02-Испытание - второй рассказ из серии Спасатель

                02-И С П Ы Т А Н И Е

                Второй рассказ из серии рассказов «Спасатель-1»
            (Серия рассказов мною удалена в связи со слишком большого объёма)

    Гудков медленно шёл по коридору главного корпуса Академии. Настроение у него было паршивое. Во-первых, он вдрызг разругался с Ларисой, а во-вторых, и это главное, его определили в группу с поисково-спасательным уклоном. Лариска – это ладно. На ней свет клином не сошёлся, а вот спасателем ему быть не хотелось. Сергей сначала даже взбунтовался, побежал к декану...
    - Напрасно вы волнуетесь, Гудков, - мягко сказал декан, - распределение по группам весьма предварительное. По выпуску вы можете попасть совсем не в спасатели.
    «Ну, да, - подумал Сергей, - знаем мы эти байки для маленьких. Нас на мякине не проведёшь».
    От декана он вышел злой, как голодный волк и нос к носу столкнулся с Ларисой. Если бы она просто поговорила с ним... А то... «Почему не звонишь, почему не заходишь. Неужели это должна я делать сама?» Ну и разругались в прах.
    - А! Ладно! - сказал вслух Сергей. - Подумаешь, цаца, какая! «Ты мне даже ни разу цветов не подарил!» Ну и что?  Как будто только в цветах дело.
    - Между прочим, разговор с самим собой – первый признак шизофрении, - раздался за спиной голос Витьки Сапогова.
    У Сапогова была хорошая реакция, поэтому кулак Сергея пронёсся всего в сантиметре от его носа.
    - Ты что, сдурел? - Виктор отступил и на всякий случай принял стойку.
    Гудков расслабился... «Хватит на сегодня одной Лариски».
    - Хотел проверить твою реакцию.
    - Ну, и как? - поинтересовался Виктор.
    - В порядке.
    - Ясно. С Лариской разругался?
    - Да, не-е-ет.
    - Так, да, или нет?
    - Тебе-то, Сапог, какое дело?
    - Да мне-то, Гудок, никакого дела до вашей грызни нет. Просто за тебя обидно. Вертишься ты возле неё по круговой орбите, а она только фыркает. Это ей не так, то ей не эдак.
    - Ладно, больше тебе за меня обидно не будет.
    - Значит поссорились?
    - Ага.
    - Переживаешь?
    - Не особенно, - Сергей сел на подоконник. - Не в Лариске дело.
    - А в чём? - Сапогов устроился рядом с другом.
    - В спасатели меня определили.
    Виктор понимающе присвистнул.
    - Я уж и декану ходил... Глухо.
    - А может по выпуску?
    - Во-во, Степанов мне тоже так сказал. Только я этому не верю. Не очень верю.
    - Ты, Серёг, особенно не переживай.
    - А я особенно не переживаю. Просто обидно. Я же не хуже других.
    - Не то, что хуже, а лучше, - прогромыхал на весь пустой коридор «Ухо», он же преподаватель курса радиообмена, Джекоб Вуд. «Ухом» он был прозван за свой сверхчуткий слух. Вот и сейчас он показался в самом дальнем конце стометрового коридора и медленно надвигался на курсантов, соскочивших с подоконника. Именно надвигался, так как имел рост два метра восемнадцать сантиметров и вес около двухсот килограмм. Не одно поколение курсантов ломало себе голову над вопросом: как эта громадина помещается в одноместной ракете, расстояние в которой от сиденья кресла до люка всего полтора метра. Джекоб Вуд подошёл к парням и строго посмотрел на них с высоты своего гигантского роста.
    - Запомните, Гудков, в спасатели отбирают лучших из лучших. Это одна из не многих профессий, где не дозволено ошибаться даже в мелочах. Ибо в спасательной службе мелочей нет. Преподаватель слегка хлопнул Сергея по плечу. Этот жест дружеского расположения напомнил юноше стартовые перегрузки, которые порой доходили до восьми единиц.
Сергей и Виктор вышли из здания Академии и, не спеша, пошли в сторону общежития.
    - Ну, а тебя-то куда, Вить? - спросил Гудков.
    - Тоже, понимаешь, не мёд. В транспортную группу.
    - У тебя-то хоть работа в космосе, - сказал Сергей. - А у спасателей полно баз на планетах. Попадёшь на такую базу, да ещё на атмосферную машину посадят, и прощай космос на веки вечные.
    - Слишком ты, Серёга, всё близко к сердцу принимаешь. Брось. Впереди ещё два года. Мало ли, что может измениться.
    Некоторое время шли молча. Гудков думал, что может Виктор и прав. За два года, что остались до выпуска многое может измениться. Друзья вошли в парк, примыкавший к общежитию. Парк был совершенно диким. В сущности, это был не парк, а лес. Воздух здесь был на редкость чист и свеж. Сергей вздохнул полной грудью и заложил руки за голову.
    - В сущности, - задумчиво сказал он, - всё равно куда попасть, лишь бы в космос.
    - Правильно, - согласился Сапогов.
    - Представляешь, старик, ты терпишь на трассе аварию, а я тебя спасаю. А?
    - Типун тебе на язык.
    - Ну, это я так, в шутку. А вообще..., - Сергей не договорил и остановился как вкопанный.
    На лавочке сидела Лариса и, не отрываясь, не моргая, смотрела на него своими большими синими глазами. Сапогов тоже остановился, посмотрел на друга, посмотрел на Ларису и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу:
    - Елки-палки! Мне же на консультацию надо! Извините, ребята, я побежал.
    Сергей с досадой посмотрел ему вслед и подумал: «Интересно, какая такая у тебя консультация может быть в общежитии, да ещё через три часа после окончания занятий?»
Он взглянул на Ларису. Девушка продолжала смотреть на него, по-прежнему не мигая.
    - Сядь, пожалуйста.
    Он сел.
    - Тебя распределили в группу спасателей? Это правда?
    Сергей стиснул зубы:
    - Правда.
    «Послать бы её со всем её сочувствием, куда по дальше! А, впрочем, за что?.. Ну, хреново мне, а она-то здесь причём? Чего я, собственно говоря, взбесился-то?»
    - Тебе сейчас очень тяжело?
    Сергей положил руки на спинку скамейки и, подняв лицо вверх, посмотрел на кроны деревьев.
    - Не очень, - ответил он помолчав. - Просто обидно немного.
    Лариса придвинулась к нему, и его рука как-то сама собой обняла её за плечи.
    - Ты извини меня, я тогда грубо говорил с тобой...
    - Не надо об этом.
    Сергей повернулся к Ларисе, увидел её лицо в профиль и вдруг увидел, что девушка очень красива. Она повернула к нему лицо и улыбнулась какой-то очень милой и совершенно новой для него улыбкой. Гудков ощутил, как им овладело, ещё не знакомое ему, чувство нежности к этой девушке. Он неожиданно для себя привлёк её и крепко поцеловал в губы. Когда у Ларисы не хватило дыхания, она слегка оттолкнула Сергея и, наклонив голову, прижалась лицом к его плечу.
    - Кгхм-кгхм, - раздалось совсем рядом.
    Молодые люди вздрогнули, как от удара грома и мгновенно отодвинулись друг от друга. В трёх шагах от них стоял инструктор Гудкова. Инструктор ещё раз негромко кашлянул и, не глядя на Ларису, сказал:
    - Сергей, ты не забыл, что у тебя завтра «трясогузка»?
    - Нет.
    - Это хорошо. Спокойной ночи.
    - Спокойной ночи.
    Инструктор повернулся и быстро пошёл по аллее. По-видимому, он сам чувствовал себя неловко. Гудков, сгорая от стыда, смотрел инструктору вслед.
    - Уйдём отсюда, - сказала Лариса, беря его за руку.
    - Да, уйдём.
    Они свернули на боковую аллею, и некоторое время шли молча.
    - Что такое «трясогузка»? - спросила Лариса.
    - Птичка такая, совсем маленькая.
    - А у вас, что это означает?
    Сергей передёрнул плечами. А ведь завтра у него, действительно, «трясогузка»!
    - Это очень неприятная штука. Знаешь, что такое гузка?
    - Нет.
    - Это задница у птиц так называется. Вот и я завтра буду от страха этим местом трясти. Это полёт с вводными. И никогда не знаешь, что тебе подкинут. То ли отказ двигателя, то ли побочную реакцию в маршевом двигателе, то ли отказ всех приборов... Кутерьма, в общем. Одним словом – «трясогузка».
    - Это опасно?
    - Да, что ты! - беспечно ответил Гудков, а сам вспомнил свой первый самостоятельный полёт, когда ему подсунули вводную номер четыре.
    Он остановился, прижал к себе Ларису, снова поцеловал её и ощутил, как бьётся её сердце.

    Стараясь не шуметь, Сергей осторожно вошёл в свою комнату. Сапогов вдруг заворочался, высунул из-под одеяла нос, потом выпростал руку и посмотрел на часы.
    - Обалдел?
    - Не ори, - шёпотом сказал Сергей.
    - Инструктор вечером два раза заходил, тебя спрашивал. Он видел вас вчера?
    - Видел.
    - Ну, тогда не лететь тебе сегодня.
    - Посмотрим. Когда он последний раз заходил?
    - В двенадцать.
    - А я пришёл в двенадцать десять. Запомнил?
    - Запомнил, запомнил, - Виктор сладко зевнул и отвернулся к стене.
    Сергей посмотрел на часы. Было ровно пять часов утра. До старта оставалось три часа. Ложиться спать не имело смысла. Он сделал зарядку и умылся. Разбуженный шумом воды в ванной окончательно проснулся Сапогов.
    - Сам не спишь и другим не даёшь, - недовольно пробурчал он. - Чем хоть занимались-то?
    - Гуляли, - соврал Сергей, чувствуя, что начинает краснеть.
    - Понятно... О, господи! Рань-то, какая несусветная, - простонал Виктор и поплёлся в ванную.
    Гудков переоделся и решил прогуляться перед завтраком.

    Сергей заканчивал облачение в скафандр, когда в раздевалку вошёл инструктор и строго спросил:
    - Где ты был ночью?
    - Дома.
    - Не ври.
    - Дома.
    Владислав Петрович внимательно посмотрел на своего воспитанника, но тот был совершенно спокоен и деловито заканчивал подгонку скафандра.
    - Учти, Сергей, что из тебя сегодня будут тянуть жилы и, если ты не спал ночь или плохо спал – можешь не выдержать.
    - Я был дома, - упрямо сказал Гудков, но глаза на инструктора не поднял.
    - Мне будет очень неприятно, если окажется, что ты солгал мне, - сказал инструктор и вышел.
    Сергей посмотрел ему в след и вздохнул. На душе было гадко, но он не мог сказать, где был ночью. Это было бы не честно по отношению к Ларисе. И ещё. Сегодня был зачётный полёт. Кто не допускался к нему по состоянию здоровья или по другим причинам – оставался в Академии ещё на месяц. «После полёта сознаюсь во всём и попрошу прощения». Гудков встал, в последний раз проверил подгонку скафандра и, взяв шлем, вышел из раздевалки. Лариса стояла рядом с домиком для постановки задач и предполётных указаний. Сначала она не узнала Сергея, который шёл в развалку в громадном и неуклюжем скафандре. Девушка отошла за куст сирени. Почему-то ей не хотелось, чтобы Сергей её сейчас увидел. Он прошёл в двух шагах от неё. Неуклюжий, неповоротливый, а болтающиеся шланги и провода придавали ему совсем уже фантастический вид. Рядом с ним тяжело топал по бетону Сапогов.
    - Ну что, инструктор догадался, что тебя не было ночью дома?
    - По-моему, да. Но виду не подал.
    - Обиделся?
    - Похоже.
    - И всё-таки, не понимаю, как можно гулять до самого утра.
    - Влюбишься – узнаешь.
    Лариса, слышавшая этот разговор, прониклась к Сергею нежностью. «Значит, он ничего не рассказал даже лучшему другу. А Ирина говорит, что все парни болтуны...»
Курсанты вошли в дом, откуда доносился приглушённый говор множества голосов. Она прислушалась и уловила голос Сергея:
    - Товарищ руководитель, курсант Гудков к полёту готов.
    Лариса сначала вслушивалась, но ничего не понимала. И вдруг до неё дошло. Ведь Сергей всю ночь провёл с ней, а теперь ему предстоит очень ответственный и трудный полёт. Что если с ним что-нибудь случится? И виновата будет она. Пойти рассказать? Кому? Руководителю? Инструктору?.. Но в этом случае она потеряет Сергея навсегда. Девушка стояла в нерешительности, и сама не заметила, как вышла из своего укрытия. В это время в дверях появился Гудков уже с планшетом через плечо.
    - Лариса? Здравствуй.
    - Здравствуй, Серёжа. Вот пришла тебя проводить.
    - Напрасно. Я этого не люблю. Но это на будущее.
    - Серёжа... Может... Как ты себя чувствуешь?
    - Хорошо. А в чём дело?
    - С тобой ничего не случится после... Ведь ты не спал всю ночь.
    - Ничего. Не стеклянный, не расколюсь.
    - Можно я тебя здесь подожду?
    - Можно. Только это на долго. Часа на три, а то и все четыре.
    - Ну и что? Нас на факультете учат терпеливости.
    - Да, уж вам-то, дистанционникам терпение нужно иметь поистине ангельское. Если проголодаешься, столовая вон там. Если будут спрашивать, кто ты такая, скажешь, что из управления обслуживания, новенькая. Все новички первую неделю здесь толкутся, пока не надоест. Ну, мне пора. Счастливо оставаться.
    - До свидания.
    Сергей весело подмигнул ей и зашагал в сторону стартовых площадок.

    - База-старт, я – У-29270, двигатель на холостом ходу, системы корабля проверил, к старту готов.
    - 29270-му старт разрешаю. Отход по коридору «В», зона 14, сектор 3.
    Гудков энергично вывел двигатель на стартовый режим. За спиной раздался нарастающий рёв, ракета вздрогнула и, быстро набирая скорость, устремилась в высь. Пилота сильно вдавило в кресло. Сергей был благодарен своему инструктору, который был строг с ним и очень требователен. Уже во втором вывозном полёте, он заставил Гудкова почти всё делать самому и исправлял лишь самые грубые его ошибки. Выйдя в третий сектор четырнадцатой зоны Гудков начал выполнять стандартные манёвры – так было предусмотрено программой.    Прошло примерно полтора часа. В это время на командном пункте руководитель полётов спросил инструктора Сергея:
    - Ну, что твоему дать?
    - Дай-ка ему, Слав, отказ электронного управления. Пусть мускулами поработает. Это ему полезно.
    - Это можно.
    Через минуту Гудков почувствовал, как штурвал слегка вздрогнул, а на информационном табло вспыхнула надпись: «Отказ электронного управления».
    - Вот спасибо-то. Удружили, - подумал Сергей. - Ладно, попотеем. Нам не привыкать.
    А в это время в трех миллионах километрах от него Виктор Сапогов уворачивался от несущегося на него гигантского корабля. Он выполнял вводную номер четыре. Не прошло, и сорока минут, как он с честью вышел из поединка с мифическим кораблём. Теперь он возвращался на базу.

    Сапогов зашёл на командный пункт и, доложив о выполнении задания, пошёл в раздевалку. Переодевшись, Виктор решил дождаться возвращения друга в беседке, где обычно собиралась весёлая компания в ожидании разбора полётов. Вообще-то, разбор был назначен на пять вечера и до него оставалось целых четыре часа. Это время можно было скоротать в академическом городке, на стадионе, в парке, но большинство курсантов сидело на космодроме до конца полётов. Однако в беседке сидела одна Лариса. Сокурсники же Сапогова расположились метрах в десяти прямо на траве. Большинство загорало. «Космические волки стесняются женского общества», - подумал Виктор и подсел к Ларисе.
    - Привет.
    - Здравствуй, Витя. А Серёжа ещё не вернулся?
    - Не-а. Ещё мучается. Вводная номер пять. Будь она не ладна!
    - Что это такое?
    - Отказ электронного управления. То есть, ракетой приходится управлять собственными мускулами.
    - Это трудно?
    - Изнурительно.

    Гудков передёрнул плечами – его раздражала струйка пота, стекавшая между лопаток. Вся эта свистопляска уже успела надоесть ему до последней степени. Неожиданно он услышал у себя за спиной звонкий удар и, моментально вся кабина наполнилась туманом. «Метеорит», - промелькнуло у него в мозгу. Воздух за доли секунды с громким шипением вылетел через пробоину. Туман превратился в белые хлопья с голубоватым оттенком, которые обильно покрыли пол и приборную доску – это был замерзший воздух, не успевший выйти из кабины. Сергей нажал кнопку продувки кабины азотом, чтобы сдуть иней с приборной доски. Но газ не поступал в кабину. У пилота слегка задрожали пальцы. Это значило, что метеоритом повреждены обе системы жизнеобеспечения, как основная, так и резервная. «Так, кажется, влип». Гудков перешёл на дыхание от баллонов скафандра и связался с базой:
    - База-1, я – У-29270. Столкновение с метеоритом. Отказ обеих систем жизнеобеспечения. Прошу разрешения на возврат.
    - Возвращайтесь, 270-й.
    - Понял. - Сергей начал разворот в сторону Земли. Электронное управление по-прежнему не работало. Да оно и не могло теперь работать. И тут Гудков поймал себя на мысли, что он слишком глубоко дышит. Он попытался сдержать дыхание, но из этого ничего не получилось. Большая физическая нагрузка давала себя знать. Тогда он обеднил кислородом дыхательную смесь. Сергей подсчитал, что воздуха ему должно хватить на час. «Маловато, конечно, но успеть можно».
    - У-29270, я – База-1. Доложите обстановку.
    - Без изменений. Возвращаюсь.
    - Ваши координаты.
    - Пересекаю границу сектора 3, вхожу в сектор 1.
    - На сколько хватит воздуха, 270-й?
    - Час... двадцать.
    - Врёт, - сказал инструктор, - наверняка прибавил минут пятнадцать, а то и все двадцать.
    - И помощь к нему не успеет, - заметил руководитель полётов.
    - Не успеет, - как эхо отозвался инструктор.
    Руководитель включил громкоговорящую связь, и по космодрому разнеслось:
    - Внимание! Аварийные службы, готовность номер один. Служба обеспечения – очистить посадочное поле. Через пятьдесят минут аварийная посадка.
Как по мановению волшебной палочки космодром превратился в растревоженный муравейник.
Непосвящённому человеку, какой была Лариса, могло показаться, что на космодроме началась паника. Однако это было не так. Каждый человек, каждая команда чётко знали свои обязанности в случае подготовки космодрома к аварийной посадке. Пожарная и санитарная машины выехали на специальную площадку, откуда было видно всё посадочное поле. Команды службы обеспечения специальными тягачами растаскивали ракеты в зоны рассредоточения. В воздух поднялось несколько вертолётов, чтобы следить за спуском ракеты.
    - Что-то случилось, - сказала Лариса Виктору, - что такое аварийная посадка?
    - Это когда у кого-то в космосе случится авария... Слышь, Вовка! Что там?
Вовка – не высокий румяный пухлый юноша – дико выкатил глаза и на бегу выпалил:
    - Серёга!.. Гудков!.. С метеоритом... В зоне.
    Лариса вскрикнула и вцепилась руками в скамейку. Виктор взглянул на побелевшее лицо девушки и сказал:
    - По-моему, он что-то напутал. Ты посиди здесь, а я пойду, узнаю, в чём там дело. Потом расскажу тебе. Только не волнуйся. Всё будет в порядке.
Ларисе показалось, что Виктор ушёл очень давно, на самом деле он отсутствовал, пять минут.
    - Ну, что? - девушка порывисто встала и шагнула ему на встречу.
    Виктор пожал плечами и спокойно ответил:
    - Ничего особенного. Действительно, Серёжка столкнулся с метеоритом. Потерял часть воздуха, повреждения не серьёзные. Раз такое случилось, никому не хочется рисковать, вот его и сажают. А вся эта суматоха для перестраховки. Этих жуков тоже надо изредка тренировать. У нас такое часто бывает. Так, что ничего страшного не случилось. Ты успокойся, Ларис, сядь. Через..., - Сапогов посмотрел на часы, - через двадцать пять минут у него посадка.
    А сам подумал: «А воздуха у него осталось на двадцать минут. Ну, ещё минуты две - две с половиной он сможет продержаться, но ведь остаются-то ещё две минуты...» Он представил себе, как ракета друга с громадной скоростью рухнет на космодром... «Впрочем, нет, не рухнет. Если станет ясно, что он падает, его расстреляют ещё в стратосфере ракетами». От этих мыслей у Виктора похолодело в груди, но он заставил себя болтать Ларисе всякую чушь. У него получалось, что все они супермены и с лёгкостью выходят из самых трудных ситуаций. И вообще, договорился до того, что инструкторы – это малые дети, а им, курсантам, всё время приходится исправлять их огрехи в космосе.
Гудков почувствовал удушье, когда вышел на круговую орбиту. Теперь ему оставалось сделать всего один виток и посадка.
    - Виток десять минут и посадка – десять. Двадцать минут. Надо выдержать.
    Он старательно сдерживал дыхание, сберегая воздух на посадку.
    - У-29270, я – База-подход, вас наблюдаю. Ваше самочувствие?
    - Норма. Посадка.
    - Понял. Как с воздухом?
    - Есть.
    - Понял. Площадка расчищена. Посадку разрешаю.
    - Понял.
    Гудков плавно ввёл ракету в атмосферу и начал разворачиваться кормой к Земле. За бортом бушевало пламя. Ведь он вошёл в атмосферу на вдвое большей, чем положено скорости. Края пробоины оплавились.
    - 270-й, я – База-посадка, уменьшите скорость спуска.
    «Ну, уж дудки!»
    - 270-й, вы слышите меня?
    - Слышу.
    Ракета стремительно проваливалась вниз. Руководитель полётов положил палец на кнопку пуска ракет уничтожения. Он не имел права рисковать.
    - Не надо, Слава, он справится, - попросил инструктор.
    - Я не могу рисковать, - он уже начал нажимать кнопку, как вдруг отдёрнул руку, словно её обожгло. На экране ракета Гудкова резко сбавила скорость снижения. Сверху донеслись раскаты грома. Однако через несколько секунд он снова положил палец на кнопку – ракета снова падала на космодром. Он готов был уже нажать кнопку, но тут инструктор отдёрнул его руку и навалился всем телом на пульт.
    - Ты, что? С ума сошёл?! - закричал руководитель. - Он же нас всех убьёт!!
    В это время Гудков до отказа открыл кран подачи воздуха и дал двигателям максимальную мощность. Ракета словно налетела на бетонную стену. Люди, смотревшие в небо, увидели вспышку, а через несколько секунд до них донёсся громовой рёв двигателей. Лариса, прижав руки к груди, как заколдованная смотрела на яркую звезду в дневном небе.
До спасительной земли оставалось каких-нибудь пятьсот метров, когда Сергей начал задыхаться. Захотелось побыстрее опуститься на твёрдую землю. Но рука не послушалась, она заученными движениями, доведёнными до автоматизма, то чуть прибавляла, то чуть убавляла тягу двигателей, держа скорость снижения двенадцать метров в секунду. Можно было бы открыть забрало шлема, но на это требовалось целых три секунды, а их-то у него не было. Вдруг приборная доска стала расплываться перед глазами. Сергей, собрав последние силы, резко увеличил тягу двигателей, тут же убрал её на ноль, и рванул замки шлема. Ракета словно замерла на высоте тридцати метров, а затем рухнула на бетон. Судорожно вдыхая воздух, перемешавшийся с выхлопными газами, Гудков услышал хруст ломающихся амортизаторов. Он мгновенно выключил двигатель, и в этот момент ракета грузно осела кормой на бетон площадки.

    - Серёжа, скажи, тебе было страшно?
    - Да. Очень. В самом начале, когда понял, что произошло, и что мне может не хватить воздуха.
    - А потом?
    - Потом нет. Просто не было времени бояться. К тому же я знал, что ты за меня боишься на Земле. Вот я и подумал, что надо разделить обязанности. Ты будешь бояться, а я буду делать своё дело... По-моему, у нас это не плохо получилось, если не считать поломанных амортизаторов.