Йо-хо-хо и бутылка морса

Миша уютно устроился на разложенном кресле, которое по ночам служило дедушке кроватью, под старым выцветшим бабушкиным пальто с рыжим мохнатым воротником (бабушка все время боялась, что Миша замёрзнет и простудится).
За окном в растрескавшейся белой деревянной раме с клоками ваты между стёклами синички суетились вокруг сделанной из треугольного молочного пакета кормушки.
В белой мазаной печи, разделявшей комнату с крашеным в шоколадный цвет деревянным полом на две части, потрескивали поленья. Из кухни пришла бабушка и, отворив чёрную железную дверцу, стала переворачивать обугленные дрова кочергой. Поленья подмигивали мелкими рыжими искорками-светлячками.
- Мишенька, проголодался? Яичко сварить тебе? Всмятку, как ты любишь?
Миша с трудом оторвался от потрёпанного томика в мягкой рыжей обложке. «Остров сокровищ». Он как раз сражался с пиратами не на жизнь, а на смерть:
- Ба, чайку давай попьём лучше?
Из кухни раздалось звяканье чашек.
Миша выбрался из-под пальто, толкнул массивную жёлтую дверь и вскарабкался на высокий, застеленный клетчатым одеялом стул у кухонного окна с белыми занавесками, сшитыми из старой наволочки.
Бабушка поставила перед ним огромную дымящуюся чашку с ароматным чаем (она добавляла туда листья малины и смородины) и стеклянную вазочку с вареньем.
- Горячо, погоди немного - пусть остынет. Я тебе сейчас молочка холодненького плесну.
Миша восседал на высоком стуле как на троне. Рука привычно потянулась к вазочке. Но сладкого почему-то расхотелось.
Стало вдруг жарко как в бане, куда они с дедушкой летом ездили на автобусе. В соседнем с баней доме было окошко, из которого румяная пухлогубая женщина в белом платке продавала горячие обсыпанные сахарной пудрой пончики. Дедушка покупал сразу десяток. Женщина в платке протягивала Мише коричневый бумажный пакет, на котором проступали тёмные масляные пятна. Эти маленькие кусочки теста всегда казались Мише пищей богов. Но сейчас воспоминания о тёплом, тающем во рту лакомстве, вызвали лёгкую тошноту.
В висках стучали крошечные молоточки. Такие молоточки были в сапожной будке, где дядя Ахмет в кожаном фартуке ставил маме набойки на ее любимые вишнёвые бархатные туфли, держа между зубами маленькие гвоздики.
- Ты весь горишь, - бабушкины губы коснулись Мишиного лба.
Миша услышал только «бу бу бу».
Он медленно скользил в темном тёплом водовороте. Веки слипались, словно смазанные липким мёдом. По щекам струились ниточки пота.
В горло будто насыпали битого стекла. Саднящая резь при глотании отзывалась в ушах. Казалось, в них ковыряли острым пинцетом
В голове трещало, как в старом дедушкином радиоприёмнике, когда пытаешься поймать сигнал и не получается.
В полузабытьи Миша понял, что у него, вероятнее всего, грипп. Все ощущения были хорошо знакомы. Он болел часто и со знанием дела.
Вместе с волнами жара на Мишу накатило уютное, сладкое как патока, чувство покоя и безопасности.
Это волшебное слово «заболел».... Оно значило так много. Зимние каникулы не закончатся завтра. Он останется у дедушки с бабушкой ещё на наделю. А если повезёт, то на две.
Бабушка будет сидеть у его постели и читать вслух книги из деревенской библиотеки. На тумбочке у кровати всегда будет стоять стакан с тёплым клюквенным морсом - когда болеешь, полезно тёплое питье.
Не будет никакой школы, уроков физкультуры, когда все над ним смеются, и бесконечных примеров на деление.
Миша улыбнулся и погрузился в сон.
Ему снилась, как на него нападают пираты, но непонятно откуда взявшаяся бабушка лупит их по голове кочергой и они падают, как подкошенные один за другим.

Автор Olga Rogozina, участница Клуба Мастерская_Андрусевич https://www.facebook.com/MasterskayaAndrusevich, Страница автора в фб:
https://www.facebook.com/olga.rogozina.12