Любите поэзию!

Нелепее балагура, объясняющего только что рассказанный анекдот, может выглядеть только поэт, пытающийся "разжевать" недавно написанное им стихотворение.

Как-то раз за столиком в литературном кафе сошлись поэт и поэтесса. Начали беседу с кофе и бесед о поэзии, продолжили шампанским под разговоры о любви возвышенной, закончили, как это среди служителей Евтерпы принято, коньяком промеж диалогов о любви земной.
- Знаете, мой милый друг! Если бы я хотела с Вами Эроса, то непременно как в тех стихах, что своим сочинительством отрывают нас с Вами у него на долгие бессонные ночи…
- В таком случае, Милейшая, позвольте мне с Вами согласиться и предложить небольшое рандеву…
Допив в горячке накалившейся страсти уже водку, походкой свежевдохновлённых маринистов они поймали таксо и, за неимением лучшего, отправились в нумера, где, минуя омовения немедленно и упали Эросу в объятия. На поэта снизошло вдохновение, и он, разорвав одежды, бросил поэтессу на пол, развернул спиной к себе, отхлестал ремнём и перепробовал с ней все известные только поэтам способы любви. Кроме, разумеется, графоманского, то есть банального. Бурно сфонтанировав на её одухотворенное чело, он в последний раз критическим взглядом оценил весь объём проделанной им творческой работы и внёс последние штрихи, опорожнив на поэтессу содержимое своего мочевого пузыря.
- Знаете, Милейший… - дрожащей рукой вытирая с лица, заметила ему она. – Не плохо... В целом – не плохо… Но разные мы с вами стихи пишем, разные…

Магия стихов - древнейшая алхимия, замешанная на основе смешения интимных женских и мужских секреторных субстанций. Поэт имеет в виду только то, что он думает, говорит, только то, что он говорит, а слышит в его словах каждый то, что хочет услышать.

В Дом отдыха Союза писателей в «творческую экспедицию» одновременно заехали начинающий поэт и маститый корифей жанра. При размещении заселились в один номер.
Начинающий, не разбирая вещей, с порога за письменный стол. Обложился словарями и справочниками и «творить, творить и еще раз творить». Только скомканные листы в мусорное ведро «шух-шух», «шух-шух». Маститый же чемодан под кровать закинул, осмотрелся, телевизором пощелкал, пару строк в блокнот записал.
- Ну, что, коллега, не пойти ли нам с Вами в бар отведать по рюмочке за приезд?
- Извините, мэтр. Не пью, да и работать надо, вдохновение на подходе!
Мэтр сходил в бар, не торопясь остограммился, лимончиком закусил. Записал пару строк в блокнот.
Возвращается и застает начинающего все в той же позе, зарывшись в бумагах. Посидел, полистал книжку, вышел на балкон, выкурил сигаретку, записал пару строк в блокнот.
- Коллега, дело к вечеру. А не сходить ли нам с Вами в местную ресторацию. Молва о здешнем мясе идёт далеко за пределами сией уютной обители...
- Мэтр, вы уж меня простите, но аппетита нет - вдохновение на пороге, музу упустить боюсь...
Мэтр прошествовал в ресторан, с чувством поужинал, предпринял вечерний моцион, подышал свежим воздухом, записал пару строк в блокнот.
Возвращается. Застает начинающего все в том же положении тонущего в бумагах. Принял душ, переоделся к вечернему выходу, выкурил сигаретку, записал пару строк в блокнот.
- Коллега, скоро танцы. За ужином я заметил, что здесь в одиночестве скучает много достаточно привлекательных дам. Предлагаю Вам пойти скрасить их одиночество.
- Мэтр, я женат и не приемлю интрижек на стороне. К тому же вдохновение в дверях, муза ждать не будет...
Мэтр записал пару строк в блокнот и ушел на танцы.
Под утро хорошо подшофе, весь в губной помаде, изрядно помятый, но чертовский довольный, он пришёл, достал из чемодана фляжку, выпил из горлышка пару глотков, записал пару строк в блокнот, не раздеваясь, завалился на кровать и задремал.
- Мэтр, как же так?! – перед завтраком вопрошала у ещё не проснувшегося толком маэстро «восходящая звезда» поэтического небосклона. – Вот я - не пью, не курю, жене не изменяю, пашу как проклятый, света белого из-за письменного стола не вижу, а до сих пор только пара-трёшка публикаций, да и то в заводских многотиражках. А Вы? Сибаритствуете, пьянствуете, развратничаете! А уже собрание сочинений на гранках. Неужели я в чём-то неправильно организовываю свой творческий процесс?!
- Отчего же, коллега, правильно, - позёвывая ответил мэтр. - Очень правильно, чересчур даже, я бы сказал, правильно... Но зря!

Для поэта не бывает некрасивых, для него есть женщины, которые не нашли свое лицо. Для него не бывает глупых - есть женщины, которым поиск своего лица не оставил сил на поиск себя. Самое для него грустное, когда женщины, исчерпав все силы, отведенные им на поиски, не нашла ни первого, ни второго. Это и есть его, поэта иннерсанктум.

Как-то раз на одном из литературных мастер-классов заслуженный мэтр читал лекцию начинающим поэтам.
- Как вам известно, лирическая поэзия подразделяется на гражданскую, пейзажную, городскую, религиозную, философскую и любовную. И именно о последней мы с вами сегодня и поговорим. Итак, тема занятия – «Любовная лирика».
Любовная лирика - очень субъективная, личная поэзия, основной темой которой является любовь. Она предполагает такой тип построения художественного образа, который основан на эмоциональном переживании. Внутри жанра, любовную лирику можно разделить на три направления: романтическая любовная лирика, эротическая и ситуационная. Всем понятно?
- Мэтр, а как понять, какая из любовных лирик какая?
- Как я уже говорил, обязательным атрибутом любовной лирики является эмоциональное переживание. Попробую объяснить «на пальцах». Вот смотрите. У вашего литературного героя есть где, есть чем, но не с кем. Эмоциональные переживание - не с кем. Значит это - романтическая любовная лирика. Понятно?
- Да, мэтр. А если у моего литературного героя есть чем, есть с кем, но не где?
- Это уже - эротическая любовная лирика.
- А если есть где, есть с кем, но в данный момент не чем - ситуационная?
- Да, верно.
- Мэтр, следуя Вашей логике, существует четвёртое направление любовной лирики, когда есть где, есть с кем и есть чем.
- Коллега, подскажите мне, пожалуйста, в чём в приведённом вами случае состоит эмоциональное переживание литературного героя? Именно эмоциональное, а никакое иное приличествующее описанной Вами ситуации.
- Ну, я даже не знаю...
- Позвольте мне предположить. Эмоциональное переживание литературного героя в ситуации «есть где, есть с кем и есть чем» может состоять только в ответе на вопрос: «А зачем?»
Это уже лирика не любовная, а философская, и она станет темой нашего следующего мастер-класса.

Чего лукавить, творцы тщеславны. Но и в вопросах тщеславия для них заложен дуализм вечной «вилки» между творчеством и славой. Слава творца греет, но не согревает. Творчество же наоборот, согревает, но не греет. Холодно от огня, и, чтобы пожинать плоды свои, творец должен научиться по мере приближения к центру возгорания всё больше и больше мёрзнуть, вплоть до полного самообледенения в эгоэпицентре.

Как-то раз одного известного гражданского лирика, в совершенстве владеющего несколькими языками, совсем припёрло с деньгами. Недолго думая, он устроился на «шабашку» в один из общественно-политических журналов, выходящих в целях пропаганды для соотечественников за рубежом.
В первый же рабочий день вызывает его к себе главный редактор и даёт первое задание:
- Ну-с, милейший! Надеюсь, Вы смотрите новости? Знаете, что в мире творится? Как нас все притесняют?.. В каком свете выставляют?.. Знаете что? А напишите-ка нам по этому поводу цикл стихотворений!
- Без вопросов. На каком языке писать?
- Иврите.
- Это само собой разумеется! Я спрашиваю, на каком языке мне написать вам этот цикл?

Сказать больше, творцы ревностны к славе, но ревность их особа. Творец всегда ревнует потому, что знает, что есть многие, лучше него. Графоманы же и ремесленники потому, что уверены, лучше них нет и быть не может.

Как-то раз умудренный опытом писатель сидел за печатной машинкой, но никак не мог сосредоточиться - творческому процессу мешал страшный шум за окном. Заинтересованный предметом собственного раздражения, он позвал своего помощника - молодого поэта:
- Друг мой, а что там за гвалт за окном?
- Демонстрация литературных деятелей.
- А что, их сегодня снова притесняют, ограничивают в творчестве, не дают публиковаться?
- Нет, отнюдь.
- Может они этой демонстрации хотят извлечь для себя какую-нибудь выгоду?
- Нет, я не вижу им с этого никакого гешефта...
- А что же тогда они так шумят?
- Графоманы, милейший, графоманы...
- Учитель, а есть ли для литературы кто-то бесполезнее и хуже графомана?
- Да, мой друг, это лингвостилистический аналитик. Только ему об этом говорить как-то не принято...

Любовь - субстанция, которую невозможно выразить словами. Если она находит своё словесное облачение - её более нет. Именно поэтому любовь поэта либо мистерия, либо намеренное заблуждение. Его влюбленности скоротечны. Его чувства невесомы. Любовь, если она его все-таки застигает, приходит синонимом творческого кризиса. Был поэт, да весь вышел; переродился в Любовь.

Как-то раз один такой деятель из категории «ни дня без строчки» прислал в редакцию крупного литературного журнала подборку собственных стихотворных сочинений. Выждав для приличия некоторое время, лично приехал на приём к главреду, чтобы обговорить условия и сроки публикации.
- К сожалению, батенька, мы вынуждены в публикации Вам отказать. Ваше, с позволения сказать, творчество - не представляет для нашего журнала никакой литературной ценности.
- Но позвольте! Как же так! Вы меня, видимо, с кем-то перепутали. У меня море читателей в интернете! Давайте хотя бы посмотрим рукопись. Вот, к примеру... Первый катрен...
- Ну, первая строфа, скажем так, Вам зачастую удаётся, но после неё в Вас, как мне кажется, просыпается завсегдатай поэтического интернет-клуба. И вот он, сцуко, графоманит уже по полной!

Любовь для поэта - не цель, не процесс и даже не состояние. Она для него - путь. Навряд ли, прокладывая свою колею, он станет расходоваться ради обретения, грозящего в любой момент обернуться плевком, ощущения дыхания в затылок; он не будет оглядываться и, уж тем более, ради кого бы то ни было возвращаться назад.

Раз судьба свела двух поэтов - старого и молодого - в ресторане Дома литераторов за столиком званного обеда по поводу выхода в свет очередной книги именитого прозаика.
Как это водится, выпили, закусили, налили снова. Когда градус внутри уже начинал входить в клинч с температурой снаружи, заговорили сначала о поэзии в целом, а потом и о том, что это такое «быть поэтом».
- Быть поэтом, - планомерно опустошая корзину с фруктами задумчиво произнёс молодой поэт, — это, как представить себя... бананом. Сначала необходимо обнажить свою душу, а потом уже отдаться на съедение читателю...
- Не согласен с Вами, коллега, - закуривая, ответил ему опытный мастер рифмованного слога. - Являться по настоящему хорошим поэтом — это как быть сигаретой. Для начала необходимо поджечь себе мозг. А потом уже дать читателю высасывать из тебя через фильтр собственного восприятия с обратной от него стороны, чтобы огонь, потихонечку превращая твою мысль в пепел, преждевременно не погас.
- Коллеги, да, как я посмотрю, вы - философы! - заметил им незаметно подошедший сзади виновник торжества. - Я со своей прозаической точки зрения, советовал бы вам активней налегать на горячее. А то до очередного банкета так и будете с хлеба на воду перебиваться...

Если честно, то страшнее червя-чернокнижника, возомнившего себя великим колдуном, может быть только рифмоплёт-стихотворец, уверовавший в себя, как в поэта.
Любите поэзию! Поэзия, как незнакомая знакомка. Любовь к ней может быть горькой, трудной, безрассудной, может, чего уж скрывать, быть и безответной. Но несчастливой любовь к поэзии быть не может. По определению. Любите поэзию, и она обязательно ответит вам. Просто любите, потому что более «вы-дающейся» женщины вам вряд ли посчастливится найти.
© 25.06.2014 - 15.05.2019