Б. Глава восьмая. Главка 1

Глава восьмая


     – Эй-эй, полегче, так же и убить можно, – услышал Рудольф чей-то раздражённый голос прямо у себя над ухом.
     Он посторонился и дал возможность человеку выйти из подъезда. Сделал это совершенно машинально, как смахнул бы паутинку с лица. И только хотел, придержав дверь, сам войти внутрь, как почувствовал у себя на плече руку.
     – Бог ты мой! – произнёс тот же голос, но на этот раз с куда более миролюбивым выражением. – Да неужто это вы, Рудольф Романович?
     Старший следователь резко обернулся. Перед ним стоял высокий упитанный господин лет этак сорока с довольным лоснящимся лицом. Лицо это показалось Рудольфу знакомым, но он сейчас был не в настроении вспоминать.
     – Простите? – хрипло сказал он.
     – Не узнаёте меня? – удивился человек. – Вот так сюжет! Мы с вами по разные стороны баррикад, Рудольф Романович. Вы преступников ловите, а я их выпускаю на свободу. Волков, Виктор Михайлович, к вашим услугам.
     Наверное, адвокат ожидал, что имя его, произнесённое вслух, произведёт немалый эффект, однако Рудольф лишь равнодушно пробормотал:
     – Ах да, конечно, – и хотел было войти в подъезд, но рука на его плече сжалась сильнее.
     – Постойте, дорогой мой Рудольф Романович, куда вы так спешите? Неужели не хотите поболтать со старым знакомым?
     Рудольф раздражённо повёл головой.
     – Если честно, не хочу, – глухо сказал он. – Не то настроение.
     – Хорошо, хорошо, не в настроении, так не в настроении. Только вот… вы не в “Золотую рыбку”, случаем, направляетесь?
     У старшего следователя неприятно засосало под ложечкой.
     – Откуда вам это известно? – полушёпотом спросил он.
     – Да ниоткуда, – победоносно улыбнулся Волков. – Простое логическое заключение. Или вы хотите сказать, что живёте в этом доме?
     – Нет, – глухо ответил Рудольф. – В этом доме я не живу.
     – Вот видите, логика, исключительно логика. Хм… да и к тому же, должен признаться, я ведь только что оттуда.
     Рудольф поморщился. Только этого ему сейчас и не хватало!
     – Да, неприятная ситуация, – согласился адвокат, а затем, крепко взяв его под руку, отвёл от входной двери. – Послушайте, вот что я вам скажу. Мы поставили друг друга в щекотливое положение.К сожалению, я действовал неосмотрительно, окликнув вас. Нужно было просто пройти мимо и не узнать… но об этом размышлять уже поздно. Что сделано, то сделано, и нам надо как-то решить эту проблему.
     – Не вижу тут никакой проблемы. Идите своей дорогой, а я пойду своей.
     – О, Рудольф Романович, вижу, вы действуете прямо, как и подобает человеку вашей профессии. Но в данном случае это неправильный подход, уверяю вас. Мы скомпрометировали друг друга, потому что, сами понимаете, для людей наших профессий и нашего положения… кхм… в высшей степени постыдно признаваться в посещении подобных мест. И если мы ничего не скажем и просто пойдём своей дорогой, каждый из нас будет потом об этом думать… думать сверх меры. Злиться друг на друга, обвинять друг друга. Никто не знает, к чему это может в итоге привести. Человеческая психология – забавная штука. Не стоит ею пренебрегать.
     Рудольф почти не слушал всю эту напыщенную болтовню адвоката, его мозг просто отказывался работать, что-то воспринимать. Но он понимал, что в одном Волков был прав – не стоит сейчас идти в «Золотую рыбку». Он снова поддался своей слабости, на этот раз по иной причине, но какая, собственно, разница? Волков его остановил, потому что сам он остановиться не мог. Забавный ангел-хранитель, ничего не скажешь!
     – Ладно, – сквозь зубы процедил Рудольф. – Что вы предлагаете?
     – О, вот это мне уже больше нравится, – просиял адвокат. – Я знаю тут поблизости чудесное местечко. Можно спокойно посидеть и поговорить о том, о сём. И недорого, заметьте. Так что давайте, не отказывайтесь, это вам сейчас необходимо. Вы хоть видели себя в зеркале?
     – Видел.
     – Производит впечатление, надо сказать! И вы решили в таком состоянии идти к феям? Да вы бы там упали замертво, и сказке конец. Так что даже не думайте – и следуйте за мной.
     Рудольф не мог не признать правдивости слов адвоката. В его теперешнем состоянии ему нужно было на что-то опереться, чем-то себя занять. Пусть даже и болтовнёй. А не всё ли равно,  с кем и о чём болтать? Главное – отвлечь себя от образов, которые рвали его изнутри на части. Уйти от них, убежать. И, понуро опустив голову, он поплёлся вслед за Волковым.
     – А погодка-то какая нынче замечательная! – весело разглагольствовал адвокат, бодро шагая в сгущавшихся сумерках. – Прямо как будто на юге где-то! Благодать!
     Рудольф напряжённо уставился в его широкую самодовольную спину и старался не отставать. Его мысли неуклонно, как магнитом, притягивало к Маргарите. То, что случилось вчера… даже если он не может вполне определённо решить, что же именно случилось… было очередным ходом в партии, которую они разыгрывали. Эта партия длилась уже без малого восемнадцать лет. Просто он до вчерашнего дня не понимал, что участвует в ней. Ему казалось, что всё осталось в прошлом, и фигуры навсегда замерли в определённом положении. А Маргарита напомнила ему, что часы по-прежнему тикают и уже почти поднимают флажок.
     Одно особенно угнетало Рудольфа – то, как недостойно он себя повёл по отношению к Владиславу. Он солгал ему, впервые за время их совместной работы. И ладно бы только солгал, но ещё переложил на его плечи решение своей собственной проблемы. Потому что Маргарита и всё, что с ней связано, было, конечно, его, Рудольфа, проблемой. Владислав тут совсем ни при чём, и нельзя было отправлять его в эту чёртову квартиру! Неизвестно, что там может произойти. Но сделанного уже не воротишь, и теперь остаётся только ждать результатов.
     Впрочем, так ли уж он виноват по отношению к своему помощнику? В конце концов, Владислав – подготовленный человек, и его вряд ли можно застать врасплох. И потом, какой бы силой ни обладала эта ужасная женщина, её внимание было сосредоточено на нём, на Рудольфе. И всё-таки… всё-таки он поступил нехорошо. Следовало хотя бы предупредить Владислава о специфичности этого поручения. Он был уверен, что его помощник справился, должен был справиться. А вот понял ли его молодой коллега, что Рудольф просто прикрылся им, попытался с его помощью решить загадку таинственной квартиры? Он умён и, наверное, догадался. Нет, не думать об этом сейчас, запретить себе думать! Просто плыть по течению, отдаться чужой воле.
     – Вот мы и на месте, – услышал он откуда-то издалека голос Волкова, распахнувшего перед ним тяжёлые забранные железом двери. – Прошу вас, Рудольф Романович, пожалуйте в мой приют уединения.
     Старший следователь спустился по двум широким коренастым ступенькам и очутился в низкой сильно заставленной зале без окон, освещённой лишь грубо сделанными железными лампами под потолком. Бар был выполнен в деревенском стиле: деревянный пол, грубо сколоченные еловые столы, тележное колесо на стене. Народу в этот уже поздний час набралось порядочно, и почти все места оказались заняты. Это, однако, нисколько не смутило Волкова.
     – Алексей! – позвал он знакомого официанта, который не замедлил явиться, одетый в стилизованную крестьянскую рубаху. – У меня сегодня гость. Проводи нас за обычный мой стол.
     – Конечно, Виктор Михайлович, сию минуту, – и Рудольф не успел оглянуться, как они прошли через этот и следующий зал, а официант уже услужливо отодвигал простую неотёсанную скамью за угловым столом в небольшой комнатке, служившей чем-то вроде “кабинета”.
     – Садитесь, садитесь, – хлопотал меж тем адвокат, – устраивайтесь поудобнее. Это, конечно, не мягкие кресла в каком-нибудь «Ритце», но для атмосферы самое то. Хотите перекусить?
     – Нет, – мотнул головой Рудольф. – Я совсем не голоден.
     – Вот как! Ну а я, пожалуй, не откажусь, от ушицы да от хлеба с икоркой. Алексей, распорядись там насчёт этого! – покровительственно кинул он официанту. – Хотя бы выпейте тогда, Рудольф Романович, пиво у них тут отменное, лучшее в городе.
     – Не люблю я пиво, – почти грубо ответил старший следователь. – А выпить не откажусь. Подайте водки, – неожиданно для себя сказал он Алексею.
     – Какой сорт изволите? – обратил тут своё улыбчивое лицо к Рудольфу.
     – Принесите самый дорогой, что у вас есть, – распорядился адвокат. – Я угощаю. И побыстрее, пожалуйста.
     Официант мгновенно испарился.
     – А вы решительно настроены, – похвалил Волков. – Нравится мне в вас эта цельность, знаете ли. Мало её сейчас в людях осталось.
     – Я не пью, – возразил Рудольф, испытывавший потребность оправдаться за что-то. – Почти никогда не пью, просто сейчас… Сейчас мне это нужно. 
     – Э, да бросьте вы объяснять! Кому из нас такое не нужно… кхм… хотя бы раз в жизни? Только, уж вы извините, а много я вам пить не дам. Не та ситуация. Да и не к лицу старшему следователю, сами понимаете.
     – Нет, я много не буду. Просто хочу посмотреть, поможет ли это…
     – Забыть?
     – Да, пожалуй.
     – Ну вот, так я и знал. Что-то случилось. Надеюсь, тут обошлось… кхм… без женщины?
     Рудольф подозрительно взглянул на него.
     – Почему вы спросили?
     Волков добродушно пожал плечами.
     – Ну а почему, по-вашему, мужик может нуждаться в хорошей стопке? В большинстве случаев тут замешана несчастная любовь или что-то в этом роде. Так уж мы устроены, Рудольф Романыч!
     Старший следователь некоторое время пристально смотрел на него, затем, убедившись, что никакой задней мысли у Волкова не было, осклабился и нехотя ответил:
     – Нет, несчастная любовь тут ни при чём.
     – Уже хорошо, потому что, знаете… кхм… я за свою профессиональную деятельность столько подобных историй наслышался! Не поверите, сколько преступлений совершается именно по этой причине. И это в наш-то циничный век! Но человеческую природу… кхм… не переделаешь, как ни крути. Человек глуп, а влюблённый – глупее в разы.
     Рудольф никак не отреагировал на сентенцию адвоката и тот, изменив тон на более деловитый, спросил:
     – А всё-таки, что у вас такое стряслось? К феям вот пошли в полуобморочном состоянии, водку заказываете… Не хотите поделиться?
     – Не знаю… да и не могу я вам много болтать. Это… рабочий вопрос.
     – Ну уж нет, таких рабочих вопросов не бывает, – решительно помотал крупной головой Волков. – Вы посмотрите на себя, вы же как привидение. И потом, не забывайте, я ведь юрист. Мой конёк – детали. Можете не говорить главного, скажите лишь подробности. И я… кхм… дам вам профессиональный совет.
     Рудольф поёрзал на месте. Скамья была жёсткой, неудобной.
     – Мне как раз профессиональный совет не нужен, – возразил он. – Вы, конечно, в судопроизводстве лучше меня разбираетесь… да тут дело в другом. Лучше скажите: вам когда-нибудь случалось сталкиваться с тем, что нельзя объяснить?
     – Нельзя объяснить? Это в каком смысле?
     – Да в самом прямом. Что-то такое… что-то, что действует не по законам природы.   
     – Кхм… – несколько разочарованно кашлянул Волков, – законы природы… О них, признаюсь, я мало что знаю.
     – Я тоже, но… речь о чём-то совсем простом. О том, что происходит каждый день.
     В этот момент его прервал официант, принёсший заказ. Перед Волковым он поставил большую тарелку, доверху наполненную густо дымящейся ухой и тарелочку с мелко порезанным белым хлебом, намазанным крупной чёрной икрой, а Рудольф увидел перед собой полулитровый графин с водкой и гранёную стопку. В следующий момент официант уже растворился в полумраке зала.
     – Роскошно, роскошно! – с воодушевлением воскликнул адвокат, вдыхая аромат, исходивший от ухи. – Великолепно готовят они тут этот супчик, доложу я вам. Так что вы там… кхм… о чём говорили? То, что происходит каждый день, кажется. Я, простите, не очень разобрал.
     Рудольф вынул из графина пробку, налил себе полную стопку и поднял её. Некоторое время он неподвижно смотрел на ровную линию жидкости у себя перед глазами, а затем опустил стопку обратно на стол, не притронувшись к ней.
     – Да, – глухим голосом повторил он, – самое обычное, с чем сталкиваешься каждый день. Ну вот представьте… представьте, что ваш бутерброд с икрой сам бы запрыгнул вам в рот. Как бы вы отреагировали?
     Адвокат сочно хохотнул.
     – Ну у вас и фантазия, Рудольф Романович! Гоголевщина какая-то, право слово, бутерброд сам в рот прыгает!
     – Я серьёзно.
     – Вот это-то меня и смущает, – сразу стёр с лица улыбку Волков. – Вы иногда бываете странным… хотя, конечно, я вас плохо знаю. Ну а отвечая на ваш вопрос – я был бы только рад, попадись мне такой шустрый бутерброд.
     – И не удивились бы?
     – Кхм… не сказал бы, что не удивился. Но человек привыкает ко всему, в том числе и к таким чудесам. Я бы не стал слишком долго ломать над этим голову.
     – Что, даже никак бы не объяснили такое чудо для себя?
     – Нет, не объяснил бы. Многих законов природы мы ещё просто не знаем. Вот и говорим о разных чудесах, которые на самом деле имеют, если об этом иметь представление, весьма простую механику, – он размашисто отправил в рот кусок хлеба с икрой. – Однако вы, как мне кажется, спрашиваете не из праздного любопытства? Неужели вам попался прыгающий бутерброд?
     Рудольф постучал ногтем по стопке, и она издала тонкий, металлический звук.
     – Нет, мне попалось кое-что похуже, – неохотно проговорил он. – И я не могу этого объяснить. И закрыть глаза тоже не могу, потому что… потому что… впрочем, неважно. Скажите, скажите, как адвокат: бывали у вас случаи, когда человек… не то чтобы мёртв, но в то же время и не жив?
     Волков задумчиво прожевал бутерброд, вытер жирные губы салфеткой, потёр указательным пальцем щёку.
     – Вы имеете в виду состояние комы, в которую впадают некоторые потерпевшие?
     – Нет, не то. Скорее я говорю о… о каком-то трансе. Ведь бывает же, что человек не вполне владеет собой и действует… ну, как лунатик?
     – Сомнамбула, хотите вы сказать? Что ж, это, конечно, случается, только лично мне с этим сталкиваться не приходилось.
     – Ну а как же эти ваши адвокатские штучки про состояние аффекта и прочую ерунду?
     Волков густо рассмеялся.
     – Этот камешек вы кинули не в тот огород. Если помните, я преступлениями против личности почти не занимаюсь. Не мой профиль, чего греха таить. Так что к доводам о состоянии аффекта я прибегал, кажется, только один раз за всё время.
     – Но как по-вашему, это действительно возможно?
     – Возможно, почему нет? Просто далеко не так часто, как об этом говорят в суде. Конечно, человек может впадать в неадекватные состояния. Однако с моими клиентами такого почти не случалось.
     Рудольф тяжело вздохнул и отпил немного из стопки. Водка обожгла горло, и на глазах у него выступили слёзы.   
     – Мне кое-что привиделось, – решился наконец он. – И я не могу понять, то ли это моя фантазия, то ли было на самом деле. Я видел… я видел мёртвую женщину, я даже держал её в руках. Она была… совсем мёртвой, как будто утонула. Но этого не могло быть…
     – Кхм… и почему же не могло?
     – Потому что за минуту до того она была жива! Я видел её собственными глазами… и она не могла утонуть. Никак не могла.
     Он умолк, чувствуя, как нелепо звучат его слова. Ну вот как тут объяснишь? Нужно сказать о том, о чём он до сих пор никому не говорил.
     Адвокат, однако, не выказал никакого удивления. Ему было не привыкать слушать совершенную околесицу. Волков знал, что старший следователь не принадлежал к числу фантазёров. Если он впал в подобное состояние, на то имелись серьёзные причины.
     – А вы твёрдо уверены, что эта ваша женщина была мёртвой?
     Рудольф сглотнул. Был ли он хоть в чём-то уверен?
     – Нет, определённо сказать не могу, в том и дело. Возможно, у меня была галлюцинация… хотя причин для неё не вижу. Я не пил и не принимал никаких лекарств.
     – Ну, об этом и речи нет. Однако мозг человека иногда выкидывает удивительные фортели.
     – Да, только мне кажется… она сама это сделала.
     – Что сделала?
     – Сама заставила меня увидеть то, что я увидел.
     – Кхм… звучит малоубедительно.
     – Знаю, – огрызнулся Рудольф. – Вы просто не видели эту женщину. Она… она связана со мной. Не могу сказать, как именно, но связана. Возможно, она владеет гипнозом или чем-то таким. И использует свои способности против меня.
     Волков некоторое время молчал, сосредоточенно помешивая уху. Затем развёл руками.
     – Признаться, вы меня озадачили, Рудольф Романович. Даже и не знаю, что в этой ситуации вам посоветовать. Сами понимаете, с юридической точки зрения гипноз и подобные ему явления доказать весьма затруднительно. То есть если бы вы хотели возбудить против этой женщины дело…
     – Нет! – яростно воскликнул Рудольф и ударил ладонью по столу, так что адвокат вздрогнул. – Не хочу я против неё ничего возбуждать! Я мечтаю только о том, чтобы она от меня отвязалась. Но, видимо, именно это и невозможно.
     – Кхм… – Волков пригубил уху, немного подержал её во рту и с удовольствием проглотил. – Что ж, если вы не хотите идти путём юридическим, я вряд ли чем-то могу вам помочь. Возможно, вам следует… только не поймите меня неправильно… обратиться к специалисту в области нервных расстройств. Возможно – только возможно! – тут сыграло роль переутомление. Знаете, такое бывает. Человек слишком много времени уделяет работе, а потом… ведь все мы не железные.
     – Вижу, куда вы клоните, – зло усмехнулся Рудольф. – Думаете, я двинулся умом.
     – Вовсе нет! Просто ваши нервы, как мне кажется, несколько раздражены и вы не вполне ясно… мыслите.
     – Да, они раздражены, и мыслю я не слишком ясно, но с соображением у меня пока что всё в порядке! И я тут ничего не выдумал.
     – Вполне возможно, – рассудительным тоном отозвался адвокат. – Но, как бы то ни было, это оказало на вас очень сильное воздействие. Да даже обычному врачу вам бы не помешало показаться! Если вы будете продолжать думать об этой женщине… кхм… какой смысл? Вы только себя изведёте, а никаких ответов не найдёте. Что бы там ни произошло, и кем бы она ни была, вам нельзя на ней зацикливаться. Но я в данной сфере полный дилетант, вот и советую вам обратиться к тем, кто что-то понимает.
     Лицо Волкова выражало вполне искреннее сочувствие. Рудольф некоторое время взирал на него, силясь определить, так ли уж определённо его считают чокнутым, и не пришёл ни к какому выводу. В конце концов, адвокат, может быть, и прав. Со стороны вся история выглядит бредом сумасшедшего, это нужно признать. К тому же всё равно он не может рассказать её полностью. И никогда, наверное, не сможет.
     – Да, – медленно и отрешённо проговорил он, – кто-то понимает всё это лучше нас. Гораздо лучше.
     И он залпом выпил остававшуюся в стопке водку.