно белом смокинге, выйти из роскошного особняка с видом на океан к шикарному лимузину.   
Дорога была пустынной. За десять минут ему никто не встретился на пути. Вдалеке уже стали слышны паровозные гудки, предвещая приближение станции, когда он увидел двоих мужчин выглядывающих из-за густых кустов в сторону дороги. Сам не зная почему, Ренди свернул и притаился за толстым деревом. Мужчины не заметили его.

     - Выброси свои часы, Пит! - сказал один, молодой, черноволосый, походивший на цыгана. - Они давно стоят.

     - Зато исправно работает револьвер, - откликнулся второй, снимая с головы соломенную шляпу, - так что уже завтра куплю себе золотые швейцарские роликс.
 
     Он выглядел постарше, его лысый словно обтянутый кожей череп лоснился от пота. Мощная спина  слегка покачивалась, когда он переминался с ноги на ногу, как боксер перед выходом на ринг.
Из-за укрытия Ренди довольно неплохо их разглядел. Черноволосый был стройный парень с узким лицом. Он слегка нервничал, подергивая плечами, и часто глядел на часы, подбрасывая запястье почти к самому лицу.
Лысый жевал в зубах огрызок незажженной сигары, пристально наблюдая за поворотом и все время прислушивался, вращая круглой головой.
«Какого черта этот «громила» и «цыган» здесь делают? – тут же приклеил к ним прозвища Ренди».

     Но ответ не заставил себя ждать. За поворотом послышался шум двигателя и на дороге показался одинокий почтовый фургон.
     У Ренди бешено заколотилось сердце. Мысли о возможной развязке захлестнули его, но додумать он не успел - взгляд устремился вперед.
Сбавив скорость, фургон начал входить в поворот, когда из кустов на подножку кабины неожиданно запрыгнул цыган. То же самое проделал громила, выпрыгнув как леопард, с другой стороны дороги. Раздались хлопки револьверных выстрелов. Водитель и пассажир были убиты наповал. Цыган через разбитое стекло открыл дверь кабины и змеей протиснулся внутрь. Фургон, проехав еще несколько метров, встал как вкопанный в облаке пыли. От увиденного Ренди едва не проглотил собственный язык. Он даже не понял, успел ли испугаться, за это короткое время.
Оставив кабину, грабители обошли фургон. Черноволосый почесывал дулом пистолета длинную, вспотевшую шею. Громила засунул револьвер за пояс. В руках у него появился, вытащенный из кармана одного из убитых, длинный реечный ключ. Внутренний замок будки отомкнулся без особых усилий. И тут внезапно распахнулись изнутри створки дверей фургона, буквально  ошеломив грабителей. Ренди лишь на мгновение запечатлел их ошарашенные лица. Похоже, увиденное стало для них полной неожиданностью - они оцепенели, словно встретились с привидением. Через секунду из фургона брызнула длинная автоматная очередь, с которой слился одиночный револьверный выстрел. Двое упали в дорожную пыль, истекая кровью.
Все стихло. Ренди понемногу приходя в себя, стронулся с места и на подогнувшихся ногах медленно двинулся вперед. Картина полная ужаса предстала перед его взором. Почтовый фургон с разбитыми стеклами и распахнутыми дверями. Четыре бездыханных тела. Ренди подошел совсем близко и осторожно заглянул в фургон. Автоматчик был пятым - крупный рыжеусый мужчина лежал с пробитой пулей грудью - черноволосый оказался метким стрелком и успел среагировать почти одновременно.
Ренди трясло как осиновый лист, будто он сам участвовал в этом ограблении. Взгляд машинально скользнул  по содержимому фургона. Почтовые ящики, тугие пачки различной почтовой корреспонденции, упаковки бандеролей. В противоположном от мертвого тела углу, стоял небольшой кожаный саквояж.
Невероятное любопытство, совершенно неуместное в этой обстановке, внезапно овладело Ренди. Не отдавая себе отчета, он залез в фургон и сильными пальцами расстегнул тугой замок, сорвав печать почтовой пломбы. Саквояж был доверху набит золотыми слитками.

     - Эй, парень, - вдруг раздалось у Ренди за спиной хриплое дыхание.
От  страха он чуть не рухнул в обморок, не понимая, как может говорить человек с простреленной грудью. Наконец до него дошло, что тот, скорее всего еще жив. Ренди медленно опустился на корточки и склонился над раненым.
     - Вы живы? – неизвестно зачем, спросил он сдавленным голосом.
Человек еле заметно пошевелился.
     - Живы, живы! – воскликнул Ренди. – Держитесь, я вам помогу.
В ответ он услышал какой-то булькающий звук. У мужчины видимо было пробито легкое – изо-рта вытекала ярко-красная, пенистая кровь. Раненый с трудом открыл глаза и сделал какой-то неопределенный жест рукой. Силы с каждой секундой покидали его.
     - Не двигайтесь, не двигайтесь, я вам помогу, - запричитал Ренди, смутно припоминая, что делать в подобной ситуации.
Раненый вновь попытался поднять руку, но вместо этого вышло короткое, почти конвульсивное движение и костяшки пальцев с глухим стуком ударились о фанерную стенку фургона. Сделав последнее усилие, он прохрипел:
     - Кнопка! – и дернувшись всем телом, затих навсегда.

     Ренди колотило как в ознобе. Но мысли его были на удивление светлы. Он вдруг вспомнил, что раньше где-то слышал - в последнее время машины перевозящие деньги и ценные грузы оборудуются специальной кнопкой включающей радиосигнал оповещающий полицию о происшествии и местонахождении автомобиля.
Ренди поднял глаза и буквально сразу наткнулся на небольшое углубление в стенке фургона. Лучи, уходящего за горизонт вечернего солнца, хорошо высветили этот угол. Ренди совершенно отчетливо увидел ту самую кнопку. Рука его потянулась к ней и… замерла на полпути. Полгода войны во Вьетнаме, ранение, черные угольные кочегарки, бесконечные грузы портовых складов, тростниковые и рисовые плантации, цех химической обработки кожи – ускоренной кинолентой промчалась перед Ренди вся его недолгая жизнь. Он быстро огляделся вокруг, вдохнул полной грудью пряный вечерний воздух и, расстегнув пуговицу,  вытащил из кармана рубашки пачку сигарет. Еще там, во Вьетнаме, его научили уходить от погони, сбивая ищеек со следа, натертой табаком обувью.