Мемуары механика-графомана

НАЧАЛО.  ЛУЧШЕЕ – ВРАГ ХОРОШЕГО.

В четвертом классе мне подарили, -  по-моему,  на день рождения, -  маленькую красивую  записную книжку, в которой я, вдохновленный внезапно возникшей идеей,   тут же старательно написал на первой странице: «Начинаю вести дневник».  Получилось солидно и многообещающе.

Однако  мне показалось, что запись была сделана не очень, так сказать,  каллиграфично. Я вырвал этот первый листочек и переписал на следующем ту же фразу.  Мне снова не понравилось, и я повторил эту операцию еще несколько раз, вырывая все новые странички.

Последний вариант выглядел вполне прилично, но сама книжка, когда я ее раскрывал, приобрела из-за вырванных листов несколько неряшливый вид. Так я на практике впервые прочувствовал  магическую привлекательность написанной тобой лично  осмысленной строки и попутно - справедливость чьего-то мудрого изречения о том, что лучшее – враг хорошего.

Последующих записей в этой слегка подпорченной записной  книжке я не помню,  поскольку она не сохранилась. Но дневник я тогда действительно начал вести.  И хотя, наверняка, первое время писал туда всякую ерунду, все же думаю, что это были полезные упражнения в изложении собственных мыслей в письменном виде.
Кстати говоря, я убежден, что ведение дневника, равно как и любое сочинительство, имеет удивительное свойство – оно постепенно дисциплинирует и вашу устную речь, постепенно приучая к краткому и точному изложению мыслей.

Если страсть к заполнению чистых листов бумаги придуманными лично тобой строчками рождается как бы сама по себе, то качество и осмысленность сделанных тобой  записей (в данном случае я говорю не о форме, а содержании) зависит от многих факторов.
Думается, что главные из них – полученное в школе образование, твоя привычка и любовь к чтению, количество прочитанных «нужных», по выражению Высоцкого, книг и влияние людей, которые тебя с детства окружали,  в первую очередь – родителей, затем учителей и друзей.

Лично мне – грех жаловаться: и школа была хороша, - московская экспериментальная,   базовая при Академии наук, и читать я полюбил, как только постиг грамоту, и люди меня окружали в основеом умные, добросердечные  и образованные. Про нашу школу я написал вот здесь:

http://www.proza.ru/2013/06/03/1554

ФИЗИКИ И ЛИРИКИ

 В 1953 году, по окончании школы,   воодушевленный, очевидно,  стабильно высокими оценками моих школьных сочинений,  я даже подумал – а не попытаться ли  мне поступить на факультет журналистики в МГУ?

Прошу у читателя прощения, -  не сочтите за бахвальство, -  но я  не исключаю,  что мне удалось бы тогда это сделать, - и не  потому, что после окончания школы я был такой уж литературно подготовленный и одаренный абитуриент.  Отнюдь, -  как однажды неосмотрительно выразился в Думе Егор Тимурович Гайдар, сразу вызвав неприязнь половины депутатов, решивших, очевидно, что «отнюдь» - не иначе как придуманная им лично изощренная форма оскорбления.

 Важно при этом  сказать, что конкурс на факультет журналистики в МГУ в начале   50-х годов был даже меньше, чем в  технические ВУЗы,  -  очевидно, потому, что в те времена вообще была мода  на «физиков»,  а «лирики» были в меньшем почете. Следуя вот этой общей моде, я решил отказаться от романтической карьеры журналиста  и подал свои документы в МАДИ,  - Московский автомобильно-дорожный институт, механический факультет которого и закончил в 1958 году.
 
Сейчас, когда  мной прочитаны среди прочих книг  «Компромисс» Довлатова и «Созвездие козлотура»  Фазиля Искандера, где они подробно рассказывали о заботливо и скрупулезно контролируемой партией  специфике работы советских журналистов, я понимаю,  что и по этой причине (хотя главной причиной было, конечно,  отсутствие таланта) - соваться мне в журналистику не стоило.

Оценивая свои литературные способности, которые выражались почти исключительно в приличной грамотности, я уже тогда подозревал, что перспектива превратиться со временем в  хорошего писателя была удивительно близка к нулю.

Журналистика, к счастью,  вовсе не была для меня единственной альтернативой при выборе ВУЗа. Наша московская школа с ее отличным преподаванием большинства предметов давала реальные возможности поступить в самые разные высшие учебные заведения.

Что же касается литературных занятий – то ведь  никто не запрещал мне продолжать много читать или на потеху друзям-попутчикам вести забавные путевые заметки во время туристских походов «на земле, в небесах и  на море».  Я даже пытался поймать балтийского Несси. Драматическую историю об этом можно почитать в той же «Прозе.ру»:

 http://www.proza.ru/2013/05/14/1855

ДЕРЕВЕНСКИЕ КУЗНЕЦЫ И ПОЧТАЛЬОНЫ

Как было уже сказано, я после долгих переборов вариантов остановился на механическом  факультете  МАДИ, о чем впоследствии  не пожалел.
Сейчас я анализирую, почему такой выбор на деле оказался предпочтительным лично для меня.

 Я когда-то прочитал мудрое  высказывание Горького о том, что «смысл жизни – в творчестве, а творчество безгранично  и самодовлеет», -  то есть, в переводе на современный язык,  самодостаточно. Мне (не без влияния советов старшего брата) представлялось, что у меня будет возможность заниматься творчеством – конструированием и всяческим изобретательством  во время работы в качестве механика. Но было тут  и еще  одно любопытное  обстоятельство, связанное с творчеством литературным.

Когда-то давно, уж и не помню где - я  вычитал, что, согласно статистике,  дольше всех в России жили деревенские кузнецы и сельские почтальоны. Феномен этот, на мой взгляд, объяснялся не только   и даже не столько физическими упражнениями с кузнечным  молотом  и пешими походами от села к селу   в любую погоду с почтовой сумкой на плече.

В результате несложных размышлений  я сообразил,   что фокус, пожалуй,  -  в другом: деревенские кузнецы, как и сельские почтальоны,  были людьми самодостаточными, по-своему уникальными  и уважаемыми.

Вы, конечно,  помните анекдот о том, что когда суд постановил посадить в тюрьму за какую-то провинность кузнеца, то сельский сход заступился за него и попросил  судью, - если так уж нужно, - посадить вместо него двух плотников, поскольку кузнец у них один, и лошадей без него ковать будет некому.

Так вот: механик на стройке, и не только на стройке – фигура столь же самостоятельная и практически, как ни странно,  почти независимая от начальства. Начальству ведь что надо? Чтобы вся техника надежно крутилась и не ломалась. И ему, начальству,  меньше всего дела, какими средствами механик будет эту надежность обеспечивать. Я вовсе не теоретизирую, а исхожу из собственного опыта.
 
ДАЛЬНИЙ ВОСТОК. ПИСЬМА

Отправившись после окончания института по распределению  на Дальний восток,  на военную стройку, я оказался практически сразу на самостоятельной, почти не зависящей от начальства работе. Обязанности главного механика, которому я формально должен был  подчиняться,  исполнял там энергетик, и даже не энергетик, а просто инженер-электрик - Петр Алексеевич Холмогоров, человек уже не молодой,  образованный и порядочный, но - имевший очень смутное представление о моих бульдозерах, экскаваторах и кранах.

Я был в известном смысле сам себе хозяин и располагал своим временем по собственному разумению, особенно если моя техника работала исправно. А что касается занятий литературных, - они были, и выражались в том, что я редактировал стенгазету, в которой сам сочинял половину заметок, в основном юмористических,  а вечерами - писал письма московским родным и друзьям.

 Новых впечатлений было вполне достаточно, и письма были фактически рассказами -  про тайгу, про таежные приключения, тамошний быт и интересных людей. Все это было для меня внове,  интересно, и разительно отличалось от того, к чему я привык в столице.

Такое вот было у меня  сочетание работы   с редакционно-эпистолярным творчеством, - прямо по любимому мною Маяковскому: «Сидят папаши.  Каждый хитр.  Землю попашет – попишет стихи..»

Любопытно, что из этих писем родилась впоследствии миниповесть «Ракеты в тайге», опубликованная потом в Прозе.ру  :
 
http://www.proza.ru/2013/05/18/1907

ВНОВЬ МОСКВА.  ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ

Когда через три года я вернулся в Москву и поступил на работу в Первое московское управление треста «Стальмонтаж»,  то и там по инерции стал редактировать стенгазету, продолжая сочинять большую часть статей самолично, поскольку «выбивать» их у сотрудников казалось мне делом более хлопотным.

Дальнейшие перемещения по службе родили рассказ «Моя Маяковка» о любимой площади и ее окрестностях, который можно прочитать по адресу :

http://www.proza.ru/2013/08/31/1930

О работе в Африке я рассказывал в «Африканском калейдоскопе»:

http://www.proza.ru/2013/06/06/1316

Поскольку при работе в течение двух с половиной лет в Алжире мне приходилось много общаться  и читать на французском, в качестве побочного, так сказать,  эффекта родился мой перевод замечательной небольшой повести Бернара Клавеля "Гром Господень".
Работа над переводом доставила мне большую радость, а сама повесть в моем переводе - почему-то понравилась и  читателям. Кто способен читать не только короткие тексты, - может заглянуть вот сюда:

http://www.proza.ru/2019/05/16/1108

А незабываемые отпуска, проведенные на Соловках, Ветлуге и Плещеевом озере, сопровождались путевыми заметками.  Вот пример  - рассказ о подводной охоте на Вексе:

http://www.proza.ru/2012/11/12/1301

МЕДНЫЕ ТРУБЫ

Редакция «Прозы.ру четырежды номинировала меня, включая в число «Писателей года», и даже  однажды причислила к  номинации «Наследие».

Мне стало как-то  стыдно перед глубоко уважаемой мною русской словесностью, и я, вспомнив поговорку насчет свиного рыла в калашном ряду,  отказался  становиться в одну шеренгу с Чеховым, Пушкиным, Толстым и Гоголем. Редакция, очевидно, обиделась,  и в дальнейшем не стала предлагать мне залезать на пьедесталы. Спасибо ей за понимание.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Уважаемые подающие надежды  графоманы! Не стремитесь обязательно на факультет журналистики!  Становитесь сельскими кузнецами, почтальонами или, вроде меня -  механиками, а также с удовольствием работайте специалистами других самодостаточных профессий.   И - между делом -  пишите для себя, а потом - покажитесь в "Макспарке",  в «Творческой мастерской «Вдохновение»   или -  поражайте своими талантами собратьев по перу, то бишь по клавиатуре,  в  «Прозе.ру».

 Круг читателей и потенциальных друзей там даже шире, чем у рядовых профессиональных журналистов. Получайте радость от благодарной переписки с читателями и пишущей братией.

Как сказал Антуан де Сент-Экзюпери,  единственная настоящая роскошь — это роскошь человеческого общения.