Она. отрывок из поэмы в прозе красная шапочка 2020

ОНА.  ( как Художник и Настя встретились.. )
 Любовь сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.
Иван Тургенев

В маленьких населённых пунктах всегда есть своё скрытое чудо. Вот таким чудом в деревне Палкино была заведующая сельским клубом Настя Хрусталёва.
Она жила со своей мамой, бывшей учительницей начальных классов Марией Ивановной. Сельскую школу давно закрыли, а разновозрастных детей, коих на всю деревню числилось всего-то девять – возили на стареньком автобусике в районный центр.
Папа, бывший агроном совхоза (успешно развалившегося в Перестройку), умер три года назад от непонятной болезни. И Настёне, после окончания института культуры ничего не оставалось делать, как вернуться в родную деревню – чтобы не оставлять маму одну. Тем более, что уже много лет скучало вакантностью место клубного работника.
…Сельский клуб представлял из себя деревянную постройку советского образца, в которой имелся зал для мероприятий, а также крошечная библиотека, с полками потёртых книг, пахнущих плесенью, что никто давно не читал.
По субботам в клуб собирались бабки: вечно подвыпивший гармонист Петрович играл им на трёхрядке одни и те же частушки. Бывало, что и дети играли в старые настольные игры, а девчонки-подростки листали журналы мод десятилетней давности. Так и протекала культурная жизнь в Палкино –казалось, что ничто уже не может нарушить этот тягучий вековой ритм бытия.
…Все ждали лета, когда понаедут дачники и жизнь встряхнётся, оживившись новыми событиями и заботами.
Особенно всех забавляло, когда на лето в свой деревянный домик приезжал литератор Илья Петрович Мухин. Что он литератор – жители Палкино знали из маленьких самиздатовских книжечек, которые дядя Илья привозил с собой. Столичный деятель культуры ежедневно напивался и, сидя на берегу речки Лубья в компании гармониста Петровича и бывшего тракториста Прохора, традиционно нараспев декламировал свои непонятные стихи:
 
Я славлю стукачей – они герои
моей страны!.. Такую мать твою…
Татары бритые и умные евреи
стоят в одном доносчиков строю…

Они мои былинные герои –
способные гордыню обуздать! –
столиц красивых и кривых окраин:
всегда готовы «в орган» настучать…

Запишут им в рабочий стаж конвои,
всех тех, кого смогли оговорить!
…И пусть страна от этого беднее,
но не героев нам с тобой корить!..
 
Стихи, чаще всего, были литературно слабые, но читал он их с неизменно большим чувством, поглаживая коротко подстриженную голову и поправляя перевязанные изолентой очки на горбатом носу:
 
Боже мой: палачи –
детям сверстники!..
Эту землю ногами затопчут,
играя в крови:
есть средь них и лгуны,
и наперсники,
и посланцы чужой
непонятной войны.

Я молился за вас,
раз не верите в Бога!
Все попы – на подписке у вас,
как ерши:
через жабры
на крючья подвешены…
Вам плевать на детей
и прозренье души!

…Но не знаете вы,
касты бесовой дети,
что вас ждёт – вот за этим
буквально углом!
Чёрный дьявол расставил
давно эти сети,
чтобы резать вас, суки,
огромным ножом…
 
Илья Петрович гордо называл себя «Болотником» и «борцом с режимом», не уточняя, правда, с каким именно и в чём проявлялась эта самая борьба.
Но немногочисленные жители Палкино знали, что он обычный алкоголик, живущий на пенсию. Кои тратил на водку и на издание худосочных брошюрок с собственными виршами.
 
***
Да, ещё я забыл упомянуть местную «олигаршу», Марию Букину. Хозяйку единственного в деревне магазина и белой «Газели», на которой она сама возила нехитрый ассортимент продуктов: из районного центра – в Палкино.
Букина выработала свою систему: выдавала жителям деревни продукты в долг, записывая суммы покупок в синюю тетрадь. И когда наступал день получения пенсии – к ней отправлялась половина деревни: гасили долги с небольшой наценкой. Чтобы назавтра снова набрать в долг…
Особенно «под запись» хорошо шла водка, хлеб и сигареты. Но «ёмкость Палкинского рынка» была явно невелика, так что Мария Букина (сорокапятилетняя женщина, жутко похожая на «женщину с веслом» из советских фильмов) постоянно ходила недовольной.

Её печаль сглаживал лишь участковый Ерофеев, что порой заезжал к ней на синих «жигулях». Вообще-то он числился одним участковым на пять деревень, но в Палкино он любил наведываться чаше всего.
И виной тому – Мария Букина, грудастая хозяйка магазина. Правда, злые языки поговаривали, что этот тандем строится лишь на том, что Мария приторговывает «левой водкой», а участковый Ерофеев её покрывает. Но, скорей всего, это – враньё! Банальная человеческая зависть к чужому человеческому счастью…
Но всю эту историю не обошёл вниманием поэт Илья Петровича, посвятив новые вирши непосредственно Букиной и её кавалеру. Идейно-чуждым, так сказать, оппонентам…
 
РАЗГОВОР С КОМПЬЮТЕРОМ
 
Я не давал присяги никому,
хоть перепаян десять раз на кухне.
Сам не способен сочинить письмо,
как старая озлобленная шлюха.
 
Рассвет на окнах серостью размыт,
в стакане с чаем растворяя сахар.
Портрет Ахматовой
                а столике зевнёт,
пока поёт в лесу ночная птаха…
 
Я наштампую строчек аромат…
И пусть мой стиль
                нельзя читать без смеха –
внутри меня рождается сюжет!..
Но тут хозяйка входит, как эпоха.
 
Она присядет… И чего-то ждёт…
На ней трусы и белая рубаха.
И не отводит от меня всё взгляд:
в нём теплота и элементы страха.
 
…Пить надо меньше – не туда влечёт!
Иди к другим, всё знающим, дурёха –
где в фитнесах
                «пасут больших телят»,
где праздник жизни и веселья хохот.
 
А я жужжу, как голос мне велит –
от строк больных
              никчёмный жизни пахарь!
Как в самолёте чокнутый пилот,
над океаном ждущий в небе краха.
 
Я здесь один – облит, избит, измят –
среди кастрюль и банок от гороха…
Всё жду, когда меня к груди прижмёт
дитя любви, а не с кайлом старуха…
 
Справедливости ради следует заметить, что сначала эти стихи существовали в другой версии и посвящались Великому празднику Первомаю:

В ПЕРВОМАЙ. МАТЬ ЕГО...

Ты не давал присяги никому –
лишь маме с папой…
Да коту, на кухне…
И не писал с доносами письмо,
как старая озлобленная шлюха.

Рассвет на окнах
серостью размыт,
в стакане с чаем растворяя сахар.
Портрет Ахматовой
на столике замрёт,
пока поёт в лесу смешная птаха.

А мы в стаканах чая аромат
с утра глотнём?
Ну как ты, друг мой Лёха?
…На холст набрось
«текущего» портрет,
и как в закат уносится эпоха...

Но ради «назидательного эффекта» – для мироедки Буковой и представителя Власти Ерофеева – пришлось кардинально переделать вирши…
 
Продолжение следует...