Земля обетованная. Крыши старого города

Сегодня мы отрываемся от земли, потому что сегодня мы идем гулять по крышам Старого города.

Солнышко сегодня теплое, весеннее. Мы входим в Старый город через Сионские ворота, что на горе Сион, их еще называют воротами Давида. Есть легенда о битве Давида и Голиафа.Давид победил и спустя некоторое время стал Царем Иудеи.

Мы проходим немного вперед и перед нами могила Давида. Каждый раз я поражаюсь насколько близко здесь История и Библия. Пока я об этом думаю, мы проходим еще чуть-чуть и заходим в чей-то дворик, поднимаемся по лестнице и вот мы на крыше. Все. Теперь нам не надо уже спускаться вниз, теперь мы будем двигаться с крыши на крышу, по узким стенам и переходам.

Крыши прямые, ровные, на некоторых такие полусферы, в виде куполов. Вид отсюда открывается замечательный, вдали блестит золотой купол мечети Омара. Иерусалим многоконфессионален и недаром называют его городом трех религий:иудейская, христианская мусульманская. Люди живут, молятся, рожают детей и всюду, несмотря горячие южные характеры, терпимость, или как сейчас принято говорить, толерантность.

Мы перебираемся с крыши на крышу, перед нами открывается один пейзаж за другим. Все они прекрасны. Солнце начинает припекать совсем уже по-летнему и мы спускаемся в прохладу каменных улочек Старого города. Уходить не хочется и мы еще долго бродим по городу, снимаем маленьких чумазых детишек, пугливых ортодоксальных евреев, гостеприимных владельцев маленьких арабских кафе. Пьем кофе, придающий нам дополнительные силы и еще замечательный, сладкий гранатовый сок, только что сделанный для нас.

Потом, выйдя из кафе я вижу свет, падающий отвесно, его лучи, пробиваясь сквозь щель в навесе это подарок для меня, я начинаю снимать всех, кто попадает в этот поток света. Вот бежит девочка, в простеньком, ситцевом хиджабе, он светится, сквозь него просвечивает солнце.

Я снимаю и думаю о том, что эта девочка, почти ребенок, возможно, уже чья-то младшая жена, детство вот таких арабских девочек коротко, таков закон мусульманского мира.Вот в солнечные лучи попадают еще девочки, помладше, они нарядно одетые, в замечательном контровом свете светятся их волосы, их ушки и все они такие счастливые, хорошо вписываются в проем арки, восточной, внутри которой в бледной тональности другие арки повторяют рисунок первой и все это потом, переведенное в черно-белое изображение и обработанное в программе, будет так разительно напоминать мне гравюры Гюстава Доре.

 Гравюры, которые я , еще в глубоком детстве, увидела в очень старинной книге, у моей бабушки и я их рассматривала и восхищалась их красотой, сюжетами, о которых бабушка говорила шепотом, оглядываясь на дверь, опасливо отбирая у меня эту книгу, заворачивая ее в чистую тряпицу и убирая на самое дно комода. И только потом, уже,став чуть старше, я узнала, что книга эта называлась Библия.

В то далекое время были другие книги, другие идеалы и на моей груди красовался красный пионерский галстук, но каждый раз, когда бабушка уходила из дома, я доставала эту книгу и разглядывала эти гравюры замечательного художника и сюжеты меня волновали, но были непонятны и немного враждебны.

Став взрослой, я поняла, как много потеряли мы, дети,оторванные от веры, от того, что в разумных пределах, делает человека лучше, его помыслы - чище, а его поступки человечнее.

Как нелегко, мне, крещенной тайно в холодной февральской сторожке полуразвалившийся церквушки маленького российского поселка, позже, в уже взрослом состоянии, заходить в полумрак церкви, где окружали меня почерневшие лики старых икон, как непривычно и неудобно было складывать непослушные пальцы в подобие перста и осенять себя им и произносить что-то, толи молитвы, толи просьбы:спаси и сохрани, не оставь меня и моих близких.
 
 

Только потом, в европейских городах, по фрескам в храмах я узнавала эти сюжеты, разглядываемые мной, маленькой девочкой, с замиранием сердца в этой тайной, запретной книге и мое сердце радовавшись этой узнаваемости и ликовало.

Много прошло времени и я стала ощущать эту причастность к вере, стала чувствовать умиротворение и просветление , когда бываю в храмах, мое сердце открыто, открыто для веры.

А пока, я стою на этом перекрестке, снимаю великолепный, падающий сверху свет и все, что попадает в него и ощущение счастья не покидает меня.

Проходит какое-то время и мои друзья уводят меня оттуда насильно, понимая, что самой мне никогда не оторваться от этого света, этих сводчатых стен, арок от этого города. Пора идти.

И мы покидаем Старый город, я делаю это очень нехотя, но успокаивает меня один фактор, мы едем на Мертвое море.
 
Мертвое море. Содомское море. Недалеко отсюда, согласно Библии , находились эти два города :Содом и Гоморра. Города погубленные Богом за грехи. Слишком грешны были люди этих цветущих городов и пролил на них Господь огонь и серу и стер их с лица земли.

Вот тогда , когда я чуть подросла стали понятны мне слова, ставшие нарицательными. "Что ты мне тут Содом и Гоморру устроила",-говорила мне бабушка возмущенно на мои детские истерики и слезы сопровождаемые разбрасываем вокруг себя книг и игрушек.

Словом, тут в Израиле, в его библейской истории есть очень много известных мне с детства выражений. Это и козел отпущения, манна небесная, суета сует, камень преткновения, тридцать серебряников, поцелуй Иуды и много-много еще другого, что связано с этой Землей.

И я опять не устаю удивляться тому, насколько близко здесь история, те библейские времена, как здесь все проникнуто этим, незыблемо.

Не стану говорить о том, откуда произошло название этого очень соленого моря, в котором нет жизни, но ученые все-таки нашли какие-то виды грибов. Расположено оно на целых 400 метров ниже уровня мирового океана. Там всегда тепло. Грязь этого моря целебна и излечивает всякие кожные болезни.
Мы едем по пустыне в сторону моря и холмы вокруг похожи на брошенное одеяло, боковой солнечный свет подсвечивает складки и мне очень хочется снимать, но я терплю, ведь нам предстоит еще поездка и в пустыню, туда, где живут дети наших друзей. А пока я смотрю по сторонам и вот прямо перед нами блеснула полоска воды - это и есть Мертвое море.

Я не видела его целых пятнадцать лет и оно очень сильно обмелело и это является экологической катастрофой для Израиля. Вдалеке, в дымке виднелась еле заметная Иордания.И вот мы сидим уже в тени, под навесом из пальмовых листьев за грубосколоченным столом, а на столе раскинута скатерть - самобранка и наша обожаемая Любочка, супруга нашего друга Миши Левита, фотографа от Бога и по призванию, раскладывает салаты, несколько видов всевозможных угощений и все это красиво сервировано и ветерок с моря легкий-легкий и пока не жарко, всего лишь март, а где-то Москва под мокрым, тающим снегом, но думать об этом не хочется, а просто закрыть глаза, подставив лицо этому ласковому солнцу и думать о том, чтобы все это длилось бесконечно долго.

И вот наконец-то , повисев эдакими поплавками в густо соленой воде, плавать там невозможно, так как соленая вода выталкивает ноги и переворачивает тело, делая его неуправляемым, что приводило меня в состояние паники, так вот: повисев в воде мы вылезаем на скользкий от целебной глины берег.

Намазываем друг друга этой грязью, она пощипывает, высыхает на солнце, стягивая тело и затем смываем ее и чувствуем себя на несколько лет моложе и опять, сидя в тени, пьем замечательное израильское вино и жизнь замечательна и хочется верить, что так будет всегда.

Сегодня мы едем в пустыню Иудея, там в поселении живет Мишина дочь с мужем и двумя маленькими детками. Мы едем вечером, во-первых хотим застать вечерний свет, для фотографов это очень важно, а во-вторых мы хотим присутствовать на молитве Маарив и обряде Гавдала.

Священная суббота заканчивается, когда на одном участке небосвода покажутся три звезды средней величины. После выхода звезд читают вечернюю молитву Маарив, и лишь затем проводят обряд Ѓавдала – «разделение», как бы проводящий границу между святостью субботнего дня и буднями.


Мы доехали до поселения, напоминающий некий оазис, много зелени, цветов. Пустыня, вновь была похожа на небрежно брошенное одеяло с мягкими, хорошо подсвеченными складками. Мы вышли чуть раньше, снимали панораму пустыни, любовались светом и цветом, охристым, моим любимым.

Затем мы подъехали к вагончику, где живет семья, это временно, пока строится их дом. Спереди к вагончику примыкает большая терраса с замечательным видом на пустыню, на Иорданию, почти невидимую в мареве на горизонте. Навстречу нам выбежали совершенно две очаровательные девчушки с такими необычными именами:
Сегаль и Ариэла , Сегаль переводится как фиалка, что означает имя второй я так и не узнала.Мы сели на террасе и стали ждать, когда на небе появятся эти три звезды. Я смотрела на небо и у меня было ощущение нереальности происходящего. Закат подсвечивал его и пустыню, было очень тихо, стих ветерок и я подумала,
что вот так много- много лет назад бродил по этой пустыне еврейский народ, ведомый Моисеем, бродил сорок лет, чтобы сменилось поколение евреев, знавших, что такое рабство и это новое поколение было свободным от четырехсотлетнего египетского унижения.

Все так же висел над ними этот купол неба, темный, почти черный и звезды, покачиваясь, висели под этим куполом и песок отдавал им тепло, накопленное солнечным днем.

И вот наливается в бокалы вино и читается над ним молитва авдала. Детишки притихли и внимательно и серьезно смотрят как двигаются руки мамы, красивой молодой женщины, вот она зажигает свечи с несколькими фитилями, вот кладет коробочку с благовониями и произносит над ними браху.

Благовония будут служить утешением все эти дни до следующего шабатта. Над огнем произносится тоже благословение, причем рука почти касается пламени, чтобы он отразился на ногтях, это символизирует контраст тьмы и света.

Мы сидим тихо, мы преисполнены какого-то таинства и затем пьем это благословленное вино, чувствуя, как застыла пустыня за нашей спиной, как дышит она, пульсирует тихо и незаметно, но я это ощущаю и растворяюсь в ней, в этом куполе неба, в этих тяжелых звездах, в этом космосе.

И змейка светящихся огней вдалеке, только усиливает это ощущение, ощущения себя частью этого космоса, маленькой песчинкой, спичкой, сгоревшей в этой вселенной. Что останется от нас, живущих теми же страстями, которыми жили люди много-много лет назад? Что нужно сделать, пока горит спичка нашей жизни?

Вывести людей из рабства или сделать их рабами? Вот она жизнь, вот ее остаток.
Когда подводить итог тому, что успел сделать ты? И надо ли его подводить? Из земли вышли , в землю и уйдем. "Блаженны нищие духом, ибо есть Царствие Небесное",- говорил Иисус Христос.

"Царствие Небесное",-с восторгом повторяю я и смотрю в  эту густую, живую темноту и мне хорошо под этим куполом неба, как бывает под куполом Храма, когда я прихожу туда и я знаю, что все течет, все меняется и только вечно это небо и этот песок пустыни и вера.

Она вечна, потому что люди должны верить в то, что все будет в их жизни хорошо, что бы не случалось, куда бы не бросала их судьба, человек должен знать, что все будет хорошо и откроются ему Врата Небесные и будет Царствие твое, Господи.

Иерусалим. Москва. 2011г.