Глава 3 Часть 5

В панцирном бронежилете, большом на пару размеров, в своей форме охранника коротышка Кнопп смотрелся нелепо. То же самое относилось и к толстяку сержанту, его объёмный живот никак не мог поместиться под защитой. Получили они и оружие - автоматический дробовик пятнадцатого калибра прозванного в ордене почему-то Агриппиной и ПП-030. Капрал просил чтобы и ему выдали дробовик, но с его тоненькими ручками и тщедушным телосложением, он скорее переломал бы себе все кости при выстреле. Хотя эти двое братьев-служителей не выглядели опытными вояками, они пережили множество боёв с еретиками-дискордианцами и при этом сохранили при себе все руки и ноги. Коротышка капрал обладал феноменальным чутьём на опасности, что не раз спасало их обоих. Ходили слухи, о которых знал капеллан Шлимме, что эта парочка вытащила из окружения самого комтура, когда тому откусил ногу мутировавший еретик. Правдой это было или нет, но боевой опыт у них был, в этом им нельзя было отказать. Они без особой радости выслушали капеллана, им не нравилась идея спуска в катакомбы, но с другой стороны находиться под городом было безопаснее, чем на улицах города - в катакомбах была меньше людей, чем наверху. А люди могли создавать проблемы или быть сами проблемой, как сказал капрал Кнопп. Адлер же отказалась от бронежилета, ограничившись только резиновыми сапогами как и остальные, а после раздумий она попросила дать ей пистолет.
Оружие и снаряжение Ливонского ордена напрямую брало своё начало от армий НАТО и Новосоветской республики. После Третьей Мировой Войны вся Прибалтика превратилась в опустошённую братскую могилу - сотни уничтоженных танков и тысячи погибших солдат, руины покинутых городов, жители которых бежали из-за страха радиоактивного заражения с юго-запада. И посреди всего этого остались немногочисленные армейские базы обеих сторон, на которых уцелела не только техника, но и конструкторские принтера и шаблонные модели в памяти компьютеров не пострадавших от ЭМИ. Именно благодаря этим машинам выжившие восстановили города, очистили землю, смогли защитить себя от банд рейдеров и мутантов-дискордианцев. Подобные системы принтеров и компьютеров и в Прибалтике и в Германских землях ценились как настоящее сокровище. Сотни потрошителей довоенного наследия уже полтора столетия искали эти конструкторские системы на польских и немецких землях. Среди этих сталкеров ходили байки о нетронутых базах на заражённых территориях вроде Варшаво-Ровенской, Вроцлав-Быдгощской или  Саар-Лотагингской зонах отчуждения где ожидали своего часа законсервированные супер-конструкторские системы.
***
Работник Музея боевой славы расположенного в Форте номер пять был неприятно удивлён появлением группы братьев-служителей и орденского священника, а точнее присутствием в этой группе капрала Кноппа. Тот зыркал по сторонам с таким видом, словно хотел что-то украсть. Он на несколько секунд задержался у витрины за которой находились манекены в форме солдат НАТО, привлёк его внимание пулемёт MG-2 в руках куклы в тяжёлой защите. Потоптался на месте, посопел, скорбно поглядел на свой пистолет-пулемёт и засеменил дальше с удручённым видом. Капеллан не мог представить себе, чтобы кто-то вреде Кноппа мог обожать тяжёлое пехотное оружие, но это было так. Кнопп уже много лет не пропускал не одного выпуска Гессен-Касселевского журнала «Солдат и техника» и знал наперечёт всё чем были вооружены зарубежные армии  и армии германских государств.
Работник музея пропустил Шлимме с товарищами в подсобку внимательно следя ка капралом. Тот снова засопел, увидев на стеллаже среди деталей и оружия ещё один пулемёт MG-2, но останавливаться не стал. Пройдя через всю подсобку сотрудник открыл следующую дверь за которой был тёмный и грязный коридор с кирпичными стенами и сводчатым потолком. Первым вошёл Шлимме, освещая путь впереди подствольным фонарём дробовика. Адлер на мгновение задержалась перед дверью, потёрла запястья и оглянулась. Работник музея крутил на пальце кольцо с ключами, братья-служители с тревогой смотрели на неё, её нервозность передалась и им. Жуткая ведьма-нахцерер боялась того, что скрывалось в подземелье и эта простая мысль была понятна даже сержанту Кишкову, не отличавшегося мало-мальской прозорливостью. Вытащив большой носовой платок он промокнул пунцовую шею он с трепетом шагнул в тёмный проход вместе с Кноппом. Работник музея захлопнул за ними дверь и сержант, нервы у которого натянулись так, что могли лопнуть, подпрыгнул на месте. Вспомнив про фонарь на оружии он включил его. Луч света упал на Элизабет Адлер. Ужас сковал Кишкова, он ожидал, что она зашипит, обнажив длинные острые зубы, отступит в темноту или полезет на четвереньках по стене. Но ничего из этого она не стала делать, женщина зажмурилась и прикрыла глаза рукой, как самый обычный человек. Вот только рядом с ней каждый чувствовал себя неуютно из-за неопределённого тревожного чувства. Некоторые могли игнорировать это ощущение, как капеллан Диттмар Шлимме, а кто-то не мог вынести присутствие еретика или ведьмы в одной комнате с собой, как дознаватель Алексей Карамазов.
- Господин сержант, пожалуйста, уберите свет. Я в прах не рассыплюсь.
Брат-служитель послушно опустил фонарь.
- Кусать и выпивать вашу кровь я не намерена.
- О, - облегчёно выдохнул толстяк.
- Лучше смотрите по сторонам и будьте начеку, - вмешался капеллан.
- Так точно.
За прошедшие столетия невзгод катакомбы сильно пострадали — некоторые проходы завалило, некоторые были замурованы. Группа двигалась по карте на планшете капеллана и по воспоминаниям Адлер. Женщина недовольно бурчала, когда натыкалась то на один, то на другой закрытый проход,  ведя орденцев за собой. Тем более тут появились новые тоннели, проделанные здесь незадолго до Третьей Мировой. По одному такому бетонированному тоннелю они сейчас и шли. Стены были ровные, без следов деревянной опалубки - свидетельство того, что строили здесь при помощи 3D-принтеров.  Через каждый метр плафон с лампой на потолке и сотни метров кабелей на стенах. За века резина усохла и потрескалась, а жилы проводов окислились и проржавели. Шлимме дотронулся до одного из кабелей и тот развалился у него под пальцами. Оказавшись у раскрытой поржавевшой гермодвери Диттмар посветил на стены. Множество граффити и надписей на русском, немецком и литовском. Местами это были стихи, матерные частушки или просто имена вписанные в сердечко. Среди прочих надписей одна бросилась ему в глаза - выцарапанная в бетоне большими готическими буквами: «Deutschland ;ber allen».
- Капеллан, - от бесцветного голоса женщины у того по спине пробежали мурашки. - Посвети на дверь. Точнее наверх. Промежуток между дверью и потолком. Ты понял.
По тону Адлер понимая, что он увидит нечто неприятное, Шлимме навёл луч фонаря на раскрытую гермодверь. На стене между дверью и потолком вокруг непонятного символа по спирали были выцарапаны глифы.
- Ересь! - воскликнул капеллан, поняв на что он смотрит, братья-служители тут же зажмурились, отвернулись и сержант начал быстро креститься.
- Диттмар, ты произнёс это тоном Карамазова.
- Это... - он кашлянул. - Это дискордианцы? Что скажешь, Лизхен? Эта надпись выглядит совсем свежей. Её недавно накарябали.
Она пожала плечами, но по лицу её было понятно, что эти петроглифы тревожили её.
- Нет, это не символика Эриды. Хотя они могли выдумать нечто новое как её символ.
- А может это предупреждение, чтобы никто туда не ходил? - подал голос Кишков, он стоял спиной к двери, не осмеливаясь повернуться. Он думал, что одного взгляда на эти богомерзкие колдовские символы будет достаточно, чтобы они овладели его разумом и пожрали его душу.
- Нет, - Адлер подошла ближе к двери, чтобы лучше разглядеть глифы. - Нет. Это уранианский... Нет-нет. Это не хаотический язык. И это скорее молитва... Но... Ничего подобного в Principia Discordia. О...
- AEMCAHCZ IEC O ZORYEOINNDAN, - с трудом прочёл капеллан. - Как по мне - типичнейший язык еретиков.
Кнопп, понукаемый любопытством, с опаской покосился на надпись одним глазом. Ничего не произошло. Он радостно пихнул в живот сержанта, а затем выудил из-за уха окурок и закурил. С видом знатока он уставился на надпись закрученную в спираль.
- EIN ESLSZOTA WORNZTSOY ZDPRE EARIPZSW HIWLAC, - прочла дальше Адлер. - Бессмыслица какая-то.
- Но я лучше её сфотографирую. Сержант, посветите на неё.
Дальше они шли по коридору предвоенной постройки, граффити становилось меньше и колдовских символов дискордианцев больше не встречалось. На полу им попадались старые брошенные вещи, даже истлевший чемодан. В темноте Шлимме что-то пнул и оно полетело вперёд по коридору стуча по полу. Подобрав мятую жестяную банку капеллан стал крутить внимательно её осматривая. Банка прежде была красной и на неё была какая-то надпись.
- Это была кока-кола, - пояснила Адлер. - Газированный напиток.
- Тот самый? - оживился Диттмар, и стал пристально оглядывать пол. - Может найду целую банку.
Не обнаружив ничего похожего он огорчёно вздохнул, ещё раз сверился с планом и указал на ответвление справа. Следуя его указанию группа двинулась по безмолвному тоннелю. Здесь тоже было много брошенный вещей, а ещё и древние матрацы. После Мировой войны и здесь, и в других фортах пряталось множество жителей города и окрестностей. Все эти брошенные вещи и граффити были единственными напоминаниями о мрачных послевоенных годах.
- Я тоже пряталась в этом форте со всеми, - неизвестно зачем сказала Элизабет.
Кишков сдавлено кашлянул, а капрал чуть не подавился бычком. Женщина недовольно поджала губы, прекрасно понимая замешательство братьев-служителей.
- Я никого не кусала и не ела, - с нажимом произнесла она.
- Конечно, госпожа, - с опаской пробормотал сержант и на всякий случай перекрестился и пробормотал литанию.
Наконец они оказались в комнате с колодцем. Адлер замерла на пороге, прикоснулась к запястью с отметиной от кандалов. Давние воспоминания возвращались помимо её желания. Теперь кирпичные стены скрывал бетон, а пол теперь не был земляным, она помнила, что в центре камеры на полу должна была лежать толстая бетонная крышка закрывающая колодец. Но теперь она была расколота и куски её валялись по всему полу.
- Всем быть на чеку! - выкрикнул капеллан.
А потом все четверо увидели то, что было на стенах. Петроглифы и непонятные знаки покрывали стены от пола до потолка. Они отличались от тех, что они видели над гермодверью. Эти были были более грубы и состояли только из ломанных линий, в них с трудом можно было узнать латинские буквы, изредка они перемежались совсем непонятными символами. И было ещё кое-что. Все эти символы словно источали ужас, братья-служители дрожа от страха укрылись за спиной капеллана.
- Господь Всемогущий, - Диттмар вытащил из подсумка старую потёртый молитвкнник, его взгляд был прикован к знаку гексаграммы, выцарапанному как и глифы в бетоне, не глядя раскрыл книгу на нужной закладке. - Избави мя, Господи, от обольщения богомерзкого и злохитрого антихриста, близгрядущего, и укрой меня от сетей его в сокровенной пустыне Твоего спасения.
Держа в одной руке молитвенник, а в другой дробовик капеллан зачитывал молитву, пока братья-служители прятались за ним. Адлер отступила в тень, словно там она могла укрыться от святых слов.
- Даждь ми, Господи, крепость и мужество твердаго исповедания имени Твоего святого, да не отступлю страха ради дьявольского, да не отрекусь от Тебя, Спасителя и Искупителя моего, от Святой Твоей Церкви. Но даждь мне, Господи, день и ночь плачь и слезы о грехах моих, и пощади мя, Господи, в час Страшного Суда Твоего. Аминь.
Люди замерли, прислушиваясь и с трепетом вглядываясь в глифы. Ощущение потустороннего страха отступало, петроглифы уже не казались отвратительными богохульными символами.
- Лизхен? - Шлимме приянлся озираться. -Ты здесь?
Она вышла из темноты впереди, словно прошла через стену.
- В остальных камерах тоже самое - глифы и сигилы.
Эта новость омрачила радость ливонцев. Капеллан сказал, что вернётся сюда с прочими священниками,  дабы очистить эти тоннели от ереси. Он вытащил из другого подсумка верёвку и обвязал самый большой кусок бетонной крышки, прикинул что-то и попросил братьев-служителей помочь ему положить ещё пару кусков бетона сверху.
***
Над гермодверью тускло светила красная лампа, на плафоне которой чёрной краской была нанесена надпись «Halt!».
- Это будет долго? - спросил лейтенант Полевой.
- Ещё примерно минута, - Элизабет Адлер прислонилась к стене. - А вы многое знаете о Колоколе?
- Только то, что нашли в уцелевших документах. Всё что было на заводах Шкода успели присвоить себе наши капиталистические товарищи. Они кстати рекрутируют под свои нужды некоторых полевых оперативников Аненербе.
Тут Адлер скривилась.
- На заводе «Гигант» мы только нашли шахту с камерой, где должны были испытывать более новую модель устройства. А вот господин Каммлер возможно давно пересёк Атлантику.
Лампа погасла, а через пару секунд включилось обычное освещение. Бойцы войск НКВД открыли герметичную дверь и группа вошла в промежуточную камеру. Они хотели закрыть дверь за собой, чтобы открыть следующую, но Адлер сказала, что это не требуется при отключённом устройстве. За второй гермодверью оказалась кубическая камера десять на десять метров облицованная кафелем, блестящим от воды. На бетонном постаменте располагался матово-серый металлический цилиндр высотой в шесть метров и трёх метров в обхвате. Вверх под потолок от него уходили толстые кабели, скрывающиеся между раструбов труб из которых всё ещё капала вода.
Лейтенант Полевой опустил на влажный пол увесистый вещмешок с которым не расставался всю дорогу и подошёл  вплотную к устройству, дотронулся до мокрой металлической поверхности и удивился. Он ожидал, что метал будет по крайней мере горячим.
- Это наружная защитная обшивка из пяти сантиметров свинца, - Адлер словно прочла его мысли, - За ней ещё десять сантиметров спецбетона. Защита так себе. А вот за ним уже само устройство - сферическая ёмкость в которой вращаются цилиндрические ферритовые магниты.
- Оно какое-то слишком громоздкое, фрау Адлер. Я предполагал что оно будет более... мобильным.
- Что вы хотите - прототип, - она вернулась в проход между шлюзовыми дверями. - Отойдите пожалуйста, господа офицеры.
Она открыла дверцу щитка и нажала на кнопку. С потолка медленно опустился металлический кронштейн на гидравлике. Он подцепил крышку, которая весила не меньше тонны и поднял её. В крышке была дыра через которую кабели шли к сердцу устройства.
- Никто и не думал вывозить его отсюда, - Адлер вернулась и указала на раструбы. - Они не только очищают стены камеры, но и могут всё здесь затопить, чтобы не дать добраться до устройства.
Лейтенант госбезопасности взобрался по приставленной к цилиндру лестнице. Крышка висела на высоте полутора метров над ним, что дало ему возможность разглядеть сердце устройства. Среди тяг, шестерней и коленвалов можно было заметить металлическую сферу, которую приводило в движение это инженерное безумие.
- Тут понадобится кран с лебёдкой, - покачал головой офицер госбезопасности, оглядел голые стены. - Устройством можно управлять только сверху?
- Есть ещё аварийная система остановки перед первой дверью, в генераторной и в кабинете Гейслера резервный пульт запуска-остановки.
Внезапно по камере прошла дрожь, как если бы рядом под землёй произошёл взрыв или оползень. Полевой быстро спустился с лестницы, приказал бойцам НКВД охранять установку и сказал, что если он не вернётся им нужно подорвать её. Как оказалось в вещмешке он принёс достаточно динамита. Вытащив из кобуры ТТ лейтенант напоследок глянул на младших офицеров и Адлер. Женщина стояла в стороне у стены и обеспокоено глядела вслед Полевому. Он ободряюще кивнул ей и вышел из камеры.
По лестнице он поднимался иногда останавливаясь и прислушиваясь и его настораживало то, что он не слышит голосов сверху. У него появилось подозрение, что у Гейслера ещё были помощники, которые прятались до поры до времени. Возможно они находились в каком-нибудь соседнем тоннеле, потом подорвали стену, ворвались в помещение и перебили всех офицеров госбезопасности. Лейтенант поднялся до верхней площадки и осторожно выглянул и тут же бросился по лестнице вниз. То, что он увидел к комнате, где оставил Шенкмана и остальных, не было связано с засадой гитлеровцев. То, что он увидел казалось ему жутким бредом.
Полевой ворвался в камеру с установкой. Двое офицеров, увидев его перекошенное от ужаса лицо, бросились к нему навстречу.
- Товарищ лейтенант, на нас напали?
- Нет! - тот смог справиться с волнением и взял себя в руки. - Минируйте установку, это приказ! Быстро!
Бойцы войск НКВД без лишних вопросов тут же кинулись к вещмешку, а Полевой принялся расстёгивать пуговицы на шинели.
- Что случилось?
- У него получилось, фрау Адлер. У него всё получилось.
Лейтенант скинул шинель, поверх гимнастёрки на лейтенанте была кираса вроде той, что была на Гейслере. Ничего больше не объясняя он бросился к вещмешку, вытащил из него подсумку с батареями и подключил их к кирасе через толстый кабель. Затем нацепил перчатки с крагами увитыми кабелями. Стрелки нескольких циферблатов на кирасе скакнули и замерли еле заметно дрожа, когда Полевой повернул тумблер на включение на боку кирасы.
- Релятивистская система защиты, - сказал он недоуменно глядящей на него женщине. - Наша разработка на скорую руку на основе их технологий. Сразу из реальности он меня не удалит. Вот только оружия справиться с Гейслером или тем, чем он стал у меня нет.
- Вы уверены в этом?
- Насчёт господина доктора? Да. Там наверху вместо того помещения теперь экстрамерное пространство с кучей странных штук.
- А дверь в Белую Комнату? Она на месте?
- Не заметил как-то. В общем мне нужно будет его удержать здесь в течении трёх часов, - лейтенант снял перчатку, глянул на часы и снова её надел. - Если через это время мы не выйдем на связь с штабом на поверхности они артиллерией уничтожат вход, а нам нужно будет уничтожить установку. Она не должна попасть в руки американцам или ещё кому-либо.
- Есть возможность его остановить. Если он действительно добился того о чём мечтал, то ваши доспехи не позволят вам прожит отведённые три часа. Заманите его в Белую Комнату, а кто-то ещё должен будет включить установку из кабинета Гейслера, а я здесь устрою перегрузку. Большой поток радиоизлучения должен будет привести к резонансу его структуры и распаду.
- Точно получится?
- Но звучит лучше вашего плана. Вы, наверное, чуть ли не кулачный бой с ним устроить, герр... Фельдман?
Лейтенант в удивлении приподнял бровь.
- У вас отличный северный немецкий. Кёнигсбержца я сразу могу узнать.
- Теперь я Лука Полевой, фрау Адлер, - он улыбнулся. - Хорошо. Я попробую по вашему. И я иду один. Если ничего не получится...
- Да, - прервала его женщина. - Взорвём здесь всё. У вас есть блокнот?
На счастье таковой оказался у лейтенанта в кармане шинели вместе с огрызком карандаша.  Адлер подробно описала процедуру включения и отключение установки, отдала блокнот Полевому.
- Не забывайте, что вы на земле своих предков, они не простят вам бесславного поражения.
***
В сорок первом году Лукас Фельдман, взявший себе русские имя и фамилию, собирался поступать в институт, но всё сложилось иначе и он отправился на фронт добровольцем вслед за дядей - Георгом Фельдманом. В ноябре сорок первого под Москвой он встретился со своим старым товарищем Николаем Серовым, который был на год младше Полевого, но уже был сержантом войск НКВД. При встрече Николай проговорился, что занимается не совсем стандартными делами. Лука не придал этому значения, пока его рота которую отдали на пополнение 284-й дивизии не оказалась в Сталинграде. Полевой прекрасно помнил тот январский день, когда они прорвались через оборону фашистов и оказались на склоне высоты 102,0. Нацисты не только построили укрепления, но и успели вырыть несколько тоннелей, что удивило сержанта Полевого. Тогда он впервые столкнулся с тем, что можно было назвать чертовщиной. Внутри было полно мёртвых эсесовцев, на их лицах навсегда застыли гримасы ужаса. Десяток матёрых фашистов просто умер от страха и никто не решился углубиться в тоннель, чтобы выяснить причину. На следующий день на склоне высоты 102,0 рядом с тоннелем сержант Полевой вновь встретился с другом детства Николаем. С того самого момента, с подачи Серова, он стал внештатным сотрудником Отдела П Четвёртого департамента.
С той судьбоносной встречи Полевой насмотрелся на всякое и на линии фронта, и на освобождённых от фашистов землях. Он проходил инструктаж и знал в теории, что такое экстрамерное пространство. Но в живую это выглядело по настоящему пугающе. Лестничная площадка просто вела в пустоту. Здесь не было потолка, стен. Абсолютная чернота с бетонным полом в которой двигались геометрические объекты. Полевому, который крался от мерцающей бледно розовой плоскости, от которой исходил жар как от доменной печи, до зелёного потрескивающего конуса, казалось что он попал в картину дадаиста.
- А ещё авангардизм считали дегенеративным искусство, - тихо произнёс лейтенант. - А у самих в головах такое творилось.
Пока он не нашёл ни одного офицера НКВД. Возможно они погибли или же просто Гейслер стёр их из действительности. Одна из геометрических странностей привлекла его внимание. Она состояла им десятка треугольных фрагментов собранных в непонятную форму, но когда Лука вгляделся в неё он чуть не воскликнул от ужаса, перед ним был один из бойцов сто восьмого полка НКВД. Чем дальше лейтенант двигался по этому аномальному пространству ему попадалось всё больше и больше офицеров госбезопасности. И каждый из них претерпел ужасные изменения, словно их изобразил страдающий от деменции авангардист. Он не знал как долго он идёт, да и понятие долго здесь точно не существовало. Не было здесь, не было сейчас. Под ногами всё чаще и чаще появились провалы в черноту, как кусочки мозаики. Он приближался к эпицентру аномалии, к сверхчеловеку. За очередной геометрической формой, парящей над полом, он наткнулся на майора Шенкмана. Он хотел пройти мимо, но всё же задержался. Майор не выглядел как набросок импрессиониста. Он только застыл в воздухе, словно его отбросило взрывом. В вытянутых руках майор держал кирасу эсесовца. Полевой склонился над ней, стрелки пары циферблатов дрожали у края нулевой отметки, в ней ещё была остаточная энергия. Это могло спасти майора от участи своих товарищей. Лейтенант встал к нему вплотную и на всякий случай положил руку на плечо. Попав в область неаномального релятивизма для майора сново начало существовать время и гравитация. Он рухнул на пол, отбросил кирасу, перекатился в сторону. Выхватив пистолет из кобуры снова застыл. На этот раз на одном колене с вытянутой рукой с оружием. Он оказался за пределами действия защиты Полевого. Тот  снова приблизился к майору.
- Чтоб тебя, су... - выдал Шенкман и только в этот момент он понял, что вокруг происходит что-то не то. Он в замешательстве огляделся и уставился на Полевого.
- Товарищ майор, у меня нет времени объяснять, - он протянул старшему офицеру свой блокнот. - Держитесь рядом, я выведу вас отсюда. Чтобы остановить всё это нам нужно запустить установку. Тут в блокноте подробная инструкция. В той галерее, где на нас напали, есть проход в кабинет Гейслера, пульт - там.
Майор госбезопасности не перебивал его, только насторожено оглядывался. Он задал только один вопрос.
- Где остальные?
- Погибли.
- Понятно. А теперь веди, лейтенант.
Иногда из экстрамерных пространств невозможно было выбраться. Войти - запросто, а для того чтобы выйти нужно было найти нечто, что могло послужить дверью. Например открытая рана, книга детских стихов или прорезанный в бумаге прямоугольник. В этом отношении Четвёртому Департаменту везло, у него было достаточно специалистов по психотронике. А каждый сотрудник проходил соответствующее обучение. Лейтенант Полевой тоже прошёл обучение, но на скорую руку и в теории. Но сейчас на нём был защитный костюм и твёрдое намерение остановить Гейслера.
Он закрыл глаза и приказал майору также закрыть глаза  и держаться за него. А затем лейтенант представил себе дверь, он визуализировал образ двери, ровно вдыхая и выдыхая. Основу для этой практики, неотличимой от медитации, департамент почерпнул из трудов Рериха. Вдыхая и выдыхая он продолжал думать о двери, простой двери за которой должен был быть коридор ведущий в камеру с циклотроном. И когда образ двери стал отчётливым. Лейтенант протянул руку и повернул ручку.
***
Майор ощутил перемены вокруг себя. Сначала он почувствовал движение воздуха, звуки и реальный пол под ногами. Открыл глаза. Он и Полевой стояли в камере с циклотроном. Шенкман обернулся, он ожидал увидеть проход ведущий в комнату управления, где он уничтожил механизированного роттенфюрера. Коридор резко переходил в абсолютную черноту.
- Товарищ майор, как только запустите установку - уходите отсюда. Если через час никто не появится - подорвите форт и разбомбите остров Кнайпхоф. Наверняка мы находимся под ним.
Промолчав несколько секунд лейтенант стал по стойке смирно, взял под козырёк.
- Служу трудовому народу. Прощайте, товарищ майор.
Он шагнул во тьму прохода и исчез.
***
Вновь оказавшись в этом странном месте наполненным геометрическими формами лейтенант огляделся в попытке найти то место, где он нашёл майора. Но сколько он не осматривался никак не мог найти тот бледно розовый треугольник. Тут оставалось только подбрасывать монетку и решать в какую сторону идти, что лейтенант и сделал. Нашарив в кармане галифе монетку в десять рейхспфеннингов подбросил её, пролетев полметра она застыла и превратилась в извивающийся цилиндр. И тут Луку осенила догадка, что все эти геометрические формы не порождение сознания Гейслера, а предметы обстановки. Точнее перед офицером госбезопасности была сама суть этих вещей лишённых  иллюзорных форм материального мира. Библейский бог не сотворил мир, он облёк трансцендентную суть в грубую оболочку слова. Возможно тот розовый прямоугольник был стулом или пистолет-пулемётом.
Это было страшнее, чем находиться в извращённом импрессионистическом отображении сознание эсесовца. Прикинув где геометрических форм было больше. Полевой направился туда. Он не мог сказать сколько шёл - десять минут или несколько дней. Времени не было, не было пространство, Гейслер его сломал и выбросил как ненужную преграду. Над головой лейтенанта появились звёзды. Не мерцающие точки, но гигантские бурлящие шары водорода. Сотни и тысячи солнц не из этого мира. И наконец Полевой увидел фигуру в кожаном плаще. Он стоял спиной к лейтенанту, глядя на чужие светила, неспешно обернулся и Полевой обмер от ужаса. Две дыры на месте глаз смотрели на обомлевшего лейтенанта госбезопасности, две дыры из которых среди туманностей сияли иные звёзды. На измождённом лице появилась широкая и неприятная улыбка, как если покойнику оттянули уголки рта.
Он ничего не говорил, всё было и так ясно. Человек перед ним был жалок и беспомощен, он уповал на недолговечную защиту и ему нечего было противопоставить сверхчеловеку, заглянувшему за предел Вселенной. Полевой ринулся на Гейслера, обхватил руками за пояс. Он думал о белой комнате. Белой до рези в глазах, белой и казавшейся бесконечной. Белый свет резанул по глазам. Лейтенант инстинктивно зажмурился, не отпуская нациста ударился о стул и упал на пол. У него получилось, Гейслер теперь находился в белой комнате. На лице нациста сначала появилось недоумение, потом раздражение, которое сменил гнев.
***
Майор Шенкман в разорванном и грязном полушубке заревел и схватился голыми руками горячий за ствол автомата. Он не обращал внимания на боль и ожоги, с хрустом выдернул его из грудины механизированного гитлеровца вместе с тягами. пружинами и поршнями. Наотмашь ударил вопящего мертвеца автоматом по голове. Он лупил и лупил, пока оружие на развалилось у него в руках. Чудовище замахнулось целой рукой с штык-тесаком вместо кисти. Майор перехватил руку, вывернул и с хрустом вырвал из локтевого сустава. Перехватив своего противника, Шенкман поднял его над головой и бросил на колено. Позвоночник эсесовца усиленный сочленениями треснул, металл и кости разорвали плоть, он издал стон, он по прежнему был жив. Майор покрытый его кровью в исступлении  начал колотить механизированного противника головой об пол. Металл защиты пробил ему череп, осколки костей вошли в мозг и эсесовец наконец затих.
Прихрамывая Шенкман обошел резной стол с письменным набором из янтаря, опустился в кожаное кресло. Стену позади стола занимала аппаратура для управления установкой. Окровавленными пальцами он вытащил из кармана блокнот и раскрыл его.
***
Один из сержантов госбезопасности стоял у щитка, держа нажатой кнопку. Адлер залелся внутрь устройства и копалась в его механизме. Вытащив вал с несколькими здоровыми шестернями она перебросила его через край. Он грохнулся на пол, разбив бетон, весил вал никак не меньше сотни килограмм. Наконец она вылезла из чрева устройства. Второй младший офицер дал ей кусок ветоши, найденный им на полке у лестницы.
- Отпускайте кнопку, герр офицер.
И в ту же секунду  свет погас и перед первой гермодверью загорелась красная лампа, механизмы пришли в движение. Над краем свинцово-бетонной защиты появилось голубоватое свечение. Оно становилось всё ярче и ярче. Адлер и сержант бросились прочь из комнаты, закрыв за собой обе двери. Гудение из камеры становилось все громче и громче.
- Я перенаправила ведущую шестерню, теперь  ферромагнитные стержни  вращаются быстрее, - сказала она бойцам НКВД, хотя те ничего не поняли. - В общем это как переделать коробку передач, так чтобы на первой скорости у вас стояла третья. Так понятно?
Они понимающе закивали.
- Долго так установка не проработает, - она вытащила из щитка несколько конденсаторов. - Это чтобы автоматика его не остановила. Надеюсь, герр Фельдман не забудет сделать тоже самое. А теперь нам нужно наверх.
Гудение из-за гермодвери сменилось надсадным свистом.
***
Лейтенанту казалось, что он ощущает как атомарные связи его тела разрываются, медленно, неторопливо. Гейслер никуда не торопился, он ждал, когда батарея иссякнет и человек окажется в его власти. В его распоряжении было всё время Вселенной, точнее он им управлял. Собрав остатки сил Лука поднял голову, чтобы взглянуть на фашиста.  Надменное и торжествующее выражение исчезло с его лица когда пол затрясся. А за его плечом в самом центре комнаты над перевёрнутым стулом появился голубоватый огонёк. Гейслер почувствовал его, обернулся. Как зачарованный двинулся к нему. Огонёк уже стал с куриное яйцо. Он быстро рос. Полевой рассмеялся, когда огонёк стал бурлящим шаром энергии размером с футбольный мяч, Гейслер испугано вскрикнул и попятился.
Чьи-то руки схватили и поставили лейтенанта и поставили на ноги. Перед ним появилось бледное лицо с чёрными дырами вместо глаз. Если бы у него были силы он бы закричал. Через секунду он понял, что перед ним Адлер в очках-консервах и сержанты НКВД в таких же очках. Четвёртые нацепили на него и как раз вовремя. Шар взорвался с беззвучным хлопком и с такой яркой вспышкой, что Полевому показалось, будто ему выжгло глаза.
Гейслер схватился за лицо и заорал. Это был поистине нечеловеческий крик. Трое мужчин и женщина  в ужасе застыли, глядя на него. Нацист обернулся и убрал руки от лица. На месте двух звёздных колодцев теперь были обожжённые чёрные дыры, края которых ещё дымились. И он смотрел на людей этими чёрными провалами.
- Aaadleeer, - переборов боль прохрипел Гейслер. - Verdammteee Schlampe!
Она в ужасе попятилась, глядя в чёрные дыры на перекошенном в ярости лице. Пол за спиной нациста вспучился, через трещины начал пробиваться нестерпимо яркий голубой свет. Сержанты госбезопасности в этот момент не растерялись. Один закинул на плечо Элизабет, второй подхватил под руку Полевого и выскочили из Белой комнаты. Снаружи уже не было никакой пространственной аномалии, просто помещение с одиннадцатью погибшими бойцами Красной армии. Отпустив свною ношу они налегли на гермодверь и захлопнули её. Пол завибрировал, снизу прогремела череда приглушённых взрывов.
- Что происходит? - опираясь на сержанта Полевой поднялся на ноги.
- Установка скоро взорвётся! Нужно бежать! - воскликнула пришедшая в себя женщина.
- Вы всё-таки добились того, чего хотели, фрау Адлер.
Пол вновь под их ногами заходил ходуном, его пересекло несколько трещин. Весь подземный комплекс дрожал. Когда они добрались до прохода в соседнюю камеру, мощный взрыв выпил дверь Белой комнаты. Тяжёлая и толстая металлическая плита врезалась в противоположную стену. Пробила ее и рухнула на дно лестничной шахты. Языки голубого огня вырвались наружу и оттуда выбрался объятый этим же огнём скелет. Плоть мгновенно чернела и рассыпалась в прах, он оставлял за собой чёрный шлейф. Он взглянул на людей, голубой огонь горел в его глазницах.
- АНУ НАМАА ГАА АУГ ОТАА
Полевой отшатнулся. Голос звучал в голове и это был его собственный голос.
- АРРУНГ АТРАА НАГАГАГ РАТАГ РА АТРАА
Горящий скелет сделал несколько шагов в их сторону прежде чем рассыпаться в прах. Подземелье вновь содрогнулась, несколько труб лопнули и помещение начала заполнять вода.
Майор Шенкман ждал их у подъёмного моста. Увидев в каком состоянии лейтенант он закинул его на плечо и первым ринулся по подземной галерее к выходу. От перегрузки генераторы взорвались. Лампы взрывались над головами убегавших, стены и потолок рушились за ними по пятам. Лейтенант Лука Фельдман не шевелился на плече у здоровяка майора. У него перед глазами стоял образ горящего скелета и голос произносивший непонятные, но от того ещё более жуткие слова.
***
Братья-служители с нарастающим ужасов оглядывали камеру. Кто-то осушил затопленные помещения, поставил тут подпорки, разгрёб завалы. И на стенах везде были колдовские знаки. Адлер стояла над дырой уходивший вниз до самой камеры с установкой, здесь прежде была Белая Комната. Уцелела только противоположная стена. И на ней было выцарапано изображение. Точно такое же, как над гермодверью. Вот только это было больше и было понятно что резчик пытался изобразить глаз, вокруг которого спиралью закручивались слова, которые очень давно Элизабет Адлер услышала в своей голове.
- Ану намаа гаа ауг отаа, - произнесла она. - Аррунг атраа нагагаг ратаг ра атраа.
-  И что это значит, Лизхен?
***
Девочка тринадцати лет заметалась на просторной кровати с балдахином и закричала. Распахнув глаза она не замолкла. Она продолжила кричать, обхватив голову руками. Через несколько минут в комнату ворвалась высокая женщина в бордовом платье и низенький мужчина в костюме-тройке и круглых очках. Они кинулись к ней. В дверном проёме замерла робот-горничная.
- Илзе, - женщина села на кровать и обняла девочку, она тут же прекратила кричать. - Солнышко моё, мама и папа тут. Всё хорошо. Успокойся. У тебя опять был приступ? Ты забыла принять лекарства?
Илзе разрыдалась. У матери ушло ещё несколько минут, чтобы успокоить её, муж обеспокоено метался перед кроватью.
- Н-нет, - наконец смола произнести девочка. - Нет. Это б-было не к-как всегда. Это был кошмар. Там был ч-человек. Человек без глаз. Т-там была дыра и он выбрался из дыры. Он ув-увидел меня и рассмеялся. И глаза. Дыры вместо г-глаз.