Воронка

               
   Поскольку я родился в конце « той» страшной войны, сверстников у меня было мало, и дружили мы со старшими ребятами нашего двора. Вместе нас было много.
   Однажды, кто – то сказал «Айда на Воронку!», и все, в том числе и я, побежали. Я не знал куда, но бежал со всеми, не отставал!
   За последним рядом домов нашего городка, началось поле. Я уже видел поле с разными цветами – ромашками, маками, гвоздикой, кашкой, слёзками, но такую траву на поле, я ещё не видел. Васька сказал, что она называется -  «ковыль». Как она была красива! Она пляшет, а мне показалось, что она и шепчет тихо, очень тихо – я не услышал, по тому, что ребята, на бегу, кричали всё время, что, я тоже не понимал. А ковыль – цвет свой менял – то зелёный, то серебристый. Я очень хотел бы нарвать букет, но все бежали вперёд, и я побежал, желая нарвать при возвращении, той чудной травы – как цветы красивой, для мамы.
   Поле кончилось, и мы оказались на железнодорожных путях. Старшие велели всем остановиться и смотреть и слушать – идёт ли откуда – то поезд – из Москвы на море или в Москву с моря. Других поездов здесь не проходило. Не увидели, не услышали и побежали, с насыпи вниз – к реке.Река  Воронка, синей лентой блестела вдоль насыпи,у железной дороги, без конца и без начала!
   Старшие ребята уже ныряли, с разбегу, в реку, а те, что поменьше, и я, только входили в прохладную, прозрачную, до самого илистого дна, воду. Некоторые, в том числе и я, плавать ещё не умели. И, когда Вовка крикнул «А ну, мелюзга, всем ласточку делать – поезд идет из Москвы!  На одной ноге стойте, а другая  - на воде ласточкой. И руками машите, что б никто не подумал, что мы, здесь,  плавать не умеем».
   Я, по команде, сделал «ласточку» и замахал одной рукой. Рядом со мной стоял Васька, он мне говорит – «Ты ногой по воде бей, а то не похоже, что ты плывёшь». Я и начал, стараюсь, а та нога, что на илистом дне - скользит. Боюсь упасть, а больше, подвести всех – увидят, тогда, те, кто едет на юг, к морю, что я и плавать то не умею. Одновременно считаю количество вагонов в поезде - Вовка говорил, что в каждом составе по пятнадцать. Так желаю, хочу, чтобы поезд уж скорее проехал мимо, и я встану на вторую ногу. Я то, молчал, а другие кричали – «Счастливой дороги», «Мы с вами», А Васька – «Мы пионеры – дети рабочих»!  Поезд  не «бежал» и не ехал, а «полз». Я досчитал до двенадцатого вагона, а моя нога, что стояла на дне – «поползла».  Я не испугался, а от стыда, вдруг,  все  «это»  увидят, опустился на дно  реки.
   Не знаю, сколько я был под водой, но, когда Васька с Вовкой меня « вынули» из воды – поезда я уже не видел. Меня тащили на берег, били по щекам и спине, и кричали. Я всё видел и слышал, плевался и плакал. Вовка с пи..пи..пи, сказал мне, что пока я не научусь плавать, мне с ребятами « на реке делать нечего». «Усёк?» - спросил он. Я говорить не мог, а кивал головой.
   Когда, со всеми ребятами, я возвращался домой и, слёзно, просил Вовку – «Скажи всем, что б мамке не рассказали», он крикнул – «Ты что, пацан, что б нам за тебя ещё отвечать? Учись плавать, мелочь пузатая!».
   Почему «пузатая», я до сих пор не знаю.
   В том же году я пошел в школу и мама отвела меня в плавательный бассейн – учиться плавать.
   Как только, я научился плавать, я рассказал маме о том, что было со мной на «Воронке». И про ковыль, сказал, что до сих пор жалею, что так и не принёс букет из него нам в дом, ей. А мама сказала, что и хорошо, потому, что ковыль в дом заносить нельзя -  что б беды не случилось. "Та трава для мёртвых.  И забудь всё о плохом» - сказала мама.
     А я о случае на «Воронке» помню, значит, для меня он не стал плохим.