Нельзя так, милая, нельзя

Она пришла в отель, где он назначил ей встречу. В сером и сыром в этот пасмурный день доме, на третьем, по немецким меркам, этаже он снимал одинокую комнату. Дверь была открыта. Она вошла.
– Привет! – грустно сказал он.
– Привет… Зачем ты меня звал?
– Хотел рассказать тебе что-то. А, всё равно уж ничего теперь не помню.
За окном послышался гул. Он становился всё громче, пока наконец не заполнил всё небо. Нигде ничего не было видно.
– Что это?
– Самолёт. Может, даже для тебя. Не должно тебе тут быть.
– Но я всё же здесь, потому что ты звал меня.
– Милая, ах, милая… – он улыбнулся. – Знаешь, я сегодня проснулся посреди ночи. Лил дождь. А мне приснился кошмар. Будто, представь себе, я ехал на машине с людьми из своей прошлой жизни, мило беседовал с ними, понарошку сигналил кому-то и всё хотел вернуться в те времена. А после я распрощался со всеми и поехал уже один. Гнал куда-то: то на красный проскочу, то по «встречке» обгоню кого-то. Нельзя ведь так, нельзя!
– Так и что в конце концов случилось?
– Я бросил машину и убежал. Потому что боялся. Не знаю, может, прошлого, родственников или слов. Это был такой животный страх, от которого я и проснулся.
– Может, ты просто совсем один.
– Наверное. А что ты предлагаешь?
– Могу остаться с тобою до утра.
– Это чудесно… Но я не могу разрушать твою жизнь. Нельзя так, милая, нельзя…
И он схватил рукою бокал и размазал его о стену, на которой висел её портрет с чёрною траурною лентою…

Muenchen, 13.v.19