Маски

В одной музыкальной школе в нашей области работала молодая женщина. Преподавала баян.   Закончила она провинциальное музыкальное училище,  а родилась в каком-то уральском поселке. У нее была мечта – уехать в Прибалтику из уральского городка, который она называла «тупиком». Ну как не мечтать? «В Прибалтике культура, европейский дух, нет «огородных» мужиков и баб – тупых и необразованных». Это я по памяти цитирую. И ей удалось устроиться на работу баянисткой в каком-то эстонском городе. Пробыла там примерно год и подалась в Питер, где, конечно, культуры побольше, чем в эстонской провинции. Поясняю: дело было перед развалом СССР.
   Через некоторое время я отыскал ее на Петроградской стороне в одном из ДК. Дама предложила мне чашку чаю. И вдруг слышу ее голос, это она к коллегам обратилась: «Я уже полтора года не выезжаю из Питера». Интонация избалованной, немного обиженной барыньки, которая родилась и выросла в городе на Неве.  Мизансцена, конечно, разыгрывалась для меня.
   Несколько лет назад прослышал об одном интеллигентском «салоне» в нашем городе. Узкий круг, высокие интересы. Обсуждение книжных новинок, доклады, полемика. Прямо как в XIX веке.  Мне удалось через десятые руки, как говорится, напроситься в этот кружок. На первое заседание отправился пешком в центр города из Уралмаша: волновался. Думал, наконец-то попаду в мир живой творческой мысли. И что вы думаете?  В «кружке» оказалось человек шесть. Молча уставились на меня, изучали. А потом один из них спросил: «Как вы понимаете значение слова «гений»?».  Так грустно стало. Внезапно. Как сердечный приступ. Повернулся и вышел с горящим лицом на улицу.
   На филфаке в годы моей юности некоторые студенты, приближенные к литературе, говорили Жорж Занд. Не Санд, а именно Занд – особый шик!  Это тоже «знак», что они принадлежат к особой касте избранных, потому что говорят Занд. 
   Кто-то «расшиперится» на питерских проспектах, презирая свое провинциальное происхождение. Кто-то разыграет интеллектуалов. Старо, как мир. Добрый сердечный мужчина вдруг покажется перед всеми большим начальником. И даже покричит на подчиненных, а на посетителей строго посмотрит. Кто-то в компании поведает, что у него «такие связи, такие связи». «Ты работу сменить хочешь? А чего раньше-то молчал? Ты позвони завтра в восемь». Конечно, он не ответит. Или врать начнет.
   Пробегая по прошлому, нахожу, что на четыре маски приходится одно лицо. Примерно. И в настоящем то же самое. Приходишь к руководителю взять интервью. Выйдет как государь, окруженный свитой. И постоянно будет на часы смотреть – времени, мол, нет. А кто-то протянет теплую руку, заговорит с тобой, и интонации «человеческими» будут.
   В памяти моей есть «галерея» лиц, как галерея портретов героев 12-го года в Зимнем дворце. И когда вдруг сам заиграюсь, сразу вспоминаю этих милых искренних людей. Хорошо, что они были. И хорошо, что сейчас есть. Немного, но есть. Недавно с одним из них переписывался.