Крылатые кони, Огненные змеи и Вольные охотники. 3

Сказание третье.

Крылатые кони, огненные змеи и вольные охотники.

1.

    Кажется, что не подвластен времени Лес. Стоит он - живой стеной огораживая своих жителей от людей. Деревья на болоте растут медленно, но и они, устремляясь вверх, меняют его очертания. Изменился Лес, повзрослел  Иван, первая седина, не по годам, появилась в волосах. Год минул с той поры, как овдовел он. Вновь пришла в Лес весна. Сильно бередила она его сердце. Хотя более всего любил он это время года, когда земля едва освободившись от снежного покрова, радовала сердце изумрудной зеленью травы, возвращались в родные места из далеких земель птицы, вылезал из трясины хмурый после долгой зимы водяной Мокротень.
    «Птахи малые, а повидали земель на своем веку поболее  меня, - подумал Иван, ранним утром лежа на полатях, в своем лесном тереме, заслышав щебет скворца, - Из теплых кормных земель возвращаются сюда в свой Лес, гнезда вить, птенцов выводить. Весна. Залежался я, пора вставать».
    Едва вышел Иван на крыльцо терема, как опустилась перед ним на землю сизокрылая горлинка и обернулась девицей.
    - Что скажешь, дочь Кощея? – глядя из-под бровей на Марью Моревну, спросил он.
    - Зови меня Марьей, - попросила девушка. – Решила проведать тебя, неспокойно на сердце моем, повиниться хочу перед тобою.
    - В чем вина твоя?
    - После первой нашей встречи яд охотнику вольному Варнаве я дала и попросила его извести тебя. Смерти твоей я тогда желала. Видела в тебе врага опасного, колдуна сильного, способного изменить размеренный ход жизни нашей. Мог ты отца моего одолеть, мог властелином  Гор стать.
    - Зря сердце напрягаешь, не держу я на тебя обиды, что было, то прошло. Забудь, не стоит прошлое ворошить. Заходи в дом, что ж на пороге стоять.
    - За приглашение спасибо, но не в гости я к тебе собралась. Хочу отблагодарить тебя, помочь развеять кручину, что обручем сердце давит, - с этими словами вынула Марья Моревна из-за пояса золотой сосуд, открыла крышку и с поклоном протянула Ивану. – Выпей, легче станет. Поверь, я знаю толк в колдовстве.
    С опаской взял Иван из рук девицы сосуд.
    - Что здесь? Я не хочу пить зелье, что одурманит мне голову. Моя боль пусть останется. Время, оно лишь одно способно залечивать раны. Яга говорит, что все события прошлых лет с годами теряют свою остроту. А у тебя, Марья, глаза другими стали. Совсем другими.
    - Они у меня остались прежними, зелеными как у твоего кота – Баюна. Просто я к тебе переменилась. Не бойся, Ваня, пей. Здесь кровь моя. А коли и это не поможет, то знать мне весь век в невестах ходить.
    - Приворожить меня хочешь? – Удивился Иван, вглядываясь в глаза девушки.
    - Хочу! – Не отводя взор, призналась колдунья.
     «Отравит и пропаду не за что, - подумал Иван. – А может то судьба? Глаза, глаза у нее совсем другими стали не те, что прежде. Нет, не должна бы отравить. Что жизнь моя? Вереница чужих несчастий и бед. Добиваешься одного, получаешь совсем другое. Счастья хотел  всем  живущим  на свете белом, для всех старался, для себя конечно прежде всего, а что получилось?  Ни жены, не детей, ни покоя, ни радости. Хуже чем есть мне уж не будет», - Решил Иван, выпивая содержимое сосуда одним духом. Выпил, зажмурил глаза, прислушался к себе, открыл очи, а ничего, казалось, не произошло. Не изменился Мир, разве что сердце стало побыстрее биться в груди.
    - Вот утешил, так утешил. Приезжай к нам в замок. Желанным гостем будешь. Отца порадуешь, Горыню навестишь, на меня другими глазами посмотришь, - счастливо улыбаясь, проговорила Марья Моревна. – До скорого свиданья, Хозяин Черного болота, принц Серебряного царства, властелин вампиров – оборотней и, - чуть помедлив, тихо добавила девушка, - сердца моего.
     «Что наделал! Обманет же дочь Кощеева, обморочит и погубит, - глядя вслед улетающей горлинке, подумал Иван. – А, может, и нет. Дочь – то чья? Непременно обманет».
*    *    *
    - Сама так и сказала, что приворожить хочет! И ты значит выпил? А сосуд куда дел? Дай-ка его сюда, - Яга проворно спрыгнула с печи и выхватила из рук Ивана драгоценную посудину. Осмотрела со всех сторон, открыла крышку, понюхала. – О чем думаешь? Дурак! Ей - ей, дурак. Счастья своего не понимаешь. Были бы у тебя глаза, давно б её разглядел, а то тоже мне, вдовец неутешный. Кикиморы и русалки все средства перепробовали, приворожить тебя пытаясь, извелись бедные, глазки тебе строя, а ты живешь, как мухоморами опоенный, не видишь ничего вокруг. Очнись, внучек. Собирайся в гости к Кощею, но кольчужку - то одень. Так для моего спокою.

*    *    *
    Поскрипывая цепями опустился у ног Ивана подъемный мост, распахнулись с скрежетом тяжелые, обитые железом двери. Встречали гостя у входа сами хозяева. Суровые стражники, Люди Дивия, при виде такого почета приветствовали Хозяина Черного болота утробным ревом. Обнял Кощей Ивана, троекратно поцеловал и, обхватив за плечи, повел вглубь замка. С удивлением почувствовал Ваня, что искренне рад он и сам видеть властелина Гор. Приятно и волнительно было видеть, как радостно засветились при виде его глаза Марьи Моревны. Привели  в пиршественный зал, усадили за стол, как ни упирался он, на место хозяина в огромное кресло. Справа от него расположился Кощей, слева Марья. Отдал распоряжение хозяин накрывать на стол. Засуетились, забегали слуги.
    - Не думала, что так скоро примешь приглашение моё. Рада видеть тебя, царевич, - проговорила Марья Моревна.
    Засмущался Иван, не зная, что сказать в ответ. Беспокойно было на душе у него, радостно и в то же время тревожно.
    - За союз и дружбу нашу! – Провозгласил тем временем Кощей, поднимая чашу с вином.
    «Отравят, так отравят», - подумал Иван, поднося кубок к губам. Не стал он опускать в вино перстень с изумрудом, чтобы не обидеть радушных хозяев.
    - Выпей половину, - попросила Марья Моревна, положив руку к Ване на плечо. – Остальное я допью.
    - Все колдуешь! – С улыбкой, глядя на дочь, проворчал Кощей.
    - Каждый добивается своего в этой жизни, как может. Ты, отец – огнём и мечом, я – колдовством, Иван – и тем и другим, а главное сердцем чистым.
    Вскоре почувствовал Ваня, что впервые за последнее время, оставила его грусть-тоска, что камнем давила сердце. Глядя на дочь хозяина замка, подумал он: «Куда я смотрел? Что искал? Красавица, весёлая, приветливая, молодая… Молодая? Ох, а сколько – ж ей лет? На вид – не больше чем мне. На лице ни морщинки, кожа белая, глаза озорные, а впрочем, какая мне забота, не жениться – ж мне на ней. Не жениться? А почему бы и нет».
    «За право стать мужем дочери моей многие головы сложили, а за тебя так отдам… - Всплыло в памяти Ивана обещание Кощея. – Отдаст ли теперь, или отправит с задачей невыполнимой на верную погибель? Что такое сегодня со мной твориться?  Точно! Обморочила меня колдунья, но я рад этому. Пусть живут в печали и унынии жители царства Тридевятого. На этом свете не стоит изводить себя мыслями о безвозвратных потерях. Буду жить сегодняшним днём, с надеждой на лучшее завтра».
    Засиделся в гостях Иван, за воспоминаниями о прошедших днях не заметил, как стемнело за окном, слуги принесли зажженные факелы, пора пришла собираться домой, а все не хотелось расставаться ему с гостеприимными хозяевами.
    - Горыню так и не навестил, - посетовал вслух Иван.
    - Так оставайся на ночь, - предложил Кощей. – Завтра поутру проведаешь родственника.
    - Яга волноваться будет.
    - Не будет. – Пообещал, хитро подмигнув, хозяин. – Я ей дал слово нерушимое. Так что можешь не беспокоиться за сон Ягишны. Сегодня попируем, а завтра на охоту наладимся. Недалеко от замка стадо горных козлов пасётся.
    - Правда, оставайся, - попросила Марья Моревна. – Куда ты, на ночь глядя?
    - Хорошо. – Охотно поддался на уговоры Иван.
    - И славно посидим! – Подав знак слугам, что бы те наполнили кубки, проговорил Кощей, радостно потирая руки.
*    *    *
    Не спится Ване на новом месте. Образ Марьи Моревны не выходит из его головы.
    Отвел ему Кощей роскошно убранную комнату, дал украшенный драгоценными камнями ключ от нее.
    - Смотри, не потеряй, - предупредил, - а то он у меня один.
    Не стал Иван брать ключа, понимая, что не спасут его засовы, а лишний раз дать понять хозяину, что доверяет ему, очень хотелось. Расстались они как родные братья, пожелав друг другу доброй ночи. 
    Вдруг тихо отворилась дверь в его комнату. Потянулся было за лежавшем в изголовье мечом Иван, но тут узнал в незваном госте Марью Моревну. Поднялся ей навстречу и сам не заметил, как оказалась девушка в его объятиях.
    - Марьюшка, - с нежностью в голосе проговорил Иван, проводя рукой ей по волосам, - Ты вся дрожишь.
    - Сама не знаю, что со мной. Не осознаю, что делаю. Всеми силами пыталась бороться с собой, а потом решилась. Полюби меня, Ваня! Я жить без тебя не могу.
    - Отдаст ли тебя за меня отец?
    - А ты, ты… - так крепко поцеловала Марья Ивана, что подумал он с опаской: «Уж не сродни ли она, невзначай, вурдалакам-оборотням?»
    - Есть страшная тайна, любимый мой, - через мгновение, пряча свое лицо на груди у Ивана, прошептала девушка. – Никто из жителей этого царства не знает её. Черная книга, что спрятана у Яги Ягишны, может и подскажет что. Предсказано, что мой муж в первую ночь умрет от меня, но не по моей воле и вине. Секрет тайны той надежно страж Тридевятого царства, Тридесятого государства змей Василиск хранит. Я хочу быть навеки твоей, пойду за тобой на край света, буду верной помощницей и другом, но я боюсь за тебя. Узнай, как спастись тебе от меня самой, а пока, прощай, - выскальзывая из объятий Ивана, проговорила девушка.
    Всю ночь не смог сомкнуть глаз Ваня. Под утро окончательно утвердился он в своём решении просить у Кощея руки Марьи Моревны.

2.

    - Не думал, не гадал, что придется мне о давно минувших днях кому-то рассказывать, - проговорил Кощей, выслушав поутру просьбу Ивана. – Согласие свое даю. Рад несказанно, что полюбили вы друг друга. С моей стороны никаких препятствий вы не увидите, в том я Яге Ягишне уже нерушимое слово дал.
    После этих слов обняла Марья Моревна отца за шею, поцеловала и так и осталась сидеть подле него, склонив голову на плечо.
    Слушайте, дети, историю моей любви. Брат Горыни, змей Дубыня в давние времена прослышал, что есть в Тридевятом царстве, Тридесятом государстве Василиск змей, - начал издалека свой рассказ Кощей. – Все дурь его, считал, что сильнее его нет на свете никого. Его Дубыней оттого и прозвали, что столетние дубы, он как веточки ломал. Хотелось ему все достойного противника найти, силушкой помериться. Нашёл.  Давно это было, ох, как давно. Я на беду ли на радость поступил к нему в ту пору в услужение, уж очень тоскливо мне жилось в Лесу, удел водяного крохотного болотца не прельщал меня. Помню, как посмеялся поначалу Дубыня, выслушав просьбу мою, и сказал: «Телом ты хлипок, но в глазах отвагу вижу, послужишь мне верой и правдой, внакладе не останешься». Так и зажили мы с ним вдвоем. Нрава он был весёлого горяч, правда, и своенравен  не в меру, но отходчивый и не злопамятный.  Доставалась мне от него порой за нерасторопность не мало, но жил я тогда весело и беззаботно. Подраться Дубыня был большой охотник, но как видел, что противник слабее него весь интерес к поединку терял и до смертоубийства дело не доводил. Никогда не связывался он только с братом старшим  -  Усыней, а Горыню частенько поколачивал. Деда твоего, Иван,  - Северина очень любил.  От него и узнал Дубыня, что избушка бабы Яги замком висит над потайным ходом, что в Тридевятое царство, Тридесятое государство ведёт. Потерял с той поры покой, и как его не отговаривали, отступиться от мысли вступить в единоборство с Василиском, он всё равно по-своему поступил. Однажды спустились мы с ним по этому ходу в подземелье. Долго шли. Много чудесного и удивительного встретили на своём пути. Задавил Дубыня трехглавого пса, сжёг огнем стаю огромных летучих мышей – кровопийц, крепко потрепал стаю огненных волков – оборотней. Чуть не утонули мы, переправляясь через подземную реку. Вылезли мы из подземелья возле самого дворца Василиска. И оглядеться не успели, как грозовая туча навис над нами Василиск, появившись неведомо откуда. То Змей, я тебе скажу, Иван, так Змей! Дубыня против него – кузнечик. На смерть схватились два Змея. Из семи голов извергал пламя Дубыня, только сразу ясно было, что не одолеть ему Василиска. Бросился я на помощь к хозяину, но тут увидал я глаза Василиска и всё… Больше ничего не помню. Очнулся, склонилась надо мной девушка невиданной красоты. Марьюшка моя, - с этими словами Кощей нежно погладил дочь по голове, - лишь тень её. Морена – любовь, жизнь, смерть моя. Увидала она, что очнулся я, прошептала еще заклинание, дала мне напиться из двух ковшей и, лишь после этого я окончательно очнулся. Морена то была, сестра Василиска. Она подарила мне вторую жизнь. Полюбили мы друг друга, спрятала она меня, пока не набрался сил, в чудесном саду деда твоего, Иван, Северина. Не знаю почему, но не подвластен тот сад Василиску. Потом на крылатом белом коне бежали мы из царства Тридевятого. Один раз побывав там, второго не пожелаешь. Не знают жители страны мертвых радости. Само пребывание среди них тяжкое бремя. Много сокровищ и вещей чудесных прихватили мы с собой оттуда. И шапку – невидимку и скатерть – самобранку, всего не счесть. Это для нас здесь вещи те – чудо, а там обыденность. Долго жили мы в любви и согласии счастливо. Годы, как дни мелькали. Родилась Марьюшка, покорил я народ Дивия, замок начал строить, подружился с Горыней, золотом дружбу его купив. После рождения Марьюшки дал я жене своей Морене слово, что буду всех женихов испытывать, чтоб место рядом с нашей дочерью недостойный выскочка не занял. Первые два задания могли быть любыми, а третье обязательное. Принести из Тридевятого царства, Тридесятого государства чешуйку с кожи Василиска Змея. Наложен для того на Марьюшку  наговор, а какой я не знаю. Дядя её, змей огненный, ту тайну хранит. Если б не он, жили бы мы счастливо, но сбылось проклятие Василиска, стал я таять как свеча. С каждым днем, каждым часом силы оставляли меня. И чтоб жизнь мне сохранить, жена моя велела заковать тело своё в иглу, захватив с собой все хвори мои, а душа её отлетела в царство неведомое. Вот откуда взялось яйцо с заветной иглой внутри. Зайца, утку, это уж Марьюшка потом наколдовала. Не спроста она Моревной зовётся. Так я, сын водяного, чародейством жены своей, стал Кощеем Бессмертным. Знаю я, Ваня, что лучше жениха, чем ты для дочери своей мне не сыскать. Люб ты мне и Марьюшке, вижу, люб. Оттого и не таюсь перед тобою, все как было, поведал тебе. Только, боюсь не миновать тебе встречи с Василиском змеем.
    Задумался крепко Иван, выслушав Кощея. Посмотрел на Марью Моревну, видит, как слезы у неё из глаз капают и осознал беспомощность свою.
    - Пойдем, Марьюшка, в подземелье, навестим змея Горыныча. Ты теперь невеста моя, хочу тебя родственнику представить.
    - Так мы ж знакомы, - удивилась девушка.
- Верно, рассудил. Знакомство, доченька, не родство. – Разгадал Кощей задумку Ивана.  - Горыня – Змей. Василиск его брата загубил, а такие вещи не прощаются. Помощь его нам обеспечена. Я с вами пойду.
    Равнодушно встретил змей Горыныч гостей. Лишь только взглянул на вошедших держащихся за руки Ивана с Марьей как проворчал: - Примите поздравления мои. Колечко обручальное понадобилось? Выбирайте. Для такого дела не жалко.
    - Просьба у нас к тебе,  - прикрывая за собой дверь в сокровищницу, проговорил Кощей. – Помоги разгадать тайну Василиска.
    - При одном имени огненного змея вздрогнул Горыня, равнодушие покинуло его. Две дремавшие доселе головы встрепенулись, кровью налились глаза.
    - Дело задумали! Я знал, что пробьет час и найдется тот, кто захочет с Василиском в бой вступить. Виданное ли дело змею змея изводить! Силою мериться можно, но что – б извести на корню! Не бывало такого. Рожденный от Змея его не убоится никогда. Видно не наших кровей Василиск этот, Ваня, даром, что змеем зовётся. Уж так мне ему навредить хочется, что даже золота для такого дела не пожалею, - промолвил слово Горыня и сам подивился сказанному, крякнул с досадой махнул когтистой лапой и вздохнув, продолжил, - Бери, Иван, все, что захочешь, покупай за золото знания. А ещё лучше, пообещай, что щедро наградишь того, кто тебе секрет Василиска откроет, а за наградой, присылай сюда. Я уж тут не обижу, отсыплю чего-нибудь. Я точно знаю одно – опасаться нужно дыхания огненного Василиска и взгляда смертоносного. Морену бы, сестру его расспросить в свое время надо было. Да теперь чего уж тут. Северина – Чародея, сына моего непутёвого, хорошо бы попытать. Он, думаю,  в Тридевятом царстве сейчас обретается. Наверняка знает секретов немало. Вот еще, знаю, что есть щит зеркальный, за ним можно от взгляда Василика укрыться, а вот как наверняка одолеть его, не ведаю.
    Долго еще пробыл Иван в подземелье у Горыни, много советов выслушал, и как понял он, не избежать ему дороги в царство мертвых.

*    *    *

    - Сама я беду на тебя накликала, - сокрушалась тем же вечером, баба Яга, выслушав рассказ Ивана. – Всё думала - гадала, как судьбу твою устроить, когда с Кощеем о женитьбе сговаривалась и не помышляла о таких испытаниях. Знай, не всё то, что записано в Чёрной колдовской книге, - приблизила лесная ведьма губы к уху Ивана и прошептала, - сбывается. Появляются в ней новые страницы, новые записи. Она – живая. И при неожиданных поворотах судьбы сама она записывает то, что считает нужным. Вот, еще вчера не было этой страницы, но пришло время и вот, родились магические знаки, читай сам, - раскрыв книгу в нужном месте, Яга бережно протянула её внуку.
    - Погибель несёт мужу своему, - вслух прочитал Иван, - в первую ночь дочь Кощея Марья Моревна, помимо воли своей. Василиск - страж Тридевятого царства,  Тридесятого государства, ту тайну хранит.
    - Все чудеса, Ванечка, пришли на свет белый из царства мертвых. Это здесь для нас они чудеса, а там обычное дело. Догадываюсь я, отчего так непросто взять в жены дочь Кощееву. По пророчеству тот, кто станет её мужем, сможет править Миром, не будет! А сможет! И чтобы сама Марья Моревна не помогла избраннику, сердце её было опутано железной сеткой, а я сама, по глупости, сетку ту колдовством порвала, - призналась старуха, - оттого и полюбила тебя Марья. Думала, добро внуку делаю, а что вышло! Никак нельзя тебе идти в царство мёртвых сейчас. Нет в тебе еще настоящей чародейской силы, да, видно не судьба обмануть судьбу. А, хочешь, Ванечка, я травок наберу, заварю, попьешь и, глядишь забудешь, эту Кощееву дочь. Гори она огнем, было - б из – за чего  голову терять. Невест на Миру много, а головушка одна.
    - Жить весело, бабушка, только тогда, когда любишь кого – то. Я понял, на этом Мир стоит.
    - Так вот я и люблю тебя, дурака, - обнимая внука, проговорила Яга, - больше жизни своей, крепче Леса люблю, кровиночка моя, единственный ты мой. И за что на тебя все эти напасти сыпятся? Отчего нет нам покоя на этом свете?
    - Оттого и придется мне идти в царство Тридевятое. По кривой дороге в Чёрной книге написано, ехать туда тридцать лет, а по прямой миг один, только прямой дороги туда для простых смертных нет.
    - Вход есть, выхода нет, - поправила внука Яга.
    - Верный товарищ  – конь крылатый есть у меня. Открыто, казалось, царство мёртвых. Вот только не манит меня, бабушка, как раньше, сама дорога в неведомое. Не щемит сердце сладким томлением перед путем дальним. Неизведанное увидеть уже не стремлюсь. Боюсь потерять то, что с таким трудом досталось. Любовь к Марьюшке, как пелену с глаз сорвало. Полюбил я вновь свет белый. Лес свой, болото сердцу дорогое. Понимаю, что идти надо. Умом понимаю, а сердцем не хочу ступать на поля царства мёртвых, чувствую, что неласково встретит меня та сторонушка. Силен Василиск змей, крепко свои секреты сторожит. И книга Чёрная совета дельного не дает, хоть ослепни, её перечитывая, но ведь у любого змея есть тайна. Как найти того, кто владеет ею?

3.

    И Лес шумит, и ветер веет, и дерево о дерево скрипит и слухами полнится Мир, что появился на белом свете посланник грозного Василиска – Аспид змей.
    Жилище себе он устроил в горах на непреступных скалах, а летать повадился во владения Ивана, опустошая всё на своем пути. Откупились поселяне от страшного змея данью богатой, но поставил им он условие, сказав, что лишь тогда покинет эти места, когда и следа на земле от Кощея Бессмертного и дочери его не останется. Призадумался князь Сила. Как ушёл его сын в горы на службу к Василисе, так и не вернулся. Затаил в сердце своем Сила лютую злобу на змея Горыныча, Кощея и на Марью Моревну, понимая, что все они причастны к смерти сына, а тут ещё объявился новый змей. Не берут его тело ни стрелы, ни копья. Побывали поселяне в замке у Кощея, повидали там много сокровищ. Не давало увиденное покоя многим девицам, что Василисе прислуживали. Стали требовать они от своих женихов и мужей подарков дорогих.
    - Коль не бороться с ними, так не будет конца этой нечести! – кричали, потрясая мечами, на сходе дружинники. – Или мы не воины – охотники, что постоять за свой дом не можем! Веди нас, князь, на замок Кощея! Поглядим, такой ли уж он бессмертный! Самим пора уже дань собирать. Одолеем Кощея, а там и за Аспида примемся.

*    *    *

    - Большую рать собрал князь Сила, хочешь, не хочешь, Иван, а сразиться с ним придётся. Сами мы земли не пашем, рожь не сеем, скот не пасём. Только данью людской и живем. Пока Аспид змей всё себе забрал, но на бой с нами людей норовит послать. Бывал он в наших краях и раньше, но тогда так и улетел ни с чем, боя с Горыней не приняв.
    - Можно покупать у поселян зерно, мед. Золота у нас много, а люди до него охочи, - предложил Иван.
    - Ничего не выйдет, они твой поступок слабостью почтут, такую цену заломят, что тебе и не виделось. Только силой, только огнем и мечом можно в этом мире править. Хочешь остаться без надела, без власти и золота, иди, поклонись людям, но после этого мне на глаза не показывайся.
    Гневно блеснули глаза у Ивана. Давно не говорил с ним так властелин Гор.
    - Соловей – разбойник, десяток людей Дивия, ты да я вот и вся рать наша, - проговорил Иван, - а посмотри, сколько собрал князь Сила поселян, способных оружие держать. Не выстоять нам против них.
    - Чёрных Муриев зови на подмогу! – потребовал Кощей. – Пусть заставят людей покориться твоей воле, а мы тем временем с Аспидом змеем как-нибудь совладаем.
    - Не знают Мурии жалости. Изведут всех поселян. И стариков и старух и детей не пожалеют. Только молодых женщин оставят они в живых. Не могу я такое решение принять. Смогут ли люди приступом замок взять?
    - Взять не возьмут, да только долго нам здесь за стенами не просидеть. Запасов еды на долго не хватит.
    - А если Горыню на помощь позвать? – Предложила доселе молчавшая Марья Моревна.
    - Не хочет он, говорит, что из подземелья и шагу не сделает. Вот коли туда зайти кто посмеет, так всех испепелит, а так дела ему нет ни до чего. Совсем из ума выжил, - в сердцах произнес Кощей. – Каждый день подай ему барашка иль овцу, а где я их теперь возьму!
    - Сделай князя Силу вампиром, - посоветовала Марья. – Верный способ заставить его служить себе.
    - Советчики, - с укоризной произнес Иван, - Мы боремся больше сами с собой. Собирайся, Кощей, завтра поутру на подступах к замку, попробую по-своему сразиться с людьми.
    Тем временем горными тропами подбирались к замку Кощея Бессмертного вольные охотники с князем Силою во главе. Шли они за богатой добычей, за золотом, что, по рассказам, в великом множестве в подземельях хранилось. С надеждой навсегда избавиться от власти ненавистного Кощея. В узком ущелье, за которым находился замок, встретил Иван противников. Солнце едва показалось из-за гор. Воздух был недвижим, на небе ни облачка. «Такою порой хорошо на речке с удочкой сидеть, - подумал Иван, - а не ближнему смерть готовить». Не думал, не гадал он, что придется ему сражаться против людей. Остановились поселяне, ощетинились их ряды копьями, с удивлением взирали они на Ивана с Кощеем, с опаской ожидая подвоха.
    - Все сокровища, что есть у меня, вам отдам, -  крикнул Иван. –  Возвращайтесь домой! Аспида змея, посланника Василиска, помогу одолеть, но дальше этого ущелья вас не пропущу!
    Гулким эхом отозвались его слова в горах. Заскрежетал от досады зубами за его спиной Кощей, с лязгом вынул из ножен меч.
    - Уж не ты ли нам помешаешь? – прокричали ему в ответ. – Мхом болотным рассчитываться будешь, али клюквой! Уходи прочь с дороги, колдун! На твою жизнь мы не посягаем.
    Понял Ваня, что время разговоров прошло. Нагнулся, поднял придорожную пыль, подбросил ее в воздух  и проговорил проклятие: «Кулла! Кулла! Ослепи воинов дружинников, охотников вольных  чёрные, вороные, голубые, карие, белые, красные очи их. Раздуй утробу супостатов моих толще угольной ямы, засуши тела тоньше луговой травы! Умори их скорее змеи медяницы…»
    И в тот же час поднялся ветер, потемнело небо, огромный столб пыли возник и понёсся на перепуганных охотников. Сметая их с утесов, бросая на землю, поднимая в воздух. Страшный гул стоял над землею, казалось, вырвался из Тридевятого царства сам Василиск змей и огненным дыханием сметает с дороги противников Ивана.
    С трепетом смотрел Кощей на происходящее, понимая, что выиграли они бой, не вынимая из ножен мечей. Подошел к Ивану и, приклонив колена, произнес: «Отныне я слуга твой верный, Чародей! Уже готов был смерть принять в неравном бою, проклинал себя, что судьбу свою в руки твои отдал. Прости великодушно, за недоверие».
    - Слуги твои за стены замка выйти не пожелали. Даром, что обличьем страшны, а сердца то у них - заячьи. Товарищам и друзьям я всегда рад, - заслоняя глаза от пыли, ответил Иван, - А что выйдет всё так, я и сам не ведал. Уж больно осерчал я. Идём в замок скорей.
    Три дня бушевала буря в горах. Дождь шёл такой, что вода проникла даже в сухое подземелье. Порывами ветра сорвало почти всю черепицу на крыше замка. Змей Горыныч узнав, что Иван вызвал бурю, недовольно ворчал: «Дай дураку силу, так он горы с землей сравняет, эко расстарался родственник, так недолго и в родной пещере заживо погребенным остаться».

*    *    *

    - Ха, ха, - радостно потирая руки, слушая рассказ внука, веселилась баба Яга, - И заклятие то употребил самое обычное, любому кудеснику ведомое, а результат каков! Я тогда поутру от далеких раскатов грома, чуть с печи не упала, думала ну всё, конец света белого идет. Лес весь замер, даже птицы не пели. Боялась я, что буря сюда завернёт. За дубочки свои переживала, что как повредятся. И чувствую, что сделать ничего не могу. Такая силища под небом гуляла. Нет, ты стал Чародеем! Горе тому, кто встанет на твоём пути. Иди в Тридевятое царство смело. Равных тебе в колдовстве и силе нет на этом свете. Если ты Василиска не одолеешь, то кто? Неспроста он прислал сюда слугу своего Аспид змея вонючего, опасается встречи с тобой. Как Аспида одолеть я тебя научу. Его извести можно. Огня боится он пуще всего. Накали свои стрелы в огне, а лучше людей научи, охотников этих до чужого добра, если в живых, конечно, кто из них остался. На землю Аспид опуститься не может, потому как с земли ему не подняться. Оттого ему  камни да скалы так любы. Главное заманить его подальше от гор и каменных распадков. Охотники стрелами раскаленными его броню, глядишь, пробьют, упадет змей и там ему конец.
    - Странно, - выслушав наставления Яги, проговорил Иван, - сколько прожил я в поселке среди людей, и не осталось у меня там не только друга, но даже приятеля. И обратиться не к кому. Слуги есть, а товарища надежного нет. Понимаю, что не по нраву им ни Кощей, ни змей Горыныч, ни ты. Отторгают, видно, люди тех, кто им по крови не близок. Обидно мне это.
    - Забудь. Не стоит и думать о том.
    - Бабушка, а отчего Зло говорит со мной, а Добро никогда, как бы я не взывал к нему. Ходил я давеча в рощу, просил увещевать людей, растолковать им, что не враги для них перворожденные жители Леса. И никакого ответа не получил.
    - Я помню давно, люди только в наших местах объявились, слыхала я голос Добра, - проворчала старуха, - но это, Ваня, людские все заботы. Добро никогда силой ничего не решает, оттого, помощи от него ждать не приходиться. Время позднее, давай я тебе, внучек, на лавке постелю тулупчик.

*    *    *

    Под утро подошёл Иван к поселку. У ворот сказал охраннику, что хочет князя Силу видеть. С испугом разглядывал его дружинник молодой безусый парнишка. Ворот не опустил, в поселок не пропустил, но перечить не стал бегом побежал выполнять наказ. В это время услышал Иван крик петуха:
    - Ку – ка – реку! Утру нос Василиску!
    «Отчего кричит он так, встречая рассвет, - подумал Иван, - Матушка моя подарила мне дар понимать язык зверей и птиц. Может этот петух поможет мне Василиска одолеть?»
    Тем временем увидел Иван спешащего ему навстречу князя Силу.
    Без радости встретились бывшие соседи.
    - Пойдем, князь, погуляем по полям, поговорим, а то за твоим частоколом я себя как в темнице чувствую, - проговорил Иван. – Не погубил ли я кого из дружины твоей колдовством своим?
    - Покалечил многих, - знаком приказывая опустить мост, проворчал Сила. – Но все живы. Хорошего мало. Отчего, Ваня, ты против нас пошел? Ужель тебе Кощей ближе? Живи среди нас, правь нами. Помоги хоть Аспида одолеть, а то он своим зловонным дыханием нас всех изведёт.
    - Дочь Кощея Марья Моревна невеста моя, а Аспид змей приказал вам извести её. Так кому вы служите? Тому, кто сильней, или выбираете, кому повыгодней.
    Без ответа остался вопрос Ивана.
    - Сердца на меня, дядька Сила, понапрасну не держи, не виноват я в смерти сына твоего. Обморочила его, правда, жена моя бывшая Василиса, но, поверь, против воли моей.
    Рассказал Иван, как сгорел в пламени Змея Горыныча сын Силы.
    - А среди вас жить не хочу, оттого, что пример деда перед глазами стоит. Вспомни, князь, сколько раз ты мне слово давал, в верности клялся, а потом нарушал его. И что? И ничего – то с тобой не сделалось. Как жил, так и живешь. Сколько вы – люди несёте зла всем живущим в Лесу, сколько сами себе раздорами крови портите, а вините во всем кого угодно, только не себя. Не станет Кощея, изведёте Змея Горыныча, с кем бороться будете? Сами с собой? Охотники за дела твои выбрали тебя старшиной, а князем кто нарёк? Я думаю, ты для многих поселян пострашнее Кощея будешь, тот далеко в горах, границы ваши стережёт, между делом будет сказано, а ты под боком другим свою волю навязываешь. Впрочем, не о тебе речь сейчас. Много сокровищ, дорогих сердцу пращура моего Горыни, раздала Василиса, кое что потаскали сами поселянки, что ей прислуживали. Собери всё, что сможешь, я попробую уговорить Змея Горыныча. До вас ему дела нет, а вот от золота он не откажется. С его помощью, думаю, Аспида мы одолеем.
    Не любил Иван понапрасну вызывать из Тридевятого царства верного помощника своего крылатого коня, но теперь свистнул молодецким посвистом. Не затихло еще эхо от призывного свиста, как предстал перед Иваном вороной. Вскочил он на него. В этот час в посёлке второй раз пропел петух, предвещая зорю.
    - Чей петух такой голосистый? – спросил Иван у озадаченного внезапным появлением коня Силы.
    - Похоже, мой надрывается, он раньше всех новый день приветствует. Пора нового заводить, седьмой годочек ему пошёл, - проворчал Сила, - Хороший петух, чёрный как сажа, красавец.
    - В чем же вина его?
    - Старейшины говорят, что после семи лет петух яйцо снести может, а из этого яйца вылупиться змей людям на погибель. Ты, - смутился князь, - колдун, разве не знаешь этого?
    От души рассмеялся Иван, выслушав объяснение Силы.
    - Продай мне его.
    - Так бери.
    - Хорошо. Это мне от тебя плата будет, коли помогу, от посланника Василиска, Аспида змея избавиться.
    «Интересно кричит он, - в третий раз заслышав крик петуха, подумал Иван, - а не взять ли мне его с собой в Тридевятое царство. Ещё дедушка, помню, рассказывал, что петух от огня защитить может, от молнии уберечь. Не спроста почти на каждом коньке крыши в поселке деревянный петух стоит. У Ягишны и той избушка головой петухов венчается. Но, чтобы петух яйцо снёс. Придумают же люди!»
    - До вечера, князь! Не забудь про золото, а не то Горыня  осерчать может.

*    *    *

    Со стороны гор из-за леса, должен был прилететь к поселку Аспид змей. Развели поселяне, по совету Ивана, далеко за околицей на поляне три больших костра, сложили горкой все сокровища, что были у Кащея украдены. Много нажил себе князь врагов среди женщин и девиц в посёлке, силой порой, отбирая дорогие их сердцу украшения. В волнении ждали поселяне решения своей судьбы. Как стало солнышко к лесу клониться, раскричались сороки и сойки в ужасе, предвещая появление страшного змея. Летит Аспид змей над верхушками деревьев, из двух клювов его птичьих ядовитая слюна капает, где на землю упадет, там смертоносная для всего живого трава вырастет.
- Быстрее, Горыня, быстрей! – торопил, сидя верхом на Змее Грыныче, Иван.
    - Погонять будешь, на землю сброшу! – пригрозил Горыня. – Никуда от нас вонючка эта не денется. Говоришь, захотел моим золотом завладеть! Нам его главное подальше от гор подловить, на земле и в воздухе он не боец. Вон он, видишь, впереди показался. Но, помни, уговор! Убить его должен ты сам. До чего я дожил! С Змеем борюсь, людям помогаю! На горы глядеть не хочется, - проворчал Горыня. – Золота жаль, сил нет, каменья опять же ценнейшие были.
    - Над самыми кострами поселян закружил тем временем Аспид змей. Даже раскаленные в огне наконечники стрел охотников не пробивали его тело. Жались люди поближе к огню, видя, что избегает Аспид языков пламени. Как орёл над птицей малой навис Горыня над ним. Яркое пламя вырвалось из трех его голов. Как береста вспыхнул Аспид, попытался подняться выше, но не смог, упал на землю. Стрелу за стрелой, посылал Иван в поверженного змея. Первые две отскочили от его тела, но под напором пламени Горыни как пчелиный воск расплавилась его чешуя – броня, по самое оперение, между крыльев, вошла третья стрела. Клубами ядовитыми расползался над землей отравленный Аспидом воздух. Люди, спасаясь от гибели, кинулись бежать. Последнюю стрелу выпустил Иван, опустел колчан. Ослабели у него руки, закружилась голова, выше в небо взлетел Горыня.
    - У меня и то головы кругом пошли от дыхания этого гада, - пожаловался змей Горыныч, - Полетаем немного подождём. Глядишь, ветерком заразу разгонит. Может в царстве Тридевятом его запах кому-то и люб, но здесь я просто теряюсь от такой вони.
    Скрылось солнце за лесом, появились первые звезды и лишь тогда, возле погасших костров, опустился на землю Горыня с седоком. Тяжелый дух от издохшего Аспид змея все ещё висел над поляной. Почернела трава вокруг его обуглившегося тела. Людей поблизости видно не было. Слез Иван с змея Горыныча, одного ему хотелось – водички холодненькой испить. Ноги подгибались, голову ломило, саднило в горле. В глаза, казалось, кто-то песку речного насыпал. Горыня, довольно урча, тем временем устремился к обещанным сокровищам.
    - Сколько добра пропадало! Ох, а я это колечко обыскался, ведь помнил, за сундучком раньше лежало и вот, погнули, такую красоту испортили. А это что-то новенькое. Ладно, это, Ваня, тебе за труды, кхе, - откашлившись проговорил Горыня и отделил лапой от кучи возвращённых сокровищ малую часть, подумал, покряхтел, выбрал и прибавил еще один красивой работы кубок, - Бери, заслужил. А что это ты за мешочек поднял? –  спросил он у Ивана. Одна из голов змея заглянула в котомку.
    - Подарок мне от Силы – петух. А сокровищ мне твоих не надо с меня и петуха довольно будет.
    - Ну, ты дурачок известный, - довольно урча, прохрипел Горыня. – Смотрю на тебя и задумываюсь, точно ли ты моей крови?

*    *    *

    На другой день, после победы над Аспид змеем, собрался Иван в дальний путь дорогу, в царство неприветливое – Тридевятое. Уже роет копытом землю нетерпеливо конь крылатый вороной, а Иван все никак с Марьей Моревной не расстанется.
    - Помни обо мне, Ванечка, не целуй, смотри никого в царстве мёртвых, не то забудешь меня, любимый мой! – обнимая жениха на прощание, наказывала Марья Моревна. – На что тебе петух этот сдался?
    - На удачу. Сердцем чувствую, пригодиться он мне.
- Возвращайся скорей!
    - Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, - произнес Иван слова, которые молва потом людям приписала.

4.

    От сильных порывов ветра слезились глаза у Ивана. Быстро нёс его верный конь в царство Тридевятое, Тридесятое государство. Вскоре разглядел Иван в дымке облаков далёкую гору, вспомнил наставления Моголь птицы, перед тем как прянул конь в самое сердце горы, зажмурил глаза, и через мгновение открыл вновь. Яркие лучи света ослепили его на время. « Вот оно царство мертвых неприветливое», - догадался Иван, разглядывая с высоты необозримые просторы.
    - К дворцу Василиска змея! – прокричал он наказ коню.
     Вскоре увидел Ваня не земной, казалось из золота сделанный дворец с несколькими плоскими крышами, поставленными друг на дружку.
    « Кого-то море манит, глубина и неизведанные просторы его чаруют, а у меня от одного шума волн ком к горлу подкатывает. – Думал Иван, - Кого–то высота пьянит, а я птицей точно не рожден, мне на земле стоять спокойней. Странной жизнью живу, к морю не стремлюсь, а попадаю, высоты боюсь, а летаю, на царства чужие и глядеть не хочу, а вот приходиться».
    Опустился на землю конь. Первым делом вынул из заплечного мешка петуха Иван, затем спрыгнул с коня, вытащил меч, приготовился к смертельному бою. Почувствовал, как от волнения дрожь с рук передалась на все тело, петух же тем временем спокойно у его ног лапой разгребал песок. Тут увидел Иван, как  отделилась от дворца огненная точка, и вскоре предстал перед ним верный слуга Василиска огненный волк. Догадался Ваня, кто перед ним, хотя не видел их никогда близко до этого. Пригляделся к посланцу и подумал: « Волк, как волк, только шерсть огненно – рыжим пламенем сверкает».
    Пригнул голову к земле волк и проговорил: « Приветствую тебя, Хозяин! Василиск нижайше просит тебя уйти с петухом в сады деда твоего Северина. Признает он силу и власть твою, водою Леты клянется служить тебе верой и правдой. Сбылось пророчество, пришел тот, кто змея одолеть сможет».
     Растерялся Иван, опустил меч, огляделся вокруг, полагая, что не к нему обращены приветственные речи. Вздохнул глубоко, собрался с мыслями и, повеселев, до конца еще не веря в свою победу, робко спросил у посланника: «Отчего так страшен петух Василиску?»
    - Услышав крик петуха, или встретившись с ним взглядом, умрёт Василиск. Не простой петух должен быть, а черный, на седьмом году жизни. И тот, кто сумеет тайну стража царства Тридевятого разгадать, будет править здесь до скончания века. Как узнал ты, - помедлил волк, подбирая нужное слово, - Чародей, тайну?
    -  Случай помог, - просто ответил Иван, вкладывая меч в ножны, - последний подарок от матушки моей спас меня. В сад Чародея Северина! – прокричал, вскакивая на верного коня. Все ликовало у него в душе, он и сам еще не мог поверить до конца в то, что грозный змей Василиск слуга его.
    - Петуха-то, повелитель, не забудь, - робко напомнил огненный волк.


*    *    *

     Под копытами коня мелькали бескрайние просторы и не казались они теперь уже Ивану зловещими. Трепыхался в заплечном мешке, стремясь к свободе, недовольный заточением туда петух. Вскоре увидел Ваня сады, этакий островок зелени, затерявшийся в океане песка. На самой границе сада опустился на землю вороной. Не успел Иван спешиться, как появился перед ним сладкоголосый старый знакомый Алканост.
    - С чем пожаловал? – завораживающим голосом пропела птица вместо приветствия.
    - Не виделись давно, соскучился по голосу твоему дивному, - пошутил Иван. – Задумал разбудить царство ваше мёртвое голосом живым, петуха вот с собой для этого захватил.
    Как когда-то вышел из сада навстречу внуку Чародей Северин.
    - Дедушка, дедушка, - проговорил, задыхаясь от волнения и радости, Иван. - Как я рад видеть тебя! Столько дел свершилось! Василиск змей сейчас передал, что все его владения – мои! Скажи, что делать мне, как дальше жить?
    - Спросил бы лучше как из царства нашего живым выбраться, - пропел, не поверивший словам Ивана, Алканост.
    - Делом займись, - приказал Северин птице.
    Недовольно ворча, взлетел Алканост и полетел вглубь сада.
    - Вижу, Ваня, и ты стал Чародеем, - погладив внука по голове, проговорил Северин, - Не простой тебе достался надел. Пойдем, погуляем по владениям моим. Расскажешь всё по порядку.
    И показалось Ивану, что не умудренный он опытом колдун, а мальчик, что вернулся домой после недолгой отлучки. Отпустил он крылатого коня и направился следом за дедом.
    - В чем разница, дедушка, между владениями твоими и Василиска здесь?
    - В моём саду, Ваня, души покой обретают, а в той, - указал Северин, остановившись, наконечником посоха, на бескрайние пустынные просторы, что простирались за его садом, - мучаются сомнениями, страхом. Голод их одолевает, жажда томит, а главное изводятся они мыслями о прошлой жизни на белом свете, понимают все свои ошибки, а исправить уже ничего не могут. Открыто им, что лучше не станет их доля, до бесконечности будут длиться страдания. Птица Алканост и Сирин границы сада этого стерегут. Голоса их надежнее забора высокого защищают от незваных гостей.
    - За что такое им наказание, дедушка?
    - За жизнь прошлую. А вот кто определяет судьбу душ, кто правит суд над всеми нами, не ведаю.
    - А как жить надо? Я и сам не знаю порой зло, или добро творю. Быть добрым для всех не получается. -  Долго рассказывал Иван деду о злоключениях своих. – Хочу делать всё, как лучше для Леса и жителей его, - с тоской глядя на остановившегося деда, проговорил Иван, - Все свои поступки я совершал, вспоминая о тебе, думал, как бы ты поступил на моём месте. Я хотел быть добрым, а творил зло. Зло не может, не должно быть сильнее Добра!
    - Вот теперь ты понял, внучек, почему я оставил белый свет и ушел в Тридевятое царство. Здесь нет места Злу. Нет борьбы, нет зависти и злости, но, - тяжело вздохнул Северин, - нет и радости, веселья. Ты по праву занял мое место. Я, как сумел, выполнил своё предназначение на белом свете. Думаю, Зло не смогло одолеть тебя. Только я и сам не знаю, как надо править там в твоём мире. Здесь из меня советчик плохой.
    - А где души родителей моих?
    - Не ведаю. Знаю, что не сыскать здесь душ ранее живущих колдунов и чародеев, у нас, видно, и в этом другая с простыми смертными судьба.
    - Неужели мы призваны служить Злу?
    - Не один колдун, ни один кудесник, несмотря на всю свою ненависть к людям, никогда и никого по своей воле не портит. Зла не чинит никому. Все это делается по просьбе людей враждующих. Чародей – другое дело, он сам управляет мирами, он вправе решать - кому жить, а кому умереть. Я не смог нести достойно бремя ответственности. Страшен закон судьбы – неотвратимости. Не выполнивший своего предназначения Чародей, навсегда лишается волшебной силы. Перестанешь служить Лесу, Иван, отвернётся и он от тебя, тогда никто ты, ничто… Тяжело бороться с самим собой на белом свете, проводить бессонные ночи в надежде найти ответ и принять единственно правильное решение. Вышло так, что здесь, в царстве мёртвых в саду покоя моё место, - нахмурил брови Северин, - Тяжело, внучек, признаваться в своей слабости, но без меры возлюбил я людей, часто ставил их интерес превыше перворождённых жителей Леса, оттого и силу они набрали немалую. А силу свою чародейскую не потерял оттого, что вырос ты – достойный наследник владений моих земных.
    Обратил внимание Северин, что приковали внимание Ивана золотые яблоки.
    - Будь осторожнее с ними, внучек. Ты сорвать их можешь безнаказанно, только знай, что вкусивший их Чародей обретает вечную молодость, но остается в царстве Тридевятом навеки.
    - Ох, за всё что здесь ни возьмись всё с оговором, запретом и подвохом. Сколько знаний надо, чтобы упомнить всё! Как ты живешь здесь?
    - Я уж привык, по – другому жизни своей и не мыслю. Что ты дальше делать думаешь?
    - Жениться хочу! Вот только невеста моя – дочь Кощея, через любовь к ней в царство это вновь попал.
    - Не такой уж злыдень Кощей, - Усмехнулся в усы Северин, - А дочь его чаровница редкой красоты. Выбор твой одобряю. Сейчас что делать будешь?
    - Пойду встречусь с грозным Василиском. Петуха покуда здесь у тебя оставлю.
    Хотел возразить Северин, но поразмыслив, тяжело вздохнув молвил: - В добрый путь, времени даром не теряй. Целовать на прощание тебя не буду, не знаю точно, но и на то какой-то запрет есть.


*    *    *


    Вновь стоит Иван перед чудесным дворцом Василиска. Неуверенность в своих силах на миг охватила его. Захотелось развернуться и бежать без оглядки, но пересилил он свой страх.  Без скрипа распахнулись ворота дворца, жаром повеяло оттуда, треснул камень у ног Ивана от горячего дыхания Василиска Змея.
« Он сам боится, - подумал Иван. - Меня, или петуха, что я в саду у деда оставил? -  Тем временем появился в проеме ворот Василиск, - Голова-то одна. Нет, две, еще одна на хвосте, кажется. Пожалуй, Горыня в гневе пострашнее будет, - решил Иван, без страха шагнув навстречу к огнедышащему исполину.
    - Услышать от тебя самого хочу нерушимую клятву в верности! – прокричал, заглядывая в глаза Василиску. Показалось Ивану, что проваливается он в бездонную пропасть. Собрался с силами, стряхнул с себя наваждение чар и понял, что не несет гибель для него взгляд Змея.
    - Водою Леты клянусь служить тебе, Иван, верой и правдой!
    Казалось, огромен был Змей Василиск, но после этих слов стал он уменьшаться на глазах.
    - Знать хочу, что за проклятие лежит на невесте моей, дочери Кощея Бессмертного, Марье Моревне. И можно ли избежать его?
    - Пусти в первую брачную ночь прежде себя неугодного слугу. Чары, что внутри неё сидят его погубят, или попросту камнем воспользуйся, зубы и обломаются. Вот и весь секрет.
    - Понял, - в растерянности произнес Иван, - И всё…
    - Да. Петуха нет с тобой?
    - Нет. Стоило ли ради этого в твоё царство спускаться?
    - Знание само по себе не хитро, путь к нему тяжел, - проворчал Змей, - а царство это не моё, а твоё. Я лишь страж, а ты – Хозяин. Боялся я этого часа, столько веков ждал той минуты, когда придёт Чародей, способный меня одолеть. Не таким я тебя представлял. На вид – ты человек слабый, но душой богат видно, раз сумел козни, веками мной построенные разрушить. Смотрю на тебя и злюсь, - отведя взор, признался Василиск. – Заглядываю в глаза твои и, кажется, сам сгорю от отражения в них взгляда моего. Никогда со мной такого не бывало. Моё предназначение не допускать сюда живых. Хоть и мудрено пробраться сюда, но находились и такие.
- Что ценится здесь в царстве мертвых превыше всего? – Задал Иван вопрос, что давно не давал ему покоя.
- Возможность выйти отсюда живым на белый свет. – Не задумываясь, ответил Василиск.
- А куда души деваются, что в водах Леты тонут?
- Ты определенно живой. Я за весь свой век и малой толики вопросов, что от тебя сейчас услышал, сам себе не задавал, иди в чудесный сад Северина, отлови там Гамаюна, он всё про всех знает, его и пытай, а я свое знание словами высказать затрудняюсь. Приказывай, решай, как дальше жить будем?
    - В мире и согласии, - поразмыслив, молвил Иван, - Я порядков здешних не знаю, но это не беда. Дедушка учил меня жить по законам тех царств, куда меня судьба заведёт. Я ничего менять не собираюсь, пока. По – доброму, стараться будем жить.
    - Это как? – Насторожился Змей. – Я слова такого не знаю. Веселье здесь неуместно.
    - Раз не знаешь, объяснить тебе не возьмусь. Только от Добра веселья и радости я много не видел, одна тревога и сплошь сомнения на душе, так что законы здесь сложившиеся не потревожу, не переживай. Пойду, прогуляюсь по владениям новым, а потом пора собираться в дорогу, заждались, поди уж меня там, на свете белом.
    - Чешуйку – то возьми, Кощею передашь, - проворчал Василиск.
    - Зачем? Она – ж как колесо от телеги.
    - Ну, уговор был. А размер его и уменьшить на время можно.  Я, конечно, всегда чувствовал, что выбравшись из царства нашего принесет сестра моя Морена мне беды, но как понял жениться ты собрался на племяннице моей, это радует. Свадебный подарок вам от меня, возьми, - Положил у ног Ивана Василиск небольшой сундучок. – Чешуйка моя уже в нём лежит, и еще там так  – подарочек небольшой. Смотри, не открывай, где попало ларец. Счастья тебе желаю в жизни семейной и детишек здоровых.
- Спасибо на добром слове, - в пояс, кланяясь Змею, проговорил Иван, - Что я могу сделать для тебя?
Опешил Василиск, услышав такое предложение, весь как-то сник.
- Увези петуха отсюда подальше.
- Не волнуйся, спасителя своего я здесь не оставлю, с собой прихвачу на свет белый.
    Ухнул от удивления Василиск. Боялся он изгнания из дворца, мести за гибель Змея Дубыни, козней боялся, а пуще всего опасался услышать хоть отголосок страшного губительного крика петуха, и оттого, поверив окончательно в своё спасение,  глядя на бесхитростное лицо властелина, искренне пожелал ему:
    - И тебе, Хозяин, добра, - и не зная до конца смыла сказанного пожелания, все – ж счёл нужным добавить, -  побольше.


*    *    *


    Пошел Иван обходить свои новые владения. Скрылся вскоре из глаз чудесный дворец Василиска, видит он, гора золота высится в поле и черёд душ переносит его из одной стороны в другую. Сгибаются под тяжестью сверкающих на неласковом солнце слитков тени – души живущих когда - то алчных людей. Подошел Иван ближе, поприветствовал его, следивший за работающими, огненный волк. Тут опустила одна тень непосильную ношу и кинулась к ногам Ивана. Вскочил волк на ноги, готовый броситься на неё, но замер, ожидая приказа Хозяина. Протянула душа руки к Ивану и, с содроганием угадал он в её чертах свою бывшую жену ведьму Василису.
    - Плохо мне, Ваня, здесь, - прошептала душа. – Не рождена я ведьмой была, ты сделал меня ею. Вызволи меня отсюда, возьми с собой. Позволь хоть одним глазком на небо, тучами покрытое взглянуть, лучи солнышка тёплого почувствовать! Помоги! Не любила я тебя оттого, что силы твоей не понимала, думала, власть золота – это всё! Считала, что лишь золото правит миром, хотела его без меры. Поищи, может найдешь в своем сердце хоть каплю прежней любви ко мне, а коли нет ничего, пожалей несчастную. Я другая стала, душа моя на коленях просит тебя. Дай мне тело хоть старухи дряхлой, но только позволь жить не здесь, в царстве вечной тишины, а на белом свете возле тебя. Я знаю, в чудесном саду деда твоего Северина есть яблоки чудесные молодильные, сорви для меня одно.
    Задумался Иван, казалось, ко всему он был готов, а вот такой встречи не предвидел.
    - Ход времени нарушить не могу, а страдания твои здесь облегчу. Золото можешь не носить, пустое это занятие. Никому здесь, я смотрю, оно не нужно. Сила его в этом царстве ничтожна, лишь живущим на белом свете оно кому – то власть, а большинству мучения приносит. О яблоках молодильных и думать забудь, не для таких, как ты  они растут.
    - Ты должен помочь мне! Не оставляй меня одну, нет ничего страшнее вечной пустоты и одиночества. Пожалей, уничтожь душу мою, погрузи во мрак забвения.
    - И этого сделать не могу, не в моей это власти, - признался Иван.
    - Поцелуй меня на прощание!
    Потянулся было к бесплотной тени Иван, да вспомнил вовремя предостережение Марьи Моревны, с содраганием отстранился.
    - Ах, так! Так пусть настигнет тебя смерть в самый счастливый для тебя день! Пусть окажешься ты в царстве теней немощной душой и познаешь все мои муки. Будешь вечно существовать и знать, что нет пути назад.
    - Чур, меня! – произнес простейшее заклинание Иван, на всякий случай, обезопасив себя от страшного наговора. Зародилась было, после услышанных слов, злоба в сердце у него, но сумел он свой гнев побороть. – Ты осталась такой как была. От жадности и зависти страдает душа твоя, как страдало раньше сердце. Было время, когда без тебя постыл стал мне белый свет, - признался Иван, - Был момент, когда сам хотел уйти следом за тобой в царство Тридевятое. Дед мой Северин, я думаю, оттого Чародеем стал, что возлюбленную свою из царства теней вызволить хотел. Не на зле, а на любви и добре держится белый свет, а здесь каждый получает за дела свои. Вспоминай то доброе, что было у тебя в прошлой жизни и согревая душу свою теми воспоминаниями существуй. А меня прости, нет в моем сердце и искорки прежнего пламени – любви к тебе. Нет ничего на свете страшнее предательства. Прощай, навек! Повелеваю! Чтобы никогда впредь твоя беспокойная душа не вставала на моём пути! – едва проговорил это Иван, как будто ветром подхваченная тень – душа бывшей жены его унеслась в бескрайние просторы его новых владений, а сам он направился к саду деда Северина, намереваясь забрать петуха. С ужасом разлетались при виде его, живого, бесплотные души. И к удивлению своему впервые почувствовал Иван смутную радость от того, что трепещут от страха его подданные от одного его вида.
    «Все хватит с меня подвохов и козней встреч и переживаний в этом царстве теней, домой на свет белый хочу сил нет как, - решил Иван, посвистом призывая к себе крылатого коня. - Попрощаюсь с дедушкой, петуха в мешок и к Лесу родному, к Марьюшке, к жизни новой полной радости и волнений забот и напастей».



5.




    - Бабушка! Я вернулся, я уже здесь дома! – Вбегая в избушку к старухе, прокричал Иван. Ставя у ног тяжелый ларец, подарок Василиска. – Ты только глянь, в ларце этом чешуя и подарок к свадьбе.
    - Как, что? – не разобравшись спросонья, спускаясь с печи, прокряхтела баба Яга. – Ох, воротился, родимый! В одночасье обернулся. Вчера только проводила, а ты уже здесь. Значит, свершилось предсказание. Одолел живоглота?
    - Договорился. Признал Василиск мня Хозяином царства своего, водою Леты поклялся служить. Дедушка жив! Чудесный сад в царстве теней его удел, мой – мрачное царство Василиска.
    - Дождалась! Мой внук – Чародей! Ты стал властелином нашего Мира.
    - А люди?
    - Люди не подвластны тебе, но и они вскоре возможно преклоняться пред тобою, не все конечно, но многие. И, может со временем, ты покоришь всех.
    - Не хочу я никого покорять, - опускаясь на лавку, признался Иван. – Не знаю почему, но чувствую себя счастливым лишь тогда, когда приношу радость другим. Я, видно, вампир от рождения, но не чужой кровью, а чужой радостью живу.
    - Это пройдет, - обнадежила внука старуха, - Вот я чувствую радость только когда делаю добро дорогим моему сердцу существам, а не всем поганцам подряд, а ты видно, в деда пошел, - хотела, было Яга обозвать Ивана, по старой привычке дураком, да передумала.
    Вскочил в избушку кот Баюн и с радостным урчанием кинулся к ногам Ивана.
    - Прибыл, жив! Рад - то как я, р-р-ад! Чародеем, чувствую, стал настоящим властелином Леса, - проурчал, выгибая спину под рукой Хозяина.
    -  Брысь! Не до тебя, - прикрикнула на кота Яга. – Завидно мне немного, внучек, - призналась старуха. - Слуги мои вернейшие любят тебя, да что там слуги, книга Чёрная заветная от одного прикосновения твоих рук сама раскрывается. Будь, кто другой на твоем месте такой силой наделён, извела бы, а тут такая радость, что воротился ты, что и словами не передать. Рассказывай всё по порядку.
    Рассказал Иван бабе Яге о своих злоключениях в Тридевятом царстве. Едва кончил говорить, поднялся с лавки.
    - Вижу, понимаю твою маету, хочется тебе поскорей к Марье мчаться, не буду тебя задерживать, ступай. Да, постой, ларчик этот Кощею отдай. Пусть отворит его на границе наших владений у подножия гор, кто его знает, что в нём. Может дворец и чешуя Василиска, а может погибель твоя.
    - Бабушка, - начал, было спорить с ней Иван, взмахнув рукой.
    - Сделай, как я говорю! Обещаешь? Вот и хорошо, ты же у меня умник-разумник, сам всё понимаешь, а коль не домыслишь что, так бабка подскажет.

*    *    *

    При лучах заходящего солнца золотом отливала у ног Кощея чешуя Василиска. Чудесный терем возвышался у подножия гор. Марья Моревна, стоявшая подле Ивана, радостно вскрикнула при виде содержимого ларца.
    - Вот подарок так подарок. Теперь можно и свадьбу играть, - проговорил довольный Кощей, двумя руками пытаясь приподнять чешую Василиска. – Нет, одному и с места не сдвинуть. Это ж надо! Жить и такую тяжесть на себе носить. Удивил ты меня, Иван, и возвращением скорым и победой дивной. Не верится прямо, что какой – то петух помог тебе Василиска одолеть. Рад за вас с Марьюшкой. О тайне, что у Василиска узнал, не спрашиваю, и говорить о ней никому не советую. Только вот перед свадьбой надо ещё одно дельце уладить. Неспокойно стало в степях Чёрных Муриев. Дошли слухи до меня, что зреет заговор там против тебя. Опасаюсь я как бы они не пошли набегом на нас. Посланник от верного тебе властелина Муриев этих у меня в замке тебя дожидается.
    Нахмурился Иван. Не хотелось ему в дорогу опять собираться.
«Быть Хозяином многих земель, невелика радость, - подумал он, - Столько хлопот, что и подумать страшно. Каждый норовит часть своих забот на мои плечи переложить».
    Сел Иван на крылатого коня, поцеловал Марью на прощанье, и быстрее чем посланник Муриев успел поворотить коня от замка Кощея, оказался перед богатым шатром.       Попадали на колени стражники, охранявшие вход в него, при виде спустившегося с небес Ивана. Вышел из шатра старик – вампир и повлёк Ваню за собой.
    - Господин мой, - начал он, исподлобья разглядывая Ивана, - Случилась беда. Мой внук  восстал против меня, я уже не могу удерживать племена в покорности. Мой народ не хочет жить в мире, как ты наказывал. Мы – племя воинов, а не землепашцев. Сколько времени уже не ходили мы в походы! Пасли скот, кочевали по степи, но молодость хочет всего и сразу. Мой сын, ослушавшись меня, с небольшим отрядом совершил один удачный набег, вернулся с богатой добычей, потом второй, третий и все пошли за ним. Я приказал, и его убили, но его место занял мой внук и теперь, если я не одолею его, то останусь один.
    - Почему вы так любите убивать? – С тяжелым сердцем спросил у воина Иван.
    - Ха-ха, - проскрипел старик в ответ. В его глазах мелькнул страшный блеск. – Отбирая чужую жизнь, продлеваешь свою. Ты сам охотник, должен знать сладость выслеживания смертельно напуганного зверя.
    - Но люди не звери!
    - Они опаснее зверей, они могут нападать сами, поэтому охота на них намного интересней. У людей такая сладкая кровь, ты не можешь жить без мяса, а я без крови.
    - Племена уже не подвластны тебе? – вынимая из колчана заранее припасённую осиновую стрелу, глядя в побледневшее от страха лицо вампира, спросил Иван. – Ты уже не в состоянии выполнять мои приказы?
    - Нет, господин, подожди! Я  лишь прошу тебя о помощи. Мои воины приносят жертвы перед твоим изображением, они призывают тебя в трудную минуту, веря, что ты способен принести им удачу. Поговори с внуком, он с преданными ему людьми сейчас здесь в стане, они послушают тебя.
    - Ты хочешь, чтобы я убил за тебя твоих врагов, и тем помог укрепиться тебе. Я знаю, сила ваша в том, что вы охотно проливаете людскую кровь, но горе тому Мурию, кто беспричинно прольет кровь собрата. Вы никогда не враждовали между собой. Так знай, мне ничего не стоит договориться с более сильным из вас. Я хочу, чтобы вы жили в своих степях, убивайте тех, кто нападет на ваши владения. Люди беспокойны, им всегда всего мало, немного пройдет времени, и вы будете только и делать, что охранять от вторжения свои границы. Сам  разбирайся со своими врагами. Я не хочу проливать ничью кровь, она не нужна мне для продления жизни. Ты знаешь, не один твой воин не осмелиться напасть на меня.
    - Зато я посмею, - в отчаянии закричал забывший клятвы вампир, схватился за меч. Не успел он замахнуться, как разверзлась у его ног земля, вырвался оттуда огненный вихрь, наподобие гигантской руки и утянул за собой в бездну старика воина. Лишь воронка, да горка вырытой земли осталась на месте, где стоял некогда грозный воитель.   
    «Вот чем грозит нарушение клятвы, - понял Иван, поднимаясь, покидая шатер – Неотвратимое наказание ждет обманщика. Жаль, что люди могут бросать слова на ветер. Понятно, почему  так неохотно перворожденные жители Мира дают нерушимое слово».
    В центре стана Муриев стоял высеченный из камня идол. К нему и направился Иван, подойдя ближе, вглядываясь в грубо высеченные черты, он несказанно удивился.
«Это же я, - подумал, - Глаза, положим у меня нее такие узкие, а так на удивление схож ликом».  Окружавшая Ивана толпа кочевников расступилась, пропуская вперед молодого воина одетого в дорогой халат. Пригляделся Иван к окружающим его Муриям. Низкорослые, смуглолицые с редкими бородами и жидкими усами, одеты в халаты и кожаные порты, на остроносых сапогах высокие каблуки.  У многих  в руках снятые остроконечные, отороченные мехом шапки. За спинами луки, на поясе почти у всех изогнутые мечи. 
- Не по твоим законам, Чародей, живёт мой дед, - опускаясь на колени, отводя взгляд, проговорил юноша . - По его приказу был убит на охоте мой отец, смелый воитель.
- Жил, - поправил его Иван, - Нет его больше на свете белом. Прекращайте набеги. Живите в мире.
- Мы не можем не воевать. – Возразил юноша. -  Мы рождены для походов и битв. Вороной жеребец, не знавший седла,  всегда с нами в походах. Мы верим, что твой неукротимый дух всегда с нами в бою. Наши дети видят в тебе первого защитника, десятая часть добычи твоя. Веди нас сам, или укажи путь, и нет такой силы, что устоит перед нами.
    Задумался Иван, глядя на кричащую толпу воинов. «Я не этого хотел. Зло и здесь обхитрило меня. Я не могу заставить вампиров не пить кровь, Лихо не мучить людей. Мурии – страшное проклятие всем живущим,  в моей власти, а что я могу сделать? Так устроен Мир».
    - С этого дня вы стражи границ, - перекрыв гул голосов,  провозгласил Иван. – Всё, что есть у вас надо суметь сохранить. Таков мой наказ. Не стоит спешить в царство мертвых, я там был и точно знаю, что хорошего там мало.
    Радостными криками была прервана его речь.
    «Что-то не больно они огорчились, - глядя на счастливые лица  воинов, подумал Ваня. - Знать не так уж и манит всех Муриев радость битвы. Страх потерять свою жизнь всегда живёт в сердцах всех живущих. Нет  таких, кто торопился бы занять место даже в садах деда моего Северина».   



6.




    «В детях счастье!» – Решил Иван, глядя, как маленький человек смело схватил за коготь Змея Горыныча. И тут же исчезли голубые огоньки пламени из страшных голов Горыни, слезы умиления навернулись на безжалостные глаза Змея.
- В нашу породу пошел. Шустрый такой, змеёныш. Как назвал?
- Добрыня.
- Ох, - крякнул от удивления Змей. – Ты б его еще Полканом нарёк. Имя с трепетом подбирать надо, им вся дальнейшая жизнь определяется. Вот тебя родители Иваном назвали  и что хорошего? Маешься через это всю жизнь! Все задания выполняешь от решения которых тебе самому никакого проку. Хотя нет, главное свое  счастье - умную жену получил. Как Мрьюшка тебе правильно присоветовала никого на свадьбу не приглашать, а то ты по своей простоте назвал бы гостей и людей и Муриев позвал бы,  а так всё прошло тихо, по - семейному. Мокротень немного почудил, у Сучка чуть жену не увёл, и проснулся у меня в подземелье, зато будет что вспомнить. Тебя наставлять уже поздно, время упущено, а вот воспитанием сына твоего я сам займусь. Змея выращу настоящего, а что он в человеческом обличии, так это не страшно. Дай - ка я его в пламени закалю для начала. Ни одна лихорадка – трясовица его потом не одолеет. Не бойся, не сожгу родную кровь. Северин мне тебя маленького тоже приносил. Не знал? Это наше семейное таинство о нём чужим знать не надо. Нас перворожденных на свете уже мало осталось. Убери с этого стола покрывало.
    Иван послушно освободил от скатерти каменную столешницу.
- Почему мы никогда не говорили с тобой так раньще?
- Как так?
- Как родные, близкие по крови люди.
- Ваня, людского во мне мало, а может и вовсе, нет ничего. Тебе открою, предназначение мое – зарождение новой жизни и я его выполняю. Вон, какой праправнучек на белый свет появился. Рассупонь ребенка и сам в сторонку отойди.
- Здесь в подземелье сквозняки, камень холодный, не простудиться?
    Горыня засопел обиженно, наблюдая за неумелыми действиями Ивана, затем глубоко вздохнул и дохнул на младенца из трех голов разом. Никакого пламени Иван не заметил, теплый сухой как из парной бани воздух волной обдал и его. Ребенок радостно гукнул и задвигал ножками.
- Забирай сына. Знай, не всякий огонь несёт разрушение. Твой дед Северин лучше всех разбирался в его волшебной силе.         
-  Казалось, я достиг всего. Добился того о чем и не помышлял, на сердце покой, новый день встречаю с радостью, но теперь стал тревожиться за будущее. Ты был рожден на заре Мира, мрак грядущего может расступиться перед твоим взором, скажи, что будет дальше?
- Я не кудесник, мне этот дар не дан. – Вздохнув, честно признался Горыныч. – Какой интерес жить, коль тебе каждый свой последующий шаг известен будет? Знаю точно, что завтра будет, но даже на каком свете будем мы в тот день, не ведаю. Не забивай голову вопросами такими, никому они не помогли жизнь облегчить. Ты, Иван, сам Чародей -  опора нашего рода вон на шабаше уже людей не едят, с тебя пример берут, а вот я и не ел их никогда, только никто этого и не замечал. Легче всего давать советы, сложнее им следовать. С женой чаще советуйся, она плохого для тебя и сына не присоветует, а так живи и радуйся, а возле твоего счастья и мне повеселее будет. Радостью своей делиться с другими не спеши, сглазят, завидуя. Ты лучше не о будущем загадывай, а прошлые походы свои опиши, потом внукам читать будешь, и я послушаю.
- С чего начать?
- С начала.


Конец третьего сказания.




    Автор выражает глубокую признательность писателям, учёным, собирателям фольклора,  написавшим следующие книги. Прочтение которых, позволило ему написать эту сказку.
1. Пропп В. Я. – «Исторические корни волшебной сказки».  Ленинградский университет. Ленинград 1986, 360 стр.
2. Сахаров И.П. – «Русское народное чернокнижье». Москва СП «Эврика», 1991, 225 стр.
3. Трубецкой Е.Н. – ««Иное царство» и его искатели в русской народной сказке», в журнале «Литературная учёба», книга вторая март, апрель 1990, стр. 100 – 118.
4. «Русский народ его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия». Москва 1880, 607 стр.
5. Мифологический словарь. Москва, «Советская энциклопедия», 1990, 671 стр.
6. Дж. Р.Р. Толкин – «Дерево и лист». Прогресс и Гнозис, Москват1991, 141 стр.