Женя

1.
Надрывный звон будильника врывался в уютный мир Жениных снов ровно в половине седьмого. Она зарывалась с головой под одеяло и не было в тот момент теплее и желаннее места на земле. «Везёт же мумми троллям, - вздыхала Женя, - спят себе, свернувшись калачиком, в уютном домике, пока в окнах не запляшут апрельские солнечные зайчики. И не надо натягивать рейтузы, заматывать горло шарфом и тащиться по гулкому стылому бульвару в детский сад».
В комнату входила мама в черной водолазке и узкой серой юбке, принося с собой запах растворимого кофе и терпких рижских духов. Поставив дымящуюся чашку на широкой подоконник, отдергивала одеяло и тормошила растрепанную дочку в розовой байковой пижаме. «Проснись и пой, проснись и пой...», - напевала мама, вытаскивала упирающуюся Женю из кровати.
Глаза слипались. Женя наощупь засовывала ноги в тапочки и как сомнамбула плелась по узкому коридору в ванную. Нужно было успеть, пока не проснулся сосед дядя Женя. Один раз он с похмелья решил принять ванну и уснул. Пришлось звать дворника ломать дверь.
Авдотья Степановна, маленькая сухонькая старушка из самой дальней комнаты, уже пила на кухне чай в шёлковом халате, ловко раскалывая кусочки сахара серебряными щипчиками.
Почистив зубы порошком из круглой картонной коробки и наскоро сполоснув лицо, Женя на автопилоте отправлялась в обратный путь. Нужно было надевать колготки, положенные мамой с вечера на батарею, и вязаное платье.
В зловещей черноте окна тускло мерцали фонари, освещая поток сыплющихся вниз снежных крупинок. Пятиэтажка напротив поблёскивала мозаикой светящихся окон.
Мама уже ждала в коридоре, держа наготове Женино клетчатое пальто, за которым они летом отстояли длиннющую очередь в «Пассаже».
Потом Женя с мамой долго шли по темному заснеженному бульвару сквозь метель и ледяной ветер и едва успевали в садик к завтраку. Мама наспех целовала дочку и бежала к трамвайной остановке. Торопливо стянув валенки, Женя вешала пальтишко в шкафчик с вишенками на дверце и усаживалась за столик перед тарелкой с остывшей манной кашей. Кирпичик масла тонул среди белых комочков, оставляя жёлтые разводы.
Медленно размазывая белую вязкую гущу по тарелке, Женя мечтала
о лете. О бликах июльского солнца, падающих на дощатый пол. Об огромной прохладной перине, в которую ныряешь как в море. О чернике с холодным молоком в глиняной миске. О том, как осторожно обмакивая кисточку в банку из-под майонеза, наполненную водой, она нарисует акварельными красками «Нева», присланными тетей Валей из Ленинграда, разомлевших на крыльце котов, цветы шиповника и огромный подсолнух у калитки бабушкиного дома.

 2.
- Огородникова, не выйдешь из-за стола, пока не доешь....
Воспитательница, высокая дама в идеально обтягивающем фигуру трикотажном платье с аккуратной стрижкой каре, с усталым отвращением смотрела на сидящих за белыми пластмассовыми столиками детей.
Её муж, хирург, на прошлой неделе ушёл к медсестре. Он мечтал о большой семье, но Дарья Васильевна не могла иметь детей. Медсестра, говорили, была на третьем месяце.
Спокойным ровным голосом, который давался нелегко, она попросила мальчиков не кидаться хлебом. Ребята внимательно слушали и виновато улыбались. Стоило Дарье Васильевне отвернуться, как шарик из хлебного мякиша, метко брошенный Витей, полетел прямо в Лешин глаз. Дарья Васильевна схватила Витю за ухо и поволокла в угол. Потом на минуту задержалась у окна. Узкая спина дрожала в беззвучных рыданиях.
На прогулке опять недосчитались Женю. Дарья Васильевна нашла её сидящей на корточках у главного входа перед облезлой бездомной собакой.
- Огородникова, ты в своем уме? - завизжала Дарья Васильевна. А если она бешеная? Хочешь, чтобы тебя в больницу забрали на уколы? Я это тебе легко устрою. - схватив Женю за воротник пальто, она подтолкнула девочку к двери.
- Люся, Женя поможет тебе убрать посуду со столов. Она наказана.

3.
Люся - улыбчивая полная женщина с аккуратным пучком рыжих волос - подмигнула Жене, сняла с неё пальто и налила в стакан смородинового киселя, зачерпнув его половником из большой алюминиевой кастрюли.
Люся никогда не повышала голос, не обижалась на детские выходки и постоянно угощала ребят сушками и дольками гематогена, которыми были набиты карманы её цветастого передника.
По вечерам она возвращалась в свою крошечную квартиру на Подоле, где её ждали три кота и фиалки в пластмассовых горшочках на подоконнике.
С фотографии на стене улыбался белозубый темноглазый мужчина в очках. На коленях у него сидел худенький веснушчатый мальчик в белой панамке.
С Виктором они поженились в тридцать девятом по окончании пединститута. Через год родился Саша.
В сорок четвёртом она получила похоронку. Через несколько месяцев Саша умер от воспаления легких.

 4.
В начале июня Женя сломала ногу, пытаясь влезть на крышу сарая по шаткой деревянной лестнице. Остаток лета она повела в гипсе сидя в старом плюшевом кресле на бабушкиной веранде и изрисовала три альбома, привезённые мамой из города.
В августе Дарья Васильевна познакомилась с пожилым вдовцом. Дедушкой того самого Вити, который кидался хлебом. Через месяц она переехала в его маленькую квартиру на Шота Руставели и уволилась из детского сада. На её место пришла веселая энергичная выпускница педучилища.
В сентябре в дом, где жила Люся, въехала семья с двумя белобрысыми мальчиками-близнецами. Люся с удовольствием присматривала за ними, если родителям нужно было отлучиться.
Через пятнадцать лет один из этих мальчиков станет Жениным мужем. Двумя годами позже погибнет в Афганистане. Но это уже другая история.

Автор Olga Rogozina, участница Клуба Мастерская_Андрусевич https://www.facebook.com/MasterskayaAndrusevich, Страница автора в фб:
https://www.facebook.com/olga.rogozina.12