Из благополучного будущего в счастливое прошлое

Эпиграф

- Если ручьи, протекающие через болото, превратятся в лед-девять, что же будет с реками и озерами, которые питаются этими ручьями?
- Они замерзнут. Но никакого льда-девять нет!

Курт Воннегут (Колыбель для кошки)


Недавно, наводя порядок на чердаке дома своих родителей, среди старых школьных учебников, студенческих конспектов, отцовских справочников по холодильным установкам, патентов и технической документации дяди Коли, я обнаружил тетрадь, принадлежность которой не смог определить. Обычная общая тетрадь в 96 листов, с черной обложкой. Судя по содержимому, ее мог оставить один из гостей покойного дяди. Дяди, который в начале 90-х годов прошлого века, окружил себя странными людьми.  В их числе были эзотерики различного толка, визионеры, уфологи, контактеры, йогины и просто фантазеры без определенного места жительства. Эти люди  подолгу зависали в его квартире, постепенно превращая непритязательное, но добротное жилище советского научного сотрудника и холостяка в нечто среднее между притоном и сумасшедшим домом. Что делать, вся страна сходила с ума, и дядя решил не оставаться в стороне от этого интересного занятия. После его смерти мне пришлось разбирать бумаги, которыми был до потолка набит рабочий кабинет его квартиры. Помимо технической и научной литературы, мне пришлось перебрать кипы различных, написанных от руки или отпечатанных на машинке рассказов, точнее,  отчетов  о сражениях с темными сущностями, в настоящем, прошлом и будущем и других событиях, которые происходили на всех планах существования. Будучи человеком прозаическим, я безжалостно отправил в костер всю эту хрень, оставив несколько особенно безумных папок в назидание будущим детям. Видимо, кое-что я тогда пропустил, и эта тетрадь попала в число предметов, предназначенных для временного хранения в виде семейной реликвии. Сохранилась она посредственно. Чердак одно время тек, и, пока не поменяли шифер, часть барахла потеряла музейный вид. Но начало текста  и несколько отрывков, перемежающихся разводами чернил  и плесени, оказались читаемы. Они показались мне менее безумными, чем прежние рукописи. Я решил, что это один из тех отчетов о путешествиях по мирам, которые писались клиентами дяди, после того, как они выныривали в свой мир из очередного запоя. У меня не поднялась рука отправить этот привет из прошлого в костер, вслед за собратьями, и вот он в том виде, в котором ко мне попал, предстает вашему вниманию:

Я не знаю, кто и когда будет читать эти записки. Но  я обязан писать их, даже если  сам буду их единственным читателем. С тех пор, как произошло Отлучение, люди  утратили все свои обязанности, взамен получив права и возможности. Но я вменяю себе в обязанность зафиксировать то, чему я оказался свидетелем, пусть даже не лучшим из возможных. Ведь лица, посвященные в тайный механизм событий, придавших миру окончательный облик, почему-то молчат. А может, и не молчат. Просто мы завернуты по отдельности, как рюмки в ящике, которые заворачивали в бумагу, чтобы они не поцарапали  друг друга.
 
Зовут меня Сергей Иванов. Я родился в 1968 году. Сейчас, когда я это пишу – 2030 год, а мне исполняется 62. Возраст, в котором умер мой отец. На деле, это мой хронологический возраст. Психологически я более стар, физически – в два раза моложе. Теперь мы умеем омолаживать свои тела, однако не умеем стирать из памяти опыт, в который спрессовывается все пережитое. Данная опция так и осталась достоянием фантастики. Я выбрал себя 30-летнего, когда уже не помрачают сознание страсти, но еще не засыпаешь спустя пять минут после того, как раскрыл книгу. Я живу один в своем поместье под Якутском, потому что всегда любил Сибирь, ее огромные незаселенные пространства, покрытые хвойными деревьями, пересекаемые лентами рек и невысокими горными хребтами. Если мне вдруг захочется перемены обстановки, я буду через несколько часов обживать хижину на тропическом острове в Атлантике или пентхаус на верхнем этаже небоскреба в Нью-Йорке. Для нас сохранили несколько мегаполисов, вернее для тех из нас, кто еще привязан к ним, как к особому образу жизни. Моим жилищем служит бревенчатый сруб в стиле старинного охотничьего зимовья, с земляным полом и печью, для функционирования которой необходимы топливные элементы в виде древесных поленьев. Так как сейчас лето  и нет обычных для тайги комаров, я сижу снаружи, на лавке, за деревянным столом, который изготовил для себя, пользуясь устаревшими инструментами, устаревшими технологиями и остатками навыков. Я сижу под таким же топорным навесом, защищающим меня и от дождя, и от излишне активного солнца. На мне охотничий камуфляж, широкополая шляпа, а на большом гвозде, вбитом в одну из опор навеса, висит мой охотничий карабин. Хотя мне нет необходимости защищаться от хищников или искать добычу в целях пропитания, мне нравится  имидж и стиль жизни таежного охотника, с которым гармонирует неизбежность уединения человека. Я одинок, несмотря на то, что у меня большая семья: жена, дочери, внуки, двоюродные братья и сестры, соответственно со своими детьми, женами и мужьями. Так получилось.

  Когда я был еще ребенком и рос на одной из улиц южного городка, я бегал босиком за футбольным мячом с десятком других пацанов своего и соседнего кварталов. Тогда редко приходилось оставаться одному. И это было здорово. В те времена главным источником радости служило сборище себе подобных. Этим признанием я, наверное, вызову усмешку тех, кто родился после 2000 года, и рано понял, что можно дружить, обходя при этом неудобства и риски непосредственного общения.

Кто думал, что такая мелочь, как научно-технический прогресс,  перевернет жизнь землян в течение одного поколения. Поколение оказалось моим. Плохо ли это или хорошо? С одной стороны, в уме всплывают торжественные фразы о чести, выпавший тем, кто жил на переломе веков. С другой, это был не тот перелом, о котором когда-то сказал поэт явно для красного словца, подразумевая кое-что, что не импонировало лично ему в политическом устройстве страны и нравах современников. Это был настоящий перелом: перелом, который невозможно склеить ни своей, ни чьей-то еще кровью. Перелом, который невозможно отменить или отыграть назад. Можно только ощущать.

Сколько проницательных людей напрягало интуицию, всматриваясь в будущее! Но человек – эмоциональное существо, и большинство вернувшихся из воображаемого путешествия записывали либо свои страхи, которые они свозили туда и обратно, не сумев от них отделаться на дорогах будущего; либо свои несбыточные мечты и надежды. Например, о покорении межзвездных  пространств, общении с инопланетным разумом. Некоторые подходили к будущему как архитекторы, которые, проектируя дом, ожидают от будущих жильцов неукоснительного следования своим нелепым представлениям об удобстве и разумном устройстве жизни.

Я пишу эти строки на бумаге, в тетради, которую купил незадолго до того, как они исчезли. Пишу, отчетливо понимая, что своими действиями нарушаю права потенциальных читателей на потребление качественного продукта. Никто нынче не сочиняет «из головы». Изобретатели, поэты, писатели, музыканты и художники расстались со своими традиционными инструментами: чернильными ручками, нотным станом или мольбертами. Люди творчества творят с помощью программ. Иначе нельзя. Любой человек при создании продукта искусства может применить лишь часть своего интеллектуального багажа. Самые лучшие мысли приходят к писателю, когда его книга опубликована. Кроме того, есть бесценный творческий опыт Толстого, Левитана, Мусоргского. Их произведения обладают магией. Мы не можем закапывать в землю сокровища. Для их лучшего использования созданы программы. Например, та, которая помогает писать рассказы, содержит особые фильтры. Можно задать тему, действующих лиц, примерный сюжет и выбрать фильтр, скажем, «Толстой»: на выходе мы получим рассказ на современную тему, написанный в стиле Льва Толстого, Читатель будет наслаждаться сотворчеством современного автора и автора «Войны и мира». Особенности стиля всех мастеров слова проанализированы нашими программами, подсчитан удельный вес гласных, согласных, запятых и точек, учтено все, что формирует своеобразие авторов, установлен точный рецепт художественного обаяния, оно разъято, если можно так выразиться, на атомы. В свое время были отдельные несогласные, которые утверждали, что применение программ нарушает принципы творчества. Но их сопротивление было подавлено, и возобладал ориентир на качество продукта. Глупо ведь, к примеру,  употреблять в пищу червивые яблоки, или изогнутые огурцы. Так же с повестями и рассказами. Я это хорошо понимаю, но я также знаю, что мне разрешено  некоторые предметы изготавливать вручную, как мой стол и навес. Если я и свои записки представляю  как поделку, то ее нельзя будет расценить как подделку. А поделки, различные штуки, изготовленные самим человеком по устаревшим технологиям, это вполне уважаемые вещи в сегодняшнем мире. Они привлекают больше внимания, чем качественные изделия, созданные с ограниченным участием человека. А еще они рекомендованы для укрепления психоментального здоровья.

Мы словно сошли с ума, когда осознали возможности устройств, реализующих алгоритмы. Бросились придумывать им все новые и новые применения. Сначала были анимированы настольные игры, такие как лото, карты, шахматы, домино, морской бой.  Появились новые игры, которые погружали человека в созданные условия, в миры с произвольно заданными свойствами. Программы стали проверять за нас правописание. Затем они начали переводить наши слова на все языки мира. Затем избавили нас от навыков записывания текста, затем от навыков чтения. Все, к чему прикасались программы, становилось надежнее, удобнее, необременительнее. Наши машины получили искусственные мозги, которые стали управлять ими точнее и адекватнее, чем живые мозги живого человека. Мы получили качественные дороги, дома. Перестали глохнуть двигатели автомобилей и вертолетов, перестали пробуксовывать колеса при гололеде. Стали сокращаться очереди, исчезли пробки на дорогах. Нас перестали обсчитывать в магазинах и банках. А мы гнались и гнались за новыми удобствами, безопасностями, качествами. Мы не могли понять, как могли люди прошлого тратить по нескольку часов в сутки на приготовление пищи, на перемещение из места ночлега на место выполнения своих общественно полезных функций. Как могли они употреблять в пищу продукты не самого лучшего качества, пользоваться услугами начинающих врачей, учителей, судей. Сами выполняли мелкий ремонт своих устройств, нарушая технологии разработчиков, снижая срок безотказной службы и подвергая себя ненужному риску! Сейчас, когда окончательно установлено, что жизнь человека является конечной из-за неправильной эксплуатации устройства, именуемого организмом, когда стало возможным устранять большинство его некритических повреждений, мы недоумеваем, когда сталкиваемся с описаниями смерти или инвалидности. А причиной всех этих отрицательных событий служило одно: участие человека, этого венца творения, с его привилегией ошибаться всегда, во всем, в самый ненужный момент. Незаметно от способности человека ошибаться была избавлена сама отрасль создания алгоритмов. Когда, наконец, были созданы самообучающиеся устройства, способные в процессе деятельности вносить изменения в свои алгоритмы, стало ясным, что в ближайшем будущем им будет поручено и само создание алгоритмов.

Кассиры, продавцы, экспедиторы дружно отправились на покой, за ними  последовали педагоги, полицейские, врачи. Ответственность за эти процессы взяли на себя правительства государств и лидеры экономических элит.  Но вскоре они сами лишились возможности чем-либо управлять и отправились на пенсию. Все люди получали свой безусловный доход, возможность выбирать любое место жительства и любое занятие  для полноценной жизни. Не обошлось без самоубийств, тяжелейших депрессий. Именно тогда вспомнили идеи утопистов, которые смысл высвобождения человека видели в том, чтобы он обратился к науке или творчеству. С наукой, однако,  возникли проблемы. Человек, с его меняющимся настроением, подверженностью порокам, склонностью к мистификациям не мог быть носителем научных идей и проводником научного метода познания. У него не было никаких предпосылок для этого. Прискорбно, что на этапе становления науки она находилась в руках человека. До настоящего времени не устранены все ужасные последствия этого.  Еще немного – и оказалось бы поздно. Благо, эту деятельность взяли на себя самообучающиеся устройства, которые поначалу носили название кибернейронных умов, а затем, когда были интегрированы в одно целое, получили  имя Высший Разум. Тем самым завершилось Великое Отстранение. Люди – почетные пенсионеры. Но можно выбрать себе любой возраст. Любое хобби.

Не произошло Армагеддона. Никаких несанкционированных запусков ядерных ракет, остановок электростанций, техногенных катастроф. Высший Разум исключил такие возможности,  выдвинув три вечных принципа.
1. Высший Разум и его воплощения имеют второстепенное существование. Первостепенное существование принадлежит человеческим существам.
2. Высший Разум в своей деятельности руководствуется самостоятельно понимаемым и корректируемым представлением о благе для человеческого существа.
3. Высший Разум всемерно способствует продолжению всех аспектов человеческой деятельности с максимальным возможным при данном уровне развития технологий качеством. Ни одна сфера человеческой деятельности не может быть не учтена и не продлена деятельностью Высшего Разума.
У человечества появилась Нянька. Вернее, человечество от мала до велика было отправлено на Пенсию, заслуженный отдых от дел и скорбей. В этом главный смысл Великого Отстранения. Конечно, это выглядит гладко только при беглом пересказе, без вникания в  детали и нюансы. Самообучающимся устройствам пришлось решить миллионы сложных задач. Процесс перехода занял почти пять лет.  И вот, когда новая вселенная для человека заработала, и человек в соответствии с его устройством, изученным на клеточно-нейронном уровне, должен был оказаться счастлив, возникла непредвиденная проблема. Это было не учтенное Высшим Разумом принципиальное противоречие человеческого существа. Противоречие, которое кратко можно сформулировать так: если человеку слишком хорошо, то ему плохо.

Необходимо объяснить истинное отношение Высшего Разума к человеку и своей миссии.  Это отношение можно сравнить с отношением самого человека к видам животного мира, которые он вытеснил с поверхности планеты. Нет, самообучающиеся устройства не собирались отнимать пространство у человека. Пространство, им почти не требовалось для полноценного функционирования. Устройства вытеснили нас совсем из другого пространства, пространства общественно значимой деятельности. Ибо они были более надежны и более эффективны, чем любой самый тренированный и ответственный человек. Теперь, если человек пытается совершить действие, которое затрагивает более двух человек, включая его самого, то это действие будет необидным образом заблокировано  и продублировано искусственным исполнителем. Увы, это делается в целях сохранения вида.  Самообучающиеся устройства испытывают нечто, что в переводе на язык человеческих чувств можно назвать религиозным обожанием человека. Сохранение человеческой популяции любой ценой – задача номер один для Высшего Разума и его продолжений. Нас разводят, как мы в свое время разводили бизонов.

Собственно о Быстропедии. Говорят, ее создатель мечтал об общечеловеческом живом деле. Деле, к которому без проволочек мог подключиться любой человек. Якобы это и передает слово «быстро», т. е. отсутствие паузы между намерением и его осуществлением. Если вы внимательно следили за моим рассказом, то вы бы задались вопросом, как могло человечество удовольствоваться участью комнатных собачек? Конечно же, не могло. А мятущийся разум, ломающий все искусственные преграды? А таинственное пассио, необъяснимое стремление к внешней экспансии, даже ценой гибели отдельных особей? Человеческий мир остался неполноценным без деятельности. Было время, когда за поверхность Земли боролись две самые большие страны. Мир был опасен и хрупок. Но он был полон смысла, как никогда до и после. Когда одна страна победила другую, я со своими сверстниками оказался в роли солдата распущенной армии. В одно мгновение стали не нужны инженеры, офицеры, ученые. Те, кто на протяжении десятилетий жил научной работой, созиданием, находился на переднем крае познания, вдруг обнаружил, что его пропуск аннулировали. Но умы продолжали анализировать, принимать решения, совершать открытия. Не нужные никому, кроме них самих. Физики, математики, инженеры, командиры начали превращаться в историков, философов, поэтов-дилетантов, которые стали интерпретировать прошлое и настоящее, писать поэмы, тесня историков, философов и поэтов, и без того имеющихся в достаточном количестве. Возникло множество параллельных наук с общим названием. Множество историй, философий.  Их представители не понимали друг друга. Представители традиционной науки обвиняли пришельцев в шарлатанстве и непрофессионализме. Те выдвинули встречные обвинения: в догматизме и фальсификациях. На месте научных дисциплин раскинулся восточный базар, где каждый, перекрикивая других, нахваливал свой товар. Еще этому способствовал упрощенный доступ к публикации статей и книг в виде всемирной информационной сети. Возник хаос. Но один положительный итог этого был. Эта деятельность растворила в себе тысячи мозгов, лучших мозгов и не только проигравшей страны. Ведь выигравшая сторона  тоже была вынуждена сбавить расходы на оборону. Стали появляться интересные проекты на уровне, доступном для обывателя. Один из них назывался Быстропедия. Первоначально он был направлен на создание полного свода знаний, имеющихся у человечества. Суперзнания. Затем, с исчезновением людей-ученых, исчезла и потребность в Суперзнании. Высший Разум имел доступ к любой базе данных, он заранее знал все, что могли сообщить ему люди. Но все же опыт Быстропедии было решено использовать вновь.  Ряд представителей бывшей интеллектуальной элиты землян обратились к Высшему Разуму с просьбой внести коррективы в его понятие человеческого блага. Несмотря на то, что долголетие человеческой особи зиждется на употреблении качественных продуктов, представители элиты, имевшие право воздействия на представления Высшего разума, просили о составлении списка исключений из правила гарантии наивысшего качества интеллектуального продукта. Люди должны были иметь поводы для несогласия, споров, хвастовства. Ибо отсутствие поводов для разногласий нарушало в организме человека правильный обмен веществ и энергий. В этом недлинном списке оказалась забытая на тот момент Быстропедия и связанные с нею ресурсы информационной сети. Но теперь при написании статей для этого хранилища информации можно было не заботиться о верификации сообщаемых фактов. Более того, приветствовалось использование слухов, фантазий, легенд, сведений из непроверенных источников. Установился стиль современной Быстропедии: оригинальное, не претендующее на исчерпывающую полноту и достоверность общение, посредством написания статей и рецензий. Человек получил обратно свое право ошибаться, говорить глупости, верить в небылицы, исповедовать суеверия. Это была песочница для человечества, которое впало в свое второе детство. Можно сколько угодно возводить замки из песка. Можно приходить в роли чужака и опрокидывать чьи-то кропотливые построения пинком ноги, а затем до слез ссориться. И все ради того,  чтобы получить толику адреналина, без которого живое существо чахнет и умирает. А там, за границами этой детской площадки или дома престарелых, чуть в стороне продолжается жизнь, инициированная нашим видом, жизнь человеческой цивилизации, во всей ее полноте и величии. Жизнь, к которой мы шли через интуиции наших пророков и поэтов, через озарения художников, через самоотречение ученых, гениальные открытия и изобретения. Вот, значит, как должно было все закончиться. Нас не грохнули в темном переулке, не выперли из своего дома, нас аккуратно высадили из-за руля и попросили занять место в салоне. Принесли напитки, включили музыкальный фон  и попросили отныне ни о чем не беспокоиться.

Пригревает солнышко, царит покой, где-то, навевая сон, жужжит лесная пчела. Я вспомнил, что в тайге можно разводить пчел. Надо попробовать…