Путь Аграфены 54

Глава 54. МЕД ПОЭЗИИ

«Взгляни! Я пресытился
своей мудростью, как пчела,
собравшая слишком много меду;
мне нужны руки, простертые ко мне».
Фридрих Ницше. «Так говорил Заратустра»

- Беги, барабулька, - прошептал Делмар. – Гони оленя. А я хоть как-нибудь попытаюсь его задержать.
- Зачем бежать, если ты сюда за этим и шел? – спросила Га, понимая, что слух у Мимира отменный. – Это страж Иггдрасиля. Он будет задавать тебе вопросы, а ты прояви знания, смекалку и добавь души.
- Девочка совершенно права, - подтвердил Рататоск. – Да и не сбежишь от Мимира – все равно настигнет, раз уж заприметил.
- Права! – проревел Мимир.
- Не думал, что он так грозен, - смутился Делмар. – Это была моя мечта – увидеть Белый ясень. За тебя боюсь.
- Ничего он мне не сделает, - девочка пожала плечиками совсем без страха. – Это твоя судьба. Я здесь так, за компанию.
- Твоя судьба, - подтвердил Мимир и ткнул могучим пальцем, толщиною в ствол осины, в сторону Делмара.
- Вы, доблестный конунг, за девочку не беспокойтесь, - посоветовала зеленая белка-лошадь. – Лучше соберитесь с мыслями и приготовьтесь отвечать на вопросы. Это неизбежно, раз уж вы тут.
- Двое высоких мужей рати свели в бою, - зарычал великан. – Копья скрестили, мечи, братья на братьев идут. Мертвые падают ниц. Вражеский конунг пленен. Но заключен договор, и мертвые снова в строю.
Мимир замолчал, что означало конец загадки. Нужно было давать ответ. Делмар задумался ненадолго, потом осторожно начал:
- Я слышал, что по древним верованиям Лерада павшие в бою воины попадают в некое место, где потом сражаются вечно, а каждый новый день снова живы, пьют эль и готовы к новой битве.
Мимир грозно зарычал и сделал шаг к мосту через пенный ручей, а Рататоск суетливо забегал вокруг правой ноги великана и примирительно посоветовал:
- Не стоит копать так глубоко, доблестный конунг. Не говорите о Валгалле, Вы все равно ничего о ней не знаете. Только злите его зазря.
- Вспомни, Делмар, - Га дернула моряка за рукав шубы. – Ты сам учил меня играть. Мы часами сидели с тобой у доски.
- Шахматы! – радостно воскликнул моряк. – Это шахматы!
Мимир сделал шаг назад и зарычал новую загадку:
- Белые локоны дев радуют конунга взгляд. Ластятся девы к ногам, нет их лобзаньям числа. Но седовласый старик дунет на локоны дев. И великаншами вдруг станут, и конунгу – смерть!
- Я же моряк, - улыбнулся Делмар, уже смело и уверенно. – Девы с белыми локонами – это морские волны. Седовласый старик – ветер. Ветер дует, волны растут, корабли тонут.
- Вот люблю смекалистых и остроумных! – восхитился Рататоск и тихонечко потянул великана Мимира за кожаную штанину назад. Великан послушно отступил еще на один шаг, после чего прорычал третью загадку:
- Доблестный воин позвал старого друга за стол. Много достойных гостей в круг в этот день собрались. Конунга друг привечал каждого гостя в уста. Вырвал язык у одних, речью других одарил. После одних сокрушил, развеселил остальных.
Делмар думал слишком долго, и Га ничем не могла ему помочь. Не было мыслей, не было даже крошечной мыслишки. Мимир начал нервничать. Он с глухим рыком двинулся к матросу и девочке – мимо моста, через бурлящий поток. Рататоск метался под ногами великана, хватал его за штанины, пытался задержать, однако Мимир медленно, но неумолимо нависал над двумя съежившимися человеческими фигурками. И как только огромная нога в кожаной обмотке ступила в пену ручья, Га озарила догадка:
- Пиво! – закричала она. – Или вино!
- Мед поэзии! – подхватил Делмар, и два эти голоса остановили грозное движение. – Мед поэзии! – повторил моряк. – Одним он придает сил и веселья, других валит под стол в пьяном угаре. Одним развязывает языки, наделяет их красноречием, других лишает дара речи. Это мед поэзии. Для каждого – свой.
Мимир вновь сделал шаг назад и то ли оступился, то ли просто осел на землю по собственному желанию. Теперь великан сидел на одном берегу, опустив обе ноги в стремительное течение. Вокруг кожаных башмаков, что поднимались обмоткой до самых колен и стягивали икры ремнями, вздымалась янтарная пена. На другом берегу стояли Делмар и Га – дышали тяжело, но с облегчением.
Мимир снял с рыжей головы рогатый шлем и молча протянул его зеленой белке. Рататоск подтащил этот тяжелый котел к ручью и спустил его в жидкость. Вытянул из ручья все тот же шлем, но теперь он был небольшой изящной чашей. Рататоск поманил Делмара передней лапой:
- Испей, доблестный конунг. Заслужил.
Делмар послушно двинулся к мосту, но не смог сделать ни шагу по доскам настила. Неведомая сила держала его на этом берегу. Рататоск и Мимир залились веселым дружелюбным хохотом. Смех Рататоска был похож и на собачий лай, и на конское ржание. Мимир рокотал, как пробуждающийся вулкан.
- Не выходит? – отсмеявшись, сочувственно спросил Рататоск.
Делмар недоуменно пожал плечами и развел руками.
- Между скалистых холмов долго дорога бежит, - пророкотал Мимир; Га и Делмар переглянулись: неужели новая загадка? – Вдруг упирается путь в два непохожих пути. Справа налево одна перебегает тропа. Накрест другая тропа гнется над первой дугой.
Великан замолчал, будто выключился какой-то хитрый механизм мастеров Агадира. Но на Лераде не было хитрых механизмов. Зато была зеленая белка Рататоск.
- Последняя, доблестный конунг, - успокоил Рататоск Делмара. – Простенькая, четвертая, внеочередная. Но таков ритуал, таков порядок. Иначе путь закрыт. Для тебя – на этот берег, а для него – на тот.
Га, конечно, сразу нашла ответ, но молчала. Она уже поняла, что сейчас произойдет. А произойдет вот что: ей снова придется расставаться с другом. Еще с одним другом. И это было очень грустно, пусть даже вместо старого друга появится новый.
- Мост и река, - решительно сказал Делмар и ступил на доски.
Рататоск весело бросился навстречу. Делмар принял из зеленых лап кубок с медом поэзии. Осушил его до дна. Мимир радостно заревел, встал на ноги и ринулся через поток, вброд, преодолев течение в три шага.
- Удачи тебе, девочка-дорога, - театрально всплакнул Рататоск. – Мимир – надежный спутник, он доставит тебя в порт быстрее всяких оленей. А за рогатого зверька не беспокойся. Я его выпрягу. Он дорогу знает, добредет к прежнему хозяину. Либо к своим направится – ему решать.
Делмар обернулся и помахал девочке рукой. Га помахала в ответ. Бывший моряк выглядел теперь несколько иначе. Он окреп в плечах, расправил спину, будто стал вдвое выше и шире. Чтобы развеселить девочку, а может, потому, что в его крови уже бурлил хмельной напиток, Делмар нахлобучил на голову перевернутый кубок. Вышел рогатый шлем.
А вот Мимир, наоборот, стал меньше ростом. Он склонился к девочке, осторожно посадил ее на плечо и удивительно легко для такого увальня побежал прочь от Белого ясеня. Дневной путь преодолевал он за час.
И вновь удивилась Га странностям перспективы: ясень Иггдрассиль расплылся вширь, превратившись в небосклон. А вот великан Мимир – тот становился тем более похож на обычного, пусть и крепкого, рослого человека, чем дальше становились они от Белого ясеня.
Когда Мимир внес девочку в порт, его уже и вовсе нельзя было счесть великаном. Могучий богатырь с девочкой на широком плече.
У трапа «Морской ведьмы» Га уже ожидал капитан Венс. Он смерил Мимира холодным взглядом. Тот ссадил девочку с плеча на землю. Капитан почему-то совсем не удивился, будто успел распрощаться с Делмаром еще перед его отбытием в путь.
- У тебя гости, барабулька, - сказал Венс с какими-то странными нотками в голосе. – Эй, Брукс! Позови их, скажи, что Га вернулась.
Га настороженно глянула вверх, на борт «Морской ведьмы». Из-за спины боцмана величаво выплыла почтенная Анастасия Егоровна в шубе из длинного черного меха. За спиной Егоровны в черном полушубке стоял отец – Егор.