Дорога в пропасть. Часть 1

 
Дорога в пропасть.

Часть 1

Глава 1 Прыжок в болото чертовщины.
Ты спрашиваешь, как мне за три года удалось всего этого достичь? Хе-е!   Да,  считай, что душу дьяволу продал! Нет, не шучу! Ну, что зубы скалишь! Не веришь? Думаешь, коньячек мне на скудный умишко надавил? И поболе нагрузки претерпевали! Ладно! Слушай, Фома неверующий! Помнишь, три года назад тебя резко вдруг потянуло на стройку, в Сибирь. Что? Припоминаешь? Не знаю, какой сдвиг произошёл в твоих глупеньких мозгах, но на все мои умные речи, ты плюнул, и чтоб у тебя язык щетиной оброс, если ты не был тогда прав. Ах, ты того же мнения! Тем лучше! Так вот! Как только ты смазал от нас пятки, нашу бригаду определили на капитальный ремонт старого здания. Развалюха, я тебе доложу, попалась нам, первосортная. Чихнуть было боязно. Куда не плюнь, - что-нибудь сломаешь. Ладно! Делать нечего! Принялись мы из этого хлама конфетку сооружать. День химичим. Второй. А на третий, Егорыч наш, чтоб у него на лысине усы выросли, возьми да и ляпни ... Ты, что Егорыча не помнишь? Ну, забывчивый ты наш! Даёшь! Да бригадир наш, Иван Егорыч. Ты его ещё «кучерявеньким» нарёк. Ну, слава богу! Так вот! Ляпнул тогда Егорыч, что в доме этом купец когда-то богатый жил и денег было у этого купчишки – тьма. И ты знаешь, ведь прекрасно знал, что врёт Егорыч всегда на 9\10 из того, о чём говорит, но запали его слова в моих мозгах – отвёрткой не выковырять. Хожу, как баран, о кладе думаю. Котелок сразу в математику ударился - 25% от разных сумм высчитывает, аж пар идёт. Где, что ломают я сразу туда и в мусоре, как курица в навозе, копаться начинаю. Мужики ржут. Зубы чешут. «Не здесь – говорят – Славик ищешь. Ты в туалете лучше поищи, там полная гарантия, что найдёшь » А я ничего поделать с собой не могу. Такое ощущение, будто какой–то чёрт меня копытом в зад толкает, а в голове,  одна только мысль: - «Ищи, ищи, ищи!». А что искать, где, а главное зачем - это моё тощее тело и столь же развитый ум и ведать не ведают? Чувствую, самое времечко подходит стресс чем-нибудь крепеньким  снять. Смешно тебе! Да!  А мне тогда не до смеха было. Обозлился на всех – страсть. Такие проклятия в адрес мужиков отпускал – пальчики оближешь. Ты эту мою безобидную страстишку знаешь, конечно. Ладно! Плюнул я на всё. Взял лом и пошёл перегородку на втором этаже ломать. Тужился, тужился, где там, старая кладка, не ломом, динамитом в самый раз шандарахнуть. Ах, ты думаю, кикимора старая. Вот уж я тебя. Приволок отбойный молоток. Начал им долбить. Дело вроде бы лучше пошло. Увлёкся. За работой и о кладе забыл. Только видать чёрт, который меня копытом в зад пихал, недалече был. Обрушилось сразу пол перегородки, я и глазом моргнуть не успел. Во, думаю, фортуна привалила. Дневную норму за раз сделал. А в голове мыслишка мозг долбит: - «Ищи, ищи!» Смотрю, рядом никого. Ну и начал кирпичики перебирать. Десятка два в сторону откинул, глядь, цилиндрик свинцовый лежит, чуть поменьше литровой бутылки. У меня аж пятки холодным потом покрылись,…  Я смотрю, у тебя и ухмылка-то  с ушей сползла. Ладно! Как я тогда до конца отработал, и домой добрался, помню смутно. Очухался у себя уже, в коммуналке. Сижу посередь комнаты на стуле, держу клад свой свинцовый в руках, а в голове, как в бочке дырявой, ветер свистит. Ну, вот, думаю, всё! Сдам, куда следует. Получу свою долю. Мотоцикл куплю, магнитофон фирменный, да и на мелкие расходы останется. А всего аж мелкой дрожью колотит. Не стал я ждать, когда кондрашка меня разобьёт. Взял ножик, молоток, да с торца цилиндрик-то и вскрыл. Тут меня кондрашка и на самом деле чуть не разбила. Вытаскиваю из цилиндрика какой-то свёрток, в вату завёрнутый. Снимаю вату. Смотрю, свиток кожаный, тесёмкой красной перевязан, а внутри, что-то твёрдое прощупывается…. Эх, как братец у тебя глазки-то загорелись – хоть прикуривай. Не томи, говоришь! Тогда слушай! Тряхнул я свиток, а из него выезжает скляночка, и жидкость какая-то в ней бултыхается. Ну, думаю, вот тебе Славик и магнитофон с мотоциклом, и на мелкие расходы останется. Для кого-то шуточки, а для кого и инфаркт миокард со смертельным исходом. Хотел я со злости эту склянку о стенку разбухать, да обои пожалел. Расстроился, как червяк на крючке – чуть не плачу. Как говорил один поэт: - «Разбитые надежды, всегда грустны и нежны» Но не долго я убивался.  Тут опять, какой-то бес стал мне по голове копытом стучать. А что, думаю, не будут же люди, с бухты-барахты, просто так, цилиндры свинцовые в стену замуровывать. Как подумал я об этом, так в моей бестолковке враз просветление какое-то образовалось. Развернул я свиток, смотрю, а в нём написано что-то и твёрдый знак в письменах этих преобладает. Стал читать и клянусь здоровьем моей покойной бабушки, дрожь меня взяла от этого чтения… Рот закрой! А главное, язык не откуси. Ты! А кто же ещё? Ладно! Дабы не перегружать твой микроскопический умишко, не буду утомлять тебя и подробно рассказывать, о чём там было написано. Но дело всё сводилось к тому, что если в такой-то день, в такое-то время дня или ночи, и в таком-то месте, сорвать несколько видов растений, и в течение определённых часов варить их на медленном огне, в маковом растворе, - то получится какая-то чародейская арабская вода. Добавив в неё немного своей крови и засыпав пеплом сожжённой чёрной кошки, надо, чтобы всё это отстоялось две недели, и затем при трёх зажжённых свечах сказать на одном дыхании заклинание: - «Эробундетэрелиоакасъянгобахштансиусонтаойя», - влить в полученную смесь немного жидкости из склянки, и как ты думаешь, что после этого должно произойти? Готов биться об заклад и о стенку головой, - ни за что не отгадаешь! Хе-е! А ты я смотрю, сведущ в колдовском деле. Ты прав! Там так и было написано – должен явиться Дух и исполнить все желания. Скажи честно! Ты, на моём месте, поверил бы этим сказочкам? Вот и я тоже. Ну, нет, думаю! Дудки! Купчишка от безделья дурью маялся, а мне что из-за него, тоже дураком становиться. Травку эту рвать нужно и на кладбище в полночь, и ни свет, ни заря в поле, и на закате в лесу, да в придачу ещё бедного кота Мурзика на костре жарить. Ищи, думаю, дураков в другом месте, а я и без Духа проживу. Бросил эти письмена и склянку в шкаф, и как говорят писатели – придал забвению. Но забвение забвением, а пошла после этого случая у меня полнейшая полоса неудач. Жизнь, так сказать, дала трещину. Какую? Хе-е! Обыкновенную. Втюрился я в одну девчонку, ну, по уши! Сглазил что ли кто? Как её увижу, взгляд не могу отодрать, дар речи теряю, и в глазах помутнение какое-то происходит. Сплю – её вижу, ем, она перед глазами стоит, работаю, то же самое! Самочувствие, короче, как у таракана под башмаком. А тут ещё, в довесок, мастерюга наш на работе ко мне цепляться начал – это не так, это не этак, и такой-то я, и сякой, и этакий, и разэтакий. В общем, полный набор неприятностей бренное тело терзать начало – хоть на собственном галстуке зависай. Что ты говоришь? Конечно мрачная перспектива! О девчонке интересуешься? Ну, про неё я быстро всё узнал. Зовут Катей. Единственная дочь весьма почтенных родителей. Папаша – большая шишка в научном мире. Мамаша, тоже от папаши недалече отстала. Ну, а сама она!!! Сама, только, что звёзд с неба не хватает. Университет с отличием закончила. Работёнка не моей чета. Машина. Квартира. И как бесплатное приложение – неограниченный лимит поклонников. Так что моя невзрачная физиономия и скромные телеса ставили меня в один ряд с кузнечиком, созерцающим солнце. Прыгай, не прыгай – всё одно, не допрыгнешь. И такая тут меня тоска взяла – места себе не нахожу. Жизнь, не в жизнь. Ну, думаю, если в ближайшие дни, что-нибудь не предприму, то и на самом деле придётся галстук на шее потуже затянуть, да и на крючок. Чего развеселился! Тебя бы на моё место. Вот возрадовался бы. Короче, не знаю, чем бы всё это безобразие закончилось, но приснился мне ночью чёрт. Сидит он значит у меня в комнате на шкафу, ну вылитый ты – рожки у него на голове, рыльце за место носа, хвостиком помахивает и подмигивает, стервец, глазом. Словом всё, как положено. Проснулся я, и думы меня одолевать начали. А что, мыслю, ведь было же время, когда верили, что душу свою можно дьяволу продать. Кровью подписал контрактик и получай, что хочешь. Потом хоть трава не расти. Тут у меня в голове, будто голос чей-то затарахтел: - «Свиток, свиток, свиток!» Достал я склянку и свиток из шкафа. Письмена ещё раз прочитал. Сомнительно! Маловероятно! И так и этак прикинул. Не вериться! Ни тебе кровавой подписи! Ни печати дьявольской, закопыченной! Ни знаков непонятных, таинственных! Словом, на розыгрыш, чей-то смахивает. Но осадок всё же кое-какой во мне остался. Начал мою душу червячок грызть. А что, думаю, если попробовать, всё же лучше, чем на галстуке болтаться. Глядишь, отвлекусь – глупости из головы выветрятся. Ладно, думаю, утро вечера мудренее. Бросил свиток на стол, лампу настольную выключил и тут чуть разума последнего не лишился. Вспыхнули ярким пламенем буквы у меня на столе. Письмена на свитке, как будто светящейся кровью запылали. Что за чёрт! Свет включишь, буквы, как буквы -  выключишь, огнём горят. Всё, думаю, баста! Я, не я буду, если зелья этого не сварю. Остаток ночи, конечно, не спал, всё ворочался да обдумывал, как бы с этим дельцем  получше сладить. В общем, к утру кое-что скумекал.
   Образование, конечно, ты моё знаешь – еле-еле 8 классов наскрёб, вместе с коридором, разумеется. Так что эти травки-муравки для меня дремучий лес. Но вот сосед у нас по лестничной   площадке, помнишь, наверное, его, телевичок такой очкастый, так тот, ума палата. Головастый парень, только что не академик. Что не спроси, всё знает. И книжек полная квартира. Ну, утречком, петух ещё не прокукарекал, я к нему. Как раз суббота была. Мне на работу не надо и он дома. Поднял его с постели, так, мол, и так, выручай, позарез нужно. Парень он неплохой. Растолковал мне всё. Книжек надавал с картинками. Так что всю субботу корпел я над изучением нашей флоры, аж запрел! Успехов конечно больших не достиг, но нужные мне травки вызубрил досконально, хоть посередь ночи с постели поднимай, всё про них расскажу, и как по-латыни называются, и где растут, и какая польза или вред от них. Короче, к дьявольским делам фортуна благосклонна. Тут и отпуск у меня по графику, и самое время травку эту рвать, и соседи на юг подались, а главное, душа к этому делу легла – загорелся, океаном не потушишь. Решил тогда я действовать. В воскресенье, утречком, надел костюмчик свой чёрный, купил цветов для конспирации, и как диверсант-лазутчик подался на кладбище, на разведку. Не любитель я местной флоры и фауны, и пускай меня лучше сожгут в крематории, так как до сих пор вспоминая свои ночные кладбищенские похождения, у меня от крика, сохнет в горле, а волосы ласково гладят затылок. Но это всё лирика. Отступление, так сказать. А в то воскресенье, я очень мило походил меж могилок. Всё разузнал, что мне нужно было. Травку нашёл. Пометил, то место своими цветами. И что б мне никогда детективов не читать, если всё это не было сделано на высшем уровне. Короче, план у меня был такой. Заехать для начала домой, перекусить, и пару часиков соснуть. Затем на электричке рвануть в лес. На закате солнца, нарвать, какой нужно травы. Оттуда сразу на кладбище. А затем, рано утром, завершающим этапом, в поле. Как видишь, одним махом я убивал трёх зайцев. Но я убил не трёх, а сразу четверых. Не успел я выйти из электрички, как повстречал,… Кого ты думаешь? Сам ты бегемот! Дохлого чёрного кота! Лежит себе мой Мурзик на обочине дороги и в ус не дует. Я его, не долго думая, в портфель и в лес. Помнишь, я тебе говорил, что к дьявольским делам фортуна благосклонна. Сомневаешься! Тогда раскинь мозгами и слушай житейский пример. Решил я как-то сделаться героем нашей квартиры и соорудить шкафчик. Ну! Я с тобой не спорю. Конечно благородный порыв. Особенно в моём лице. Короче! Стал искать подобающий материал, так чуть ноженьки родимые до коленок не стёр – нет нигде. Бывало, идёшь, о хорошие доски спотыкаешься, горы навалены, не пройти. А тут! Горбатые, да кривые глаза мозолят и всё. Ладно! С грехом пополам, подобрал себе, что нужно. Стал мастерить. То не там отрежу, то не туда гвоздь вколочу, то молотком палец расквашу. Не рад, что и взялся. Озверел. Чуть этот шкафчик, от избытка чувств не спалил – люди вовремя от спичек оттащили. Правда, сделал всё-таки. Стал героем дня. А теперь соседи в этом шкафчике, полки до сих пор делят. А тут! Одно к одному. Что не задумаешь, получается гладенько, без сучка, без задоринки, и даже более того, всё само в руки идёт. Ну как!   Допёр твой скудный умишка до сути вещей. Нет! Тем хуже для тебя. Что дальше было!? А вот слушай. Отмахал я от электрички до леса километра три с гаком. Стал лесную флору глазами перебирать. Перебирал, перебирал, наконец, нашёл, то, что искал. Три вида чёртовой травки. Чтобы не искушать тебя, называть её не буду. Почему, почему, да по кочану, то бишь, по бестолковке. Тебе ж, дурак, добра желаю. Ладно! Так уж и быть. Слушай, как это звучит по-латыни. Обижаешь! Чтоб у тебя моль джинсы сожрала, если произношение у меня не самое натурально-латынское. Сам дошёл. Хочешь, научу! Делается это очень просто. Сворачиваешь свой змеиный язык трубочкой, потом его глотаешь и с криком:- «А-а-а!»- выплёвываешь. Как только он вылетит изо рта, сразу говоришь, то, что тебе нужно. Сам ты трепло! Если будешь оскорблять мои скромные телеса …. То-то! Ну ладно. Пометил я травку колышками, залез на дерево и стал ждать захода солнца. В письменах было сказано, что как только солнце коснётся горизонта, травку нужно сразу срывать. А какой к чёрту в лесу горизонт – деревья кругом одни. Вот и пришлось мне, как мартышке на ветке качаться. Короче, сделал всё, как нужно, травку сорвал и на электричку. Пока, то да сё, смотрю, самое времечко поспело на кладбище двигать. Припёрся туда, как баран, минут на сорок раньше положенного срока. Нашёл место. Сел на лавочку около могилки. Жду! Минут пять посидел, чувствую, сердце пятки щекочет, и волосы к небу тянутся. Струсил?! Не то слово. Представь себе картинку. Ночь! Луна на небе светит, тучи её, то закроют, то откроют, а вокруг кресты, да могилки, а у тебя дохлый кот в портфеле лежит и вроде бы даже и мяукает там. Жуть!!! Как я не чокнулся тогда, сам не пойму. Одно время было, правда, желание на луну повыть, но сам знаешь, голоса у меня нет – перетерпел. Наконец полночь подошла. Сорвал я травку, и только ветер в ушах засвистел. Очухался уже в каком- то переулке полутёмном. Смотрю, в одной руке держу портфель, в другой веночек могильный, а рядом мужик какой-то стоит, глаза вытаращив, и ртом мух ловит. Хоть плачь, хоть смейся. Оклемался я маленько, веночек мужику в презент отдал и опять на природу подался. Помнишь поляну нашу в лесу? Шалаш? Туда-то и решил я кости свои перебросить. Как раз к последней электричке подоспел. Доехал. Место нашёл. Развёл костёр. И чтобы ночку скоротать, решил Мурзика зажарить. Сунул его, бедолагу, в угольки, дровишек ещё подкинул, и зачадил, тут, мой котик, как еретик в средневековье. Запах пошёл – не передать, хоть все дырки на теле затыкай. В общем, до рассвета скучать мне не пришлось. Под утро пепел от  Мурзика в целлофановый пакет упаковал и на поле побрёл. Нашёл там нужную мне травку и домой, отсыпаться. Нет, думаю, такие душещипательные приключения не по мне. Легче головой в доску гвоздь вбить, чем эти травки-муравки по злачным местам собирать. После ночных похождений продрых я дома целый день. Сны снились – одно загляденье: - то покойники мне «пятый угол» делали, то кот Мурзик когтями грудь мял, то черти рогами бодали. Короче, когда встал с постели, качало меня баллов, этак, на 9, а голова сделалась, как чугунная гиря – ни бум-бум. Ели-ели в норму вошёл. Приготовил себе кашки пшённой на ужин, как курочка, склевал её и колдовской алхимией занялся.  Помнишь, на День рождение, ты мне чашу глиняную подарил и с намёком на мою худобу надпись на ней сделал: - « Лакай приятель из чаши сей и будешь толстым, как дед Ессей!» Что! Припоминаешь такое мероприятие? Так вот! Можешь возрадоваться! Это дьявольское зелье я в ней варил. Так что имеешь шанс, на том свете, вместе со мной в одном котле вариться. Ах, не достоин такой чести! Брезгуешь, значит. Дело хозяйское. На персональной сковородке оно конечно сподручнее жариться. Ладно! Чтобы тебя одного, но без маргарина зажарили, а тогда пригодилась мне твоя чаша, как нельзя лучше. Приготовил я в ней маковый раствор, травки туда бросил, поставил на медленный огонь, и стало моё варево до кондиции доходить. Сел я рядышком, сижу, и по чём свет купчишку прорабатываю. Вот, думаю, толстосум проклятый, сколько хлопот мне подкинул. Ну, сварю я это зелье, накапаю туда жидкости из склянки, а оттуда не Дух, а кукиш без масла вылезет, что вернее всего. Вот славно будет. А как же Катя, зазноба моя? Как подумал я о ней, так сразу шея о верёвке затосковала. В это время варево моё пары давать начало. Хотел я посмотреть, что там, да как, только рожу свою, любопытную, в чашу сунул, чувствую, голова кругом пошла, и тело вес потеряло. Что за чёрт! На улице и так ветром шатает, а тут и совсем обезвесил, будто в невесомость попал. И так мне вдруг хорошо стало. Всё в розовом цвете, все враги друзья и недруги приятели. Смотрю, на стульчике, купчишка мой сидит, симпатичный, такой, бородатенький старикашка, а рядом Катюша стоит и рукой меня манит. Оттолкнулся я, вот сейчас, думаю, к ней в объятия так и подлечу. Подлетел! Об пол лбом так шандарахнулся, аж искры из глаз посыпались. Мистика вся враз исчезла. Сижу на полу, рукой шишку на лбу прощупываю, а сомнения меня так поедом и поедают. А купчишка, размышляю, случаем не наркоманом был, чтоб его,  в гробу, старого грешника, гемморой замучил. Небось, рецепт дури, типа опиума или героина, где-то достал, вот ему с кривых глаз Дух и мерещился, а я тут из-за старого дуралея здоровье своё слабое гроблю. Так себя этими мыслями распалил, что уж совсем было, собрался вылить эту отраву в раковину. Только встал, чувствую, голова опять кругом пошла. Да пропади ты, думаю, всё пропадом, пусть вариться – мне-то что. Пока выливаешь эту бурду – паров наглотаешься, будешь потом, как таракан по карнизам ползать. А от карниза до психушки один шаг. Короче, чашу крышкой накрыл, огонь до минимума убавил и в комнате на диванчике ноги вытянул. Думаю, полежу, помыслю, может быть, что-нибудь дельное и скумекаю. Глянул на часы – девять часов вечера. Закрыл глаза. Открываю – без десяти девять утра. Никак не врублюсь. На улице солнышко светит, а я вроде бы даже и не спал. Глаза только закрыл да открыл. Опять мистика какая-то! Вечером, бывало, всех чертей вспомнишь, пока заснёшь, а утром не проснуться, всех матерей начинаешь вспоминать, а здесь двенадцать часов носом просопел и даже не заметил, как заснул, и как проснулся. Чудеса!!! Чтобы у меня ночью соседи всё спиртное выпили, если это, думаю, не пар от зелья меня в анабиоз ввёл. Тут я сразу про варево своё вспомнил. Всё, думаю, выкипели труды мои непосильные! Хотел уже, было, лохмы на голове рвать, да ноги сами на кухню понесли. Смотрю всё «о кей» - выкипело чуть-чуть, а зелье каким-то разноцветным стало, как будто бензин на воде. А запах!!! Сеном свежескошенным пахнет, цветами, нюхнёшь, аж до пяток, чем-то приятным продирает. От греха подальше на балкон чашу отнёс и там поставил. Бережённого бог бережёт! Ну, чего зенками хлопаешь! Ах, нравиться, как излагаю! В таком случае, чтоб не подпортить желчью рассказа, плюнем на те две недели, в которые похлёбка моя колдовская отстаивалась, и чтоб мне жизнь так медленно прожить, как эти 14 дней для меня протянулись. Короче, подошло времечко Духа вызывать. За эти пол месяца чего я только не передумал. Взвинтил себя до самых высоких нот. Нервы стали, как струны – настраивай, да играй. В общем, хожу, как полудурок…. Вот! Вот! Может, как и дурак. Из рук всё валиться. В голове ни малейшей путной мысли, одни только вопросы в глупеньких мозгах мельтешат: Что? Где? Когда? Почему? Зачем? Хоть «скорую помощь» вызывай, чтоб в дурдом свезли. Наконец кое-как успокоился. Собрался с духом. Начал колдовской эксперимент в жизнь претворять. Взял посудину поглубже, налил туда из чаши месива чародейского, три зажженные свечи рядом поставил, приготовил склянку с жидкостью, короче, готовность №1 проявил. Воткнул я свой взгляд в посудину, и начали меня, тут, мысли паникёрские терзать. Вот ведь, думаю, и кровушка моя там плавает, и прах сожженного Мурзика к справедливости взывает, и страхи мои там, и хлопоты, и бессонные ночи. А вдруг не получиться!? А-а-а!!! Будь, что будет! Сказал заклинание. Плеснул из склянки немного жидкости и …. Ты видел, когда-нибудь, как натрий в воде горит. Вот у меня такая же реакция получилась. Жидкость из склянки, в моём вареве, огнём запылала. Дым зелёный повалил, аж свечей не видно. Ну, думаю, сейчас или взорвусь, или задохнусь. Хрен редьки не слаще. Только хотел пятки пошустрее смазать, как вдруг кто-то вздохнул. И так вздохнул, что и в голове у меня, и в груди, и в руках, и в ногах тоже всё вздохнуло. У меня сразу острое желание перекреститься появилось. Ноги соответственно сразу к полу приросли, коленки невероятную гибкость приобрели – в разные стороны гнуться стали, сердце из груди рвётся, дыма не чувствую, голову, правда, туманит, но терпимо. Смекаю глупеньким умишком – началось!!! И тут во мне, будто внутренний голос заговорил:- «Знаю, говорит, кто ты, и что тебе нужно. Завтра, как только солнце озарит верхушки деревьев, сорви в поле Цветок Любви. Целый день  держи его на солнце, а вечером, мелко порежь, засыпь сахаром и вари в чародейской арабской воде всю ночь. Утром получится сироп. Сделай из него конфету и дай своей девушке. Как только она её съест, сосчитай до 12 и признайся в своей любви» От этих слов у меня и от сердца отлегло, и голова соображать начала. Да, думаю, признаться-то в любви я признаюсь, дело не трудное, а вот, как я Цветок Любви от других цветов отличу, этого, пожалуй, и ботаник не сможет сделать. Не успел об этом подумать, чувствую, опять у меня внутри Голос речь ведёт:- «Не беспокойся, говорит, как только ты Цветок Любви увидишь, так сразу его узнаешь. В следующий раз, когда захочешь поговорить со мной, налей в чародейскую арабскую воду немного жидкости из склянки, и я явлюсь» И всё! Больше ничего не помню. Проснулся в 3 часа ночи в своей постели. Свечей нет, посудина на столе стоит, а в ней будто ртуть налита. А у меня, какое-то двойственное чувство – не-то всё это на самом деле было, не-то приснилось. Ну и рожа у тебя, как будто мухомором закусил. У меня, тогда, такая же, наверное, была. Стою посередь комнаты, дурак дураком, репу чешу, а в голове, как у Гамлета одна только мысль: - «Было или не было - вот в чём вопрос?» Если всё это было, то, не помывшись надо резво на поле скакать, цветок искать, пока солнце не взошло. Если же не было, то тоже мыться не обязательно – не помывшись спиться лучше. Проблема! Хоть опять Духа вызывай и спрашивай у него – был он или не был? Тут мои глазёнки опять на столе посудину нащупали. Интересно, думаю, что это за ртуть там мне мерещиться. Подошёл, смотрю, а дно посудины, будто серебрянкой выкрашено. Ясно! Значит, всё это мне не приснилось. Я ноги в руки и на улицу, а там ни людей, ни транспорта – хоть на палочке верхом скачи. Ели-ели попутку поймал. Наговорил в три короба, златых гор наобещал, короче, кое-как, со скрипом, до поля добрался. Стал искать. Бродил, бродил – толку никакого. Цветов много, а какой из них мой, не знаю. Чувствую, вот-вот солнце взойдёт. Всё, думаю, или надул меня Дух, или пора мне очередь к психиатру занимать – глупую головушку в порядок приводить. Эх, мыслю, Катя-Катюша, не судьба, видать, нам вместе быть. И так мне вдруг тоскливо стало, что перед глазами, будто, образ Катин появился. Тряхнул я головой, видение исчезло, а вместо него, смотрю, цветочек какой-то невзрачный качается. У меня аж под сердцем засосало. Он!!! Тут как раз и солнце горизонт позолотило. Пора! Сорвал цветок и к дому подался. Там положил его сушиться и спать.

ГЛАВА 2 Любовь зла – полюбишь и козла.

Слушай! Ты мимикой никогда не занимался? Да просто физиономия у тебя через каждую минуту новую гримасу корчит…. Сам ты это слово! От такого и слышу! Ты, я смотрю, не хочешь узнать, чем эта история кончилась? Тогда учись говорить по латыни – проглоти на время язык. Так вот. Вечерком продрал я глаза. В голове пусто, в животе тоже, руки-ноги ломит, шея по верёвке грустит, а впереди бессонная ночь, и возможно, и психиатрическая больница. Вот, думаю, жизнь пошла - днём сплю, а ночью, или отраву какую-нибудь варю, или бегаю, язык на плечо положивши. А будет ли толк от этого – никто не знает? Ну да ладно, мыслю, коль взялся, так надо до конца лямку тянуть. Сделал всё, как Дух велел. Утром такая конфетка у меня получилась – пальчики оближешь. С виду вкусная, аппетитная, ароматная – прямо сама в рот просится. Были у меня конфеты импортные. По вкусу так себе, средней паршивости, не то кислые, не то сладкие, не разберёшь. Зато обёртки на них – глаз не отвести. Ну и совместил я полезное с приятным – свою конфетку в импортную обёртку завернул. Не конфетка получилась – изюминка. Дело осталось за малым,  по назначению её употребить. А как? С бухты-барахты ведь не подойдёшь к девчонке, не скажешь, на, мол, красавица, бери конфетку, ешь, поправляйся. Не возьмёт! Ты бы, вот, как поступил? Не знаешь! Вот и я тоже не знал. Почитай, целый день лбом об стенку колотился – думал. И так и этак прикидывал – ничего путного в голову не лезет. Одни абсурдные мысли умишко теребят. Какие? Да, хотя бы вот эта! Силой ей конфету в рот запихать. Представь себе сценку! Подходит к девушке некая Худоба Ивановна, в моём лице, и вдруг, ни с того, ни с чего, раз, и конфетку в рот ей засовывает. У красавицы, конечно, глаза на лоб, а сердце в пятки. И тут этот «глист», то есть я, в любви начинает признаваться. О чувствах своих распинается, о бессонных ночах. Что бы ты на её месте сделал? Конечно, выплюнул бы конфетку, мало ли отравлена, и дай бог ноги! Ну и гогот у тебя! Тебе надо не в интеллигентной квартире сидеть, а в стойле, вместе с лошадями ржать. Это ты мне? Опять оскорбляешь!? Смотри! Короче, так я тогда ни до чего и не додумался. Плюнул на это философское занятие, взял книгу и пошёл соседу отдавать. Там мы, конечно, языками зацепились -  о том, о сём потолковали,  о политике, о житие. Что не говори, а всё-таки приятно с умным человеком поговорить. Он мне умные речи, с кофе, преподносит, я ему по-простому, без кофе, рублю. В общем, головой работаем, душой и телом отдыхаем. Вдруг звонок. Сосед открывать пошёл. Через минуту входит вместе с … Катей!!! Меня сразу как будто кувалдой по лбу осчастливили. Чувствую, светофором становлюсь. Сначала побледнел, потом покраснел, посинел, позеленел, пожелтел. Когда багроветь начал сосед представил нас друг другу. Она мне, значит: - «Очень приятно» и руку протягивает, а я и сказать ничего не могу – язык во рту потерялся. Что-то, как овца, проблеял в ответ, за её руку, как за спасательный круг схватился, затряс её, как припадочный, и всё – отключился. Сел на стул, не отдышаться, пот ручьями течёт, такое ощущение, как будто баржу с песком, по сухопутью, три весты проволок. К счастью, Катя недолго у соседа пробыла. Поболтала немного с ним, взяла книгу и ушла. Тут у меня сразу и голос прорезался, и язык во рту отыскался. Принялся я из соседа, деликатненько так, сведения выколачивать. Кто, мол, такая? Где познакомились? Какие виды на неё имеешь? У него сразу улыбка к ушам прилепилась. « И ты, говорит, туда же!» Ну и выложил мне всё, как на духу. Вместе в университете учились. Дружили. Одно время влюбился в неё, но затем понял, что весь курс по ней сохнет, и сменил дела амурные на ученические. Долго он передо мной так распинался. Под конец смекнул я, что отговорить меня хочет. Мол, хоть она и живёт близко, да идти к ней далеко. Не по рыбаку рыбка. Но не на того нарвался. Если уж я что задумаю – клещами не вырвешь. Начал для вида ему поддакивать. Мол, всё верно. Такая краля не по нашим зубам. А всё же интересно узнать, чем она увлекается? Что любит? Ах, увлекается теннисом и водным спортом. Это хорошо. Любит сладкое. Отлично! А конфеты? Её слабость!!! Я чуть к потолку не приклеился. Тут, государственное имущество портишь – стены лбом расшатываешь, а выходит, что зря. Ладно. Попрощался я и в магазин. Купил там разнообразных конфет подороже и удобного случая стал дожидаться. Три дня промаялся. У её парадной все стены пиджаком протёр – бестолку. Несколько раз видел Катю, да то подойти робел, то момент неблагоприятный был. Смотрю, отпуск мой к концу подходит, а любовные дела на мёртвой точке стоят. Нет, думаю, так дело не пойдёт. Пока пиджак до дыр не протёрся, надо на что-то решаться – или, не смотря ни на что подойти к ней, или бросить эту затею. Выбираю первое. Сказано-сделано. Стою, жду Катю, трясусь. Время кота за хвост тянет. Решительность с каждой секундой улетучивается. Вдруг, вижу, идёт. Да не одна. Три каких-то интеллигентика вокруг неё маячат, ужами извиваются, видать, цену себе набивают. А меня в самый ответственный момент болезни одолевать начали. Горю весь, знобит, сердце с ритма сбивается, нервы валерьянки просят - хоть градусник ставь, да в поликлинику беги. Однако пересилил себя. Подхожу на полусогнутых ногах, кулёчек в руках еле держу, а в нём конфеты разнообразные, сверху же, моя, колдовская лежит. Расчёт простой. Если предложить, то обязательно мою возьмёт. Быстрее, думаю, мне волосы воробьи склюют, чем женщина некрасивую конфетку выберет. «Здрасьте!» говорю и ножкой так об асфальт для приличия шаркаю. Интеллигентики остолбенели, смотрят на меня, как будто змею подколодную увидели. А Катя: - «Здравствуйте Слава! Очень рада вас видеть» и так на меня хорошо посмотрела, что все страхи и хвори во мне, как рукой сняло. Тут я сразу приободрился. Орлом смотрю. Грудь колесом, хвост морковкой. Протягиваю ей кулёчек и безразличным таким тоном: - «Угощайтесь!- говорю - «По случаю, вот, достал! Сам- то я не любитель, с зубами не в ладах!» А у самого рука гнётся. Конфеты еле держу. Обессилел вконец. Глянула Катюша в кулёк: - «Ой, какая конфета – говорит - красивая! Спасибо!» Цап её и в рот. А у меня обморок на подходе. Считаю про себя – цифры в голове путаются, арифметика поперёк горла стоит. Еле осилил. Вроде бы самое время в любви признаваться, а мне рот не открыть, зубы спаялись. «Что с вами? – слышу: - Вам, что, нехорошо?» И тут меня прорвало. « Нехорошо! – говорю – Давно уже нехорошо. С тех самых пор, как вас встретил!» И понесло меня, как щепку в горном потоке. Сам знаешь, стоит мне только немного разгорячиться и красноречие моё через край плескаться начнёт. Говорю ей, значит, говорю, а у неё глаза туманные такие стали. За руку меня взяла и молчит. Слушает. А я о бессонных ночах, о тоске-печали, о безответной любви распинаюсь. Может и не так красиво, как в книжках пишут, но зато каждое слово из самого сердца беру. И так вдруг мне самого себя жалко стало, что даже слезу вышибло. Эх, думаю, не поймёт она меня! И дух с конфетой не поможет! Приумолк. Смотрю, интеллигентики приуныли. Рожи стали, как будто головастиков наглотались. Зыркнул я на них, только, что гром не прогремел – их сразу, как будто ветром сдуло. «Не могу я, – говорю - Катюша так больше. Легче мне на крючке висевши ногами дрыгать, чем без тебя жизнь прозябать!» Глянул ей в глаза, а их и не видно – туманом или слезами заволокло, не разберёшь. Молчит. Не то думает, не то слова подбирает, как бы мне поделикатнее отказать. Махнул я рукой. Эх, думаю, пойду, напьюсь, а потом удавлюсь или утоплюсь, короче, душу свою дьяволу ни за грош отдам. Только уже собрался уходить, вдруг слышу: - «Поверьте! Не стою я Слава того, чтобы из-за меня люди жизни себя лишали» « Стоите! – говорю - Будь у меня десять жизней – все бы отдал, ни одной не пожалел!» Она мне: - «Преувеличиваете вы! Но всё равно на ваши слова сейчас ответить я не смогу. Позже – может быть. А сейчас пойдёмте-ка ко мне. Кавалеров вы  моих всех  разогнали, так что перестановку в квартире будете делать сами» От этих слов у меня и крылья за спиной выросли. В общем, в тот день пришлось повкалывать мне до рези в пояснице. Мебель в катиной квартире перетаскивал из угла в угол, до одури. Женщин хлебом не корми, дай только ненужную работу сотворить. Шкафы, серванты, рояль, тумбы, диваны, холодильники раз 10 с места на место переставлял. Правда, не за зря. За труды ненужные Катя мне щеку обожгла. Да не бледней, деревня, поцелуем, разумеется. С того дня у нас и началось – кино, театры, концерты, музеи, парки, зоопарки. Я тёмень свою понемножку забеливаю. Она меня изучает. Допытывается – что читал, что смотрел, где был, что знаю? Ну, я серость свою не показываю, разумеется, что-то там мямлю в ответ, делаю вид, что, мол, и мы не лаптем щи хлебаем, но чувствую, слабовато это у меня получается. Всё же держусь. Ты ведь знаешь, меня на мякине не проведёшь, я и без мыла куда хочешь пролезу. Клоню свои ответы на отвлечённые темы. А она хохочет, заливается. « Ты, - говорит – Славик, феномен. В твоих речах, юмор, простота, грубоватость, прошлое и современность сливается воедино, и слушать тебя очень весело и  легко!» Ну, этим меня не удивишь. Что смешно говорю, это мне не в диковинку слышать. Уж почто мужиков наших,  на работе, ничем не прошибёшь, а и те за животы иной раз держаться, если в раж войду. Так что дела у нас с Катей понемножку налаживались. А недели через две и совсем к желаемому подошли. Мы тогда в гости приехали. Не помню, кто хозяин был, не то профессор, не то художник, не то артист,  но компания у него подобралась, не приведи господь. Представь себе! Ходит толпа по огромной квартире. Картины на стенах смотрит, лясы о том, о сём точат. В руках тарелки с едой, бокалы, в общем, сплошная заграница. Нечто, думаю, по-русски, сели бы за стол, выпили-закусили плотненько. А там уж, хочешь, картины смотри, хочешь, песни пой или пляши. Короче, чувствую, не в свою тарелку залез. Но делать нечего, креплюсь. Зевота одолевает. Хожу с Катюшей, пойло какое-то кислое в руках держу. Скучаю. Ладно. Подходим к каким-то «чижикам». Те сразу: - « Хэлло Кэт! Кто это с тобой?» Ну, я, ясное дело, горло прочищать начинаю, чтобы мне, значит: - «Очень приятно!» вовремя прокричать. А Катя им в ответ: - « А это, – говорит – дорогой мне человек, который любит меня по настоящему!» У меня в горле, не то, что бы очень приятно, а совсем неприятно сделалось. Слова на буквы рассыпались. Рот разеваю, а оттуда чушь какая-то лезет. У «чижиков», смотрю, тоже состояние не лучше. Что-то по- птичьи свистят – не разберёшь. Короче, картина «Приехали». Это, думаю, надо же – дорог я ей. Это хорошо. По горячему, смекаю, ковать надобно. И сразу «не отходя от кассы» руку и сердце ей предложил. Она засмеялась: - «Ладно!-  говорит - Руку  твою я сейчас возьму, а сердце …. сердце, я вижу, у тебя горячее, думаю, за три дня не остынет!» Через три дня заявление в ЗАГС мы подали и нам два месяца до свадьбы томиться предложили. Опять ты наперёд батьки в пекло лезешь! Женился - не женился?! Твоя же была идея ни писем, ни телеграмм друг другу не посылать, и чтобы тебе на садистке жениться с пятидесятилетним стажем – обижайся на себя сам. Должен тебе признаться, что не только мы с Катей духовно обогащались посещая театры и музеи. Ты, вот, когда из Сибири приехал, куда первым делом стопа свои направил? Ах, в пивбаре немного посидел! По пивку местному соскучился! Так вот! Чтобы тебе это пиво всю жизнь  носом сосать, если и мы не лыком были шиты – рестораны, бары и всякие, там увеселительные заведения стороной не обходили. Ну, соответственно, я, как истинный джентльмен  - такси, цветы, подарки…. Короче, моя скромная сберкнижка сдохла, не дожив до пенсии.  А не за горами и свадьба, золотые кольца, чёрный костюм. Успевай только мошной трясти. А у меня тряси, не тряси, окромя ржавого пятака в рваном кармане ничего путного не вытрясешь. По приятелям побегал – кто жмётся, у кого и в самом деле нет. Хоть с кистенём или с протянутой рукой на улицу выходи. Вижу, как тут не крути, а опять придётся к Духу обращаться. Ладно, думаю, клады там всякие или наследство – это не по мне. Мне бы, что-нибудь попроще попросить нужно, скажем, 10000 рублей в «Спортлото» выиграть. Вечерком налил я из чаши в миску чародейской арабской воды, вокруг три свечи зажёг, склянку с жидкостью приготовил. Жду! Чего, и сам не знаю. Глянул на руки, а они, как на пианино играют, сердце канарейкой в грудной клетке скачет, коленки трясутся, в общем, только что штаны сухие, а так,  на новичка- парашютиста перед прыжком похож. Ясно, думаю, боюсь! Дрожащими руками кое-как жидкости из склянки в миску нацедил, и зачадило у меня зелёным дымом, как и в первый раз. Подышал я, малость, этим дымком и опять во мне кто-то вдруг вздохнул и голос внутри заговорил: - « Купи - говорит – завтра дюжину билетов «Спортлото» и отметь их в следующем порядке» И называет, значит, мне 65 цифр. У меня соответственно сразу резонная мысль появляется:- «Записать бы надо!». А голос мне: - «Не беспокойся! Ты и так их запомнишь!». И всё! Под утро, опять просыпаюсь в своей постели. Руки-ноги на месте, свечей нет, миска, будто серебрянкой выкрашена, а в мозгу цифры в ряд выстроились. Не стал я эксперименты на память проводить. Быстренько циферки эти на  бумажке увековечил, и блюдечко с голубой каёмочкой готовить начал. Ты знаешь! Ни на секунду не сомневался, что 10000 у меня в кармане. Днём спокойненько, так, купил билетики, золотые кольца в магазине присмотрел, чёрный костюм в ателье заказал, а через недельку из газеты узнаю, что в одном билете пять номеров сошлись. Так-то вот! Ладно! С деньгами, вижу, полнейший «ажур». Только бы, думаю, до свадьбы не сорваться. Ты ведь меня знаешь – не могу без неприятностей. Решил резко исправиться. Держусь из всех сил. На работе мастер на меня, как на икону смотрит, другим в пример ставит, соседи в квартире не нарадуются, Катюша, или не замечает моих промашек, или делает вид, что всё нормально. В общем, у общественности на глазах совершенно другим человеком становлюсь. Да и сам чувствую, переменилось во мне многое. Задумываться начал, словоблудить почти перестал, и что б меня зайцы загрызли за трусость – боязнь, какая-та в душу закралась. Или Дух на меня повлиял, или Катя – не знаю, но страх, какой-то во мне засел. Сам не пойму чего боюсь, или Катю потерять, или перед нечистой силой ответ держать. А главное  не могу понять, что же со мной происходит. Мысли одолевают. Что же это, думаю, за Дух,  такой? Почему, что он ни скажет, то и сбывается? Ладно, жил бы в средневековье, там легче – нечистая сила и всё тут, но на дворе ХХ век, нечистую силу тоже в научную категорию ввести надо. Короче, мечусь, как золотая рыбка в аквариуме – видно далеко, а куда не ткнёшься – стекло. Один выход – вверх, да воздухом дышать не могу и летать не умею. Что?! И ты подмечаешь, что перемена во мне произошла! Ах, незначительная! В таком случае ты меня пугаешь – был бараном, стал ослом. Ну что ты! Не за что!  Так вот. Чтоб тебе на сковородке так извиваться, как ты сейчас в кресле извиваешься, но всё же женился я на Кате! Расписались, как положено, свадьбу справили, и потекла у нас совместная семейная жизнь. Полгода, как один день пронеслись, и не заметили. Жили, душа в душу и души друг в друге не чаяли. Наконец стал я примечать, что холодком от Катюши потянуло. Ну, думаю, вполне естественное явление -  приелся я ей малость. Да и в положении она. И она того же мнения. Как какие трения у нас произойдут, так она потом начинает каяться: - «Извини – говорит – Славик. Нервная я какая-то стала. Рожу – пройдёт» Мне, конечно, эти трения «до лампочки». Неприятно, разумеется, но терпимо. Да и какие это трения, так себе, пустяк. Толи дело у моих родителей. Те бывало, как примутся отношения выяснять, так стёкла только в окнах звенят. Заведутся, никаким тормозом не остановить. До рукоприкладства, правда, никогда не доходило, но русский словарь бледнел перед их красноречием. Однако ж, все считали их удачной и дружной парой, и когда умер отец, мать очень тосковала, и без отца, и трёх месяцев не прожила. Ну, а у нас! Э-э-э!!! Семечки! Прошло ещё полгода. Стал я отцом. Дочка у нас народилась. Наташей нарекли. Вся в меня. Голосистая, озорная – ни минуты покоя. Настали славные денёчки. Пелёнки, распашонки, прогулки, купания, стирка, короче, испытание на прочность. Катя у меня к этому делу не приспособленная – воспитание не то. Вот и пришлось мне этот воз на себе тянуть. А сейчас, смекаю, что зря, наверное. Если б тогда она узнала «почём фунт лиха» то может быть и по другому жизнь у нас сложилась. А может, и нет! Кто его знает! Только, как определили мы дочку в ясли, между нами сразу стена какая-то выросла. Она молчит, на меня дуется, за что, никак в толк взять не могу. Молодость я ещё загубить ей не успел – она в самом её расцвете. Пьяный образ жизни тоже не веду, употребляю изредка, но в меру. Да, по-моему, это её ни на грамм и не волновало: « Ты – говорит – мужчина, тебе видней. Не маленький! » С другими женщинами контактов тоже никаких не поддерживаю. Короче, чист, как трубочист, хоть в пансион благородных девиц определяй – дамы спали бы спокойно, не напрягаясь. А она всё молчит. Обстановка дома, на подводное царство смахивает - тишь да гладь. Невмоготу мне стало: - «Что случилось – говорю – Катюша?» «Не знаю! – отвечает – Скучно мне!» «С чего ж, говорю, веселиться - работа да дом. В кино сходи, а я с дочкой посижу, на работе навеселился, аж спину ломит, да и по хозяйству дел невпроворот» Она, как вспыхнет: - «Попрекаешь! – говорит - Ну и пусть!» Дверью хлопнула и ушла. После этого случая зачастила она из дома уходить. То в театр пойдёт, то в оперу, то на балет. Я дома сижу, стираю, глажу, за дочкой присматриваю. Она духовно обогащается. Короче, сплошная идиллия! Чувствую, дело к развязке подходит. Любовь к Катюше у меня с каждым днём чахнет. Шея о верёвке и думать забыла. В голове мысли грустные мозг толкут, мол, насилу мил не будешь, на чужом несчастье счастья не построишь, корми, не корми колдовскими конфетами – результат всё равно один! Что только не делал – ничего не помогает. Одно время, даже, запретил ей из дома выходить.  « Ты – говорю – по театрам, да по концертам ходила. Теперь моя очередь ходить!» Сунулся в оперу, балет, филармонию – чуть челюсть не свернул. Вечером прихожу домой с кислой рожей. « Ну, как? – спрашивает Катя – Понравилось?» « Ничего! – отвечаю – Нормально!» А она усмехнётся, как будто помоями обольёт и опять молчок. Знает, что нужны мне эти театральные мероприятия, как козлу баян. Не понимаю я в них ничего. Не дано! Мне б, что-нибудь посовременнее, повеселее. А так!!!  Как-то говорит она мне: - « Ты, Славик, меня извини, но я до сих пор не могу понять, почему за тебя замуж вышла! Разные мы с тобой и пропасть между нами огромная. Тогда, как будто туманом меня заволокло. Не понимала, что делаю, что говорю, что думаю. А сейчас туман рассеялся, смотрю, а я около пропасти!» «Долго ж - отвечаю – у тебя туман рассеивался» А потом подумал: - «Ну и подлец же я! Сам же эту кашу горькую заварил и теперь других кормить собираюсь. Нет! – соображаю – Чести, может быть, у меня и нет - в армии старшина сапогом раздавил, но совести всё же немного осталось» Стал вещи свои собирать. Собрал. « Прощай! – говорю – Не поминай лихом!» А она мне: - «Ничего не забыл?» «Дочку, если только! – отвечаю – Может, отдашь?» Подумала моя Катя немного, а потом, как нож из груди выдернула: - «Забирай!!!» Тут, у меня камень на душе сразу в песчинку превратился. Я дочку в охапку и к себе. Ты, что лепишь! Тебе, что коньяк на не существующие мозги надавил! Где же это ты слышал, что бы родное детё в тягость было? Положи-ка лучше бокал на стол, а то скоро на пол скатишься. Дальше? А дальше вот, что было! Стали мы с дочкой вдвоём жить. Хлопот мне больших не прибавилось, потому что и так всё на мне висело. Скучновато и муторно, правда, да что ж поделаешь. Сам знаешь! Грустить не в моих правилах. Да и некогда было. То Наташка болела, то вдруг общественность во дворе меня достопримечательностью квартала сделала. Все стали мне палец в рожу совать. Мол, отец-одиночка, бедолага, образцово - показательный родитель. Хоть на улицу не выходи. Крепился я, крепился, но всё же не выдержал. Пришлось-таки мужичишку одного сердобольного за грудки подержать. Тут, сразу же у всех интерес ко мне иссяк и слава моя, можно сказать, зачахла в зародыше.

Глава 3 Доходяга – компаньон.

 Прошло так месяца два. Жизнь вроде бы в колею стала входить. За хлопотами кое-что и забываться начало, а вот думка о Духе, ну никак бестолковый умишко покидать не желала. Хоть в церковь иди, свечку ставь. Должен тебе сказать по секрету, что в отличие от тебя, я человек современный. Ну и соответственно знаю точно, что курочка Ряба золотого яичка не снесёт, лягушка-царевна в девицу красавицу не превратится, а значит и Дух это не нечистая сила, а кое-что серьёзнее. Думал, думал над этим, тужился, тужился – ни одной путной мыслишки не словил. Да и где ж её с восьмью классами и коридором словишь. И тут меня осенило. И чего это, смекаю, я свою непутёвую головёнку всякой ерундой перегружаю. Вон, за стеной, сосед-дармоед сидит. Государство на него деньги тратило, учило, вот пускай у него мозга за мозгу и заходит. А мне такими пустяками заниматься ни к лицу – дочь воспитывать надо. Я к соседу. Рассказал ему всё, как было. Не верит! Сначала принюхиваться ко мне начал, а когда ничего не вынюхал, тоскливо так на дверь стал поглядывать и со всем соглашаться. Глянул я на него, а у него на роже очкастой, как на бумаге написано, всё, что он обо мне думает. У меня от злости аж ногти на ногах пол скрести начали. Не стерпел я и поведал ему, что уж я о нём думаю. Он покраснел, но согласился. Тут уж у меня желание загрызть его появилось. Всё равно, мыслю никчёмный для государства человек. Но сдержался. Короче, сошлись мы на том, что вечером попробуем вместе Духа вызвать. Наконец, подошло время. Отнёс я Наташку к нему спать, чтобы, значит, дыма не наглоталась, и принялись мы над варевом колдовским химичить. Вернее, дьявольской кухней занимался я один, так как сосед, как в свиток воткнул свой взор, так на четверть часа там и завяз. Кончил он исторический документ читать, сразу заохал, заахал, языком причмокивать стал, сомнения высказывать. Мол, не реально, чёрной магии не бывает, всё это воображение моего утомлённого ума. В общем, завёлся, как патефон. Ладно, думаю, сейчас ты у меня своими же словами подавишься. Сказал заклинание и плеснул немного жидкости из склянки в чародейскую арабскую воду. Запылало, тут, зачадило. Соседу сразу не до дисскурсий стало. Побледнел, глазами очки с носа сдвигать начал, ну а челюсть, как и у тебя, сейчас, отвалилась, и язык наружу вылез. Глотнули мы, малость, зелёного дымка и вдруг во мне вздохнул кто-то, и голос внутри заговорил: - « Хотите узнать, кто я такой? Этого сейчас объяснить я вам не смогу! Ваш разум, просто, не воспримет всей информации обо мне. Но всё же я постараюсь, хотя бы поверхностно, удовлетворить ваше любопытство. » И объяснил Дух нам всё обстоятельно и подробно, да так, что после его объяснений сосед чуть ли не на ладан дышать начал. Ну а я, разумеется, из всех объяснений понял только, что своё существование Дух научно обосновал. Это уж потом мне сосед в голову, как обухом в колоду, суть вещей вбил, а тогда, я только глазами и ушами хлопал. Что! Интересуешься? Это, правда, не для средних умов. Ну, да ладно! Попробую. Оказывается наша жизнь весьма занятная и  сложная штука и всякие, там, молекулы, атомы, электроны и протоны сущая безделица по сравнению с такими понятиями, как время, пространство, разум или бесконечность. Для полной ясности давай замнём моё вступление и перейдём к главному. Помниться ты увлекался фантастикой, грезил космическими перелётами, теорией Эйнштейна, другим измерением. Так вот!    Насчёт другого измерения наши писаки, если уж, как говориться, попали не в глаз, так в …. в общем, где-то близко. Другое измерение есть! В нём-то и обитает Дух. Правда, измерять там нечего, потому как нет там ни твёрдых, ни жидких, ни газообразных тел, и даже, вроде бы как, нет ни времени, ни пространства. А подчинено там всё законам, о которых мы, и знать, ничего не знаем. Ну, чего ты зенки на меня таращишь. Не понял! А ведь я так толково всё рассказал. Ладно! Объясняю для дебильных. Допустим, я тебе предлагаю фигу с маслом. Сечёшь! Итак, у нас в наличии фига, да ещё в придачу, обильно намазанная маслом. Вникаешь? Молодец! Но даже ты своим куриным умишком понимаешь, что не фиги, ни тем более масла, от меня не получишь, потому что знаешь, что фига с маслом, это существенно, но не реально. Так вот и здесь. В наличии есть Дух, обладающий невероятной логикой мышления, но нет у него ни тела, ни мозгов, ни пространства, куда бы он мог свои несуществующие тело и мозги втиснуть. Врубился! По твоим осоловелым глазам вижу, что нет. Тем лучше для тебя! Поплыли дальше! Ты никогда не задумывался, что такое разум? А я, вот, грешным делом, сейчас частенько об этом думку ложу. Крутятся у человека в голове шарики. Мысли, там, всякие жить ему спокойно не дают. А ведь ни взять их, ни поймать, нельзя. В жизнь воплотить, куда бы ещё ни шло, а пощупать – шалишь, брат. А ведь куда-то они должны деваться. Не даром же наши мыслители, от нечего делать, вывели гипотезу, что нельзя из ничего что-нибудь сделать, и так же нельзя из чего-нибудь сделать ничего. Так вот! Чтобы не утруждать себя сдаванием тебя в психиатрическую больницу, буду краток. Как понял я из объяснений Духа и соседа, наши мысли, сны и другие умственные кумекалки не исчезают бесследно, а уходят в другое измерение. Кое-что, правда, к сожалению, остаётся в нашей глупенькой головёнке, но только небольшая часть. Основной же архив наших познаний находится там, и даже как-то мы с ним взаимосвязаны. Я так до конца и не понял. Короче, орава человеческих мыслей, в кутерьме этого измерения, по законам Высших Сил, образовала Духа, который там не материализовался, а духовно воплотился. И как он сам сказал: - « На вашей планете плещется невидимый океан разума, который создал разум  высший, чем он сам. Это я!!! Я в каждом, и во всех, я в тех, кто был, и в тех, кто ещё будет! » Смекаешь!  На-ка платок, утрись. Тебе только веничка не хватает. Не надо!!! Я всё понял, а поэтому продолжаю. Собственно, говоря, я не совсем вник во все тонкости происхождения Духа и диссертацию на эту тему писать не собираюсь, но понял железно, что контачить с нами Дух не может. Он велик, он всемогущ, он сверхгений, сверхъум, но не физически, а духовно. Он знает о нашей планете всё, знает всё о нас в отдельности, знает о том, о чём мы даже и не подозреваем, но что-либо изменить в нашей жизни или вмешаться – это не в его силах. Правда, наглотавшись зелёного дыма, мозг человека, как радиоприёмник, переключается на волну, по которой Дух может общаться с нами, но по каким-то неизвестным мне причинам, Дух не стремится к этому. Готов сжевать собственные носки, если из моих гениальных объяснений ты не понял, то, что я хотел вдолбить в твою, мягко выражаясь, не совсем умную голову. Эк, как тебе невтерпёж! Как после пургена. Ладно! Чего греха таить. Я всегда знал, что мозги у меня расположены набекрень, а поэтому объяснения Духа волновали меня меньше, чем вопрос, как же ему удалось Катю околдовать и 10000 законным путём хапнуть. Не успел об этом подумать, как пожалуйте бриться, Дух и это мне втолковал, да так толково, что я, как ни странно, почти всё и понял. Оказывается, человек подвержен воздействию алкоголя, наркотиков, гипноза и всякой другой гадости. Согласен со мной? Ну, ещё бы тебе не согласиться! Тому наглядный пример, твоя пьяная рожа. Вот и славно! Так вот! Та конфетка в импортном фантике, которую я так удачно смастерил, не что иное, как особого вида наркотик, который, затрагивая какую-то извилину в мозгу,  вызывает у человека чувство любви. И что бы меня кот Мурзик когтями до пенсии драл, если это не так. Ведь такая девчонка, как Катя, не уж-то по собственной воле, полюбила б такого обормота, как я. Ну, а со « Спортлото » объяснения и того проще. Если уж Дух может высчитать человеческую жизнь, то …. Как! Как! А вот так! Когда ты умрёшь! От чего умрёшь! Какие события переживёшь! Забодает ли тебя коза или блоха укусит за правую ногу, и ты окривеешь на левый глаз. Так что « Спортлото » для него сущие пустяки. Что? Более серьёзные вопросы? Обижаешь! Задавали и такие. Хотел, было, мой сосед, на дармовщинку, обзавестись великими познаниями, насчёт строения межзвёздного корабля, но Дух ему такое выдал, что у соседа сразу охота отпала покидать нашу грешную Землю. Подожди! Что же там он ему загнул! А!!! Мол, если дать дикарю автомат, то он начнёт уничтожать себе подобных, чтобы получить власть над ними. Ну, тут, сразу у них пошла дискуссия на тему ядерных войн. Что! И ты этим интересуешься? Изволь! Дух сказал, что техническая мощь человека и его моральные устои должны развиваться одновременно. Что сейчас мы стоим на пороге своего уничтожения. И что пересилит, человеческий разум или звериный инстинкт убийства сказать трудно. Ну, вот, я и подхожу в своём рассказе к шапочному разбору. Ничего себе – только и всего! Что успели, то спросили. А вот так! Слышу я у соседа язык об зубы цепляться начал, да и сам чувствую, засыпаю. Упираюсь, а вот щей тебе из соломы, ничего с собой поделать не могу. Последнее, что услышал, что, мол, с Катюшей у меня будет всё нормально. А ведь и, правда! Раньше забегала, только на дочку посмотреть, а сейчас и мне внимание уделять начала. Ну, да, ладно, не об этом речь. Утром проснулись мы с соседом в одной постели. Лежим в обнимку. Так сказать, сплочение рабочего класса с интеллигенцией. Свечей, разуметься нет, миска, будто, серебрянкой выкрашена, и ко всему прочему, склянка с дьявольской водой, в опрокинутом виде на полу валяется, а в ней жидкости, кот наплакал. Сосед, как это увидел, сделался – в гроб ложат краше. Вскочил, склянку закупорил, и забегал по комнате, как уголовник по камере. Версты полторы так накрутил, а затем  «бочку» на меня накатывать начал. Мол, я во всём виноват. Эксперимент подготовил плохо и по своей закоренелой бесшабашности склянку опрокинул, и, мол, сейчас я в неоплатном долгу у человечества и моё место на эшафоте истории. Как тебе это нравиться? Лично мне это тогда совсем не понравилось. Такие обвинения моё слабое сердце и тощее тело выдержать, конечно, не могли. «Ах, так! – говорю - Значит, это я во всём виноват, интеграл ты проклятый! А не я ли перед тобой распинался, а ты не верил. Сходи, - говорю ему - опохмелись, у тебя ещё дурь из головы не вышла, интеллигент безногий. Я в этом деле, считай, кота съел – не первый раз зельем дышу и всё нормально, а ты всунулся, и вот результат» Он, конечно, сразу остыл. « Прости, извини » залепетал и опять комнату отшагивать начал. Я, как филин, значит, на койке сижу, глазами хлопаю. Он километраж накручивает, мозгами шевелит. Со стороны, наверное, на Отелло и Дездемону смахиваем, но ничего, до их безобразий, слава богу, не дошло. Отелло, тот, видать, мужик попроще был, наших кровей - Дездемону сразу придушил. А этот мозгами пораскинул, разобрался, что к чему, и успокоился. «Вот, что Славик! – говорит - Если мы об этом заявим, куда следует, нам или не поверят, или посчитают за сумасшедших» «Факт! – отвечаю! - Психиатр все коленки молотком отобьёт» «Так, вот! – говорит - Делать нам нечего, придётся Духа снова вызывать и узнать у него рецепт жидкости из склянки. Может быть получится?» « Должно! – отвечаю - Чародейская арабская вода есть, жидкости в склянке маленько осталось – должно получиться» Сходил на балкон, глянул, а чаша-то моя вверх тормашками стоит, а под ней чёрное пятно, будто краской намалёвано, и всё!  Что за чёрт! Сказал соседу. Ничего. По крайней мере, на ногах устоял. «Странно! – говорит - Странно! А хотя….» Что «хотя» так и не договорил. И опять за своё. Стометровки не отшагал – идея наклюнулась. «Придётся – говорит – Славик, нам год подождать. К этому времени и трава необходимая вырастет, да и головой подумать не мешает» « Думать, – отвечаю – это по твоей части. А моё дело, ночью на кладбище зубами клацать, да кота Мурзика на костре жарить» На том и решили: - сосед, значит, у умных людей и из умных книжек информацию кое-какую почерпнёт, и если окончательно не чокнется, то сделает определённые выводы. Я же, под его чутким руководством, серость свою стирать начну. А уж потом, как и он, в чокнутом состоянии, начинаю готовиться к предстоящему мероприятию с практической стороны. Что?! Что! Ну, ты даёшь! Я, смотрю, алкоголь на тебя дурно влияет. Тоже хочешь судьбу в руках подержать? Ну! Ну! А если я пошутил и всё это выдумал? Что! Призадумался! То-то и оно. Ладно! Протрезвеешь, там видно будет. Никак звонок? Это, явно, Катюша идёт! Как войдёт, поздороваешься, минут пять, для приличия, посидишь, и до свидания. Ничего! На улице поймёшь! А не то…. Вот и умница. Заранее прощаюсь. До скорого! Привет!!!

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)