Underage

Underage
--------------------------------------------
Нет, все в своей жизни Оля делала неправильно. Ну, вот зачем, спрашивается, нужен был этот мазохистский жест, когда она ушла от мужа,  - снимать квартиру в черном районе.
В агентстве ей сказали, что в смысле контингента билдинг хороший, а черные которые в нем живут – хорошие черные. Они все где–нибудь работают. И молодая красивая еврейка, которая говорила по–русски с сильным акцентом сказала, что не нужно тотал о всех черных думать, что они плохие. Есть разные черные. Есть еще джамейкин и те, которые только вчера  приехали из  Африки, австралийские, они вообще, другие. Двухспальную за семьсот долларов в месяц она больше нигде не найдет. Сам лендлорд - джуишь. Его родители в 1968 году уехали из Польши. Он, как никто, понимает проблемы эмигрантов, и для безопасности на входной двери недавно поставили замок с дистанционным управлением из каждой квартиры.
Вот этот замок ее и подвел, потому, что когда она догадалась, что эти двое идут за ней и побежала, нелепо стуча каблуками, они засмеялись и только ускорили шаг. А она уже достигла двери, но поняла, что не успевает достать ключи и принялась беспорядочно нажимать кнопки всех квартир подряд. Кто–то первым открыл дверь ей, а следующие открыли дверь этим черным. Один, продолжая смеяться, схватил и словно в игре потянул сумочку, а другой ударил ее электрошокером в щеку. Когда она села на пол и закрыла лицо руками, один оттянул ее ладони, чтобы посмотреть, что у него получилось. Грабители убежали, а жители дома все нажимали и нажимали дистанционные кнопки в своих квартирах, гудел и щелкал электрический замок.
Первой приехала скорая. Они протерли и смазали ожог под глазом и наклеили пластырь. Менты забрали ее в управление, посадили в отдельной комнате. Пришла рыжая накачанная, как мужик, девка в униформе, отклеила пластырь и сфотографировала ожог, потом приклеила пластырь обратно, но криво и пластырь скоро отвалился.  Принесла нотбук и стала показывать на экране разные лица.
— Много смотреть? — спросила Оля.
— Около пятисот, — сказала рыжая.
— Эти были черные, зачем вы мне показываете белых,  — сказала Оля.
— Мы не можем держать белых и черных в разных базах данных, — сказала рыжая. – Это будет дискриминейшен по расовому признаку.
На черных лицах рыжая задерживалась, чтобы Оля могла рассмотреть подробнее, белых пролистывала сразу. Оля устала, у нее разболелась голова, она заплакала:
— Я не могу их больше видеть. Они мне отвратительны эти черные.  Все равно я их не узнаю, они на одно лицо.
Рыжая закрыла нотбук.
Пришел молодой мужчина в гражданском. Он говорил по-русски.  Представился: «ВиктОр». Стал распрашивать и составлять список содержимого сумочки. Спросил, была ли кредитная карта?
Она спохватилась:
— Ох, нужно звонить в компанию и закрывать кредитную карту.
Виктор сказал:
— Не нужно. Попробуем их  найти.
Этой же ночью грабители засветили кредитку на заправке. Оле показали черно–белую запись с камеры наблюдения. Безликие фигуры в капюшонах беззвучно двигались рывками, как в старом кино. Оля только покачала головой.
Виктор сказал, что на заправке грабители пробовали кредитную карту, а сейчас захотят купить на нее что–нибудь в магазине. Карту завели в систему и полиция получит сообщение сразу, как только ее попытаются процессать.
Поймали грабителей в магазине уцененной одежды "Маршалл". Они набрали несколько больших картонных коробок мужских трусов и носков. Оле показали фотографии.
— Да, это они, — сказала Оля уверенно. Виктор вздохнул:
— Мы можем их арестать, но судья сразу отпустит. В тюрьме нет room  и вообще, они underage. I'm sorry.