Волчьи тучи

                Волчьи тучи

    Читаю «Грасский дневник»  Галины  Кузнецовой. Родственный  жанр. Быт  бунинской  семьи,   литературные  разговоры,  впечатления от природы… Ни производственной,  ни политической  тематики,  ни размышлений  о Боге или Вселенной… Пейзажные виньетки по-дамски напоминают о  кружевцах  на  подоле платья:  это лирический способ обобщения.  Ее  пейзаж -  интеллигентный, мягкий способ выйти из разговора,  намек на то, что тема исчерпана… Приятно читать:

-   пыльно-розовая  черепица,
-   резко голубое  море,
-   небо густого голубого  цвета,
-   лилово-голубое  небо,
-   в парке прелестно-пустынно,
-   розово-голубое  вечернее  небо…

 У Бунина  обыкновенно  каждое  писание начинается с  картины  природы.
Кузнецова пишет пейзаж из-под  Бунина. Это видно по составным  определениям  бунинского типа:  жидко-голубое  небо…  А какое  небо у  меня?  Никакое.  Один  критик  написал про мои стихи,  что там имеет место «тотальная  метафоризация». Может, при описании неба  тоже опереться на метафору? К примеру:

-   волчьи   тучи,
-   накрахмаленные  облака,
-   ленивое облако,
-   облако- сорванец,
-   облако-дыня…

     Видел я однажды  облако, которое  протянулось от одной горы  до  другой:  облако-мостик. Как  метафоры  будут выглядеть в  тексте?

-  переспелое облако-дыня  лежало на  пестрой скатерти яйлы;
-  облако-воспоминание  затуманило   закатное  небо;
-  облака-волы  тащились по небесному  тракту.
-  облака столпились,  как  клиенты в приемной  банкира.

  У  Маяковского:  облако в  штанах.

А  как  описать луну,  непременный  атрибут  ночи?

-  луна села на  диету и катастрофически похудела;
-  месяц в почтительной позе  завис над Могаби.
-  месяц-педант  явился, словно  секретарь к  докладу.

В  начале  века девятнадцатого я  с  этими метафорами был бы  несусветным новатором. А сейчас  в  поэтическом  журнале  пишут, что открытая  метафора вообще  вышла из моды.

                16  марта  2000.