Жить во имя любви! любить во имя жизни!

ГЛАВА 14
– Да уж! – глядя на Серёжку, тяжело вздохнула Вика. – В голове не укладывается.
– У меня поначалу тоже не укладывалось. Думал, у мамки просто бзик какой-то и со временем он пройдет. Как-никак, а сын все-таки, но нет, – Сергей печально улыбнулся. – Думал, вернусь домой, начну жизнь с чистого листа, стану примерным сыном, женюсь… Да только, видно, это не про меня. Месяцок с материного позволения пожил дома, а потом… Потом мать снова принялась за старое, поеданием мозгов. Вот на такой «хорошей» ноте мы с ней и расстались.
– И куда ты пошёл? – сглотнув ком, упавшим голосом спросила Вика. Она взяла Серёжкину руку и прижала к губам. Одному Богу известно, что она сейчас чувствовала. Ведь ей пришлось пережить почти то же самое, с той только разницей, что она калека и её родителям нужно было жизнь устраивать. А что нужно было Лилии Ивановне?
– Да прошвырнулся по старым адресам, встретил друзей-товарищей и пошло-поехало: шабашки, деньги, водка, девки. Строили мы дачи, там же и жили. Неделю работаем, неделю – пьем. Потом вдруг откуда-то взялся этот казах. Говорит, мужики, хотите денег заработать? Там, говорит, такие бабки можно сделать, и хата будет, все будет! А мы пьяненькие да и терять, собственно, нечего… Вот так мы здесь и оказались.
– И что, много заработали?
– Ага, аж в карманы не помещается. Там у него что-то не срослось, и мы оказались ненужными. Хорошо, хоть дом дал да какую-никакую работёнку. Вот так прожили зиму. Потом с бабами познакомились. Ну, и Зинка нас пригласила к себе на квартиру.
– Потом Катюха приехала, – улыбнулась Вика. – Любовь-морковь!
– Я что, дурак, отказываться? Тебя же рядом не было, – наконец рассмеялся Сережка и чмокнул Вику.
Девушка взглянула на любимого. 
– О, вон и Катька с Анюткой идут. Наверно, до бабки Нюрки, – Вика нехотя улыбнулась и помахала рукой. Девушка хорошо знала свою сестру. Вряд ли Катерина обрадуется ее просьбе. Выгнать, не выгонит. Но и радости на ее лице не увидишь. Будет ходить по дому букой. И попробуй, пойми ее.
– Что, выспалась?
– С этой дуней поспишь! – глядя на дочь, зло рявкнула Катерина. – Вы-то куда ходили?
– Где нас только не носило… На Раздольной были, у мамки были, – Вика с обидой махнула рукой и умоляющими глазами посмотрела на сестру. – Кать, мне надо с тобой поговорить.
– Прям сейчас? До вечера никак не подождет?
Вика мотнула головой, а Катерина взяла у Сережки сигаретку.
? Мы пошепчемся, ? выпуская Сережкину руку из своей, Вика вежливо попросила его отойти.
– Говори, я слушаю, ? сделав несколько затяжек, подобрела Катька.
– Кать, ты не против, если мы еще недельку поживем у вас? Я за неделю постараюсь что-нибудь найти.
– Вик, я-то не против, но мамка с бабкой….
– Пожалуйста, поговори с тетей Зиной. Всего недельку.
– Ладно, попробую, – недовольно сказала Катерина. – А ты, Вик, постарайся… Знаешь, как эта общага надоела?! Да еще эти уроки…
– Спасибо большое! Ключи на месте?
– Ага, мы до бабы пошли, – Катюха взглянула на Сережку. – Иди, забирай свою.
Вика не рассказала Сергею всей правды. Ни к чему ещё и ему голову забивать. Она хоть на почве нервяков в запой не уйдет, будет думать, катать, но переживёт. Потому что хорошо знает, что без Серёги она не останется. Да и без жилья тоже. У неё всё всегда получалось. И на этот раз получится!
Время близилось к пяти. Пора бы что-нибудь и в желудок закинуть. Вот только что? В холодильнике, кроме молока и хлеба, ничего. Картошки пожарить? Так газ на неделе кончился, а пока костер разведешь, то и жрать перехочется. Да и неловко просить Серегу, чтобы накормил. Она будет молочко с хлебушком уминать, а он слюною давиться? Ну, уж нет...
«Бог терпел и нам велел! Стерпеть можно все, но только не голод», – тяжело вздохнула Вика и, глядя на Сергея, спросила:
– Ты кушать хочешь?
– Да так, а ты?
– С голоду не помру, – рассмеялась Вика. – Вот это, Сереж, тебе жена досталась: ни украсть, ни покараулить.
– Ты на мою жену не гони: она у меня самая лучшая! А приготовить я и сам могу, было бы из чего, – Сережка вспомнил про свою заначку. – О, будешь бомжовку?
– Бомжовку? – улыбнулась Вика.
– Ну, роллтон, лапша такая…
Вика кивнула головой. Она бы сейчас не только лапшу, но и поросенка умяла…
– Тогда я сейчас, быстро! Одна нога здесь, другая там, ? подмигнул любимой Сережка.
Через полчаса Сергей сидел и студил своей жёнушке лапшу. Кормить её было намного сложнее, чем поить чаем. Тонкие паутинки лапши иногда лезли не в то горло, Вика давилась, Серёге было страшновато. Но, прокашлявшись, она снова улыбалась, а он подмигивал ей и, шутя, говорил, мол, есть надо в одно горло.
На протяжении всего дня Сергею не давал покоя один вопрос: туалет. За все время Вика ни разу не попросилась. Может, стесняется? А, может, так и надо? Без опыта трудно судить, ведь до Вики он не общался с такими людьми. Это сейчас он понимает, что они ничем не отличаются от остальных. Возможно, просто больше требуют внимания.
Прежде, чем прилечь отдохнуть, Сергей все же спросил:
– Вик, может, ты в туалет хочешь?
Вика покраснела от смущения. Вот она где, любовь! Четыре года они встречались с Ванькой, но чтобы хоть раз он спросил, хочет ли она в туалет. Меж тем мочевой уже давно и очень настойчиво просил сводить его на прогулку. Вот только как?.. Но, надо же с чего-то начинать. Вика, улыбнувшись, посмотрела на Сергея и неуверенно кивнула головой.
– Что нужно делать?
– Посадить на коляску и отвезти за угол.
Справив свою нужду, Вика с облегчением вздохнула. Вроде бы и жить легче стало.
– Вик, если бы я не спросил, терпела бы, пока Катька не пришла? Или Зинка? Нет, дорогая моя, так дело не пойдет!
– Ну, не привыкла я.
– Придется привыкать! Я не хочу, чтобы в старости моя жена с мочевым мучилась.
– Ты со мной до старости собираешься жить? – Вика, улыбаясь, притянула Сергея к себе. Ей до ужаса, до дрожи было приятно слышать эти слова. Он хочет с ней прожить до самой старости, да еще и умереть в один и тот же день. Ну, прямо как в сказке!
– Ты какой-то не такой, как все, – глядя на него, снова улыбнулась она.
– Что во мне не так?
– Не знаю, в меня влюбиться да еще прожить до самой старости. Это из области фантастики.
– Давай, проверим! Или ты думаешь, как мама? Что я до весны и…
– Нет, Серень, я этого не переживу.
– Вот и не надо, – обнимая Вику, проговорил Сергей. – Вот увидишь: все будет хорошо! Веришь мне?
– Хотелось бы, – Вика печальными глазами посмотрела на любимого. Ее всегда обманывали. Даже тогда, когда мама везла ее как-будто в школу, а на самом деле… – Понимаешь, Сереж, я всегда стараюсь верить в лучшее. Только получается все наоборот. Ты многого обо мне еще не знаешь.
– Например?
– Например, что я самой себе в психушку путевку выбила в девять лет.
– Это как? – взглянув на Вику, изумился Сергей.
– Очень просто, – вздохнула Вика. – У меня ведь только ДЦП, а не умственная отсталость. Глядя, как ребята, такие нарядные, с огромными букетами каждый год в школу идут, мне до чёртиков хотелось учиться. Я вместе с Алёнкой к первому сентября собирала портфель, думала, что в этом году ко мне точно придёт учительница и стану я первоклашкой! Нас с мамой даже на комиссию вызвали. Но…

…Лето незримой мягкой поступью подходило к концу. Солнце светило безнадёжно и яростно, чувствуя, что осталось ему царить недолго. Вечерами уже на плечи накидывали кофточки. По утрам выпадала роса и трава всё дольше оставалась седой и мокрой. Ещё год назад Вика очень грустила по этому поводу. Зато теперь приближение осени её ничуть не огорчало, а наоборот, радовало. Считая дни до первого сентября, она представляла, как мама наденет на неё школьную форму, завяжет белые банты и вручит огромный букет цветов. Букет, который она подарит своей первой учительнице. За неделю до школы её с мамой вызвали на комиссию. Войдя в большой зал, Светлана отыскала взглядом за длинным столом свободное место и усадила дочь. Ребята, присутствовавшие в этом зале, собирали из разноцветных квадратиков рисунки и отвечали на вопросы. Вика весело смотрела на них, дожидаясь, когда ею тоже кто-нибудь займется. Спустя какое-то время к ним подошёл усатый мужчина в белом халате.
– Здравствуйте! Вы Браун?
– Да, – приглаживая дочери волосы, ответила Светлана и подала доктору Викину медкарту.
Мужчина посмотрел на девочку безразличным взглядом. И, быстро пролистав медицинскую карту, стал что-то писать в ней. Вика смотрела на него с надеждой, что он вот-вот о чем-нибудь ее спросит, но он молчал. А ей очень хотелось доказать всем, что она уж не такая и дурочка, какой на первый взгляд кажется. Ребятам задавали смешные вопросы. Например, сколько у собаки лап? Или какое сейчас время года? Один мальчик с полной уверенностью заявил, что у собаки три лапы. Вику это очень возмутило и она тут же выкрикнула: четыре. Девочка еще много раз выкрикивала правильные ответы на нелепые вопросы. Только почему-то ее никто не слышал, или просто не хотели услышать. Когда, наконец, мужчина закончил писать в карточке, он все с таким же безразличным взглядом посмотрел на девочку и передал карточку Светлане.
– Вы свободны, – сказал он и тут же занялся другим ребенком.
– Мам, а почему меня дяденька ни о чем не спрашивал? – по дороге домой поинтересовалась Вика. – Неужели он тоже подумал, что у меня не хватает?
– Не знаю, дочь, не знаю, – Светлана тяжело вздохнула и выдавила из себя улыбку. Толкая коляску, Света с болью в сердце смотрела на Вику, думая о своем. Кто бы знал, как ей сейчас было гадко на душе. Полчаса назад ее дочери подписали очередной приговор. По каким-то неизвестным критериям, ее девочку посчитали умственно отсталой.
«И что теперь? – сглотнув подбирающийся к горлу ком, спросила она сама себя. – Как я объясню Вике то, что она была права. И то, что дядя о ней подумал именно так».
Не сводя с матери глаз, Вика продолжала настаивать на своем:
– Мам, скажи, ко мне что, учительница не будет приходить?
– Дочь, давай об этом дома поговорим. Хорошо?! – Светлана понимала, что дома ей обеспечен концерт по заявкам. Вика уже не маленькая, глупенькая девочка, как все ее привыкли считать. «Внешность бывает обманчива, жаль, что всем не докажешь», ? с горечью подумала женщина и виновато посмотрела на дочь. А у той по щекам уже катились слезы.
? Дочур, ну не плачь! Мы обязательно что-нибудь придумаем.
? Значит, правда ко мне учительница не будет приходить. Зря только я портфель собирала, ?  всхлипнула Вика.
Как же больно осознавать, что все мечты рухнули в одночасье. Вика никогда не станет прилежной ученицей, не оденет школьную форму и не подарит букет первой учительнице. А она об этом очень мечтала! Несмотря на прохожих девочка плакала почти навзрыд. В голове крутились одни и те же слова: «Я дура, я дура». Впервые в жизни Вике не хотелось жить.   Ее детский мозг не понимал, зачем она родилась и для чего живет в этом мире…

– Вот так Российское государство поставило на мне крест, – печально вздохнула Вика.
– Это ведь Россия! Великая страна! – Сережка покрепче обнял Вику, заглянув ей в глаза. – Как я понял, ваше величество на этом не успокоилось?
– Конечно, нет! Ты же знаешь, что мысли материальны?
– Догадываюсь.
– Вот и мне той осенью подфартило! Вместо учительницы пришла путевка в санаторий, в котором я не раз уже была.

…Осень уже чувствовала себя хозяйкой над природой. Деревья, сменив лёгкий летний наряд на роскошные одеяния, играли в лучах солнца листьями всех оттенков жёлтого и красного. Над головой ещё сияло голубое, без единого облачка, небо. Впереди всех ждал листопад, дожди и серая хмарь. А пока лишь отдельные листочки медленно и плавно кружились в воздухе, опускаясь на остывающую от летней жары землю. Вика, как всегда, сидела на улице и любовалась этим великолепием.
Путевка в санаторий пришла, как всегда, неожиданно. Несмотря на свое понурое настроение, Вика впервые была рада. Вот мама опять ее спрашивает: хорошо ли она подумала? И Вика отвечает, что хорошо, но плакать все равно будет, а как же без этого! Еще бы анализы не надо было сдавать…
Девочка с жалостью посмотрела на свой безымянный палец и сунула его в рот. Ей не хотелось думать о том, ЧТО завтра предстоит пережить ее бедному пальчику.
В больнице было все, как всегда. Вика с матерью зашли в кабинет к детскому врачу.
– Доброе утро, Любовь Александровна!
– Здравствуйте! – миловидная женщина в белом халате встретила Вику с добродушной улыбкой. – Что, все-таки надумали ехать в санаторий?
– Надумали, Любовь Александровна, надумали.
– Вот и молодцы! Ну, что, Викуль, давай я тебя послушаю, а то давненько вы у меня не были.
После осмотра Любовь Александровна, угостила девочку конфеткой и принялась что-то писать в ее медицинской карте.
Вика наблюдала, как быстро ручка скользила по бумаге и со страхом ожидала, когда ее, ни в чем не повинному пальчику, сделают больно.
– Можете идти, сдавать анализы, – улыбнувшись, сказала Любовь Александровна и протянула Светлане направление.
Вику обдало горячей волной. Наверное, от страха ей сразу захотелось в туалет. Недолго думая, она сказала об этом маме.
– Здрасте-насте, ты больше ничего не придумала? Здесь туалета нет, придется терпеть.
– Мам, мне страшно, я боюсь.
– Дочь, не начинай, а? – открывая дверь кабинета, взмолилась Светлана. – Здравствуйте, Елизавета Анатольевна!   
– Добрый день! Проходите, садитесь, – женщина улыбнулась, указывая взглядом на стул. – Ну что, Вик, опять кричать будешь? Это же совсем не больно.
Она взяла со стакана железную колючку и протерла ее ваткой.
– Ну что, давай мне пальчик!
– А давайте, сначала маме, – предложила девочка и, сжав руку в кулачок, спрятала ее назад.
Женщины рассмеялись, но Вике было не до смеха. Она ужасно боялась этой колючки. «Вот тетя Лиза меня уколет и я уписяюсь от страха!» Вика сразу вспомнила, как однажды у нее заболел зуб. Родители промучились с ней почти неделю, но в пятницу она сдалась и отец повез ее к зубному.
В кабинете их встретил огромный дяденька в белом халате. Пока доктор мыл руки, они с отцом уселись в кресло.
– Ну-ка, открывай ротик. Что тут у нас? Не бойся, у меня в руках ничего нет. Открой ротик, я только посмотрю.
У доктора в руках и, правда, ничего не было, но его большие волосатые руки девочку пугали не меньше, чем щипцы. Терпение Владимира было на исходе.
– Дочь, ты помнишь, ЧТО мама сказала, перед тем как мы поехали к доктору?
Вика страдальческим взглядом посмотрела на отца и нехотя открыла рот. Ей не хотелось оставаться в этом страшном кабинете. Осмотрев больной зуб, доктор ловким движением взял щипцы. Девочка даже не успела ничего понять. Но закрывать рот было поздно: холодная железяка уцепилась за зуб. Внутренности полыхнули огнем, в штанах сразу стало мокро…
 
– Вик, я тебя еще долго буду уговаривать? – Светлана посмотрела на дочь строгим взглядом. Потом взяла ее руку и, разжимая кулачок, добавила: – Может, хватит выделываться?
– Не нада-а-а-а! – крикнула Вика, стараясь выдернуть руку. Но Елизавета Анатольевна, воспользовавшись моментом, ловко ухватила ее за пальчик и, наконец, сделала свое черное дело.
– Вот и все, а ты боялась. На, держи ватку.
– Трусиха ты моя, трусиха, – тяжело вздохнула Светлана, застегивая дочери курточку. – Что, неужели так больно было?
Вика отрицательно замотала головой.