Журнал 2. Сборн. 3. 2. Внеконкурсная номинация А-З

ЖУРНАЛ №2. СБОРНИК № 3.2. ПРОИЗВЕДЕНИЯ ВНЕКОНКУРСНОЙ НОМИНАЦИИ» (22 «прои») – (по алфавиту «А»-«З»)

В этот Сборник включены 22 АВТОРА, представивших «прои»  во «Внеконкурсной номинации», расположенных по алфавиту, начиная с «А», включая «З».

СОДЕРЖАНИЕ

№ позиции/Автор//Ссылка

1. Михаил Абрамов  http://www.proza.ru/2007/05/27-63
2. Александр Андриевский  http://www.proza.ru/2019/03/27/1469
3. Ирина Антипина   http://www.proza.ru/2017/01/12/1666
4. Я.Архипов  http://www.proza.ru/2018/03/26/1235
5. Владимир Белик   http://www.proza.ru/2017/12/09/2024
6. Леонид Блох   http://www.proza.ru/2019/04/05/1238
7. Валентина Бутылина   http://www.proza.ru/2015/07/29/272
8. Варвара Бурун  http://proza.ru/2017/08/07/963
9. Виктор Бухман   http://www.proza.ru/2019/03/03/677
10. Валентина Васильева 4  http://www.proza.ru/2019/03/18/1597
11. Светлана Борисовна Волкова 2  http://www.proza.ru/2017/07/08/1687
12. Нюра Гешкина  http://www.proza.ru/2019/01/03/1783
13. Ольга Горбач  http://www.proza.ru/2018/01/08/2011
14. Алекс Гриин  http://www.proza.ru/2012/07/20/774
15. Эмма Гусева  http://www.proza.ru/2018/04/29/1527
16. Иветта Дубович Ветка Кофе  http://www.proza.ru/2019/04/16/924
17. Дубровская Надежда  http://www.proza.ru/2017/08/24/1809
18. Алексей Жарёнов   http://www.proza.ru/2016/05/27/1726
19. Саня Жутковец   http://www.proza.ru/2019/04/22/1826
20. Виктория Задворнова   http://www.proza.ru/2016/09/10/720
21. Оксана Задумина  http://www.proza.ru/2018/08/07/996
22. Йозеф Зюс  http://www.proza.ru/2018/08/02/1140

ПРОИЗВЕДЕНИЯ

№ позиции/Автор/Ссылка/
Награды/

Произведение

1. Михаил Абрамов  http://www.proza.ru/2007/05/27-63
«Номинант конкурса»

«Cерый Волк в воспоминаниях современников»
Михаил Абрамов

КРАСНАЯ ШАПОЧКА.

В нем не было лоска, а шарм, несомненно, был. Харизма, как теперь говорят.

Душой был мягок, даже застенчив, но прятал эту ранимость под маской злобной грубости. Появлялся неожиданно, не церемонясь.

Помню, встретила его однажды в лесу. Шерсть дыбом, глаза яркие, голодные.

- Ну как там бабушка? - огорошил меня.

Никак не ожидала, что он думает о ней, помнит. Надо сказать, я тогда молода, глупа была. Бабушка болела, а мне все нипочем, шла не торопясь, по пути рвала цветы, собирала в букеты.

Когда пришла, он лежал в постели и дрожал, как в лихорадке.

- Сволочь я, - рыдал он и плакал, - съел старуху. Нет мне прощения.

Его знобило, зуб на зуб не попадал. Страшен и жалок.

- Да что ж теперь убиваться. Она б все равно померла, - растерялась я.

Любила я его тогда, выродка беспутного. Прилегла к нему, согреть хотела.

Начал он обнимать меня своими большими руками, а глазами жаркими, волчьими, так и пожирает. Да что там...


***

СЕМЕРО КОЗЛЯТ.

Было нас семеро. Жили мы тесно, но дружно.

Только Черный козленок... Тяжело, конечно, об этом. Ладно, забудем. Это мамино дело. Одним словом – отца не было. Мать одна билась, как могла. А мы в доме взаперти сидели. А поиграть-то хочется. Вот мы Черного и лупили. Он хоть и маленький, а смышленый гад был. В часах прятался, никто этого не знал, конечно.

Да, так о Волке. Ох и артист! Какие концерты выдавал, какими голосами пел, какие трюки выкидывал! Как-то пришел весь вымазанный в муку и, как всегда, пьяный - да как заголосит по-козлиному. Мы от смеха чуть животы не надорвали. А Черный козленок дурачком прикинулся, вроде поверил, что это мама-коза пришла, и дверь открыл. Волчара злой был и на расправу скор. Всех заглотал, а Черный козленок в часах пересидел.

Волк с перепоя тут же и заснул с полным животом, хоть это и не полезно. Он вообще не больно смышленый был, да это волкам и не надо. Волк – он не умом, а клыками славен. Был бы умен, так давно бы собакой стал. Тут мамаша вернулась, и Черный козленок не удержался, расхвастался, как он в часах прятался. А что Волка впустил – не сказал. Ну мамаша быстро нашлась, спасла нас.
Только Черный козленок... Тяжело, конечно, об этом.

***

ЯГНЕНОК

Свиреп был, конечно, но старался, чтоб все по закону. То есть сильный, само собой, прав, но в рамках законности. Произвол позволял, но как последнее средство. Когда, скажем, голодный.

Я сплоховал, не послушал старших, умничал, пошел на водопой один - и как раз попался Волку на голодный желудок. Но и мучимый голодом, все равно, он не разорвал меня на месте, а стал выяснять, чистое ли у меня, как он выразился, рыло. Много других вопросов задавал. Например, не я ли ему нагрубил в запрошлом лете. Надо сказать, что грубость и грубиянов, особенно ягнят грубиянов, - не любил. Это, кстати, даже очень хорошо, и много помогает в воспитании молодежи, за что ему большое спасибо.

Да, мне не повезло, но это не причина, чтобы поносить его на всех углах и подрывать авторитет власти и законности. И вообще судить Волка надо по волчьим законам, а не по овечьим. А злобы во мне нет. Простил я его.

***
ИВАН-ЦАРЕВИЧ.

Знаю, слышал я эти сплетни, что он во Франции Красную Шапочку прямо на глазах у бабушки...

Сколько наших парней из-за этих заморских штучек в беду попали! Взять хоть Эдуарда Стрельцова, ведь он не хуже Пеле начинал, если б не эта шведская шлюха.
 
И ведь брехня кругом. Хорошо известно, что он бабушку из деликатности первой съел, а уже потом с Красной Шапочкой... А что ему прикажете делать было, когда Красная Шапочка начала донимать его своими дурацкими вопросами, зачем у тебя то большое, да зачем у тебя это большое? Да еще под одеялом. Кто бы тут удержался?

Теперь случай с семью козлятами в Германии. Неприятный эпизод, но ведь никто не пострадал. Всех козлят вернули целехонькими. Так чего шум подымать? Ну, там умеют раздуть из мухи слона.

С ягненком, да, позорная картина. Но мы потом собрали общее собрание отары и все овцы и бараны, как один, проблеяли, что Волк погорячился, но и ягненок тоже был неправ. Чем неправ? Ну как вам сказать... У ягненка действительно рыло-то не совсем чистое было. Об этом не принято говорить, дескать, политически не корректно, но в облике ягненка было что-то восточное. Ну, вы понимаете... А без Волка отаре нельзя – развалится. Некому будет дисциплину держать и ягнят воспитывать.

И не главное это все. Главное - что служака Серый Волк каких мало. Ему что не поручишь - разобьется, но сделает. Особенно, если обмануть надо или украсть. Четыре дня обслуживал царя Афрона, прикинувшись женой его, Еленой Прекрасной, - и царь не то что не заметил, а счастлив был. Вот это служба! А потом у царя Долмата три дня конем златогривым отработал. И ни Долмат, ни дворня опознать не смогли. И кобылы ухом не повели, а только ржали радостно и копытами били! Кто б так смог? Второго такого не было и нет!

А вы говорите того задрал, да этого съел... Он и у меня коня прямо из под седла увел. Разбойник – да. Вор и обманщик – возможно. Убийца – допустим. Ну и что? А положите на весы, что он для Царства сделал. Что перевесит? То-то! Народный характер перевесит! Вот что перевесит!

Иван-Царевич (Иван-дурак)

2. Александр Андриевский  http://www.proza.ru/2019/03/27/1469

«Сигнал...»
Александр Андриевский

Во второй половине восьмидесятых двадцатого века, произошла история, которую я услышал от одного из своих знакомых. Он утверждал, что рассказанная им история, имела место быть.      

Вскоре, после того как М.С. Горбачёв стал  главой Советского Союза,  он начал свою знаменитую перестройку и объявил борьбу пьянству и алкоголизму. Начал  её новый глава государства с уничтожения виноградников в республиках, где он растёт. Не оставил без своего пристального внимания и борьбу с самогоноварением.

О самогоноварении граждане Советского Союза имели представление  из известных фильмов Леонида Гайдая: " Самогонщики", " Пёс Барбос и необычайный кросс". В этих фильмах роли самогонщиков сыграли известные актёры Юрий Никулин, Евгений Моргунов и Георгий Вицин. 

История, рассказанная одним из моих знакомых, была проста по содержанию. В ней не было ничего необычного. Впрочем, об этом судить читателю. Я попытаюсь рассказать её так, как услышал и увидел в его исполнении небольшой спектакль, разыгранный им перед своими слушателями. Этот импровизированный спектакль можно было бы назвать " театром одного актёра", до того он интересно и смешно он изображал  героев, о которых рассказывал. 
      
***    
Итак, в одном небольшом городе жил мужик. Он жил в однокомнатной квартире с женой. У него в собственности был самогонный аппарат. В общем, имел он в хозяйстве, нужную для себя вещь, вернее аппарат.   

После того, как Горбачёв объявил борьбу пьянству и алкоголизму, этот мужик стал часто задумываться о том, что в новые времена стало опасно гнать самогонку.

" Может получиться, что кто -нибудь из знакомых сообщит в милицию о том, что я гоню самогонку и продаю её. Придёт милиционер в нашу квартиру и найдёт в ней самогонный аппарат. Ему потом не докажешь, что гонишь самогонку для себя. Он, как известно, находится при исполнении служебных обязанностей. Хочешь, не хочешь, но лишишься аппарата. Тебя за него ещё и оштрафуют. Лучше будет, если ты, заранее решить, что делать с ним. От самогонного аппарата нужно избавиться", - частенько думал мужик.
Один раз, после того как он выгнал он десятилитровую бутыль самогонки, решил представить себе , как может произойти всё, о чём думает. Чтобы всё, выглядело убедительно, решил сыграть для  себя роль и гражданина, который гонит самогон,  и роль участкового милиционера, который пришёл  к нему по "сигналу" от соседей. Естественно, что для убедительности  выпил немного самогонки, закусил её хлебом,  луком и салом с чесноком, затем взял самогонный аппарат и поставил его в голове двухкомнатной деревянной кровати, что стояла в комнате и прикрыл его новым покрывалом.          
После всех приготовлений к "неожиданному" визиту участкового милиционера, вышел на лестничную площадку, постучал в дверь своей квартиры и громким  голосом продублировал :- Тук -тук -тук! Здесь живёт гражданин Пупкин Иван Сидорович?  Я участковый вашего микрорайона, старшина  милиции Михеев Леонид Николаевич. Открывайте дверь квартиры.

Здравствуйте, гражданин Пупкин.  К нам поступил сигнал от ваших соседей на вас. Они утверждают, что вы гоните самогон и пьёте его.   

Вы утверждаете, что не пьёте самогонку? Хорошо! Я верю вам. Что-то горло у меня пересохло. Стаканчик водички не соизволите мне дать. У вас есть морс? Не откажусь.

М-м-м-да вкусный морс! Первачок? Говорите, что нет? Извините, я имел в виду первый сорт. Небось ореховой скорлупой или ванилью пользуетесь, когда гоните этот "морс?" Между прочим, хороший морс! По мозгам " бьёт". Пожалуй, ещё стаканчик морса, с вашего разрешения я...накачу, то есть выпью. Разрешите приступить к осмотру вашей квартиры? Посмотрим, есть ли у вас в  наличии самогонный аппарат. Ага! Нет, говорите? Пройдёмте  в комнату.

Скажите мне, гражданин Пупкин, что за тряпки лежат за головкой кровати? Не знаете? Жена, говорите утром положила? Тряпочки-то поднимите, пожалуйста! Под ними спрятан самогонный аппарат. Вот он голубчик, где лежит! Некрасиво, Иван Сидорович, обманывать! Некрасиво! А я уже поверил вам. У вас такие честные глаза! Разочарован.

***    

- Тук -тук - тук,- говорил  хозяин квартиры, когда стучал в свою  дверь второй раз.

- К вам да-да! Можно войти? Если не ошибаюсь, то  вы, гражданин Пупкин Иван Сидорович?

- Не ошибся говорите? Спасибо! Иван Сидорович. Расставим точки по местам. Представляться вам не буду, потому что вы знаете о том, что я участковый вашего микрорайона, старшина милиции Михеев  Леонид Николаевич. Перейдём к существу дела, из-за которого я пришёл к вам.

В наше отделение милиции поступил сигнал от ваших соседей. Они сообщают , что вы гоните самогонку. О том , что вы её не только гоните, но и пьёте, я могу только догадываться. Если не ошибаюсь, то вы закусываете её не только хлебушком, но также  лучком и чесночком. Не ошибаюсь, Иван Сидорович? Спасибо! Выходит, что угадал? Не потерял я нюх, оказывается? Это меня радует!   

Скажу вам честно: об этом я сразу догадался, стоило мне открыть дверь вашей квартиры.

Вы, спрашиваете меня, как я догадался? Скажу вам честно: очень просто! Открывал дверь вашей квартиры и услышал эти запахи. Запахи лука и чеснока ни с какими другими запахами перепутать невозможно. Они, так сказать... Вы, правильно сказали: специфические.

***

Гражданин Пупкин, будьте добры, налейте мне стаканчик воды. Что-то в горле у меня пересыхает.
Толи от волнения, толи жирного  жирного поел ?

Вы морсик предлагаете? Благодарю вас! Не откажусь, конечно! Какой он холодный! Спасибо! Чудесный морс. Первачок?

Иван Сидорович. Морс у вас  высшего класса. Я хотел сказать первого класса. Очень он мне понравился! С вашего разрешения я ещё стаканчик морса накачу, в смысле выпью. Между прочим: вы, попробуйте в него добавить немного кедровых орех, вернее, скорлупу от кедровых орехов, хотел сказать. Что-то волнуюсь я, понимаете ли... Здорово получится! Поверьте! Проверено! После того как добавите, в морс скорлупу от кедровых орехов, потихоньку пейте его и закусывайте. Можно хлебом  и салом закусывать. Лук и чеснок, тоже подойдут. И грибочки  подойдут для него. Между прочим: квашенная капуста - мировецкая закусь! Она тоже подойдёт к нему. И селёдка пойдёт. Она пойдёт даже без "шубы"... не замёрзнет! Я  пошутил, конечно. Селёдка, скажу вам, по секрету: очень хорошая закуска. Жизненным опытом, так сказать, поделился с вами. Я сам-то  не пью  спиртное, но всё равно  опыт кое какой имеется, так сказать.   
   
***

Иван Сидорович. Разрешите мне пройти в комнату и проверить её на наличие самогонного аппарата? Кстати: вы же знаете, что при обыске нужен понятой? Значит, знаете? Хорошо! Вот вы и будете понятым. Поняли? Прекрасно! Если вы поняли, то теперь вы понятой! Ничего особенного вам делать не нужно. Вы только смотрите, а я буду искать самогонный аппарат.

Что-то я пить захотел. Стаканчик водички мне налейте, пожалуйста. И от морса я не откажусь! Ой, какой он холодный! Только что из холодильника, говорите? Самое то, что нужно! М-м-м! Вкуснота! Кха-кха- кха! Первачок, если не ошибаюсь? Извините! Хотел сказать, что " морс" - первый сорт, поэтому немного ошибся. С вашего разрешения, я ещё накачу немного морса, то есть выпью морса.

Выпили немного морса, а сейчас проверим комнату на наличие самогонного аппарата. Что-то неохота мне всю комнату проверять. Открывайте, шифоньер. Ага! Спасибо! А что там, за тряпками, в правом углу? Не знаете? Это вещи жены говорите? Вы их в сторону положите, пожалуйста. Стоп-стоп! Не спешите! Вот он аппарат! Из нержавейки сделан. Красавец!

 Эх, Иван Сидорович! Огорчили вы меня! Огорчили! Теперь, для порядка составим протокол и можете быть свободны. Задерживать вас не имею права. Будьте добры, налейте мне полстакана морса. После праведных трудов  можно немного и морсом расслабиться. Так вы говорите, что сами морс гоните? В смысле делаете?

***    

Сидит мужик в кухне и думает:" Оказывается не так-то просто спрятать самогонный аппарат? Его легче выкрасить и выбросить, чем прятать в квартире от милиции, потому что его всё равно найдут. Даже не знаю, что делать с ним? Надо подумать над этим вопросом, но стук во входную дверь прервал его размышления.

- Кого это нелёгкая принесла?- проговорил он и пошёл в прихожую квартиры.
 
Стоявший на лестничной площадке лейтенант милиции проговорил, указывая рукой на его соседа Мишку Васильева:- Понятой Михаил Васильев. Ваш сосед со второго этажа. Самогон не гоните? Мы слышали, что вы что-то недавно говорили о самогонке.
      
- Нету у меня самогонки. Брал немного на день рождения жены у таксиста, в городе, но теперь её нет, - ответил участковому милиционеру мужик.- Ваши заходили ко мне в гости и выпили самогонку. У жены теперь будет безалкогольным день рождения. Пусть ведёт трезвый образ жизни, как все нормальные люди. Сейчас уже никого безалкогольной свадьбой  не удивишь. Так что никто не удивится
безалкогольному дню рождения. На её  дне рождения  будем пить соки. Здоровее будем! Со спиртным нужно  завязывать.

3. Ирина Антипина   http://www.proza.ru/2017/01/12/1666

«Разговор с предполагаемым издателем»
Ирина Антипина

Кабинет был большой. Просторный. Стол Главного редактора, Новожилова Ивана Ивановича радовал глаз девственной чистотой. Только массивный письменный прибор громоздился на огромной столешнице, покрытой зеленым с проплешинами сукном. Каким-то странным образом эти проплешины гармонировали с небольшими проплешинами на голове моего визави.

В углу кабинета, на стильной тумбочке кокетливо пристроилась клетка с попугаем. Рядом – большой аквариум. На окне цветочки. Фиалки узамбарские. Красота! Ну, прям школьный кабинет биологии, а не литературная редакция.

- Ну-с? – произнес Иван Иванович.
- Что ну-с? – удивилась я.
- Вот и я говорю, что? Мелкотемье, голубушка, мел-ко-темь-е… Ну, что это у вас? – главный редактор почесал карандашом за ухом.
- Где? – я округлила глаза.– Что?
- Вот и я говорю, что? – повторила плешивая голова. – Какие-то женщины, бурундучки, солнышки. – Мелко все это… Мел-ко. А где социальная направленность, политическая подоплека, острота момента?
- Чего острота? - не поняла я.
- Момента, голубушка, момента, - любитель птичек и рыбок что-то вдохновенно чиркал на титульном листе моей выстраданной рукописи. – Где Крымнаш? ЖКХ? Пенсионеры и бюджетники? Где?

- Простите, – удивилась я, – это литературная редакция?
- Редакция-то литературная! Только темы у вас мелковаты.
- Почему мелковаты? Я о любви пишу. Любовь – это не мелко, это очень даже глубоко... Вечная тема! Помните? "Любит? не любит? Я руки ломаю... И пальцы разбрасываю, разломавши, так рвут загадав и пускают по маю венчики встречных ромашек», – процитировала я любимого поэта.
- Это что, вы написали?
Я покачала головой, улыбнулась.
- Щипачев что ль? Тот, который «Любовь не вздохи на скамейке…»
Я пришибленно молчала.

- Что вы мне голову тут морочите: венчики, ромашки. У нас план! Редакционный портфель переполнен, а вы о какой-то там любви говорите.
- Не о какой-то, – начала я обиженно, – а о высокой: к женщине, мужчине, детям, Родине, наконец… Матери…
- Погодите… Какой матери? – Иван Иванович нервно постучал пальцами по массивной столешнице.– Да, погодите вы со своей любовью… У вас деньги есть, сто тысяч?
- В долг?
- Какой долг? Издеваетесь? – главный редактор, не мигая, выжидательно смотрел на меня. – Вы издаваться хотите?
- Да уже, кажется, и не хочу.

- Как это не хочу? – Иван Иванович снова почесал за ухом. - Все хотят! Вот вы пишете: женщина, бурундучок, солнышко… Хорошо… Это же можно в сборник «Юного натуралиста», например.
- Не хочу я в сборник с натуралистами.
- Тогда в «Медицинский журнал». Что-то вы там о поджелудочной писали… Боткинской больнице… Нет, – редактор заглянул в рукопись, – не Боткинской, кажется, Склифосовского...
- Простите, – перебила я его, – это, правда, литературная редакция? Я, вообще, туда попала?
- Туда, туда… Деньги у вас есть? Можно и малой кровью, в мягком переплете.
- Какой кровью? Чьей? - испугалась я. - В каком переплете?
- Мягком… Не понятно, что ль? Это будет дешевле.

- Вы что, хотите, чтобы я на свои деньги издавалась? – до меня, наконец, стал доходить смысл слов Ивана Ивановича.
- Конечно! Все так делают…
- Ну… Я не готова, – промямлил, в моем лице, начинающий писатель.
- Так идите и готовьтесь, – ласково так, по-отечески, почти прошептал Иван Иванович.
- Как готовиться? Рукопись же – вот она, у вас на столе… Готовая!
- А я вам говорю, редакционный портфель переполнен. План утвержден наверху. Хотите вне плана? Договоримся! – голос Ивана Ивановича обрел стальную твердость. – Готовьтесь, собирайте деньги. Соберете, тогда приходите. Тогда издадим. Обязательно!

- А как же мое мелкотемье: бурундучки, солнышки, любовь?
- Милочка моя, за ваши деньги любое мелкотемье издать можно. Было бы желание…

Я вышла из «биологического кабинета» с твердым убеждением больше никогда туда не возвращаться…

4. Я.Архипов  http://www.proza.ru/2018/03/26/1235

«Сквозь инспекторский надзор»
Ян Архипов
 
К приёму инспектора по пожарной безопасности всё было готово: датчики сигнализирующие о наличии дыма в воздухе перепроверены  и подключены, огнетушители, срок годности которых истёк-заменены на новые или перезаряжены, стенды с инструментами для пожаротушения-топорами, вёдрами, крюками, ломами  и красными лопатами укомплектованы. И даже песок в ящике очищен от мусора. В ящиках с песком, если  долго туда не заглядывать, как-то сам собою начинает появляться мусор- бумажки, огрызки и прочая всячина. Планы эвакуации через запасные выходы висели на своих местах. Завхоз учреждения Павел Петрович заставил техничек очистить от пыли и помыть лестницы и лестничные площадки запасных выходов из здания. Пожарный шланг был перекручен, чтобы гарантировать, что на местах сгиба не будет течи и опять уложен на место.
 
  Павел Петрович даже нашёл в интернете информацию о том какие бывают огнетушители и когда какой применяется. Натолкнулся случайно даже на ответ, почему ведро пожарное имеет форму конуса. Он-то всегда думал, что это для того, чтобы вёдра не воровали. Кому понадобится такое неудобное ведро.  Хвалил про себя пожарное начальство за такую изобретательность. А оказалось, что ведро имеет форму конуса для того, чтобы зимой быстрее разбивать лёд в замёрзшем водоёме. Так-то. Век живи-век учись.
Инспектор всё не являлся, хотя и обещал именно  сегодня. Рабочий день закончился, но директор и завхоз остались ждать инспектора. Раз сказал-значит придёт.  У нег зюо работы много, задерживается.

  Инспектор пришёл около шести вечера. Еле ноги передвигал. Устал, видимо, за день, бедняга. Работает даже во внеурочное время. Директор провела его сразу же в свой кабинет, усадила в кресло и предложила чаю.
Инспектор был настолько уставшим, что видимо, просто не слышал предложения директора. Во всяком случае, не отреагировал. Сидел, закрыв глаза и опустив голову.

    Воцарилась неловкая длительная пауза и директор забеспокоилась –не заснул бы он здесь в кабинете совсем. Что они потом делать будут?
-Вы слышите меня? –спросила она тихо, но напряжённо.
Инспектор открыл глаза, обвёл медленно взглядом кабинет и сказал:
-Не беспокойтесь, я всё прекрасно слышу и понимаю-
А потом, после небольшой паузы сообщил директору, что та должна заплатить  ему десять тысяч рублей за проверку пожарной безопасности учреждения.
-Но Вы ведь не смотрели даже- возразила осторожно директор.
Инспектор обиделся, словно его заподозрили в чём-то незаконном.
- Да если я начну проверять-сказал он угрожающе, -то вам придётся гораздо больше платить-
И в самом деле, к чему судьбу искушать? Заплатили, Акт подписали. После этого инспектор всё-таки выпил чаю и, опираясь на подставившего плечо завхоза, покинул помещение.
Директор  вздохнула.
На следующей неделе ждали представителя санэпиднадзора.

5. Владимир Белик   http://www.proza.ru/2017/12/09/2024

«Я тебя рисую»
Владимир Белик

Сельский художник Варфоломей Кузьмич Мошонков рисовал обнажённую натуру. В её роли выступала бывшая колхозная доярка, а ныне бизнес-вумен, учредитель и владелица ООО "Сливки, Молоко, Сметана", а если коротко, ООО СМС, Серафима Васильевна Прекрасина, которая украла пол-колхоза, а что не похитила, то скупила за бесценок, и теперь сама заменяла в их селе это крупное товарное хозяйство. Мошонков был достойным продолжателем традиций Рубенса с Тицианом, поэтому позирующая полностью голой бизнесменша была пышкой весом под центнер. Художник-эротоман с наслаждением выводил на холсте бидоновидные буфера Серафимы Васильевны, её светлокоричневые соски величиной в не самую маленькую сливу, такого же цвета ареолы вокруг них, в диаметре с кулак здоровенного мужика. Сам мастер кисти был мелок, худощав, плюгав, правда с большим мужским достоинством, которое болталось меж его ног чуть не до колен. А какое у Серафимы бедро, нет, бедрище в соблазнительном боковом Данаевском изгибе! Двумя пальчиками, чтоб не уколоться, сочная женщина держала пурпурно-красную розу.

-Долго ещё, Варфолик?-вдруг протяжно и немного капризно спросила Симочка, так они друг друга называли.

-Я писааать сильнааа хааачу! Когдааа уже перерыв?-кокетливо добавила Прекрасина. Она косила под московскую светскую львицу, поэтому говорила растягивая слова да налегая на букву а.

Серафима Васильевна со своим супругом, бывшим колхозным комбайнёром , а ныне гламурным бездельником-алкоголиком, Гаврилой Пантелеймоновичем Прекрасиным увлекалась античностью. Сельский маэстро живописи и портрета её изображал, в данный момент, в неком древнегреческо-римском стиле, адаптированном под теперешнее время. Такой гибрид из Афродиты да секс-бомбы из раздела порно "большие дойки и жопы". А недавно нарисовал Гаврика, все так называли мужа Симочки в их утончённой тусовке сельской элиты, в виде Аполлона. И когда тот посетовал, "чего , мол, такой маленький намалевал, ты чё офигел?!", Мошонков ему популярно разъяснил, "что так надо по канонам античной красоты и аристократизьма, понятно???!!!". Он и себе значительно укоротил на своём автопортрете ню, а с большими хренами в древности ходили да скакали разные сатиры, кентавры и прочие козлы.

-Симочка, дорогая, сейчас дорисую твой лобочек и перерывчик, минуточку, эээ...- тоном великого мэтра ответил, хотящей срочно в туалет натурщице, Варфоломей Кузьмич, старательно выводя при этом густые чёрные заросли в форме немаленького треугольника над её плотно сжатыми полными ногами. Он увлекался творчеством одного знаменитого итальянского уже очень престарелого режиссёра эротического кино, пересматривал его фильмы, и там все героини были с очень волосатыми письками. Поэтому категорически возражал, когда Симочка только лишь заговаривала о эпиляции.

-Да, я усцыкаюсь, когда уже перерыв???!!!-просто заорала Серафима вполне по-деревенски без этих всех подражаний под томную москвичку.

-Всё, Солнышко! Полчасика отдохни... -нехотя прервался от любимого своего занятия сельский мастер изобразительного искусства.

Куря сигару и отдыхая в кресле-качалке, Варфоломей вспомнил себя молодым, начинающим свою творческую жизнь, художником. Как выводил днём белой краской на красном кумаче ненавистные лозунги, типа, "Партия- честь, ум и совесть нашей эпохи!" "Пятилетку- в четыре года!" "Родине- рекордные урожаи, надои, ударный труд!" и тому подобное, также рисовал плакаты для села с колхозницей и рабочим, про интернациональную дружбу союзных республик, а ещё пролетариев всего мира с разным цветом кожи и волос на голове, разрезом глаз, да обоих Ильичей, одного бровастого, а другого с бородкой, чаще с большущей лысиной, иногда в кепке. За то ночами ему позировали некоторые молоденькие крепкие, грудасто-попастые румянощёкие колхозницы. Птичница Глаша, свинарка Маша, звеньевая полеводческой бригады Наташа! И Тося- повариха... Ммм... До чего хороша была!

Но самая любимая- юная доярочка Симочка, в то время Бандурко. Она тогда такая хрупкая ещё девонька, всего семьдесят двух килограммов веса... И как подрался из за неё с Гаврилой Прекрасиным, далёким от гламура в те суровые времена,  будущим её мужем, активным комсомольцем и сельским спортсмэном. Вернее хорошо получил от него...

Но с тех пор у Гаврика испарилась вся ревность, он зависел от жены, жил и бухал за её счёт, был всем доволен. В последнее время Гаврила пристрастился к сочинительству стишков и считался на селе поэтом. А свои вирши он посвящал супруге Варфоломея Антонине Сидоровне Мошонковой, в девичестве. Прокопенко, тоже даме с пышными формами, правда немного в этом уступавшая Симочке.

На что муж-художник смотрел снисходительно, ведь они все свободные продвинутые люди Искусства. И Антонина была для Гаврилы тем же, что его жена Симочка для Варфоломея.

Какие обиды? Ревности? 1:1, ничья, паритет..

"И как так получилось, что любя друг друга, мы вышли замуж-женились на других?"- в уме который раз горько вопрошал Варфоломей Кузьмич думая об ушедшей писять Серафиме.

"Видно так дано нам возвышенным творческим личностям, жить раздельно, чтобы не утонуть в рутине долгих лет брака и разлюбить друг друга, возненавидеть в итоге. А так сохранилась любовь у нас.."-продолжал невесело мыслить немолодой седовласый художник.

И вот рисуя, в те отдалённые, не близкие нам годы, портреты этих молодых селянок, он иногда в их страстном трудовом порыве изображённом на картине, в виде наклона с высыпанием из ведра корма цыплятам-поросятам-телятам, показывал кусочек нечаянно вывалившейся немаленькой сисечки. Или перед зрителями представали полненькие гладкие ножки этих сдобных красоток, из-за ветра задравшего их подол. Прям интерпретировал к колхозно-сельским реалиям и условиям эту уже легендарную сцену из фильма с Мэрлин Монро, в различных её вариациях. Такой коварный ветер...

Девушкам это очень нравилось и они с удовольствием позировали Валику, так тогда называли на селе его. Потом он, вообще, обнаглел и начал им рисовать сиськи целиком, якобы, случайно торчащие из декольте их цветастых ситцевых платьиц, и даже полностью голыми, например, купающимися.

А самый большой скандал, среди жителей села, произвела работа этого молодого дарования "Повариха даёт грудь комсомольцу", в которой колхозный парторг Сидор Прокопенко узнал свою дочь Тосю. Да-да-да!!! Будущую вторую половинку Варфоломея.

Апофеозом же всего кошмара стала организация свободным художником в райцентре выставки под открытым небом, которую первый секретарь райкома партии дал указание снести при помощи бульдозера. И тогда Варфоломея Мошонкова исключили из комсомола, выгнали с работы за пропаганду разврата и чуждого советским людям образа жизни. Также его раздолбали в районной газете в опубликованном там о нём фельетоне под названием "Художник от слова худо, или Вы чьих будете, Мошонков?". И он даже некоторое время стоял на учёте у психиатра. Досталось и дёвчонкам, опознанных на полотнах молодого непризнанного гонимого опального живописца. Все из них прекратили с бедолагой общаться, отвернулись, кроме Симочки и Тоси, его будущей жены, которая пошла против воли своего  отца. И с тех пор сельский художник считал себя диссидентом, пострадавшим в борьбе, с гнобящим такие творческие свободолюбивые личности как он, тоталитарным режимом, что любил подчёркивать всегда со всеми в разговорах....

Варфоломей Кузьмич Мошонков прервался от приятных и не очень воспоминаний. Он встал, взял кисть, подошёл к мольберту и начал звать свою такую любимую, обожаемую восхитительную натурщицу и Музу:

-Серафима Васильевна, Солнце моё, Симочка! Где ты?

Я ТЕБЯ РИСУЮ...

6. Леонид Блох   http://www.proza.ru/2019/04/05/1238

«Жили у бабуси»
Леонид Блох

В деревне к ноябрю остаются только свои, местные. Как птицы улетают на юга, так и городские жители к этой поре снимаются на зимние квартиры.

А в деревне становится тихо. Кому шуметь-то? Старики одни да домашние животные двух типов.

Первый тип – полезный, куры там, поросята и другое подспорье в питании.

Второй тип – бесполезный или друзья человека. Собаки, кошки и один бывший тракторист по имени Лёха, перешедший в разряд друзей человека в  прошлом году. Когда сумел выкопать с фермерского поля картофеля больше, чем бригада рабочих самого фермера. А как же. Они же – люди подневольные, за мизерную зарплату в грязи возятся. А Лёха работал на рассвете, в охотку, тут же сбывая товар малоземельным и не приспособленным к физическим усилиям соседям. Прямая заинтересованность в результатах труда!

Короче, Склифософский! Это мне так жена говорит, когда я тост формулирую, путаясь в зубах языком, а желудочные соки точат гостей изнутри.

***

В этой деревне живет себе одинокая женщина Мария. Спокойная крестьянка  шестидесяти лет. Так ей же волноваться особо и не о чем. Дети выросли и разъехались. Внуки подросли на стороне. Пенсию получает. Дом теплый, когда натопишь. И дрова запасены. Чего беспокоиться?

Но повод нашелся. Стало Марию не узнать. Вот об этом наш рассказ.

***

– Лёля! – крикнула со двора Мария.

Это она супруге Петра Исаича, Лёле, крикнула, потому что войти к ним постеснялась. У них две здоровые собаки проживают, поэтому лучше не входить, а покричать.

Пётр Исаевич с Лёлей в деревне круглосуточно живут. И круглогодично тоже. Люди степенные, не очень молодые. Чем занимаются – непонятно, на что живут – тем более. Лёля, та хоть огород сажает, по хозяйству носится. А супруг ейный в дому сидит, выходит редко, кислородные ванны, типа, примет и обратно.

Так вот. Крикнула Мария, вызвала Лёлю. На крик выскочили собаки, знающие Марию только с положительной стороны, и сама Лёля.

– Привет, Мария, – сказала Лёля.

– Ой, Лёля, – не скрывала своей печали Мария. – Беда у меня.

Лёля закурила, чтобы спокойней перенести неприятные известия. Собаки понимающе притихли. И даже перестали писать, где попало.

А Мария начала свой рассказ:

– Ты же знаешь, Лёля, что у меня, спасибо дочери, куры в сарае поселились. И с ними петух. За питание и ночлег эти пернатые расплачиваются со мной яйцами. Сутки – с каждой по яйцу. Петух у них сторожем служит.

– Приемлемо, – кивнула Лёля.

– Но в прошлом месяце мой старший сын, Анатолий, ты знаешь его, Лёля, хотя ни разу трезвым и не видела.

– Чего уж, – ответила Лёля.

– Так вот, мой старший сын, находясь на службе, то есть копателем на городском кладбище, получил от благодарной родственницы покойного в подарок взрослого гуся.

– Бывает, – сказала Лёля.

– И Анатолий, не найдя другого решения возникшей проблемы, подарил этого гуся мне.

– Дети должны помнить и чтить родителей, – одобрила поступок сына Марии Лёля.

– Хороший такой, беленький, – Мария утерла глаза краешком платка, надетого ею на голову в связи с неблагоприятными погодными условиями. – Тишкой прозвали.

– Радуюсь с тобой, Мария, – тепло сказала Лёля. – Мы издали знакомы с Тишкой, хотя нас друг другу и не представляли.

– Хороший такой, беленький, – повторила Мария.

– Само собой, – нетерпеливо ответила Лёля.

– Но, понимаешь, – тон Марии стал жестче, слезы вдруг подсохли сами по себе, – мало того, что пользы никакой! Так он, гад, постоянно корм куриный переворачивает, воду проливает, яйца разбивает. И главное – петуха притесняет, роняя его авторитет. Чем понижает яйценоскость! Зачем, спрашивается, мне эти нервы взамен куриных яиц?

Чувствовалось, что Мария специально накручивает себя.

– Прискорбно, – согласилась Лёля.

– Вот я и решила Тишку зарезать, – вздохнула Мария.

Лёля на всякий случай бросила взгляд на птичник Марии, но, увидев расхаживающего белого гуся, улыбнулась.

– Непростое это оказалось дело, – вздохнула Мария.

– Убивать не каждый способен, – кивнула Лёля.

– Я сначала к сыну, Анатолию, – продолжила свой рассказ Мария. – Убей, говорю, Тишку. А он, вот зачем ты, мать, в смысле, твою, мне имя его назвала? Сказала бы, убей гуся. Вопросов бы не возникло.

Я говорю ему, прости, сынок, хоть ему и тридцать восемь, а все ж сынок. Забудь, говорю, имя его, убей гуся.

– Теперь не забыть, – покачал головой Анатолий. – Если только выпить немного. Да, и не перейти бы черту.

Я сбегала, конечно, в магазин. Налила Анатолию. Он выпил. Я за ним слежу.

– Ну? – спрашиваю.

– Чего ну? – отвечает сын.

– Забыл, как гуся зовут?

– Еще нет, – вздыхает и стакан тянет. – Главное, мать, черту не переступить.

Налила я еще. Анатолий выпил, бурча, что я его спаиваю.

Посидели мы. Смотрю, Анатолия ко сну клонит.

– Что, сынок, – спрашиваю с подвохом. – Как гуся моего зовут?

– Тишку-то? – интересуется Анатолий.

Я опять до магазина. Вернулась, тут же наливаю. Полный стакан.

– Черту, мать, не переступить бы, – просит Анатолий.

А я все про свое. Как, восклицаю, Тишку зовут?

– Не помню, мать, – с трудом отзывается Анатолий. – А черту-то я переступил.

И упал, Лёля, без памяти. Вот так. Три часа времени и полторы бутылки белой. Тишке под хвост. Больше я над сыном Анатолием экспериментировать не буду. Видно, эта черта у него совпадает с провалами в сознании. И является началом запоя.

– Познавательно, – сказала Лёля, снова закуривая.

– Я пошла по деревне, – продолжила Мария. – Почти все дома заколочены. Только шесть жилых. В трех бабы-одиночки проживают, в двух старики глубокие, которым не то, что топор поднять, а и до ветру сходить проблематично. А в шестой – Лёха-тракторист, получивший от фермера повреждения верхних конечностей. В наказание за высокую производительность труда при сборе не принадлежащей ему картошки.

– Диалектика, – вздохнула Лёля.

– Вот я и подумала, – осторожно произнесла Мария. – Может, Пётр Исаевич попробует?

– Что попробует? – переспросила Леля, не веря своим ушам.

– Тишку, – жалобно шепнула Мария.

– Ха, – ответила Лёля.

В это время на крыльцо, обеспокоенный долгим отсутствием супруги, вышел Пётр. Лёля взглянула на него изучающе. Мария тоже, несмело.

– Чего это вы? – занервничал Пётр.

– Ты, Мария, иди, – сказала Лёля. – Я потом забегу.

– Ладно, Лёля, – засуетилась соседка. – Не забудь только.

– Не забуду, – ответила Лёля, глядя в сторону птичника Марии.

Гусь расхаживал в загородке. Вокруг суетились куры. Петух стоял в углу, ожидая, пока Тишка поест.

– В мире домашних животных, – громко сказала Лёля.

– Ты о чем? – спросил Пётр Исаевич, поглаживая черного лабрадора по имени Флинт.

– Вот, – осторожно начала Лёля. – Мария просит гуся зарезать.

Впечатлительный Пётр тут же представил, как длинный кухонный нож вонзается в грудь белого гуся.

– Да нет, – фыркнула Лёля, понимающая мужа с полумысли. – Просто отрубить голову.

– А, – облегченно вздохнул Пётр. – Так это ж совсем другое дело. Это и я бы смог.

– Неужели? – насмешливо спросила Лёля.

– Запросто. Рыбу-то я чищу? Свежую.

– Так я пойду? – сказала Лёля. – Марию обрадую?

– Иди, – кивнул Пётр.

Он вернулся в комнату и налил тарелку борща, предвкушая. Долька чеснока и горбушка ржаного хлеба уже лежали на столе.

– Пошли, Петя, – в дом влетела Лёля. – Мария уже его поймала.

– Кого? – поинтересовался Пётр Исаевич, доставая сметану.

– Гуся! – крикнула Лёля. – Ты же обещал!

Петр посмотрел на борщ, потом на сметану, вздохнул и пошел за Лёлей к соседке. Остыть не успеет, подумал он.

Грустная Мария стояла с мешком у ног.

– А где гусь? – спросил Пётр, держа в левой руке топор.

– Там, – сказала Мария. И показала глазами на мешок.

– Дырку надо проделать, – предложил Пётр. – Для головы.

Мария заплакала, сунула мешок Лёле и помчалась в дом.

– Чего это она? – смело сказал Пётр. – Впечатлительная такая. В городе надо жить с такими нервами.

В это время Лёля ножницами отрезала край мешка. Гусь тут же высунул голову и сказал «га». Лёля сунула мешок Петру и убежала к себе. Покурить, наверно.

Петр стоял посреди двора с топором в одной руке и мешком, из которого торчала голова гуся, в другой. Мария и Лёля выглядывали из окон своих домов. Петух в загородке кричал «шайбу, шайбу!»

– Цирк им тут, – вздохнул Пётр и подумал о борще.

Он не знал, с чего начать. Гусь не хотел сидеть в мешке и рвался на свободу. Здоровый уже был, откормленный.

– Ты хоть, – сказал ему Пётр и для острастки погрозил топором.

Кому понравится, когда перед его носом размахивают острыми предметами? Гусь и рванулся что есть силы. Старая мешковина затрещала, и птица вырвалась из плена. Не увидев других объектов для мести, гусь предупреждающе зашипел и двинул на Петра Исаевича. Тот решил, что борщ все-таки остынет, и решительно направился к дому.

Гусь за ним.

На защиту хозяина выскочили обе собаки. Гусь взмахнул крыльями и угрожающе подлетел, что-то нервно бормоча. Буквально на несколько сантиметров. Пётр Исаевич и собаки наперегонки помчались к дому.

Успели. А петух громко так кукарекнул что-то обидное вслед. Типа, трус не играет в хоккей.

Есть борщ Петру в тот день расхотелось.

…Ночью в обоих домах спали плохо.

Мария вздыхала.

Лёля выходила на крыльцо курить.

Пётр Исаевич забывался, метался в полусне, шептал кому-то: «Беги!»

***

– Лёля! – крикнула Мария со двора следующим утром.

Там две собаки живут, если помните, поэтому лучше покричать.

– Привет, – задумчиво сказала Лёля.

– Передай Петру, – Мария застенчиво протянула Лёле плетеную корзинку с десятком домашних яиц. – За Тишку.

Лёля бросила взгляд на птичник Марии.

Белый гусь по-хозяйски ходил в загородке среди кур.

– Пусть живет, – улыбнулась Мария.

– Приемлемо, – одобрила Лёля.

7. Валентина Бутылина   http://www.proza.ru/2015/07/29/272

«И. Кант»
Валентина Бутылина
 
   Если бы не эта история, вряд ли бы запомнила, что читала в юности Канта. Тогда это было модно. А мои соседи по университетскому общежитию, математики, физики ходили в драных трико, с нечесаными волосами, презирали девичий макияж, но зато читали философов, слушали классическую музыку, были скалолазами. Я старалась не отставать, вот и эта книжка Канта досталась мне на летние выходные дни.
 
     И я взяла ее с собой в дорогу. Я сидела в прокуренном, грязном вагоне пригородного поезда, переполненного людьми,  и пыталась вникнуть в  мысли немецкого философа. Несмотря на то, что  ничего не понимала, упорно и по многу раз читала одни и те же строки. Каждое слово Канта по отдельности было понятно, но вникнуть в  смысл  не удавалось, что еще больше раззадоривало меня, будущего биолога.

    Со мной рядом оказался прапорщик, лет около тридцати,среднего роста, кареглазый шатен. И он ту же минуту  предложил  руку и сердце и жилье в каком-то поселке, куда его направили на срочную службу. Мне показалось, что такая спешка с женитьбой вызвана именно с новым его назначением... Впрочем, шансов у него не было никаких, он не отвечал образу моего идеала. Видимо, решив во что бы то ни стало выполнить свой замысел, прапорщик  бесцеремонно вырвал у меня книгу, тем самым принудив меня сообщить адрес родителей. И как оказалось, что армейский поселок был не так далеко от  нашего городка.

  Немыслимо рассердившись на непрошенного жениха за чудовищное похищение книги, в печали я прибыла в отчий дом. Ничего не было мне мило.

  На следующее утро одноклассник Коля из дома напротив пригласил нас с подругой отметить свою демобилизацию  из армии. Я все время выглядывала в окно из комнаты, где проходило застолье, и пропустила армейские воспоминания Николая, так как книга не выходила из головы. Не верилось, что она вернется ко мне.

  Через зеленую листву деревьев палисадника соседа виднелась наша хата с голубыми ставнями трех окон, садик с облепихой и деревцем рябины. Узкая улочка позволяла видеть даже щеколду на темно-красный двери, высокий забор и мостик  из нескольких досок у  ворот.

 Ближе к обеду подъехал незнакомый газик и остановился  возле наших ворот, и из него вышел, о Боже, прапорщик в парадной форме: брюки с ярко-красным кантом, фуражка  с таким же околышем. С ним был солдат, видимо, водитель. Уверенным шагом мой мучитель направился к воротам, и начал стучать. В  руке он держал томик Канта. С радостью я узнала предмет своего страдания по темно-синему переплету!

  А отец мой был хорошо выпивши уже с утра. Вижу, открывается калитка и выбегает взбешенный отец в майке и всклоченным чубом с … топором в руках.
   Я смотрела на них из своего укрытия почти в бессознательном состоянии.
  Сердце мое упало, ну, думаю, убежит сейчас прапорщик с книгой. Нисколько не испугавшись, и не  удивившись, он смело подошел к отцу о и чем-то заговорил. Отец внимательно слушал, и я с облегчением заметила,он выглядел размякшим и растерянным, и топор повис в руках ненужным грузом. В этот момент выбежала  подруга,  по моему наущению,  сбоку подкралась и вырвала книгу из рук прапорщика.

  Я спряталась за шторку и не видела, как уехала машина. Хотелось рыдать, но слез не было. Горели лицо и уши. Стали ватными ноги. Мне было ужасно стыдно за всех:за отца, за неудачливого жениха, за подругу, за себя.  И только вернувшаяся книга немного успокоила.

 А  философия И. Канта осталась непознанной,книгу пришлось вернуть в понедельник. 
 
 Было мне тогда 20 лет...

 Читала Канта  я в прокуренном вагоне,
 но книгу вырвал грубый солдафон,
 всем сердцем возлюбив меня мгновенно
 за умный вид и странный этот фон...

8. Варвара Бурун  http://proza.ru/2017/08/07/963

"Мужская доброта". Ироническая проза
Варвара Бурун
       
- Валерочка! Ты можешь остановиться у торгового центра на улице Молодежной? - с нежностью просит Люся мужа, после рабочего дня садясь в серебристого цвета "Тойоту", недавно приобретённую ими в кредит.
        - Зачем это?
        - Там сумки брендовые поступили, девчонки сообщили... Ты бы видел какие!
        -  Это которая по счёту?
        -  Ну ты же знаешь, как я неравнодушна к ним, да и моя последняя сумка уже вышла из моды, потрепалась... Ну, Валерочка, я мигом!..
        -  Знаю твои "мигом"...  Я не хочу торчать на стоянке голодный.
        -  Я куплю тебе сёмгочку, салат твой любимый "Цезарь", и ужин не надо будет готовить, - продолжала Люся с мольбой в глазах.

       Сёмга и цезарь взяли верх, и Валера отрезал:

        - Даю полчаса! Не управишься - будешь добираться сама!

       Люся понимала, что предстоит спринт, но желание удивить завтра сотрудниц перевесило.
      
        - Хорошо, Валера, я управлюсь...

          Она пулей влетела в распахнувшие свои объятия двери торгового центра. На счастье, людей было мало, не пришлось толкаться между ними.
          Вот заветный отдел сумок! Глаза разбегались от ассортимента, но Люся ещё через стекло увидела её! Белая, с чёрной окантовкой, саквояжиком, короткими твёрдыми ручками. Повертела в руках, посмотрела на себя в зеркало... Прелесть! Надо брать!
         Расплатившись за покупку, взглянула на часы... В запасе пятнадцать минут!  Пора в кулинарный отдел.
         Милая продавщица не спеша взвесила запечённый стейк сёмги и триста граммов салата «Цезарь», сложив их в прозрачные коробочки.
         Люся побежала в кассу. В кассах стояли очереди, не меньше пяти человек к каждой! Желающих не готовить ужин было много. Она нервничала... осталось семь минут! Только бы успеть...
 
         Из дверей торгового центра Люся также пулей и вылетела! "Ух, почти уложилась в отпущенное мужем время» - встревоженная, держа в руках два пакета, она направилась к машине.
       Тут зазвонил телефон - Катька, подруга. Люся ответила, надеясь, что муж увидел её появление. У Катьки было неотложное дело, и Люся, продолжая разговор, подошла к серебристой "Тойоте", открыла дверцу и плюхнулась на заднее сиденье, положив рядом пакеты. Она внимательно слушала подругу, а муж в это время завел мотор и стал выруливать со стоянки.
       Пообещав Катьке завтра приехать разрулить ситуацию, Люся наконец обратила свой взор на мужа и... ахнула! За рулём сидел совсем не Валера, а человек, со спины только напоминавший его. "Как так?" - чуть не крикнула она.
      
      - Послушайте! Где мой муж? Почему вы за рулём?
      
      - А почему я не должен сидеть в своей машине? -  улыбаясь, повернул к ней голову водитель.

        Тут Люся поняла что, впопыхах села в чужую машину, не посмотрев на номера. Другого цвета чехлы утвердили её догадку. В голове запрыгали мысли...
        Она точно запомнила то место, где стояла их машина... "Ну Валера, полчаса не мог вытерпеть! Мог бы позвонить, что уезжает, я бы не торопилась как сумасшедшая... Вот, в чужую машину села, какой ужас!!!"
    
          - А что же вы не остановили меня, когда я садилась в вашу машину?
    
          - Мне показалось, у вас что-то случилось, вы с такой тревогой на лице разговаривали по телефону. Моя жена ещё пару часов будет в центре, вот я и подумал, почему бы не помочь. Лучше, чем стоять без дела. Спросить сразу, куда везти не решался мешать вашему разговору по телефону. Могу повернуть обратно!
    
          - Да нет, теперь, пожалуйста, довезите до дома, я недалеко живу. Думаю, муж не дождался, а я села в вашу машину, очень похожую на нашу.

        Муж Люси  терпеть не мог ожидания и, чтобы не скучать, решил купить газету в киоске, который находился в нескольких метрах от центра. Развернув машину, он подъехал к киоску, купил "Московский комсомолец". Вернувшись, обнаружил, что его место занято. Он занял освободившееся место метрах в пяти от прежнего и стал ожидать жену.
       "Минута уже просрочена..." - отрываясь от газеты, отметил он. Тут увидел Люсю с телефоном у уха, которая не спросив ни о чем, садится в другую машину как к старому знакомому.
      
       "Подумала, что я, как всегда, не дождусь и заранее договорилась... И стёкла затонированны! Так, значит... Ну посмотрим, чем дело кончится?" - вскипел Валера и поехал вслед за ними.
      
       В поездке Люся «переваривала» историю подруги... и, подъезжая к дому,  спросила у водителя, сколько должна за проезд.
      
      - Да нисколько. Почему бы хорошенькой женщине не помочь. Мне достаточно будет знакомства с Вами, - ответил мужчина.
      Он стал открывать дверцу, помогая Люсе выйти из машины.
     -  Люся! - улыбаясь, она протянула руку доброму незнакомцу.
     -  Игорь! - ответил он рукопожатием и...
Тут к ним подскочил красный от гнева Валера, схватил жену за руку и  потащил в свою машину, оглядываясь и злобно сверля глазами Игоря.
 
      - Да ну вас, разбирайтесь сами без меня, - выкрикнул Игорь, садясь в машину.

9. Виктор Бухман   http://www.proza.ru/2019/03/03/677
Специальный Приз №3 «ЗА юбилейную 50-ю заявку в конкурсе «ВНЕКОНКУРСНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ»

«Реклама- сумасшедший двигатель всего»
Виктор Бухман

В нашей деревне, перед праздником 8 МАРТА, затишье. А мой друг Вася,решил провести репетицию праздника с нами, его друзьями.Решили попить чая. Пока он кипел в самоваре, Вася успел всем налить по полстакана 40 градусной, закусили малосольными огурчиками.
Санитар психбольницы Вася, как всегда, стал рассказывать о своих психбольных и упомянул о воздействии на них телелерекламы .

Этот момент жутко заинтересовал мою Матрену, любительницу телика, да и рекламы тоже. Вася продолжил:
-Один больной по кличке "Целитель", насмотревшись рекламы про геморрой по телику, стоящему в коридоре, решил тоже создать такую рекламу. Он принес металлические кнопки и после ухода больных в курилку,  до этого смотревших худфильм, положил по одной кнопочке на каждый стул и пошел тоже курить.

-В это время из палаты вышел другой больной по кличке "Металлоискатель", он проходя мимо стульев, сразу почувствовал, что-то железное. Его внимание остановилось на кнопках, не в силах справиться с собой, он быстрыми движениями рук, собрал все кнопки в свой карман и удалился в палату.

-Реклама по телику о геморрое закончилась, пришли больные из курилки, сели и стали смотреть продолжение фильма. "Целитель" пришел позже всех, он увидел сидящих больных и закричал: "Всем встать!"
От неожиданности все встали, и даже санитарка Нюра.

Осмотрев стулья, "Целитель" радостно стал кричать: "Я всех вылечил от геморроя"и забился в припадке, от нахлынувщего на него  счастья.
-Здесь подоспели мы, санитары-сказал Вася, -положили "Целителя" на койку, а главный врач, при осмотре больных объявил "Металлоискателю"  благодарность за ликвидацию ЧП и пообещал скоро выписать его.

Моя Матрена не удержалась и тоже рассказала об одном случае из телерекламы, но случившемся  в нашей деревне.
В телерекламе, которую смотрела Матрена показывали трех мужиков. Они при параде: в костюмах и галстуке, заходили в туалет и долго, перед оператором, справляли малую нужду ,а чтобы  это  было по-быстрее, им предлагалось какое-то лекарство для лечения.

Со слов Матрены, в прошлое лето, считай в июне, утречком, тоже трое умаявшихся мужиков , также разодетых,  вышли из такси,  подошли к нашему забору, по малой нужде. И стали  справлять ее, метясь в канавку , где лежал старый электрический кабель от трансформаторной будки, но им лекарство не понадобилось.
Вопрос был решен  кардинально, после получения  электроударной терапии, они справили  быстро не только малую нужду, но и большую. Спасибо  таксисту,он мужиков тепленькими засунул в машину и уехал.

Матрена все это видела, пока я спал и решила не будить меня, зная, как я буду переживать за свой забор.
Ну, а я тоже,  Матрене и Васе  рассказал случай, который произошел в соседней деревне. Мать  двенадцатилетнего  Шурика,  насмотрелась  рекламы про  заводы, которые  выпускают две хрустящие, вкусные палочки  и очень впечатлилась, изложенным в рекламе педагогическим примером.

На этом заводе изобрели станок,  который под руководством экскурсовода, автоматически заклеивал рот скотчем, любому существу,кто плохо отзывался  об их хрустящей левой палочке. Все это делалось при полном молчании присутствующих и родителей.
Агриппина решила использовать данный пед.прием . Уже в обед сын сказал, что больше не будет есть, такой ее поганый суп. Приготовленный Агриппиной скотч, наглухо ,заклеил Шурику рот. Шурик убежал из дома,скотч был отлеплен ,только с помощью его друзей.
Матрена и Вася, хотели перейти к чаю, но я их остановил.
- История про Агриппину еще не закончилась, друзья-сказал я.
-Шурик тоже ,раньше, смотрел  по телику рекламу,как одна девочка исподтишка, наливала клей  в мамины туфли, чтобы они с ног мамы , никогда, не соскакивали.

-У Агриппины были большие  валенки, в них ушло два тюбика клея Момент-Цемент. Двое суток пришлось ей проспать в валенках, в кровати, за свою педагогическую глупость, пока подруги не отпарили ей валенки.

Мы, трое,попив чая, пришли к единому  мнению:
Реклама может  быть сумасшедшим двигателем - для сумасшедших  действий.

10. Валентина Васильева 4  http://www.proza.ru/2019/03/18/1597

«Неожиданный успех»
Валентина Васильева 4
         
         Вот уже третий год как я жила в Одессе.  Мой будущий муж Валера, названный родителями в честь Валерия Чкалова, в это время учился в Выборге в ВАТУГА. Прилетая на каникулы домой, на некоторое время задерживался у родственников в Одессе. Мы встречались, гуляли с ним по городу, ходили в кино, посещали музеи. В этот раз, перед тем как уехать домой, при расставании в великом волнении он мне сделал предложение стать его женой. Я могла бы сразу ответить: "Согласна!", но пообещала подумать и дать ему ответ, когда он приедет покупать предварительный билет на самолет, чтобы вернуться на учебу в Выборг.

        Мы по календарю посмотрели, когда у меня будут выходные и выбрали дату его приезда. В день приезда, я приготовила вкусную пищу и ждала Валеру в назначенный час. Валера не опоздал, но в смущении сказал мне, что приехал не один, а с мамой, которая осталась на ЖД вокзале с тяжелыми сумками и ему надо отнести ее сумки на Привоз, а потом мы сможем свободно  погулять. Я конечно поняла, что это необъявленные смотрины, быстро одела свое лучшее платье и мы поспешили на ЖД вокзал. Валера рассказал, что мама все время спрашивала, почему он задерживается в Одессе и он признался, что встречается с девушкой.
 
        В переполненном людьми ЖД вокзале, я шла за Валерой с сильно бьющемся сердцем, стараясь угадать, как пройдет наша первая встреча с будущей свекровью? Мы еще не подошли, как к нам навстречу поднялась среднего роста худенькая женщина, подбежала ко мне и обняла. Её живые глаза излучали радость и доброту, она сразу приняла меня как родную.

        Взяв сумки, мы поторопились на Привоз, нашли свободное место у прилавка, где продавали тушки кур и яйца и стали выкладывать товар. Я же стала разворачивать завернутые в куски газеты яйца и выкладывать их в лотки. От пережитого волнения я вся полыхала как маков цвет и улыбка не сходила с моего лица. По видимому, это не осталось не замеченным мужчинами, покупающими товар, и они останавливались у нашего прилавка. И вот уже возле нас образовалась очередь, которая волновалась, хватит ли всем товара, хотя рядом стояли другие торговки и ждали покупателей.  Я не успевала наполнять лоток яйцами, как его тут же разбирали. А у мамы выхватывали тушки кур и кроликов.  Только я развернула последнее яйцо, как весь товар был продан. Моя будущая свекровь много лет привозила и продавала продукты на Привозе, но такой распродажи у нее никогда не было. И вдруг она вскрикнула: "Ой, я же забыла сказать, что сверху лежали 10 варенных яиц, а ты и их продала!". Мы все нервно прыснули от смеха, представив, как люди будут удивлены, обнаружив среди сырых и варенные яйца. Кто знает, достались ли они все первому покупателю или нескольким мужчинам, привлеченных моей улыбкой? Представьте себе, что жена послала мужа купить свежих яиц для приготовления торта. И он вернувшись хвастается, что купил самые свежие, так как своими глазами видел, что их только в этот день привезли. Жена начинает разбивать яйца, а они все варенные. Да простят меня те мужчины, с которыми это произошло! Но я ведь не со злого умысла сделала это, а по незнанию. Свекровь, отправляясь в дорогу, сварила себе и сыну яйца для завтрака, но переживая за судьбу сына, забыла о пище.

       Собрав пустые сумки, мы поехали ко мне в общежитие и пообедали борщом, фаршированным перцем и другими разносолами.  Это оказалось первым моим экзаменом перед свекровью, что ее сын не будет ходить голодным.

       Через много лет, я покаялась перед Богом и стала верующей в Слово Божие христианкой. Сейчас я с уверенностью могу сказать, что тот УСПЕХ в торговом деле, нам обеспечил Господь. Некоторые думают, что Бог участвует в нашей жизни только в очень значительных моментах. Хотя этот день и для нас был очень важен, то ли мы бы оставили маму одну продавать свой товар, и возможно ей пришлось бы возвращаться домой с частью непроданных продуктов, то ли она получила прекраснейшее настроение, от продажи даже варенных яиц.

       Будем благодарить Господа за все благодеяния к нам, ибо Он неустанно заботится о нас, давая ВСЁ потребное для жизни!

"Великий Бог! Когда на мир смотрю я,
 На все, что Ты создал рукой Творца,
 На всех существ, кого, Свой свет даруя,
 Питаешь Ты любовию Отца, –
 
 Тогда поет мой дух, Господь к Тебе:
 Как Ты велик, как Ты велик!".

   Будем РАДОВАТЬСЯ, ибо Сам Творец мира наш любящий ОТЕЦ!

11. Светлана Борисовна Волкова 2  http://www.proza.ru/2017/07/08/1687

«Три дня в Москве»
Светлана Борисовна Волкова 2
    
Это было, когда мы учились на первом курсе пединститута. Институт находился в маленьком городке. Студенты в нашей группе были в основном деревенскими, и только двое городскими. В зимние каникулы было решено всей группой, съездить в Москву. Правда чем ближе были каникулы, тем меньше и меньше было желающих туда ехать. Первокурсники за семестр соскучились по дому.
В конце концов, в Москву поехали четыре девчонки, Лена, Таня Люба и я. Девчонки все деревенские, в крупных городах не бывали, поэтому все в Москве нам было в диковинку.
     Первым делом направились в мавзолей. После мавзолея задумались, а где мы будем ночевать. Начали обзванивать гостиницы. Это не дало никакого результата, все гостиницы были переполнены.
Вдруг Лена вспомнила, что прошлым летом в их краях отдыхали москвичи и оставили ее родителям номер телефона. Этот номер Лена помнила. Мы все сразу набросились на нее:
     - Ленка звони!
     Она позвонила, ей в ответ на сообщение, что мы в Москве, назвали адрес, каким транспортом добираться и приказали немедленно к ним ехать. Мы же, успокоившись насчет крыши над головой, отправились смотреть кино «Таинственный монах». Фильм, в общем-то, детский, но он был, как теперь говорят в 3D формате, в то время это было новинкой.
     После кино мы все же отправились к Лениным знакомым. Они, ожидавшие, что появятся Лена и ее родители, растерялись поначалу, увидевши девчонок студенток. Придя в себя, хозяйка захлопотала над нами так, как если бы мы были ее родными детьми. Обругала за то, что не пришли сразу, накормила, какое-то время поговорили, посмотрели телевизор. Потом хозяйка постелила нам на полу постель, и мы легли спать.
     На другой день, едва позавтракавши, отправились в Третьяковскую галерею. По молодости лет больше всего понравилась картина Иванова «Явление Христа народу».
     После Третьяковки мы отправились в МГУ. Не помню уж в каком месте, нам пришлось переходить трамвайную линию. Переходили, конечно, в неположенном месте. Услышали звонок движущегося трамвая, и вместо того, чтобы уйти с трамвайных путей, бросились бежать от трамвая прямо вдоль путей. Трамвай отчаянно звенел, требуя освободить путь. Мы же бежали, ничего от страха не соображая, до тех пор, пока нас одну за другой не сдернул с трамвайных путей, умирающий от смеха постовой милиционер.
     Он поинтересовался кто мы такие и откуда. Мы сказали, что студентки, а Лена наивно добавила, что мы из ее деревни, не помню уже название.  Милиционер, все еще смеясь, посоветовал нам больше не бегать от трамвая и отпустил.
     Наконец мы добрались до МГУ. Собирались побывать на мехмате, но, разумеется, в таком громадном здании, нужный факультет не нашли.  Попали же на геологический факультет, и, открыв первую дверь, оказались в геологическом музее. Пожилой мужчина, работник музея, явно скучал, и поэтому обрадовался случайным посетителям как родным. Спросил, где мы учимся, мы соврали, что в ближайшем к нашему городу, университете. Спросил, не хотим ли мы посмотреть музей, мы, разумеется, согласились.  Экскурсия по музею, была безумно увлекательна, экскурсовод очень интересно рассказывал обо всех камнях, что там были.
     После МГУ мы немного погуляли по Москве, купили билеты на следующий день на какой-то спектакль, не помню в каком театре, и вернулись к Лениным знакомым.
     На третий день мы посмотрели этот спектакль, и отправились на экскурсию в музей им. Пушкина. Погуляли немного по магазинам, купили билеты на поезд и на следующий день были уже дома.

12. Нюра Гешкина  http://www.proza.ru/2019/01/03/1783
«Номинант конкурса»

«Записки маленького эгоиста. ч. 5 Шкодник»
Нюра Гешкина

Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2019/01/01/1442

     Ура я бегаю, я свободен. Я могу бегать, где хочу, как хочу, достать, что хочу, мне для этого никто не нужен!!!

     И пошла развлекуха. Кот от меня не знает, куда спрятаться, я везде пролезаю. Собака смирилась с тем, что я ее за усы таскаю и все зубы ей пересчитываю.

     Но интереснее всего играть с матерью. Пробираешься на кухню. Отрываешь запечатанные скотчем шкафчики, родители каждый раз их заклеивают, думая, что я с дверцами в другой раз не справлюсь, и рассыпаешь по всей кухне муку или крупу (возможны варианты), а дальше возишься, как в песке, пока не хватились.

     Когда она пытается собрать муку по кухне, несусь в туалет, там в кошачьем горшке наполнитель, классно, его можно раскидать не только в туалете, но и в прихожей...
 
     Пока мать спасает туалет и прихожую, самое время бежать в комнату и доставать из серванта все хрустальные и фарфоровые безделушки.
 
     Можно еще выковырить кнопки из ноутбука, пошалить с планшетом или запустить в аквариум пульт от телевизора, мобильный телефон и ключи от автомобиля – пусть поплавают.

     После этого обычно у матери получается улыбаться только к вечеру, когда появляется отец. Хотя я люблю, когда она улыбается.

13. Ольга Горбач  http://www.proza.ru/2018/01/08/2011
«Номинант конкурса»

«Нас не догонят!»
Ольга Горбач
         
Мы очень долго искали дачу.

          Все время что-то не устраивало – то цена, то расположение, то просто душа не ложилась. И вот, однажды, по дороге от одного варианта к другому, риэлтор предложила завернуть посмотреть очередной домик в глухом дачном поселочке.
 
          Проехав три километра по лесной дороге, наконец мы оказались в настоящем «медвежьем углу» - узким клином небольшой поселок уходил в густые еловые дебри. Участок был крайним, с двух сторон к нему вплотную подступал лес. Удивительным образом на шести сотках треугольного участка умещались и маленький фанерный домик, увитый диким виноградом, и небольшой прудик с кувшинками, и миниатюрный ручеек, и даже имелся яблочный садик в восемь деревьев. Названная цена была в полном соответствии с участком – такая же миниатюрная, и у нас еще оставались деньги на машину.

         Я смотрела на этот крошечный уголок и смеялась: так и казалось – сейчас из этого домика, похожего на теремок с детской площадки, выбегут гномики в колпаках и полосатых гетрах, нарвут маленьких яблочек, вытащат из зарослей ириса крошечную лодочку и поплывут на ней по малюсенькому прудику, распевая что-то типа «Елли-трололли-олин дом!» На душе делалось светло и тепло, как в детстве, больше я не хотела ничего, и уже через неделю мы купили этот участок.

                Домик, конечно же, был в высшей степени невелик. «Ничего, - говорили мы сами себе, - пока как-нибудь разместимся, ну, может быть, на одно лето, а потом построим большой хороший дом». Должна признаться – с тех пор прошло больше двадцати лет, а мы все еще живем в этом крошечном фанерном домике.

                Ну а тогда мы сделали ремонт, постелили на пол линолеум, поклеили обои, перевезли старую мебель и открыли дачный сезон. Бабушка, дедушка и моя маленькая дочка жили на даче все лето, а мы с мужем приезжали на выходные, привозили им продукты на неделю, гуляли по лесу, наслаждались природой и замечательным воздухом. К тому же лес оказался в тех краях очень грибным, и «тихая охота» стала нашим главным дачным развлечением.

               Мой старенький отец тоже пристрастился к собиранию грибов, но предпочитал ходить всегда один, хотя и не очень-то ориентировался в лесу. Мама ворчала, пыталась его не пускать, но – бесполезно, отец надевал доисторический болоньевый плащ, брал в руки огромную корзину и уходил в лес. К счастью, долго он не бродил, через час-полтора возвращался с «добычей» - как правило, кучей огромных червивых сыроежек.

               И вот однажды в будний день с дачи позвонила мама:
 - Оля! Скорее приезжайте, папа ушел в лес, его нет уже три часа!
Через полтора часа нервной гонки по шоссе мы вбежали на участок, там нас встречала взволнованная мама.
- Не пришел?
- Нет. Я уже и к председателю ходила, и к сторожу. Вроде кто-то видел, пошел в сторону «Тяжмашевца». Ой, не знаю уже, что и думать, больше четырех часов прошло, он уже и на ногах-то не стоит наверное.
- Ну что ты, мамочка, ну что может случиться? Тут же через каждый километр дачный поселок. Может, заблудился, вышел не на те дачи, посидит, отдохнет и пойдет потихоньку. Давай так, мы сейчас со Славой пойдем обходить окрестные товарищества, будем с тобой созваниваться, может он раньше нас вернется. Не волнуйся, обязательно найдем, ну не тайга же у нас тут.

                До соседнего «Тяжмашевца» по лесной тропинке мы дошагали за сорок минут.  Я вглядывалась в кусты, деревья, тени – вдруг где-то папа сидит на пенечке и нет у него сил ни подняться навстречу, ни позвать на помощь. Вечернее солнце бликовало на траве, листве, и очень скоро я стала видеть только желто-бордовые пятна. Муж по дороге умудрялся еще собирать грибы, чем приводил меня в бешенство.
                Но вот из полумрака леса мы вышли к садовому товариществу «Тяжмашевец». Сразу направились к председателю, стали расспрашивать про папу – увы, никто ничего не знал. Зато нам поведали, что места здесь небезопасные, нередки случаи, когда заблудившиеся грибники пропадали совсем. Бывало, находили их уже мертвыми. Вот прошлой зимой один дед отошел за хворостом буквально метров на десять от забора и заблудился, ходил кругами вокруг поселка, да так и сгинул, замерз, только по весне нашли.

              Мы еще походили по улицам, поговорили с дачниками и, не солоно хлебавши, отправились к следующему дачному поселку. На душе становилось все тревожнее. Я уже всхлипывала, а муж выбросил грибы.

              Тропа к следующему поселку шла вдоль небольшого оврага. В ответ на мое периодическое «Ау, папа!» откликались то совы, то вороны, где-то сбоку колотил клювом дятел. Становилось сумеречно и сыро. Тропинка временами прерывалась, мы кружили на месте, отыскивали еле уловимые следы и шли дальше. Вроде бы вот-вот должен был показаться дачный поселок «Связист», вот уже и просвет впереди среди дремучих елей стал заметен. Муж раздвинул кусты, и я так и ахнула – впереди раскинулась огромная вырубка, на квадратной поляне среди травы по пояс чернели только пни.

               Заблудились!

               Краешек солнца уже касался верхушек деревьев на горизонте.

               Я включила телефон (он был выключен в целях экономии заряда) – связи не было. Я смотрела на мужа. Он достал сигарету, пересчитал, сколько их осталось  в пачке, и положил сигарету обратно. Мне мучительно захотелось пить, но впопыхах мы с собой ничего не взяли. А папа? Совсем один в лесу, без воды, без еды, старенький и слабенький! Слезы опять застелили глаза. Господи, спаси его! Господи, помоги нам!!!
 
            Усталость резко подкосила ноги.
- Слава, давай посидим, что-то мне нехорошо.
Мы сели на поваленную березу, муж все-таки закурил.
- Давай, не раскисай! Мы не в тайге! Кругом люди. Наверное, мы не там повернули. Сейчас вернемся к развилке и возьмем правее. Только не реви! Ничего с нами не случится!
- А папа? А мама? Она там с ума сойдет.
- Выйди подальше в вырубку, может, там сигнал будет.

            Я послушно побрела по густой высокой траве. И – о, чудо!- зазвонил телефон!!!
- Оля! Папа нашелся! Его привезли на машине из «Связиста». Он очень устал, но ничего, живой и здоровый. Вы где?
- Господи, какое счастье, мамочка! Гора с плеч! А мы в «Тяжмашевце» были, вот идем в «Связист», но еще не дошли. Ты не волнуйся, сейчас дойдем и пойдем домой. У меня телефон разрядился, не смогу звонить, не волнуйся.

            Я помахала радостно рукой мужу, даже засмеялась от облегчения. Ну теперь мне никакая тайга не страшна! С легким сердцем мы зашагали по тропинке обратно.
             Темнело в лесу быстро.

             Тревога за папу отступила, и я смогла объективно воспринимать окружающий мир. И этот мир показался мне весьма враждебным. В сумерках наш и без того довольно дремучий лес стал казаться совсем уж мрачным. Тропинка все время терялась, порою мы просто ломились через кусты на более светлое пространство. Темные тени бежали рядом, какие-то шорохи, потрескивания, вздохи. Мы шли быстро, то и дело попадая носом в паутину. Ветки хлестали по лицу, ноги застревали в корягах.
             Мне стало казаться, что параллельно нам движется какой-то черный силуэт, я четко слышала его тяжелое хриплое дыхание и хруст веток под ногами. Пару раз, ощутив прикосновение к руке, я вскрикивала и отпрыгивала в сторону, один раз даже упала, больно ударившись коленкой. Муж шел молча, и от этого мне становилось совсем страшно. Казалось, он что-то заметил или что-то знал, но не хотел мне говорить, не хотел пугать.

          Наверное, так же страшно было и одиноким заблудившимся грибникам. Они метались по лесу, пока усталость не доводила их до изнеможения, и они падали, обессиленные, под большим деревом, сидели там в кромешной тьме, прислушиваясь к лесным шорохам, приглядываясь к изменчивым теням, и древний страх липкими лапами сдавливал их горло.
 
          Сколько мы так шли – не знаю, мне показалось – очень долго.
 
          Сначала послышалась музыка, потом сквозь деревья стали видны электрические огоньки. Пришли!!!

          Мы вышли к участкам в кромешней темноте. Невдалеке стояли мальчишки лет тринадцати с велосипедом. Они-то и сказали нам, что вышли мы вовсе не к «Тяжмашевцу», и совсем не к «Связисту», а каким-то совершенно загадочным образом к садовому товариществу «Лесные дали», который ну никак не был нам по дороге.

          Муж покурил и заметно повеселел:
- Ну что, Лелик, отдохнула? Тут напрямки через лес полчаса и мы дома!
- Что??? Через лес??? Да я ни за какие коврижки не войду туда, даже под страхом смерти!
           И это была абсолютная правда! Я с ужасом осознала, что этот доселе неведомый и абсолютно иррациональный страх перед ночным лесом был настолько сильнее моей воли, что даже если бы я точно знала, что через сто метров сидит на пенечке отец, я не смогла бы себя заставить войти в эту жуткую тьму. Это все равно, что шагнуть с крыши, все равно, что войти в клетку с тигром, да нет, это страшнее, потому что нет ничего хуже неизвестного.

- Слава, у меня ноги дрожат от усталости, я даже ругаться с тобой не могу – язык не шевелится. И все же я лучше пойду пешком вокруг – по Киевскому шоссе, потом по дороге через деревню, потом…

- Потом? Потом три километра все равно идти через лес! Ты пойми, у нас нет вариантов. У нас даже с собой нет денег ни копейки, чтобы доехать на такси!

- Да, денег на такси нет. Знаешь что, давай так: я сяду вот здесь на лавочке и буду сидеть до утра. А ты иди домой, а утром за мной приедешь.

           Муж чертыхнулся, плюнул и пошел, прихрамывая, в сторону леса.
   
           Я поудобнее уселась на лавочке, посидела, потом осторожно прилегла. Все тело ломило. Я немного успокоилась и принялась себя жалеть. Вспомнила весь сегодняшний трудный день, все свои волнения, страхи. Почему он так со мной?.. Бросил меня здесь одну.
           Слезы покатились по щекам. Я слизывала их языком и вспомнила, что ничего не ела с самого утра. Повернулась на спину и стала смотреть в небо. Много звезд. Вот Млечный Путь. Вот большая Медведица. Вот созвездие Орион. Веки становились все  тяжелее, стали слипаться, я начала засыпать.

- Оля! Вставай! Поехали!

           От неожиданности я чуть не свалилась со скамейки. Ко мне подходили муж и двое давешних мальчишек, но уже без велосипеда.

- Ребята согласились нас подвезти.

- На велосипеде?

- Нет, конечно, у их товарища есть собственный автомобиль, старенький «Москвич», на ходу, только бензина мало, но должно хватить.

Тут послышалось дребезжание, тарахтение, и из-за поворота показалось нечто.

             Представьте себе старое перевернутое ржавое корыто на полуспущенных колесах. Стеклом было оснащено только лобовое окно, багажник укрыт клеенкой. Авто притормозило рядом, в окно высунулась лохматая голова:
- Садитесь, я не буду глушить – может не завестись.

             Я нерешительно встала, подошла к задней дверце. Ручки не было. Мальчики с сомнением осмотрели мой затрапезный вид. Лохматый водитель твердым голоском заявил:
- Один я не поеду! Только с ними – он кивнул на приятелей.
 
«Да-а-а, - подумала я, видимо наш вид внушает опасение даже за такое «ценное» изделие отечественного автопрома».

- Ребята, как скажете, любые ваши условия! Нам бы только домой попасть, а там и бензина вам полный бак отольем, и денег дадим, как договаривались, - муж старался быть максимально убедительным и обаятельным, отчего в голосе проскальзывали фальшиво-приторные интонации маньяка-педофила.

           Но – «безумству храбрых поем мы песню!» - юность беспечна и отважна, ребята запрыгнули в автомобиль, муж затолкал меня и уселся рядом сам. Изнутри «Москвич» был еще более впечатляющ. Заднего сидения не наблюдалось – мы кое-как умостились на деревянном щите. Под ногами путались какие-то провода, некоторые без изоляции и, видимо, под напряжением. Днище местами  насквозь проржавело, в дырах просвечивала дорога. Поскольку двери не имели ручек и замков, в закрытом состоянии они поддерживались проволокой, цеплявшейся за переднее сидение. С потолка машины свисала оборванная обивка, грязная вата и паутина. Что там творилось спереди мне, к счастью, было не видно.

           «Москвич» чихнул и потрусил со скоростью 15 – 20 км\ч по асфальтовой дорожке поселка.

           «Лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Особенно ночью и особенно по лесу», - подумала я. Машин сейчас, в половине второго ночи, почти нет, как-нибудь доедем. Если бензина хватит …»

- Кхе-кхе, извините, вы не будете возражать, если я включу музыку? – в голосе водителя звучала явная гордость – этот лимузин был оснащен, по всей видимости, Dolby Surround.
 
- Да, конечно, - ответила я, не подумав.

           И тут, сквозь треск и шуршание на максимальных децибелах грянуло «Нас не догонят!»

           Даже через дребезжание всего автомобиля я ощутила, как затрясся  муж рядом – он заходился от смеха. «Ой, не могу, Лелик, не могу – кто ж нас догонит на этом корыте, ой, свело живот!»

           У меня в голове словно развеялся туман всех сегодняшних переживаний, страхов, волнений, и я увидела словно со стороны – этих мальчишек, нас с мужем в паутине и листьях, сидящих в ржавой развалюхе, тарахтящей с тараканьей скоростью по проселочной дороге в кромешной тьме. И это гордое «нас не догонят!» Я засмеялась.

           Муж толкал меня локтем в бок:«Ой, Лелик, не могу-у-у»! Я смеялась все неудержимее, из глаз покатились слезы. Мальчишки уставились на нас сначала с недоумением, потом с тревогой, но заразительность смеха взяла свое – и вот уже все пассажиры и водитель сотрясались в хохоте.

             Наверное, это была истерика. У меня – точно, я никак не могла успокоиться. Вроде все, отпустило, как вдруг что-то всхлипнет внутри, и давай по-новой…
               К счастью, дорога была не долгой, бензина хватило ровно до нашего участка. Пока муж расплачивался с мальчишками, отливал им через трубочку бензин, я вошла в домик.

               Родители не спали, ждали нас. Скажу честно, хотела отругать папу. Смотрю – сидит он, сухонький старичок в клетчатой рубашечке за столом и ест кашку. Смотрит на меня, улыбается:
- Наконец, Олечка, вы приехали! Мы с мамой уже волноваться начали…

           Я подошла к нему, обняла, расцеловала и снова заплакала. Но теперь уже от счастья.

14. Алекс Гриин  http://www.proza.ru/2012/07/20/774
Специальный Приз №4 «За поэтическое представление произведения во «ВНЕКОНКУРСНОЙ НОМИНАЦИИ»

«Провинциальное либретто»
Алекс Гриин

На сцене барин корчил мужика,
     тряслась кулиса, лампочка мигала,
     и музыка, как будто мы--зека,
     командовала нами, помыкала,
     на сцене дама руки изломала,
                Лев Лосев
******************************************

Над ямою шаманил дирижер:
То воспарял, то ниспадал отвесно,
Ему казалось - залу интересно,
И пресса раструбит об этом лестно,
Он грезил славой с самых давних пор...
Тускнел помпезной люстры мельхиор,
Зевал во все зевала люд окрестный.
А залу, если честно говоря,
Был дирижер, вообще, до фонаря.
И лысинка его впотьмах мелькала,
Как розовенький чепчик кардинала.

Все, как всегда! Событий череда:
Добро и Зло - вселенские качели,
Текла река, разлива Боттичелли,
В гуашь старинного, тенистого пруда,
Где мог услышать зритель без труда,
Грудной, сиротский бас виолончели

Друзья-повесы чуть ли в неглиже,
И, видно по всему, друг другу ровня,
Охотились на птичек в кураже.
А вдалеке - руины Тэ Сэ Жэ,
(И в городке кругом такие же,
Но здесь они играли роль часовни).
А, по-сему, давайте прямо скажем,
Зал не проникся данным антуражем.

Чу, лебедь белая пуантами гребёт,
В короне и перо её лоснится,
Она возьми, и обернись девицей
И юноша успел в неё влюбиться.
Любовь - дурилка! Кто её поймёт,
К кому она когда в башку вселится?
Представилась Одеттой молодица.
К вечерней дойке, проще говоря,
Поскольку заколдованная я,
То превращусь обратно в лебедицу.

Исполнив два стыдливых антраша,
Одетта, причепуренная в пачку,
Белела, походящая на прачку,
Томилась вся, нелебединно хороша.
И Зигфрид укатил её...как тачку,
Остервенело, неестественно игристо.
И, благо, что катить не далеко,
За сцену, где кончалось рококо...
Сферические формы под трико
Набухли, как шары биллиярдиста.
И от того он в позе ву а ля,
По сцене лихо сделал кругаля.

А в замке бати - пляски за полночь
И гости просят зрелища и хлеба.
Явился Зигфрид изваяньем Феба.
И чтобы жидкость в ступе не толочь,
Как высшее изделье ширпотреба,
На лебедь походившую точь в точь,
Ему всучили рыцарскую дочь,
Как манну, лихо спрыгнувшую с неба.
И тотчас мать-принцесса с перепою,
Их нарекает мужем и женою

Вот так, друзья! А в маленьком окошке,
Одетта горькой маялась слезой,
Смотрелась, словно брошенная кошка...
Искрило, как искрит перед грозой,
Запахло даже жареным немножко
И парню, видя это, стало плохо.
Взяла обида -  развели, как лоха!

Дочурка рыцаря тотчас же охладела.
Жеманное заламыванье рук,
Мол, я не при делах, я не хотела...
Шарман! Конфуз! Да виданное ль дело!
И только в ложе тощенький худрук
Хотел обнять и приласкать младое тело,
Что фуэте накручивало в такт...
Но поздно! Шёл четвертый акт.

С повинной головой на брег пруда
Танцует Зигфрид к молодой девице.
Там Филин-злыдень - стреляная птица,
Чтоб доказать: любовь - не ерунда,
Влюбленные давай пред ним топиться:
Ныряет парень в воду, типа, тонет,
Одетта нахлебавшись, как-бы стонет...

Из преисподней в голос выл гобой,
Кидала лебедь кони, зал слезился,
И юноша, как в судорогах, бился,
Наверно отходил. Народ крестился.
Злой Филин канул в омут с головой...
Добро ликует! Мир преобразился!

Как жулики кричат: Держи вора!
Так публика скандировала: Браво!
Попала в кровь культурная отрава!
Пришла в провинцию культурная пора!
И, знать, ещё продержится держава!!!
Столичные горды инспектора.

А позже, из театра выходя,
Я склеил стройненькую, местную Одетту,
И с ней продолжил линию сюжета -
Весь вечер припадал к её грудям...
Прости, читатель, мне подробность эту,
Как ни крути, из данного балета
Пошло крылатое в народ:
......................По лебедьаааам!!!

15. Эмма Гусева  http://www.proza.ru/2018/04/29/1527

«В кадре и за кадром»
Эмма Гусева

ММКФ-- 40 В  КАДРЕ  И  ЗА  КАДРОМ

   В этом году Московский кинофестиваль перенесли на весну. Апрельская неделя подарила кинозрителям встречи  с молодыми талантливыми режиссерами и  известными мастерами.  Они представили свои фильмы для всех и каждого.  Я выбрала для просмотра документальное кино.
  Начну с « ПОХВАЛЬНОГО  СЛОВА  НИЧЕМУ « . Такое оригинальное название дал своему фильму сербский режиссер Борис  Митич. Кинокритики  сразу  отметили  его, как Штучное произведение. Эффектные кадры природы . Морские волны похожие
на кружево.   Никаких говорящих голов! « Вы следите за мной, а я – за вами», - утверждает автор. И это действительно так. Главный герой – Господин Никто–  отправляется вокруг  света. В этом путешествии ему предстоит преодолеть 8 горных хребтов и  8 морей.  Ему  помогают коллеги. В фильме использованы материалы 62-х операторов-документалистов, работавших  по всему миру.
    Во время пресс-конференции я задала вопрос Борису Митичу, как он планирует в дальнейшем использовать оставшиеся от 80-ти минутного фильма километры пленки? –Открою живой  музей НИЧТО, - ответил  режиссер и автор сценария  Борис Митич.
Представляю, каким интересным может быть этот музей! Красоты природы. Эффектные кадры. Путевые заметки, собранные за  7 лет съемок фильма.   Отбракованный материал автор собирается использовать и  в   интернете. Продолжить диалог  в  онлайн-сети. Словом, замыслов  много. Борис Митич говорит:
- Создание фильма -  это как взросление ребенка. Вы не успели оглянуться,  а он уже вырос.
    А про что все-таки фильм?  Текст его   звучит, как притча .Это –реп.
  Я сидела в первом  ряду в кинозале и  в темноте   стремилась записать  реп, который за одну ночь придумал Митич. Либретто на английском  мне не досталось, так что за  абсолютную точность текста не ручаюсь, но  отдельные выдержки - лиричные, ироничные и острые записала. Например, автор  вопрошает: « Как мог случиться холокост после поэзии?» Или : « Бой не стихает в мире, какой бы не был пейзаж». « Я – Ничто, или своего имени наймит.  Но в каждом кадре есть Я» .  Текст автора афористичен. Митич приглашает зрителей  к диалогу.  Он выступает по всему миру с лекциями о нетипичном документальном кино. Живет на нескольких  континентах.  Работал в самых престижных СМИ. Хочет посвятить  оставшуюся жизнь творческому воспитанию детей и документалистике. Его фильмы демонстрировались более чем на  200 фестивалях и получили 16 наград.   Борису Митичу  41 год. У него все впереди. Несомненно, он еще откроет свои тайны и поделится поэтическими наблюдениями  со  зрителями .  А  его       «ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО НИЧЕМУ» будут  смотреть и слушать  люди разных поколений. Уверена.
 
«ЧИСТИЛЬЩИКИ». Эту документальную ленту представили  немецкие режиссеры  Ганс Блок и Мориц Ризевик, молодые 33-летние  выпускники  Берлинской академии драматического  искусства имени Эрнста Буша.
  Мориц Ризевик –автор эссе « Грязная цифровая работа» , оно опубликовано   в   2017 году. А на  40 ММКФ  документалисты  показали премьеру фильма « Чистильщики». Раскрыли   теневые стороны индустрии « цифровой уборки»,  в результате  которой  Интернет избавляется от  грязи.  Модераторы –  чистильщики грязи, насилия, сексуальных извращений. Смотреть на все это – невыносимо! А представьте себе, что один модератор просматривает за день  25 тысяч кадров! И  за  8 секунд должен  вынести приговор кадру: « Оставить» или «стереть»?! И мы слышим  долгое  «DELIT! DELIT! DELIT…»
  Профессия модератора сродни саперу. Он,  как на минном поле …

Что  оставить ? Смерть или жизнь? Абсолютную свободу  или тотальный контроль?  Владельцы соцсетей платят  филиппинским модераторам деньги за их работу.   И ТОТ,
КТО ПЛАТИТ, ТОТ РЕШАЕТ, ЧТО ХОРОШО,  А ЧТО ПЛОХО.
 Труд модератора требует высокой квалификации. Психической устойчивости. Не все выдерживают такое напряжение. Уходят. Кончают с собой.
   В КАЖДОЙ СТРАНЕ СВОИ ТРЕБОВАНИЯ.
Социальная сеть паутиной  оплела мир. Теневая индустрия « цифровой уборки» во многом не предсказуема, и этим страшна. Что-то еще будет?..А пока ,   пока
Фильм « ЧИСТИЛЬЩИКИ» -   ПОБЕДИТЕЛЬ КОНКУРСНОЙ  ПРОГРАММЫ
ДОКУМЕНТАЛЬНОГО  КИНО !   И это говорит о важности темы, поднятой  германо-бразильской лентой « Чистильщики». Она стала призёром 40-го ММКФ.  Среди коротко-метражных фильмов  приз получила палестино-ливанская картина « Конфетка».
Перейдем от политики  на
=============== Д Е Л И К А Т Н  Ы Й   Р А З Г О В О Р     П Р О     Э Т О  …   =========================
     С большим интересом я  посмотрела документальный фильм  «СПРОСИТЕ У СЕКСПЕРТА » режиссера Вайшали Синха . Производство – США –Индия, 2018 год.
  Помните, в начале перестройки  на одном из ведущих каналов  нашего телевидения шла передача  « Про это»,  с участием телеведущей Ханги.  Правда,  телепередача просуществовала недолго. Уж больно щепетильная тема!  Говорили же раньше, что  в СССР  секса нет! И все тут… Без возражений. Впрочем, такое отношение к запретной теме  и в  многонаселенной Индии…  Табу.  А тут, в  Мумбае, в одной из газет, появляется колонка на запретную тему. Ее ведет уважаемый доктор  Махендер Ватса.
И что удивительней всего, этому доктору 93 года!  Мужчины в таком возрасте не то. чтобы просвещать по вопросам секса, а просто … боюсь даже произнести,  уже не живут. В прямом и переносном смысле. Мой десятилетний опыт работы в журнале « Здоровье»  может это подтвердить. В 70-80 –е годы я была заместителем заведующей отдела писем этого журнала. И   ежедневно читала по 2 -2,5 тысячи писем  читателей!  Тогда еще не было « чистильщиков»… Читатели доверяли журналу и были откровенны до предела. При 17-ти миллионном тираже журнала  «Здоровье» тяга трудящихся  СССР к  санпросвету была  высока.  А вот просвета  в моей   каждодневной обязанности  -читать и читать письма - не было. Кстати, не просто читать, а делать выводы. Писать министру здравоохранения подробные отчёты, как обстоит дело со здоровьем  населения. На что жалуются наши граждане… К слову сказать, за ответ на одно письмо литсотрудникам платили,  аж по  1 копейке! И  были « многостаночницы»,  зарабатывающие на копеечном деле  по  одному рублю за пару- тройку дней. Но были и ученые-медики, кандидаты и доктора медицинских наук, которые давали консультации читателям из глухой деревни или большого города, как победить болезнь ! На красивых бланках здоровья с красной окантовкой такой ответ поступал лично к адресату  и можно понять, что тот испытывал , понимая, что страна заботится о  советском человеке, уважает его и готова помочь. Как сейчас этого не хватает России !  Но  вернемся к  93-летнему  индусу , бывшему гинекологу, ставшему  газетчиком-колонистом-  Махендеру Ватса .  Каким же подарком был  этот просвещенный по вопросам секса  специалист для  женщин и мужчин многомиллионного города, который  тогда еще назывался Бомбеем. Это был чудо-город!  Знойный. Яркий. Женщины - в свободных сари. Мужчины - в белых одеждах,  с разноцветными головными уборами.  На улицах можно было встретить и обезьянку, агрессивно выпрашивающую еду, и кобру с заклинателем змей. Попадались  редкие больные… проказой.  И йоги. И кого только не встретила я , путешествуя по улицам Бомбея  в 80-м году. Балдеешь на ходу от  людского потока и не меньше- от мотоциклов, приспособленных под экзотические автомобили. И в этот поток вписываются  рикши и  нищие, здоровые и больные. Но все украшает природа.   Пестрые  попугаи и необыкновенной красоты цветы. Резкие контрасты – безбрежного синего океана  и черного песка пляжей. Роскошные отели и бедные хижины . Помойки  и сады. Рай и ад по соседству.
    С тех пор прощло  около 30 лет. Разумеется, многое поменялось, но проблемы секса остались.. А как же без них?
    Режиссер и продюсер  фильма  Вайшали Синха  создала достоверный документальный фильм. Никакой бы старый актер , я убеждена, не сумел бы так  трогательно показать свое отношение  к  пациентам  и  читателям, как  доктор   Ватса.  Интеллигент с умным,  проницательным  и  добрым лицом,  он видит насквозь каждого, пришедшего к нему за советом и помощью. Не обижая людей,  Ватса  говорит им правду, и только правду. Старается помочь, убедить,  отговорить от глупости. Чего только  не приходит в голову людям… Разумеется, не в самую светлую голову. Режиссер не показывает лица женщин и мужчин, пришедших  к доктору Махендеру  Ватса. Но, что их интересует, понятно! Неизвестный мужчина убеждает врача, что если ежедневно оттягивать уши, они станут длиннее. Он пробовал. А что если этот опыт повторить на главном предмете его  заботы? Вдруг поможет? И жена, наконец, будет довольна ! Доктор не торопится отговаривать пациента от глупости. Его глаза за толстыми линзами очков печальны. Нельзя лишать  наивного человека надежды. Но как  помочь советом – не делать глупости? Даже Будда не помогает глупым. А врач должен помочь. Конечно, настоящий врач! А не те, что принимают в  знакомых нам  поликлиниках, используя ходовое клише: « Ну что вы хотите в вашем возрасте, тут молодые уже не могут?»…
   А женщины? Они порой  изобретательней мужчин. Но, если мужчина  полагается на собственные уши, то женщина может придумать такое, отчего  вянут…чужие уши !

   В мумбайскую газету приходят пачками письма от благодарных читателей. Некоторые делятся собственным опытом и хотят его опубликовать в прессе. Доктор не может  спокойно читать письмо, где  женщина пишет, что испытывает сексуальное удовольствие, когда подливает  гостям в чай собственную мочу.  Как ее убедить в обратном?
   Читатели свято верят  доктору. Он говорит с ними на понятном им языке о  важности  секса и здоровья. Любви и секса .  Двери  дома  доктора Ватса  всегда открыты для посетителей. Его уже очень взрослый сын возмущается , что  отец так много времени отдает людям.  Жена умерла. Ватса вынужден вести домашнее хозяйство сам. И при этом  неприхотливый  трудоголик  часами просиживает за компьютером.  Консультирует больных. Отвечает пациентам по телефону и принимает их у себя  дома и в редакции..И  не думает о  своем возрасте, когда до столетия остаются считанные  годы.
  Популярность  93-х летнего ведущего газетной колонки с каждым днем   растет. И на это не влияет даже запрет на половое  воспитание в  школах почти в  трети индийских штатов. Правда, есть  «борцы», готовые  запретить все,  что  им не понятно. Система ценностей у всех разная, как и культура. Доктор проводит  семинары,  читает лекции, пишет книги и статьи на темы, которые одних   привлекают,  других  раздражают. Но нужен диалог. В споре рождается истина. « С вашей правдивой колонкой нам стало легче жить,– пишут  доктору Ватса читатели. Они же подсказывают все новые и новые социальные темы. Например , планирование семьи. Читатели задают совсем не простые вопросы:  «  Почему на «Камасутру» нет запрета, а секс табуирован?»
     Их волнует всё, даже  изображение  женщин в рекламе.. . Доктор  Махендер Ватса  с 1976 года , почти полвека, занимается просвещением населения. Побольше бы таких врачей –просветителей ! И просто культурных и добрых медиков!
  Зрители дали  высокую оценку фильму .  И я присоединяюсь к  мнению большинства. Жаль только, что так мало хороших  фильмов на эту тему у нас. Помню, как  в советское время в Москву привезли интересные экспонаты из  медицинского музея Эстонии, и  показ их сопровождался документальными кадрами. Я брала интервью у одного из  организаторов той выставки и была приятно удивлена, узнав, что  эстонская молодежь перед вступлением в брак, посещает медицинский музей. Ханжество и умолчание  острых  проблем сексуального воспитания молодежи не помогает, а  мешает жить. И об этом надо помнить!
         Успех доктора Ватса  в  документальном фильме Индии, показанном на Московском фестивале, было бы полезно повторить в нашем кино .  В России есть свои мецинские светила , багаж опыта  журнала «Здоровья» , « Медицинской газеты» и другой  прессы.  Не все решают деньги и реклама. В нашей столице выросло число Аптек, но помогают ли они здоровью москвичей?   Жаль, что нет такой статистики…   
В медицинской прессе  разных стран есть много общего, что волнует читателей. Что нарочно не придумаешь… И  об этом  стоит задуматься.  Использовать во благо людей полезный опыт.
               
   И   П  Р  О    Т О….

   В  журнале « Здоровье» в советское время была четко отработанная система  обратной связи с читателями. Главный  редактор Мария Дмитриевна Пирадова, кандидат медицинских наук подобрала очень  профессиональных  сотрудников  с  медицинским и  журналистским  образованием.  Живая и  остроумная Людмила  Кафанова занималась бытовыми вопросами. Стоматолог Портнова Мария  Николаевна  заведовала отделом  писем.  Под ее чутким руководством работали двадцать литсотрудников , которые отвечали  на письма… Помню, пришло анонимное письмо от Нины из Грузии. Без фамилии и адреса. Но с точным  названием лечебного учреждения, где творятся безобразия. Берутся большие деньги за операции. Сегодня это бы  мало кого удивило. А тогда , анонимное письмо ушло в  Министерство здравоохранения , и директор онкоцентра был уволен с работы. И  заметку об этом поместили в нашем журнале.  Читатель  во многом бывает прав и надо к нему прислушаться, учила сотрудников главный редактор.  И  это поддерживали все !  Вот почему миллионные тиражи журнала   «Здоровье» приближались к 20-ти! Сегодня о таком тираже  даже не мечтают наши СМИ.   А мы трудились  на совесть.
         На работу  приходили  минута в минуту, без опоздания . Ровно  в  9.00. Можно было придти  раньше. Позже – нельзя! Нашу редакционную комнату я про себя называла зубоврачебным кабинетом,  начальница наша хорошо владела издательской «бормашиной».  От  ее бдительного взгляда  не ускользала  даже мелочь.  Дисциплина и еще раз дисциплина во всем, что касается писем.  Все  идеально  обрабатывалось и хранилось под ее  неусыпным  вниманием.
   В потоке писем попадались и бандерольки, иногда  с  опасными  вложениями... Волосы с лысеющей головы или  с  нижней части туловища с просьбой помочь и  прописать  лекарство. Хотя на  редакционных  бланках  было чётко отпечатано, что заочно журнал советов  не  дает  и лечиться  заочно нельзя!
    Иногда  присылали, так называемые резиновые изделия, с жалобой на бракованную продукцию  и  с просьбой принять жесткие меры к бракоделам. А  однажды  из плотного конверта  на мой стол выпали  гнилые зубы. С  запиской, мол,  вот  до чего довело лечение….  Письма  психохроников  я сразу выделяла по объему.  Они присылали  толстые тетради с подробным описанием болезни,  с  требованием немедленной помощи.  Период обострения болезней  наступал весной или осенью. И тогда вслед за письмами приезжали  их авторы.
  В  творческом отделе редакции такого экстрима не  было. Все планировалось заранее.
 Вопросы полового  воспитания,  интимные темы  освещала в журнале Д. Орлова. Надо   отдать должное ее «золотому»  перу! Статьи Орловой всегда хвалили на  редакционных летучках.  А сотрудники отдела писем не ленились собирать «перлы» из  читательской почты. Типа – НАРОЧНО НЕ ПРИДУМАЕШЬ…Вот некоторые из них :
      
 - У меня возник пугливый вопрос: а вдруг волосы под мышкой  не вырастут?
- Боли в позвоночниках – Е-2, Е-3, Е-4 от хвоста. Что делать?
-  Как усыновляются дети – тайно или громогласно?
- Начал делать  гимнастику, сперва лежа, а затем сижа. А как правильно?
  На последнее письмо я ответила книжкой, то есть, выслала свою книжечку «Гимнастика в рабочем строю» читателю. И он был доволен!
- Хотим усыновить  ребеночка . Как развить молочные железы, чтобы кормить малыша
 грудным молоком?
 Хотелось бы  такой  маме дать  резкий ответ. Но мы не обижали ни молодых, ни старых.  Отношение к третьему возрасту было весьма  уважительным.   
    А что происходит сегодня ?  В начале  третьего  тысячелетия …
    Каков главный посыл нового времени?

             Г Л А В Н О Е  --   Н Е    М О Л Ч А  Т  Ь  !

-Мы уверены, что лучшим способом выражения свободной мысли, заставляющей нас думать, сравнивать, анализировать, и, главное, не молчать, является язык документального кино.
                Сергей Мирошниченко, Григорий  Либергал
               
                90  МИНУТ   РАДОСТИ !

На  ММКФ  я старалась посмотреть как можно больше документальных фильмов. И хочется  особо  отметить  документальную программу  « СВОБОДНАЯ  МЫСЛЬ» ,
поблагодарить  ее  кураторов  Сергея Мирошниченко и Григория  Либергала за отличный
подбор фильмов для показа на юбилейном  кинофестивале. Документалисты  раньше других  чувствуют перемены.  Глобальные проблемы, затрагивающие все человечество. Актуальные события. Виртуальную реальность  и  социальные сети.  Отдельного  человека  и  людей, достойных восхищения. Показателен в этом отношении остроумный и оптимистичный  испанский фильм « Много детей, обезьяна и замок».
 
     Героиня фильма   81- летняя Хулита,  покоряет всех своим жизнелюбием.
 Кинокритики  высоко оценили  эту  картину:
-  Не все документальные фильмы о семейной истории становятся хитами, но « куча детей, обезьяна и замок» просто обречены на кассовый успех… причиной тому безудержно   эксцентричная и просто уморительная мать семейства, вокруг которой  и закручивается эта история.  Какая именно?
Это история Хулиты,  главы семейства,  чьи три детских желания исполнились: иметь
много детей, обезьянку и замок в  Испании.
  С 2002 года в течение 14 лет Густаво  Сальмерон снимал этот фильм.  И каких только эпизодов не наснимал … В дружной семье шестеро детей  и … обезьянка.  Но дети быстро вырастают. У всех свои семья.  Проказницу –обезьянку  дарят друзьям. По ипотеке Хулита - приобретает не просто квартиру, а замок! Они  с мужем-инженером сделали  замок  поистине королевским !  В нем бережно Хулита собирает и хранит все – от картин и портретов владельцев  замка -  до мощей их предков и молочных зубов детей семейства .
  Привычка старых  людей  ничего не выбрасывать превратила замок в склад нужных и  ненужных вещей. Упросить Хулиту расстаться хотя бы с хламом,  невозможно!  Для нее каждая мелочь – память, почти одушевленный предмет. И происходят курьёзы.
   Любительница вкусно поесть, Хулита страдает тучностью. Муж замечает ,что в жены брал стройную красавицу на 50 кг, а получил со временем жену на все  100 килограммов! Но это не мешает ей устраивать пышные застолья и еще отправляться выпить чашечку кофе в кафе. Она пьет кофе всегда с сахарином, который приносит из дома.  Но вдруг обнаруживает в чашке зуб.  Устраивает скандал официанту, а потом выясняется, что Хулита  перепутала коробочки. Вместо сахарина  взяла коробочку  с  молочными зубами ее малышей, которые  свято хранила  десятилетия. Но это не старческий маразм. Это - непредсказуемость эксцентричной  женщины. Не отказывающей себе в  маленьких  радостях. Вот она мучается от бессонницы.  А на другой кровати крепко спит муж.
Хулита  незаметно достает фонарик , направляет свет на портрет  мужа , украшающий их спальню.  И любуется молодым и красивым  супругом… А потом  длинной палочкой дотягивается до его  постели , проверяя, жив ли старый муж или...  Дышит- значит жив.   Теперь можно и ей спокойно  уснуть. Из таких мелочей складывается счастливая жизнь пожилой пары. Они трогательно  относятся к семье и  детям.  Берегут друг друга. И, если бы не ветры перемен, врывающиеся в Испанию, не было бы более счастливого семейства..  Но одна власть сменяет другую. И приходится  распрощаться с любимым замком и переселиться жить к детям. Однако, никакие бури не страшны семье, где царят любовь и преданность друг другу.
    За 91 минуту  на экране  промелькнули десятилетия жизни одной испанской семьи.
Полтора часа радости подарила зрителям Хулита, доказав, что можно уйти от старости и одиночества, если ты любишь близких и они отвечают тебе  тем же.  Не случайно фильм о
Хулите и ее  большой  семье   победил на фестивале в Карловых Варах, и получил в 2018 году  награду испанской киноакадемии- « Гойю» за лучший документальный фильм года.
  Как хотелось бы увидеть подобные фильмы о  россиянах.  Не брать ДНК у отцов и детей на нашем телевидении, определяя их родство.  Не устраивать там же многосерийных разводов супружеских пар. Не задавать бестактных вопросов пожилым : « Вы чье, Старичье?»  А дарить людям радость. Учить их жить по любви и совести.

    А напоследок вам скажу… Посмотрите « Снежное шоу» и фильм « И снег, и смех Славы Полунина», и вы поймете, в чём суть  русского
 характера, его стойкость и непобедимость.  Хороших вам кинопросмотров!  До следующего ММКФ…

P/S     Обращаюсь к тем, кого заинтересовал  материал.  Расскажите, какие фильмы вас волнуют?  Буду ждать  ваших откликов.   Предлагаю принять участие в создании  кино –клуба при московском кинотеатре  « ЮНОСТЬ». Обращаюсь  к г-ну Долину, главному редактору журнала « Искусство кино» с просьбой помочь  в  этом. Заранее благодарю!
                Эмма Гусева

16. Иветта Дубович Ветка Кофе  http://www.proza.ru/2019/04/16/924

«В кустах...»
Иветта Дубович Ветка Кофе
   
Когда мы работали, частенько
приходила разнарядка о помощи
колхозам : по уборке урожая,
по заготовке веткормов, и т.д.

   Однажды мы были на
сенокосе. Почти весь цех.
( Наш цех - научно - исследовательских и производственных работ, между
прочим...)

   Жара, все упарились, завтра
снова сюда, доделывать, работы
хватало.

   И старший инженер, Муфаздал
Файзуллинович, в годах уже,
складывал косы, грабли и
тяжеленный  бак с водой - в
заросли кустов.Чтоб не
утащили ( мало ли...)

   Я ему помогала.Я была
обязана ему всем сердцем - за
динамограммы по скважинам
моей технологии.

   Лучше Муфаздала Файзуллиновича их никто не
расшифровывал!

   И я, не раз, и не два,
прибегала к нему, чтобы уточнить причину сбоя насоса.

   У нас шёл эксперимент
союзного значения - по закачке
в пласт воздуха, закупорке
обводнившихся пластов, вовлечению нефтяных.

   Насосы только так забивались
эмульсией.Динамограммы,
соответственно, получались
заковыристыми, таких и в
справочниках не встретишь.

   Муфаздал Файзуллинович
никогда не отказывал, склонялся
с лупой ( он плохо видел),
детально исследуя ход линии.

   А я , восхищенная, ждала
результат!

   А ведь мы работали в разных
лабораториях;мог бы и турнуть
меня, тогда ещё салагу,ссылаясь
на занятость...

   И вот мы вместе прятали
инструменты.

   А народ наш разлегся на
траве, разморился, не шевелится.Его даже и незаметно.

   Автобус, что приехал за
нами, так и понял, развернулся
и исчез, обдав пылью, не
просигналив, решив, что мы уже
кем - то подобраны.

   Народ повскакивал! Но
только неясные очертания, как
смазанная картинка, брезжили
в мареве жары.

   Все завозмущались! Силы
появились, видимо, от злости!

   Идём пешком. Хорошо хоть на
плечах не нести косы, грабли, по такой жаре!..

   Спасибо Муфаздалу
Файзуллиновичу за правильное
решение.

   Идём, все кричат!!! В основном, ведь женщины.

   Мне стали выговаривать, что
я, член цехкома, допустила
такой бардак!

   Вот это да!

   А я лежала? В траве?

   Сами проморгали, виноватых
теперь ищут.

   Ладно. Идём. А тут пазик,
второго промысла! Вот он нас
и подобрал! Стало легче.

   Но женщины никак не
успокаиваются!

   Решили: надо всем вместе
идти к начальнику цеха, чтобы
завтра подобное не повторилось.

   И снова стали кричать, чтоб
я первая начинала, как говорится,задала тон.

   С вокзала, кто пошёл,
ринулись в цех.

   Виктор Михайлович, начальник, привстал даже.

   Все, человек двадцать,
расположились полукругом, как
какие завоеватели.

   Подтолкнули меня: давай!

   Я начала : "Виктор
Михайлович, пока мы с
Муфаздалом Файзуллиновичем
были в кустах, автобус ушёл!.."

   Дальше должна была
возмущаться Римма, с нашей
лаборатории, как договорились.

   Но...молчок!

   Смотрю вбок, на Римму.

   Глаза её, такие злющие,
переменились, шальные какие - то стали...

   Виктор Михайлович прервал
паузу: " Я понял."

   Мы вышли. Больше никто не
выступал. А как хотели!

   Всё, все рассеялись...

   Но после этого сенокоса
стоило кому - нибудь сказать :
" Пока мы были в кустах..." -
начинался нестерпимый хохот!
И все понимали, о чём речь!

17. Дубровская Надежда  http://www.proza.ru/2017/08/24/1809

«Обходной»
Дубровская Надежда

Народная молва гласит: придешь в гости без звонка – узнаешь, как к тебе относятся друзья  и родные.

 А пройдешь с обходным листом по родному учреждению – узнаешь, что о тебе думают сотрудники, трудившиеся с тобой не покладая рук добрый десяток лет, а то и больше.

 – Галина Петровна, подпишите, пожалуйста, обходной лист, – улыбаясь, обратилась Вера Николаевна к своей уже почти бывшей коллеге. –
 В сорок пять лет жизнь только начинается! Теперь собой буду заниматься, с мужем путешествовать...

 От такой наглости у Петровны пересохло в горле: «Другие должны до пенсии надрываться, а то и до смерти. Пенсия – слезы. А она: «Подпишите обходной». Мол, не нуждаюсь в ваших копейках...»

– Собой заниматься? – заорала Галина Петровна. – А ты не занималась? Всегда только о себе и думала. Всю получку на свою мордень тратила – вон блестит, как медный таз! «С мужем»... Давно ты его так ласково называть стала? Всегда «свинья» да «как свинья». Путешествовать?.. Это ты любишь!.. На рабочем месте никогда не найдешь: все по чужим отделам путешествуешь!

 От неожиданных оскорблений у Веры Николаевны потемнело в глазах. Но она, собрав остатки мужества, попросила не забыть поставить дату на обходном.

 – А какое сегодня число? – рявкнула еще вчерашняя подруга, главная утешительница.

– Первое апреля. С днем смеха тебя, Галя.

 ...Смех, как известно, продлевает жизнь. Коллективу он продлил ее на тридцать минут. А подруги не разговаривали друг с другом целый год. И проживут, наверное, на полчаса меньше.

 Не знаю... Увольняюсь. Родных предупредила, вещи собрала. Осталась небольшая формальность: насмелиться обходной подписать!

 Ведь жизнь прожить – не поле перейти,а  расстаться по-человечески – и тем более.

18. Алексей Жарёнов   http://www.proza.ru/2016/05/27/1726

«Поцелуй меня, удача!»
Алексей Жарёнов

-Ну, мужики, хотите – верьте, хотите – нет, но на той неделе деньжищ у меня была целая куча!
Как? А вот так!
Просыпаюсь я (в понедельник дело было) со страшного бодуна! Чувствую всё – кранты! Не опохмелюсь – примеряй «бушлат» из сосны. Денег – шаром покати! Я уж четвёртый месяц не работал. Последний раз в больнице числился. Кем? Кем? Патологоанатомом! Чё тупые вопросы кидаешь! Числился в больнице рабочим по обслуживанию здания. Выгнали, конечно! За что? Мочу с калом перепутал! Ты чё совсем тупой? Выгнали за пьянку, конечно!
Ну, вот в тот понедельник встал я кое-как, очухался, опохмелки организм требует! Вспомнил я, что карточка у меня от больницы осталась. Да, не медицинская, а зарплату получать. И на ней, вроде, 10 рублей оставалось. Ну, 10 рублей тоже деньги. Пойду, думаю, получу в банке. Тем более он рядом с моей хатой. А для начала пошёл к ближайшему банкомату. Хрен знает, может, и этих 10 рублей уже нет. Пришёл к банкомату, народу никого. Сунул я карточку… Ну, мужики, тут у меня и хмель прошёл! Смотрю: а у меня на карточке 100 тысяч лежит! Спутался? Да, ни хрена я не спутался! Вынул я карточку, вышел на волю, на ближайшую скамейку плюхнулся. Сердце стучит, пот холодный прошиб. Аж, трусы мокрые стали.
Мозги включил, соображаю. Что делать? Чувствую, ошибка какая-то произошла. Кто-то с большим лбом что-то где-то напутал. А моя какая тут вина? А никакой! Как говорится: дают –бери; бьют – беги! Эх, думаю, один раз живём! И трусцой к банкомату. Беретку cвою старую на самые зенки натянул, и сую снова карточку. Так и есть – 100 тысяч «рябчиков», как с куста!
И давай я тот банкомат «доить»! Сую деньги по всем карманам! Потом вспомнил, что в правом кармане брюк дырища. Я давай оттуда деньги доставать. Баба какая-то подошла, спрашивает:
-Вы, говорит,- снимаете ещё?
-Я, говорю, - ещё долго снимать буду!
Она фыркнула и ушла.  Короче, отошёл я от банкомата, как кочан круглый, полный «капусты». Ну, думаю, это раз в жизни бывает! Обмыть это дело надо!
Захожу я в нашу «круглосутку». Танька-продавщица (а ей 50 рублей должен был) рожу искривила и жопой ко мне повернулась. Типа не видит! А я ей так вежливенько говорю:
-Здравствуй, Танюшка! Всё хорошеешь, проказница! А продай-ка мне, Танечка, бутылочку «Хенесси»!
У Таньки челюсть к низу пошла.
-Чего? Чего тебе продать? – переспрашивает.
-Да, вон, говорю, тот пузатенький пузырёчек! Не палёный коньячок-то у вас? Да, к бутылочке, Танюша, прицепи икорочки красненькой баночку, маслица сливочного пачечку да батончик помягче! Вот так, моя радость! Сколько я должен? Да, должок мой скромный приплюсуй!
У Таньки глаза как у мороженого окуня стали. Смотрела она на меня, мужики, с большим изумлением!
Вышел я из «круглосутки», домой не пошёл, пошёл в сквер. Там на сучке меня всегда стакан ожидает. Вкатил я стакан «Хенессёнка» (кстати, ничего особенного – у соседки Даниловны самогонка лучше), икорочкой красной закусил, и тут меня осенило…
Через час я стоял у рыбного ларька, где моя бывшая мороженую-перемороженую рыбу людям втюхивала. Подошёл я к окошку сбоку, стою смиренно. Моя увидела и заорала:
-Опять, скотина, за деньгами припёрся! Давай, вали отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели!
-Тише, - говорю, - Софочка! Если я выпил, так, как писал Владимир Семёныч, «для просветленья».
-Всю жизнь, - орёт, - мне и детям изломал, дерьмо лысое!
-Соня! – говорю. – Я тебе подарок принёс – крестик золотой с цепочкой. Свой-то ты утопила, когда бельё полоскала! Я ведь всё помню!
-Украл что ли? – спрашивает, но уже тише.
-Почему украл? Заработал на «шабашке»!
-Да, какая «шабашка»! Ты лопаешь – не просыхаешь!
-Нет, - говорю, - у нас в жизни всегда есть место подвигу! Вот возьми от любимого супруга наборчик – крестик золотой и цепочка! Всего-то и стоит 10 тысяч!
Сцапала она у меня коробочку ручищей своей красной, как из фильма ужасов. Затихла, стоит разглядывает. Тут баба какая-то сунулась:
-У вас путасу есть?
Сонька ей, не поднимая головы, рявкнула:
-Нет!
-А на витрине ценник путасу есть!
-Сказали «нет», значит «нет»! «Путасу»… Ты сама, как путасу!
Сонька бабу отшила, а мне так ласково уже говорит:
-Гриш! Ты на самом деле что ли заработал?
А я улыбнулся и говорю:
-Некогда мне с тобой лясы точить! Пойду, деньги в сбербанк положу!
В сбербанк я, конечно, не пошёл. Домой пришёл, сел, думаю, куда ещё халявные деньги приспособить. Вдруг дверь открывается. Ментяра и двое в штатском заходят.
-Гражданин Обухов Григорий Петрович?
-Точно! – говорю.
-Тут вот ошибка вышла, и на вашу карточку отпускные заведующей больницей попали! Нужно разобраться!
Вот попал!!! Ё – моё!!!
-Ну, что, - говорю, - давайте разбираться…

19. Саня Жутковец   http://www.proza.ru/2019/04/22/1826

«Кошмар на Дибуновской улице»
Саня Жутковец

Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Питере, в ЦПКиО им. С.М.Кирова, появились два гражданина.
Один из них был как две капли похож на музыкального критика Артемия Троицкого и был солиден и крут, как глава Газпрома. А второй… Второй был очень странной личностью с не менее же странной внешностью. А именно выглядел он как актер в гриме персонажа Эдвард Руки-Ножницы, но одет был довольно просто, если не сказать неряшливо и естественно вместо рук у него не было ножниц, хотя, руки он держал в карманах помятых и замызганных штанов.
Я в это время уже решил свои вопросы по работе в городской командировке в Елагин дворец и, возвращаясь домой, захотел посидеть на скамейке парка на Елагином с таким Булгаковским  названием «ЦПКиО им. С.М.Кирова».
Сидя в теньке  и безмятежно глазея на зелень парка и на редких прохожих, я даже не заметил, каким образом рядом со мной вдруг оказались уже сидящие и о чем-то горячо спорящие вышеописанные два гражданина.
Первый:
- Ты как всегда не прав, Федя, ну как мог Воланд не сказать Берлиозу о том, что с ним произойдет?! Впрочем, ты так говоришь только лишь из-за своей чудовищной мизантропии. А Воланд – человеколюбив и гуманен! И не будь Берлиоз так догматичен и костен, он смог бы избежать смерти… (на какое-то… небольшое… время), - добавил последнее уже потише первый, неприятно ухмыльнувшись.
Второй в сердцах протестовал:
- Вы, профессор, как всегда лукавите! А я ужасно этого не люблю! Это нечестно, это несправедливо, это!... Как это?... Вот! - Это подло! – и тут второй в порыве возмущения достал одну руку из кармана и взмахнул ею так резко, что рука оторвалась в локте и, отлетев на метра три, шлепнулась на траву газона.
Я похолодел.
Оба спорщика воровато и даже как-то испуганно уставились на меня, а Федя в одном прыжке оказался возле своей руки, поднял ее, приставил к локтю, и как ни в чем не бывало, опять засунул в карман.
На лице моем в этот момент, наверно, была такая гамма непростых эмоций, что спорщики, тут же забыв про свои дебаты, заговорили со мной.
Первый:
- Прошу прощения за моего незадачливого друга, я сейчас вам всё объясню. Разрешите представиться – барон фон Зиц Кива Вольский,  профессор искусствоведения. А это мой ассистент Федя, то есть доцент Фёдор Крюгер. Прибыли в Россию из Нидерландов по делу почти мирового значения и надеемся на вашу помощь. А то, что произошло с рукой – так это не извольте беспокоиться – это у него хроническое генетическое заболевание, впрочем, ни для него, ни для окружающих абсолютно не опасное.
Я икнул и хриплым голосом витиевато спросил, самому себе при этом очень удивившись:
- Чем могу быть полезен?
Барон при этом очень шумно облегченно вздохнул и сказал:
- Ф-фу-у!... Ну вот и славно! Как же я рад, что вы так хорошо и быстро отреагировали, а то, знаете ли…, мы пытались поговорить с вашим боссом, или как у вас это называется – начальником, так он полицию хотел вызвать, а потом сам туда же и угодил, когда ехал поздно вечером от любовницы выпивший, за рулем. Нарвался на, как это…, а - ГИБДД, дунул в трубочку, потом не согласился с результатом, ну и замели в…  этот, как его… обезьянник.
Ну да, шут с ним, я отвлекся. Вы, же, любезнейший Алексей Дмитриевич, работаете?... – и Вольский уставился на меня в ожидании, как будто задал вопрос.
- Я работаю  системным администратором в фондохранилище Эрмитажа на Заусадебной улице, - ответил я, как школьник, даже не удивившись тому, что профессор из Нидерландов знает, как меня зовут.
- Ну, великолепно! Это же как раз то, что нам нужно! Насколько я знаю, вы оцифровываете содержимое фондохранилища?
- Я.
- А не могли бы вы нам сказать – не попадалась ли вам картина неизвестного художника за номером 968375966 под названием «абстракция №9»?
- Вы знаете… - начал я. Но Вольский быстро меня прервал:
- Понимаю-понимаю, разве ж всё упомнишь… Простите, я задал глупый вопрос. Тогда мы поступим иначе. Вот вам моя визитка и номер картины, а вы, когда ее найдете, просто положите ее в конце рабочего дня на подоконник, ну, как будто забыли про нее в процессе напряженной работы, и идите себе домой. А больше от вас ничего и не потребуется. Никаких нарушений должностных инструкций, никакого выноса из здания, боже сохрани, мы ж понимаем, работа дело такое, потерять можно в один миг, а попробуй, найди такую хорошую, да еще рядом с домом. А когда придете домой, звякните мне по номеру на визиточке, так, мол, и так, я уже дома, а предмет уже на подоконнике. И Всё! Деньги Федя принесет к вам прямо на дом, на Дибуновскую-49, квартира два, вам даже никуда ходить не потребуется. Ну, что – копенгаген?
- Копенгаген, - сказал опущено я.
- Ну вот и славно. До встречи, Алёша. Пошли, Федя. И не размахивай больше руками, а то весь народ распугаешь, инвалид Грюнвальдского сражения, мизантроп несчастный.
И они чинно пошли по дорожке в направлении выхода из парка. А я остался сидеть на скамейке, как пригвожденный, с одной только мыслью в голове – не заснул ли я случайно за компом на работе от монотонности, и не привиделось ли мне всё это в кошмаре.

После того как профессор с ассистентом скрылись за поворотом парковой дорожки, я еще, наверно, минут двадцать, а то и больше сидел на скамейке, силясь обрести самообладание. Я остервенело щипал себя за разные места, вздрагивал от боли и продолжал щипать, не заметив изменений  в антураже.
И когда, наконец, я ущипнул себя так сильно, что вскрикнул, а проходивший в это время мимо уборщик территории рассыпал, дернувшись от неожиданности, свой мех с мусором, я решил оставить это бесплодное занятие и двигать, так сказать, на хауз в существующей реальности.
Дома я перекусил и постоял под прохладным душем. Мне немного полегчало, и постепенно я стал забывать о встрече на скамейке. Однако ночью спал я плохо, и утром притащился на работу совершенно разбитый.
В добавок ко всему, раздеваясь, я нащупал в кармане куртки визитку Вольского и замусоленную бумажку с номером картины. Повертев их у себя перед носом, я снова убедился, что это не сон и совсем скис.
Моя сотрудница, зав.отделом хранения Олимпиада Сергеевна Дятлова, энергичная и жизнерадостная работающая пенсионерка, сначала долго и подозрительно на меня поглядывала, и наконец сказала:
- Леша, давай рассказывай, что у тебя стряслось. Я тебя давно не видела таким расстроенным.
Я подумал немного, понял, что в одиночку я с этим не справлюсь, и решил ей всё рассказать.
Естественно, Оли, как я ее звал по-дружески, сразу отказалась верить в мой случай на Елагином. И даже когда я показал ей визитку и бумажку с номером, она сказала, что я всё «нарисовал» сам. Тогда я просто ушел в себя и не «вернулся» даже после обеда.
Наконец Оли сжалилась и сказала:
- Ладно, давай хоть посмотрим, что это за картина такая, - и ушла в хранилище.
Вернулась она только через час, бережно неся перед собой картину, завернутую в спецбумагу для хранения.
Мы сели рядышком за стол, положили перед собой эту,  злосчастную, совсем небольшую картину, осторожно развернули её и…
Первое, что я почувствовал при взгляде на нее, это как что-то произошло у меня в голове, как-будто «клеммы переклемило» - сформулировал я себе. Да так, что потемнело в глазах, и закружилась голова. Потом только я рассмотрел и понял, что на картине – полная абстракция, но сочетание красок и причудливые формы  реально сводили с ума. Я застыл перед картиной, как зачарованный. Оли тихо сидела рядом. Очнувшись, я взглянул на нее и понял, что с ней произошло, примерно, то же самое.
Мы завернули картину и Оли задумчиво сказала:
- Знаешь, Лёш, а я начинаю тебе верить… Давай вот как сделаем…

Перед уходом с работы мы оставили картину на подоконнике, оделись и пошли пешком домой. Жили мы недалеко от работы и были соседями по дому. В нашем доме на улице Дибуновской было четыре квартиры, я жил на первом этаже, Оли – надо мной на втором. За стенкой у меня жил бывший гебист-афганец Владимир Константинович Антонеков с внуком Даней, а над ним снимала квартиру девушка по имени Анастасия (я звал ее Настенькой…). Наш двор составляло четыре таких дома, и почти всех их обитателей каждый прекрасно знал. Иногда в летние светлые вечера мы, соседи, даже до сих пор собирались во дворе, заросшем порослями ясеня и сирени, жарили шашлыки, пили вино и другие напитки и вели увлекательнейшие беседы.
Но в этот вечер мы с Оли не собирались домой. Мы сделали вид, что, как обычно расстались по дороге, чтобы каждому зайти в свой любимый прод.магазинчик. Но вскоре мы снова встретились недалеко от работы, заняли наблюдательный пункт, найденный Оли в процессе подготовки к нашему безумному предприятию, я позвонил Вольскому, и мы стали ждать.

Не прошло и получаса, как я увидел своего «старого знакомого» доцента Федю быстро идущего по улице, засунув руки в карманы бывалых штанов, в сопровождении какой-то стильной длинноногой девицы в розовых, но драных колготках,  на высоченных каблуках, в мини-юбке и с шикарной гривой тёмных вьющихся  распущенных волос.
«Ни фига ж себе, доцент Федя…» - подумал я и толкнув в бок немного уже присоловевшую Оли, сказал:
- Это они, вернее, один, девицу  я не знаю.
Оли мгновенно приняла стойку заправской гончей и кому-то позвонила… Этого я от неё ну никак не ожидал… В нашем договоре такого не было, но возмущаться было поздно.
Она уже говорила в трубку:
- Алло. Это ты Володя? Ну, давай, подходи быстрее, они появились.
И вскоре к нашей засаде присоединился мой сосед по первому этажу отставной гебист-афганец Владимир Константинович Антоненков.
Он тихо, деловито и сурово поздоровался и достал из кармана газовый пистолет.
Мне стало не по себе. Я почуял неладное, но сделать уже ничего не мог. Приказав себе не терять самообладания и действовать по обстоятельствам, я попытался успокоиться. Удалось мне это плохо.
А  тем временем доцент Федя оставил свою спутницу одну и куда-то исчез. Девица сначала прохаживалась туда-сюда под окнами нашего фондохранилища, а потом, видимо, подустав, села прямо на поребрик тротуара.
Время шло. Темнело. Безлюдело. Девица не трогалась с места. Ожидание накалилось до того, что Оли даже сказала громким шепотом:
- Простынет, дура.
После чего, девица, как будто услышав, вскочила на ноги, и  стала крутиться на одном месте вокруг своей оси, как волчок. Она крутилась всё быстрее и быстрее, а мы, открыв рты и забыв про всё на свете, смотрели на это явление, не зная, что и думать.
И вдруг девица перестала крутиться и стала медленно подниматься над землей, как левитирующий индийский йог.
Мы смотрели на происходящее, как в кошмаре, не в силах пошевелиться от удивления и ужаса. А девица поднялась до третьего этажа и остановилась как раз напротив нашего окна, на подоконнике которого в кабинете лежала заветная картина. Девица приблизилась вплотную к окну, начертила на стекле пальцем прямоугольник размером с картину, достала кусок стекла отделившегося при этом, как под стеклорез, засунула руку в отверстие и взяла с подоконника картину.
Когда она медленно опустилась на землю, внизу ее уже ждал бравый отставной гэбист – мой сосед.
Он крепко взял её за шиворот вместе с гривой волос и за пояс юбки и сказал:
- Попалась, милочка.
Девица попыталась вырваться, но естественно это ей не удалось. Владимир Константинович был еще полон сил и боевого духа. Он держал ее мертвой хваткой бывалого спецагента и громко говорил нам с Оли, сидящим в нашей засаде через дорогу от здания хранилища:
- Звоните в полицию! Я её держу, картина у нее в руках.
Оли мгновенно набрала номер ближайшего отделения и сделала вызов по адресу нашей работы.
И тут сразу после этого  девица захохотала, как полоумная, причем, очень низким типичным мужским голосом, как-то странно заерзала в руках соседа, в одно мгновенье вывернулась из своей мини-юбки, коротенькой курточки и даже гривы своих шикарных волос. Сунула картину под мышку соседу, отбежала от него на пару метров в одних своих розовых драных колготках, на высоченных каблуках, и мы все с ужасом увидели, что это был парень с короткой стрижкой на голове и ярким макияжем на лице, как две капли, похожий на голливудского актера Джареда Лето в гриме и  оставленном в руках соседа костюме своего персонажа из фильма «Далласский клуб покупателей».
Парень перестал хохотать, выругался многоэтажным матом, сказал:
- Как же вы мне надоели, идиоты. Поймали они меня… имбецилы… следопыты ху-вы… Валите сами от сюда, пока менты не приехали, - еще раз выматерился, закрутился волчком, взмыл вверх и исчез.
А нам ничего не оставалось делать, как «валить самим от сюда, пока менты не приехали», как сказал парень. Потому что даже Оли понимала, что рассказ о улетевшем парне, переодетом в девушку, ментам будет, что сказка про белого бычка на ночь.
И мы взяли ноги в руки и побежали. И даже успели на последний трамвай, как раз подошедший к остановке, когда мы выбежали на Савушкина. Не останавливаясь, мы с соседом заскочили в него, втащили на руках, споткнувшуюся на крутых ступеньках, уставшую Олимпиаду Сергеевну. Двери захлопнулись, мы попадали на сидения и покатили домой.
Однако вот тут-то  всё и началось.
В начале вагона спиной к нам сидел кондуктор и даже не собирался к нам подходить. Тогда мой дисциплинированный сосед  сам подошел к кондуктору, тронул его за плечо и сказал:
- Нам три талона, эй, любезный…
«Любезный» медленно повернулся, и мой бывалый сосед инстинктивно отшатнулся от ужаса, а Оли завизжала, как полоумная. Я покрылся холодным потом и понял, что не могу пошевелиться от кошмара.
«Лицо» «любезного» представляло собой гниюще-тлеющее  месиво годовалого мертвеца, из пустых глазниц падали гигантские жирные опарыши, в отверстии на месте рта копошился клубок таких длинных и жирных червей, что они походили скорей на мелких красных змей, чем на крупных земляных червей. Однако при этом «любезный» неизвестно как промолвил леденящим утробным голосом: «С вас … рубля», при этом что-то звякнуло, и из ушей и носа выехало три талона. Сосед дрожащей рукой взял талоны, протянул деньги, уронил их, не стал поднимать и поспешил к нам в хвост вагона. Через одну мы вышли.
Когда мы уже подходили по Оскаленко к  нашему двору, заметили впереди медленно идущего через дорогу черного кота. Однако, подойдя поближе, увидели, что это не кот, а не известный науке зверь с головой крысы туловищем гигантского хамелеона с гребнем, лапами мохнатого огромного паука и только хвостом от черного кота. Увидев нас чудище остановилось и издало такой нереально жуткий звук, – что то среднее между воем шакала, криком мартовского кота и шипением гадюки, при этом молниеносно выметнув полутораметровый острый язык, что Олимпиада Сергеевна хлопнулась, наконец, в обморок прямо на клумбу с чайными розами.
Когда чудище медленно прошествовало мимо нас с соседом, застывших столбом, и скрылось в подворотне, мы подняли Дятлову с клумбы и кое-как дотащили до дома. Жила она одна, поэтому Владимиру Константиновичу пришлось остаться с ней на ночь, и оставив соседа приводить Олимпиаду Сергеевну в себя, на подкашивающихся дрожащих ногах я зашел, наконец в свою квартиру.
Как маленький мальчик, боящийся темноты, я повключал всюду свет, присел, не раздеваясь, на диван и… вырубился.
Утром меня разбудил звонок в дверь.

На пороге стоял какой-то весь взлохмаченный и перекошенный сосед Владимир Константинович и дрожащим голосом говорил:
- Лёша, я умоляю тебя, останови ее. Она помешалась, мы все вчера… Но она собрала во дворе вече, рассказывает и показывает всем картину, а она, то есть картина, она… Это из-за нее все помешались… Её нельзя показывать людям, а она уже показала всему двору. Я не знаю, что будет дальше, умоляю тебя, останови её, я не могу…
Я, наконец, врубился в эту бессвязную речь и выбежал на улицу.
Во дворе действительно творилось что-то невообразимое.
Олимпиада Сергеевна собрала целое вече. Она стояла на небольшом возвышении своего крыльца и, держа над головой картину, потрясая ей, как хоругвью, рассказывала всё, что произошло с нами ночью. Кто-то смеялся, кто-то крутил пальцем у виска, кто-то сочувственно молчал, а кто-то даже верил и, округлив глаза, слушал всё, развесив уши. Среди последних была как раз и моя подружка Настенька.
Она поселилась по соседству не так давно, где-то с пол-года назад. Но я безнадежно, тайно и безответно влюбился в нее с первого взгляда, в первый же день заселения ее в снятую ею  квартиру на втором этаже. Постепенно, встречаясь со мной во дворе случайно мельком после работы, она скоро всё поняла. Но отнеслась к этому спокойно, равнодушно, но приветливо, и даже, наверно, с юмором.
А я, как натура впечатлительная, просто не мог на нее спокойно смотреть, и со временем это не проходило, а усиливалось.
Между тем, пока я обозревал вече, Олимпиада Сергеевна пошла с картиной в народ и стала давать каждому посмотреть на картину вблизи и внимательно, короче, так, как посмотрели мы на нее вчера…
Я с ужасом бросился в людскую гущу, продрался к Оли, выхватил у нее из рук картину, убежал в дом и закрылся. Но было уже поздно…
Большинство людей во дворе  посмотрели на картину.
Еще раз смотреть на картину я не стал, а завернул ее в столовую льняную салфетку и положил на подоконник. День был субботний. Можно было позависать в инете, и я надел наушники, врубил музыку и зашел на свой любимый сайт.
Естественно, я не заметил, как проскользнуло пол дня, и наступил вечер. За окном стало темнеть и захотелось чаю. Не включая еще света, я пришел на кухню…
И незаметно для себя опустился на табуретку у окна, парализованный увиденным во дворе.
Люди, собравшиеся на вече Оли еще днем, до сих пор были там. Но вид их был ужасен. Все они совершенно обезумели. И было – от чего!...
Двор кишел чудовищами! Да такими, что то, которое мы видели вчера, было просто безобидным котенком, по сравнению с теми, что терзали сейчас людей во дворе.
Сразу троих пожилых  женщин  пожирал гигантский не то слон, не то бегемот, не то мамонт, у которого вместо шерсти на теле извивались сотни тысяч змей, которые жалили тело чудовища, друг друга, женщин, которые почти уже наполовину скрылись в его пасти, и даже находящихся поблизости других людей.
Одного мужчину, которого я хорошо знал, душил чудовищный удав с тремя драконьими головами, которые изрыгали пламя прямо на голову мужчины.  Его волосы пылали в огне, а сам он был уже синий от удушья, но еще живой.
Одного подростка заживо ели четыре таких «кота», которых мы видели вчера – каждый по конечности, обгладывая кости и чавкая, как боровы. Подросток визжал, как поросенок и катался по земле, весь в пыли. Одну спортивного вида даму грызло чудище, идентичное монстру из фильма «Чужой». От ужаса и боли она даже уже не кричала, а безвольно болталась у него в пасти, будучи при этом еще почему то в сознании.
Вой, вопли, рыдания, визг, истошные крики и мат стоял во дворе такой, что даже кружилась голова и подташнивало.
И тут я увидел свою Настеньку!...
От увиденного сердце моё чуть не остановилось..
Мою милую, мою единственную и неповторимую, чистую и светлую Настеньку насиловал какой-то аморфного вида студень с тремя огромными синими членами.
У меня перехватило дыхание, холодный пот стекал  по лицу, груди и спине. Сердце застыло, как кусок льда, руки тряслись, а ноги почти отнялись. Я всем своим существом устремился выбежать во двор и выдрать Настеньку из лап монстра, но вместо этого  не мог пошевелить и пальцем.
И тут вдруг мрак двора прошили два ослепительных луча автомобильных фар. Во двор заехала полицейская машина. После чего в одну долю секунды все это чудовищное месиво собралось в одно небольшое черное облачко, которое исчезло в канализационном люке с самой по себе открывшейся и захлопнувшейся за облачком крышкой.
Я, как сидел на табуретке у окна, так и оставался там сидеть всё еще не в силах пошевелиться, а между тем из машины вышло трое полицейских и, взломав замок в моей двери, зашли в квартиру. Они попытались включить свет, но света не было. Они стали шарить по комнатам своими мощными фонарями. Много раз их свет бил мне прямо по глазам, так что я зажмуривался. Но они не видели меня. Обшманав всю квартиру, но не увидев при этом и картины на подоконнике, они ушли ни с чем. И стали ходить по соседним квартирам. Само собой разумеется, там они тоже никого не нашли.
Двор обезлюдел.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я смог встать со своей табуретки. Конечно первое, что я сделал – открыл бутылку водки и выпил прямо из горла. Потом попробовал включить свет. Света по-прежнему не было. Я выпил еще.
И вдруг мне показалось, что мою входную дверь кто-то открывает. Я сидел в зале и даже не стал подниматься с места. «Какая разница, - подумал я, - разорвет меня монстр в прихожей или в зале на диване».
Но это был не монстр, вернее… Это был профессор Вольский со своим ассистентом Федей и даже с «летающей девицей», которая была сейчас блондинкой в черном маленьком платье.
Они медленно и молча зашли в зал. Вольский сел в кресло и сказал:
- Что, электричество кончилось? Федя, зажги свечи, не говорить же с хозяином квартиры в темноте.
Федя, как заправский фокусник, достал  откуда-то два старинных подсвечника, каждый с тремя свечами,  достал спички и  зажег свечи.
Вольский:
- Ну вот, так лучше. Электричество, конечно – это очень удобно, но свечи располагают к задушевной беседе. Гена, - обратился он к «летающей  девице», - принеси бокалы и коньяк, который мы взяли с собой, а то, по-моему, Алексей уже выпил всю свою водку, да еще в одиночестве, а это говорит о том, что либо он чем-то очень расстроен, либо просто любит пить один. Но с нами-то, я надеюсь, он не откажется выпить еще? – и Вольский уставился на меня своим леденящим пронзающим взглядом.
- Конечно, не откажусь, - сказал я не очень приветливо, впрочем, мне уже было все равно.
- Ну, еще бы, - ответствовал Вольский, - этот коньяк мне подарил Симон Боливар – мастер франкмасонской ложи  «Порядок и Свобода» в Кадисе, когда мы праздновали с ним победу под Новой Гранадой.
Гена открыл бутылку, разлил по бокалам, подал Вольскому, мне, Феде, взял свой бокал и бесцеремонно шлёпнулся рядом со мной на диван. Федя же аккуратно присел на ручку кресла Вольского.
Я сделал глоток. Ничего особенного я в этом древнем коньяке не почувствовал, наверно потому что был уже и так капитально пьян.
 Вольский выпил свой бокал, отдал  его Феде и сказал:
- Ну что ж, любезнейший Алексей Дмитриевич, видит Бог, я всеми силами своей души, если, конечно можно так сказать, - криво усмехнулся профессор, - хотел, что бы моя скромная просьба о помощи с картиной принесла вам как можно меньше проблем и неудобств. И так бы оно, конечно, и было, если бы вы не сделали всё по-своему. Как вы уже, наверно, отлично поняли – картина непростая, очень непростая. Она позволяет заглянуть в будущее…
- Что?! – обалдел я, - какое будущее?! Да она же плодит каких то нереальных монстров, которые уничтожили население всего нашего двора!
- Картина лежит у вас на подоконнике, милейший. И где же монстры? Вы, конечно, так ничего и не поняли.  Просто-напросто все эти люди сейчас у вас во дворе получили возможность побывать в своем будущем, а именно в тех условиях, в которых они окажутся после смерти, каждый в соответствии со своими так сказать грехами, хоть я и не люблю это допотопное слово. Конечно, там, где они сейчас находятся, им предстояло оказаться несколько позже. Но что такое каких-то 20-30 или даже 40 лет в масштабах вечности, где они будут пребывать в прочувствованных ими сегодня условиях.
- Ужас!… - только и смог выдавить из себя я.
- Вот и я говорю – ужас просто, какой-то параноидальный, маниакальный, садистский кошмар. Но этот порядок не мной установлен и не мне против него протестовать.
- А кем он установлен? – ничего не соображал я спьяну.
- Ну, батенька, вы либо атеист, либо вообще… уже напились до сильного отупения… Федя, Гена, кем установлен такой порядок мироздания, скажите  гостеприимному хозяину!
И Федя с Геной хором сказали:
- Богом.
Я сначала жутко разозлился на этот поклёп, но, поскрипев мозгами, с ужасом осознал, что вообще-то так оно и есть. Вернее, как оно там, никто не знает, но церковь, вроде, так и говорит, что грешники  обречены на вечные жуткие муки.
Мне стало плохо, и я убежал в ванную.
Когда я вернулся, Вольский сказал:
- Могу сказать вам, Лёша, с полной достоверностью, что в данном вопросе церковь не врет.
Мне было плохо. И я ничего не ответил. Я только подумал, что тогда на земле у нас просто рай, по сравнению с нашим вечным будущим. И Мне стало совсем плохо.
Вольский же смотрел на меня бесстрастно, леденяще и пронзительно, и молчал. А мне жутко захотелось его задушить.
И вот тут он усмехнулся и сказал:
- Не отчаивайтесь так, мой юный друг. У вас есть возможность вернуть всех ваших соседей в ваш «земной рай», - последние два слова Вольский сказал особенно саркастично.
- Какая?! – воскликнул я.
- Возможность? Надо поучаствовать в одном мероприятии. Что-то вроде корпоратива грешников вашего двора, - даже хохотнул Вольский.
- Ненавижу корпоративы, - ляпнул я, но тут же спохватился и сказал – я согласен. Когда и где?
- Вот это деловой подход, - одобрил Вольский.
- Дело в том, что тут неподалеку есть два почти даже неплохих заведеньица. Я, конечно, хотел в Елагине, там и зал больше и обстановка попрестижнее. Но хозяин почему-то заломил мне слишком необоснованную оплату банкета, не знаю, может, спутал меня с кем. Но я же не олигарх, а  простой профессор искусствоведения. Ну, иностранец, но это-то при чем. Да, впрочем, конечно, оно и к лучшему. Не более как час назад его арестовали за нелегальную торговлю дизайнерскими химическими препаратами и заведение его пока будет закрыто. Остается Шампанерия, как раз вот почти напротив вашего дома, милейший. Там, конечно, поскромнее, но зато цены реальные и хозяин посговорчивее. Да… Ой, простите, утомил вас. Вижу. Действительно, вам-то какая разница, раз вы не любите корпоративы. А я так, очень уважаю такие мероприятия. Там иногда бывает довольно забавно… Да, простите. Всё. Увлёкся. Так, значит, вам надо будет явиться туда завтра к полночи.
- Кремом не надо мазаться? - спросил я желчно. И вздрогнул от того, что развалившийся рядом на диване Гена при этом громко и заразительно заржал. Вольский тоже улыбнулся и сказал снисходительно:
- Не надо, Лёша, хотя… если есть желание….
- Нет! – сказал я быстро и резко.
- Ну, как угодно, - сказал Вольский надменно, - засим, позвольте откланяться, милейший. Попрошу не опаздывать. Форма одежды значения не имеет. До встречи. Пошли, моя верная свита. Захватите картину.
 И они, наконец, убрались из квартиры.
Если сказать, что на душе у меня в тот момент было исключительно гнусно, это значит, ничего не сказать. Но других слов я не нашел. Еще почему-то в голове у меня, как застрявший лом, торчал один вопрос: «Что делать? Что делать? Я должен идти на сатанинский корпоратив. Что же мне делать?!
И тут взгляд мой упал на один мелкий предмет.
Весь день и вечер я спал после «веселенькой» ночки. Проснулся в начале двенадцатого вечера (или ночи), глянул на часы и подумал, что если бы еще немного, я бы проспал, и мне не надо было идти на этот … корпоратив.
Как же мне туда не хотелось! Так сильно, что плевать даже было на весь наш двор.
Но когда я вспоминал про Настеньку, сердце моё сжималось и ныло…
Я решился.
До кафе от моего дома идти было минут пять, не больше. Чтобы наверняка не опоздать, я вышел за десять.
Я медленно брел по дороге и старался не думать о том, что со мной там будет. Как вдруг от стены дома ко мне метнулась тень. Я остановился, как вкопанный, и приготовился к нападению монстра. Но это был Федя. Он подошел почти вплотную ко мне и забормотал какой-то бред:
- Это бал сатаны… Не пей из чаши… Если выпьешь, станешь его рабом… Как я, или Генка… Не пей из чаши… - и Федя убежал.
Я постоял немного, радуясь, что это был Федя, а не монстр, и быстро дошел до кафе. Когда я зашел во внутрь, в фойе было темно и пусто. Я присел на кушетку у стены и стал ждать. Скоро из темноты показался Гена. Разодет  на этот раз он был, точь-в-точь как Гефестион из фильма Стоуна «Александр». «Час от часу не легче», - подумал я, прикинув, в кого надо будет вырядиться мне. Гена как будто прочитал мои мысли и сказал:
- А я думал, ты будешь Александром… Но если не хочешь – дело твоё, а вот это надо надеть обязательно, - и он протянул мне медальон размером с большое блюдце на довольно толстой цепи. Я взял, и рука моя резко опустилась вниз под его тяжестью.
- Что это за металлолом?
- Сам ты металлолом… Это платина – дороже золота.
Я посмотрел на медальон, там был выгравирован черный пудель.
- Ясно, - сказал я и надел цепь на шею. Мне показалось, что весила эта штуковина килограмм пять-семь, если не больше.
- Ну, пошли, маргинал, - сказал с издевкой Гена, наверняка жалея, что не получилось покрасоваться рядом с «Александром».
Мы зашли в банкетный зал. Там уже был Федя, разодетый как Меркури в клипе «I'm Going Slightly Mad». 
Столы ломились от яств. На почетном месте восседал Вольский в черном плаще-накидке с кроваво-красной подкладкой и в шапке Мономаха на голове с перевернутой пятиконечной звездой вместо креста. «Идиот», - подумал я, мрачно усмехнувшись. Однако кроме нас четверых больше никого в зале не было.
- Гости сейчас начнут собираться, - сказал Федя, - ты – предводитель и должен всех встретить,  поприветствовать и предложить им эту чашу, - и он подал мне здоровенную золотую чашу в форме бокала всю усеянную бриллиантами и драгоценными камнями. Я молча взял ее, решив, - зачем говорить, они и так всё слышат. Чаша была пуста.
Тут зазвучало Muse – «Supremacy» и в зал вошла первая пара гостей.
Это были двое мужчин средних лет, обычно одетых и ничем не примечательных. Они подошли к нам и остановились. Гена пнул меня в бок, а Федя забубнил мне вполголоса: «Два брата, один - известный поэт, второй - непризнанный писатель, жили по соседству. Второй завидовал первому и когда у того случился инфаркт, не вызвал скорую. Брат скончался, а его брат получил авторское право на его стихи». Гена еще раз пнул меня в бок и я, как полный идиот, протянул братьям пустую чашу и сказал:
- Приветствую вас, уважаемые.
Правый взял чашу и наклонился над ней. И тут у него из носа захлестала кровь и прикрыла пустое дно чаши. После чего он протянул ее мне обратно. Я взял и сказал:
- Проходите за стол.
В зал зашла следующая пара. Мужчина в годах и девушка. Когда Гена уже собрался снова пнуть меня в бок, я так «сунул» ему под ребро, что у того перехватило дыхание и он наконец успокоился, а я поприветствовал «уважаемых» гостей. Федя «нашептал» мне, что это препод и его студентка, которой надоело ему давать, за что он добился ее исключения из ин-та, а она отравилась. Я протянул студентке чашу и пригласил их за стол.
Следующие были два качка. Федя сказал, что они не поделили тёлку и один забил второго насмерть в подворотне.
Потом пошли партнеры по бизнесу. Их было много. Потом неверные и ревнивые мужья и жены. Потом прошедшие на улице мимо тех, кому было плохо. Потом женщины после аборта, причем их зародыши висели у них на груди в виде ожерелий или кулонов и они снимали их и держали над чашей, пока из них сочилась кровь и слизь. После чего надевали свои ожерелья обратно и шли за стол.
От них меня стало мутить, и в голову пришла мысль:
- Федя, - сказал я хрипло и тихо, - а откуда столько набралось народу  с одного нашего двора?
- Так тут же ещё и родня до седьмого колена, - ответил просто Федя.
Я пошатнулся и схватился за цепь с кулоном, который гнул меня к земле, а цепь резала шею, как тупым ножом. И тут в зал зашла моя Настенька.
На ее груди красовалось ожерелье из двух зародышей. Когда она держала их над чашей и грустно смотрела на меня, я готов был провалиться сквозь землю.
За ней зашла под руку с каким-то юнцом «моя» Оли. Мне не хотелось, что бы Федя бубнил мне про них, но деваться было не куда. Оказалось, что где-то в сорокалетнем возрасте старой девы Оли у них был роман, который закончился тем, что их застукали родители юнца, и Оли пришлось соврать, что он шантажировал ее тем, что угрожал спрыгнуть с крыши, если она ему откажет. Юнец в итоге на самом деле спрыгнул с крыши.
Следующим шел Владимир Константинович с каким-то молодым человеком. Я  даже взмок. А Федя поведал мне, что это его сын, который мечтал стать врачом, но идейный гэбист воспитал его своим будущим преемником. Сына отправили в Афганистан и там убили. Я хотел было возразить, что не отец же убил в Афгане своего сына, но возражать было некогда. К нам уже подошли следующие….
Впрочем, следующих я уже плохо различал. Все они мне стали на одно лицо с носом-краном из которого хлестала потоком кровь в чашу, которую я держал. Мне было плохо. Очень плохо. Намного хуже, чем вчера ночью, хотя, вроде бы, чудищ не было, никто внешне не страдал, но я чувствовал, что если это в ближайшее время не прекратится, то я вдарю эту чашу об пол и свалю от сюда на фиг.
И кто-то меня услышал…
Вдруг я увидел, что больше никто не подходит следующим, все уже расселись за столами и чего-то ждут.
Вольский взял микрофон, постучал по нему и подал голос:
- Что ж, дорогие гости, спасибо, что пришли. Мы рады вам. Надеемся,  вам у нас понравится, - тут Вольский сделал длинную паузу и театрально продолжил, - Что же хотелось мне вам сказать… А вот послушайте:

Восемь тысяч лет прозябать во тьме, искупая свою вину.
Состраданье - грех. И в пустой тюрьме в непризнании я тону.
Бог творил людей с самого себя. Оживил, мне велел - люби.
Я любил, как мог. И с шестого дня это чувство в моей груди.
Я хранил их, будто своих детей. Всюду следовал по пятам.
Бог велел - не смей - мне. И я не смел показать себя их глазам.
Я дарил им всё, чем владел я сам. Был хранителем и слугой.
Так скажите, вечные небеса, почему я теперь изгой?
Он велел - люби! Но создал порок. Отмахнувшись, прогнал их прочь.
(Объясни мне, о, вероломный Бог, как я мог не посметь помочь?)
Он обрек созданий своих на боль. На страданья, жестокость, смерть.

Я любил их так, что моя любовь покачнула земную твердь.

Восемь тысяч лет я веду войну, крылья лёгкие потеряв.
Я даю им знания, и беду отвожу, на себя приняв,
Но зовут в нужде и благодарят до сих пор лишь Его. Его!
Бог низверг меня и поставил в ряд с тем, что ими зовётся "зло".
Я любил их так, что моя любовь выжигала огнем дотла.
Но я видел страх. Слышал вновь и вновь имя грозное: Сатана.
Я боролся с небом, с самим Творцом за прекрасных его детей.
Эта битва стала моим концом. В непрерывном потоке дней,

Я хотел вернуть, что у них отнял вероломный, жестокий Бог.
Воевал за жизнь, за тепло огня. Я сражался...

И я не смог.

(Кайлиана Фей-Бранч)

Тут к Вольскому подскочил Гена, бухнулся на колени и, заламывая руки, зафиглярствовал (как мне показалось):
- О, господин! О, господин! Не говори так! Ты всесилен! Всесилен! Эти стихи для тебя, наш господин –

Трех дочерей имел всесильный Сатана,
И, кроме трех, была еще одна.
Дочь старшую за князя выдавая,
«Ты будешь Гордостью! – ей Сатана сказал. –
Ты будешь Жадностью отныне, дочь вторая,
Тебя купец богатый в жены взял.
Ты, третья дочь моя, уходишь в дом к поэту,
Ты будешь Завистью навеки с этих пор.
Других имен вам трем отныне нету! » –
Так прозвучал отцовский приговор.
А дочку младшую с горячей, пылкой кровью,
Что ближе всех всегда была ему,
Рогатый Сатана в сердцах назвал Любовью
И отдал человечеству всему.

- Спасибо, Гена, люблю тебя, красавец мой, - поблагодарил его довольный Вольский, - и повернулся ко мне:
- Может быть, наш новый друг прочтет нам что-нибудь.
Я поставил чашу и прочел:

- Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует...
Он к свету рвется из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушен,
Невыносимое он днесь выносит...
И сознает свою погибель он,
И жаждет веры — но о ней не просит...
Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит пред замкнутой дверью:
«Впусти меня! — Я верю, Боже мой!
Приди на помощь моему неверью!..»
(Ф.Тютчев)

На это Вольский только поморщился, но промолчал.
Вообще, я заметил, что он постоянно поглядывал на чашу, наполненную кровью почти до краев. И мне даже показалось, что он уже поскорей хочет ее опустошить, но должен придерживаться традиций и этикета. И не просто хочет, а … как говорится, у него аж морда трещит, как ему невтерпеж…
Услужливый Гена опять пришел на помощь:
- Наш господин, а не пора ли нам приступить к трапезе, ведь гости проголодались и заждались. Ты должен отведать из чаши, и тогда ПИР НАЧНЕТСЯ! – воскликнул театрально Гена и замер в ожидании слова своего господина.
Вольский встал и сказал:
- Алексей, возьми чашу и подойди ко мне.
Я взял и подошел.
- Право первому пригубить из этой великолепной чаши я отдаю тебе, нашему новому другу, - выдавил из себя Вольский, а я только с ужасом смотрел, как горят его глаза и исказилось лицо от вожделения к тому, что он хотел бы проглотить мгновенно и сейчас же, но вынужден церемониться, да еще с кем…
Я протянул чашу в руках перед собой, поближе к Вольскому, как будто восхищаясь ею, причем заметил, что того аж наклонило и повело к чаше, но только неимоверным усилием воли он сдержался, чтобы не наброситься на нее. И так же, как умненький Гена, я театрально промолвил:
- О, благодарю тебя, хозяин бала, я пью.

Но, конечно же, я  не собирался пить из нее, а только сделал вид, что пью, и во время этого вытолкнул из-за щеки языком тот мелкий предмет, что увидел накануне у себя в квартире, и выплюнул его в чашу. Этот мелкий предмет был крестиком моей бабушки, который с незапамятных времен болтался на гвоздике у окна, давно забытый всеми.
У Вольского же видимо уже началась настоящая ломка, и он не стал дожидаться, пока я отдам ему чашу, а выдрал сам ее у меня из рук и стал жадно глотать ее содержимое.
Однако уже после третьего или четвертого глотка он стал синеть, потом зеленеть, потом выронил чашу, схватился руками за горло, посерел и стал таять на глазах изумленной публики.
А потом и все это сборище стало растворяться, как утренний туман...

И тут я открыл глаза и увидел, что лежу головой на столе, перед своим «уснувшим» ноутом у себя в квартире. За окном день. Из открытой во двор форточки доносятся соседские голоса,  передо мной лежит картина неизвестного художника, которую на работе  поручили завезти в реставрационную мастерскую мне, ввиду ее невысокой ценности.
        А в губах у меня почему-то зажат маленький латунный бабушкин крестик...
Конец

20. Виктория Задворнова   http://www.proza.ru/2016/09/10/720

«Царевич-лягушонок»
Виктория Задворнова

Леська лежала на диване и угрюмо смотрела в потолок. Делать ничего не хотелось, идти на улицу тоже – на улице стояла жара градусов под сорок.
«Хоть бы Алка пришла, – подумала девочка, лениво переворачиваясь с боку на бок, – с Алкой все веселее было бы».
Только она так подумала, как на пороге возникла ее любимая подруга. В руках Алла держала какой-то сверток.
– Привет, как дела, отлично выглядишь! – протараторила она, весело поблескивая круглыми очками. И тут же таинственно зашептала:
– Ты дома одна? Кроме тебя никого нет?
– Одна, – вздохнула Леська и встала с дивана. – Родители на работе, бабушка на даче, а старшая сестра к подруге ушла, вернется через час, не раньше.
– Отлично! – очки снова весело сверкнули на переносице Аллы. – Смотри, что я тебе принесла!
И Алла торопливо развернула сверток.
– Ай! – невольно вскрикнула Леська.
На нее из старой алюминиевой миски пучило глазки серо-зеленое чудо-юдо.
– Класс, да? – восхищенно спросила Алла, – я нашла ее около пруда.
– Прикольно… – приходя в себя от изумления, прошептала Леська, – живая лягушка…
– Дохлых не ловим! – гордо заявила Алка. И снова перешла на заговорщицкий шепот. – У тебя есть какое-нибудь желание?
– Газировки бы сейчас холодненькой…
– «Газировки»! – сморщив курносый носик, передразнила Леську подружка. – Я про заветное желание спрашиваю, а не про газировку!
– Не знаю… Наверное, есть… А у тебя?
– Я хочу, чтобы в меня влюбился Пашка Морозюк! – лицо Аллы слегка порозовело. – А ты? Чего ты хочешь?
– Ну, чтобы эти проклятые веснушки пропали… – выдавила из себя Леська заветное желание, в котором почему-то было стыдно признаваться. – Мало ли чего мы хотим, все равно ничего не сбудется!
– А вот и сбудется! – в очередной раз сверкнув очками, заявила Алла. – Надо только поцеловать эту жа… эту лягушку, и любое желание исполнится!
– Прямо сразу?
– Нет. Сначала должен появиться принц.
– Принц? С чего это он появится?
– Я читала такую книжку! Только там юноша целует лягушку, и она превращается в Царевну-лягушку! А потом царевна начинает исполнять желания.
– Но мы не юноши…
– Вот у нас и появится принц, а не принцесса! – сердито воскликнула Алка, злясь на недогадливую подругу. – Царевич-лягушонок у нас появится, вот кто! Давай целуй красавца!
– Нет, Ал, ты первая целуй, твоя идея.
– Да пожалуйста! – и Алла отчаянно влепила первый поцелуй во влажные «уста» заколдованного принца.

***
Минут через тридцать-сорок девочки устало сели на диван. У обеих губы были распухшие, с красно-фиолетовыми пятнами от того, что они так долго и усердно целовали лягушку.
– Что же это такое! – обиженно воскликнула Леська. – Почему твой принц не появляется?!
– Не мой, а наш, – поправила ее Алла. – Кто же его знает… А я так надеялась…
– Ква-а-а, – жалобно квакнул «принц» и попытался выпрыгнуть из миски. Но не сумел и свалился на дно.
Вдруг над головами притихших подружек раздался звонкий голос старшей сестры Леськи:
– Что тут происходит?! Вы зачем лягушку в дом притащили?!
Алла и Леська вскочили с дивана как ужаленные.
– Мы ничего… Мы играем… – не глядя в глаза сестре Лике и ее подруге Ольги, пробормотала Леська.
– Отнеси лягушку к пруду! Ей не место на нашем столе! – грозно приказала Лика. – И что это у вас обеих с губами? Простудились, что ли?
Ольга вдруг захохотала, вытирая выступившие на глазах слезы:
– Я знаю, для чего им была нужна лягушка! Они ее целовали!
– Правда? – рассмеялась и Лика. – Боже, какие вы еще глупенькие! Ну, где мои двенадцать лет?.. Ладно, идите, отпускайте свою жертву на свободу!
– А вы никому не расскажете?
Леська и Алла с надеждой посмотрели на Лику и Ольгу.
– Нет! – пообещала Лика.
А Оля добавила смеясь:
– Сами такими были!

21. Оксана Задумина  http://www.proza.ru/2018/08/07/996

«Муха цеце, колбасные деревья и африканские пигмеи»
Оксана Задумина

ВНЕКОНКУРСНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ. Подробности: http://www.proza.ru/2019/04/01/359

Вы хотите узнать как выглядит муха цеце, где растут колбасные деревья и что мне сказал спикер короля пигмеев?
Тогда читайте рассказ дальше.

Часть третья: Мзунгу у истока Нила http://www.proza.ru/2018/08/03/53

Часть четвёртая.
После ранней побудки и завтрака пытаемся раздобыть такси для поездки в Мерчисон Фолс. Здесь это не проблема, машину находим быстро, но проблема в том, что лодки к водопадам отправляются только после обеда и раньше там делать нечего. Приходится бить баклуши.

Масинди, сам по себе, городишко ничем не примечательный, тем более, что мы вышли на тропу впечатлений ни свет ни заря, даже продавцы на рынке ещё не выложили свои товары. Дожидаемся открытия магазинов, а пока праздно шатаемся по улицам. Оксана из Бамако думает купить штаны или хотя бы ремень, а я, если не магнитик, то что-нибудь напоминающее об Уганде (забегая вперёд, скажу, что так ничего и не нашла).

Со штанами быстро не получается, а вот ремень подобрали классный! Ну и, конечно, наелись вдоволь бананов и пэшн-фрута!
https://youtu.be/4m8dj4aVCPY
Бездельничать в Африке легко: фотографируем диковинные цветы, слушаем пение птиц, наблюдаем за людьми, короче, время пролетает незаметно.

Мерчисон Фолс – так принято называть по-английски водопады Кабарега и национальный парк, находящийся на экваторе. Впечатлённые рассказами Татьяны, мы намерены провести в этом райском месте целый день.

К 11-ти подъехало такси и мы отправились. По дороге в открытое окно к нам в машину влетела муха. Водитель отчего-то сразу начал нервничать, дергаться как ненормальный, пытаясь её убить, и успокоился только тогда, когда ему это удалось. Он что мухоненавистник? Или у него фобия?! Оказывается, это была муха цеце! Та самая, о которой я слышала, но никогда не видела! Её укус может вызвать трипаносомоз, т.е. сонную болезнь.

В экваториальной Африке этой заразы очень много, и в парке на неё повсюду расставлены специальные ловушки. На вид цеце почти ничем не отличается от обычной мухи, потому мы и не успели понять что за “зверь” перед нами и даже не испугались. Она нападает на всё, что движется, то есть не только на людей и животных, но даже на автомобили! Не трогает только зебр. Почему? Некоторые учёные считают, что движущуюся зебру насекомое воспринимает как мелькание чёрных и белых полос.

В ожидании лодки, Оксана покупает шаровары и шляпу в сувенирной лавке, так что наш фотокорреспондент теперь может смело худеть дальше – штаны больше не уплывут! Время близится к обеду, а мы ещё не пили кофе! Хорошо бы найти какую-нибудь кафешку, но, по-видимому, здесь всё закрыто.

Достаём свои запасы. Ох, спокойно поесть нам вряд ли дадут! Бабуины! Их тут видимо-невидимо! Ведут себя бесцеремонно и нагло – прыгают, залезают на капот машины, хотят отобрать у нас еду. В цирк ходить не надо! Зато Оксана делает свои лучшие кадры с животными! А мы идём к огромному глобусу и фотографируемся на экваторе!

Наскоро перекусив, отправляемся на крошечной моторной лодке к водопадам. На этот раз мне нисколько не страшно, наверное, потому что это всё-таки река (Виктория-Нил – часть Белого Нила), а не озеро, и её берега видны, впрочем, без приключений тоже не обходится. Сперва наше утлое судёнышко едва не перевернул, неизвестно откуда взявшийся бегемот, а потом мы попали под проливной тропический дождь. И хотя экскурсовод вовремя достал нам плащ-накидки, они мало помогли.

Ничего страшного: вымокли – высохли! Зато мы увидели во всей первозданной красе животных и птиц. После дождя они вышли на берег, как будто забыв на время о своих распрях: слоны и антилопы, крокодилы и буйволы, бегемоты и носороги мирно соседствовали друг с другом. В этот момент я подумала, что вот так бы и выглядела наша планета, если бы на ней не было Человека. Мы истребили и загнали животных в резервации, нарушили естественный баланс, а потом удивляемся и спрашиваем: за что природа нас наказывает?
https://youtu.be/qUqWXqvCUJo
По мере приближения к водопадам, я чувствую какой-то запах и в воде появляется всё больше и больше бело-розовой пены. Первая ассоциация – мне кажется, что где-то тает лёд, потом возникает мысль о гигантской стирке, но на самом деле это водопад взбивает пену и отправляет её в путь по реке.

Сами водопады поражают своей красотой, мощью, а ещё бесстрашными туристами, которые лезут в пасть Кабареги, чтобы сделать незабываемые снимки. Мы тоже рискуем, то желая поймать в объектив батоны колбасного дерева, от которого пьянеют слоны, то приближаясь к самым мордам крокодилов.

Программа путешествия очень насыщенная, но уже темнеет и надо ехать дальше. Водитель отвозит нас в Хойму, оставляет в гостинице и договаривается насчёт маршрутки, которая утром подъедет за нами прямо к отелю.

Затемно, в половине шестого, отправляемся дальше. Курс на Форт-Портал – неподалёку от этого города живут пигмеи. Пять часов в пути. Сначала мы брезгуем брать это жаренное мясо на деревянных палочках, которое продают на остановках местные коробейники, покупаем только проверенные временем орешки и шарики из семян подсолнечника, посыпанные кунжутными семечками. Но уже через три часа запах свежеприготовленной баранины отшибает все страхи и мы метём всё подряд, за милую душу. Голод – не тётка. К тому же, это печень! Ужасно вкусно!
https://youtu.be/kFyFpK5JxUs
По приезду в город сразу направляемся в кафешку, чтобы сходить в туалет, помыть руки и выпить чая-кофе перед поездкой к пигмеям. Вот что мне нравится в Уганде, это то, что тут нет понятия “чашечка” кофе или чая: если чай – то термос, если кофе, то целая бадья! Прекрасно отдыхаем! “Африкен ти” – это моё навсегда!

Плюс я знаю ещё одно слово на местном наречии, которое не оставит меня голодной: “самоса”, очень похоже на “самса” и по звучанию и по внешнему виду – мясная и вегетарианская (с начинкой из чечевицы). Беру обе, плюс омлет с помидорами и авокадо. Нужно всё пробовать! Мне по вкусу – супругу не очень.

В рейсовую маршрутку до деревни пигмеев нас забирают прямо из кафе! Сегодня у нас транспортный сервис такой, что желать лучшего абсолютно невозможно. За копейки ездим как на личном авто. Зазывалы работают очень четко – своих клиентов видят издалека. Мы в восторге!

Дорога идёт по серпантину через перевал, горы и долины – места исключительной красоты, их даже хочется украсть, хотя бы для пейзажа! Оксана безостановочно фотографирует и комментирует: “Понятно, почему сюда прибыли колонизаторы и ни за что не хотели уходить!”

До пигмейского поселения от главной дороги недалеко, можно дойти пешком, но мы решаем, что лучше на обратном пути прогуляться, а сейчас по-быстрому доехать. Смело оставляем рюкзаки в придорожном магазине.

Торгуемся, берем мото-такси и через пять минут оказываемся возле пигмейских хижин. По дороге мой водитель спрашивает: “Вер а ю фром?” Говорю: “Раша”. В ответ слышу, как пароль: “Владимир Путин!” Вот это да! В угандийской глубинке знают имя российского президента!

Наше появление вызывает массовый переполох в пигмейском поселении – народ тут же наряжается, берет в руки всё, что можно продать и движется к нам. Маленькие люди, а их человек тридцать, взрослые и дети, меньше нас на голову, а то и на две, выглядят, как цыгане или бродяги. Среди них выделяется парень, лет тридцати – чуть выше других ростом и одет как-то почище и поцивильнее. Он единственный, кто говорит по-английски. Сообщает, показывая на маленького, но с гордой осанкой человека, что это король племени, а сам он – спикер, т.е. его правая рука. Оксана тут же хочет запечатлеть эту картинку – женщины ходят по пояс голыми, дети как беспризорники, вдобавок, все с какими-то поделками в руках и глазами полными надежды и ожидания.

Спикер гневно заявляет:
– Никаких фотографий, пока мы не договоримся о цене! Заплатив по 100 000 шиллингов (2 тыс.руб.), вы сможете посмотреть наш танец, пройтись по жилищам и сделать фото.

Надо торговаться! Я говорю, что мы только сфотографируем и заплатим по 50 000. Договорились. Спикер забирает деньги, а все остальные ломают голову, как бы ещё что-нибудь урвать. Дети теребят нас, попрошайничают и повторяют одно английское слово “свит-свит-свит”, желая получить сладости. Женщины – одни показывают на мою кожу и просят крем, другие берут меня за руку, показывая на ногти, клянчат лак, у Оксаны просят шарф, да, фактически, что угодно... Мужчины пытаются продать мужу самосад, называя его марихуана.

Удивительно, но пигмейским “цыганам” удалось нас раскрутить! Муж купил травку, Оксана – игрушку, а я вручила одной девчонке тысячу шиллингов, как приз за настойчивость и артистичность. http://youtu.be/sJX49MX0tZI Мы не стали учить их жить, а просто помогли материально.

Угандийские пигмеи в ХХI веке уже не обитают в джунглях, их поселение на краю деревни напоминает выселки, наверное, так оно и есть. Заходим в дом к спикеру – типичный бомжатник: кроме постели, самодельного деревянного стола и лавки – ничего нет, нет даже кровати, один матрац, покрытый грязно-белым бельём. Правда, его дом украшает вырезка из французского журнала, где на обложке снята его маман, лет двадцать назад, когда она выглядела значительно лучше и репортёр, приехавший сюда из Франции, выбрал её в качестве модели.

Чем живут эти люди? Туризмом. А ещё дети собирают сушняк и продают дрова. Оксана всю обратную дорогу плюётся, ей даже находиться среди пигмеев было противно, до рвоты: “Омерзительно! – восклицает она. – Бывает любовь, а бывает проституция! Это второе!” На что мой супруг отвечает ей смеясь: “Ну ты же сама это заказала и оплатила!”

Мы снова возвращаемся в Форт-Портал, садимся на маршрутку и едем в сторону руандийской границы. Сегодня мы её не успеваем пересечь, уже темнеет, но завтра утром третья страна должна открыть нам свои объятия!

Рюкзаки в маршрутке предусмотрительно ставим позади себя и следим за ними, потому что, несмотря на безопасность, растяпами быть нигде нельзя.

А вот наш попутчик видно расслабился – закинул мешок на багажник микроавтобуса, а потом его не нашёл. Я думала, обнаружив пропажу, он бросится драться с грузчиком, который сопровождает машину, но, нет! Сидит, как подбитая птица, и взмахивая руками, горестно хлопает себя по коленям. В этот момент мне пришла в голову мысль, что таких послушных африканцев видно и брали в рабство, везли в Америку на плантации, где они трудились и не бунтовали. Наверняка, также горестно, взмахивая руками, они хлопали от отчаяния по коленям и молча, переживали все свои несчастья.

Водитель снова “грузит” автобус под завязку, в салоне уже двадцать человек, вместо одиннадцати, а на полицейском контроле даёт взятку. Так знакомо! Не доехав до пункта назначения, предлагает нам пересесть в другую машину, где вместо восьми положенных пассажиров набилось тринадцать! Но это нас не удивляет – человек быстро ко всему привыкает. К тому же не они к нам приехали, а мы к ним. Значит нужно подстраиваться под местные обычаи. Утрамбовывают, как огурцы в банку, а нас охватывает истерический смех! Это гормон счастья, вызванный перегрузками?! Любопытная реакция!

Всё хорошо, но темп, в котором мы движемся, Оксана не выдерживает. Она уже согласна обходиться перекусом, коль мы так экономим время, но пропускать перекуры не собирается. На восьмой день дороги моя тёзка в сердцах бросает: “Нах.. мне такое путешествие!” – я понимаю, что наш фотокорреспондент на пределе и обещаю ей отдых. А для пущей убедительности заверяю, что как только будет пройдена половина маршрута, то есть послезавтра, так сразу станет легче!

В местечке Мбарара мы поселяемся в первый попавшийся отель – сил больше нет. Это невыносимая гонка! Супруг злится, что мы ноем. А как не ныть? Я отсидела и отбила в автобусах свою пятую точку так, что присаживаюсь только боком. Даже ем стоя, как лошадь. Я будто бы весь день ездила на раме велосипеда!

Дело в том, что в населённых пунктах полно лежачих полицейских, проезжая через них, маршрутка подпрыгивает, и я ударяюсь одним местом! Попробуйте посидеть на лавке 18 часов, а ещё подскакивать на каждой кочке. Вчера я смеялась, но сегодня, когда муж потребовал: “Да сядь ты уже!” – разревелась. Потом, успокоившись, вспомнила товарища Саахова из “Кавказской пленницы” и сказала: “Спасибо, я постою”.

Нам с Оксаной не терпится постирать вещи, отмыться от этой красной пыли, которой мы покрыты с ног до головы, ещё у меня вытекла из тюбика зубная паста и пенка для умывания – испачкался рюкзак. Наконец, хочется по-человечески отдохнуть и выспаться! Сколько можно гнать? Нынче и я чувствую себя “угандошенной”, то есть уставшей от Уганды.

22. Йозеф Зюс  http://www.proza.ru/2018/08/02/1140

«Шапка»
Йозеф Зюс

Вот уже десять минут я упорно давил на кнопку звонка. До моего слуха отчетливо доносилась соловьиная трель и собачий лай  по ту сторону двери. Наконец мне отворили. Серегина жена, Ленка, пролепетала:

- Проходи Егор… а у нас горе… - и зарыдала в голос, повиснув у меня на плече.

Я весь напрягся, почуяв недоброе:

- С Серегой что-то? – Ленка отрицательно замотала головой, - С детьми? С Ларисой Афанасьевной? Да, говори, ты!

 Ситуация еще больше усугубилась, когда сквозь всхлипывания Лены, я услышал монотонно бубнящий голос своего друга Сереги:

- Статья 158 Уголовного кодекса РФ. Кража.  Кража, то есть тайное…

Осторожно отодвинув Лену в сторону, я пошел на голос. За кухонным столом, в кителе, фуражке и трусах, восседал Серега. Мельком взглянув в мою сторону, он продолжил бубнить:

- …хищение чужого имущества…

Оскорбленный таким невниманием к своей персоне, я возмутился:

- Товарищ сержант, вообще-то хоккей начинается через 15 минут! Я, что зря два часа за билетами отстоял? И чего ты в форму вырядился?

- А кто сегодня играет, Егорушка? – услышал я слабый голос из-за занавески, отделяющую кухню от спальной.

- Балтика с Зени… - я отодвинул занавеску, и замер, - а что здесь… почему… мне кто-нибудь объяснит?!

- Меня арестовали, Егорушка, - всхлипнула, прикованная наручниками к металлической спинке кровати, Лариса Афанасьевна.

- Ты че, с дуба рухнул, Шушкин?! Зачем ты старую женщину к кровати приковал?!

- Я не старая! - завопила прикованная.

- Во! Слышал! Она не старая… она – преступница, - показал пальцем, в сторону тещи, Серега.

- И какое преступление совершила, Лариса Афанасьевна? Неправильно сварила к завтраку яйца-пашот? Или не в том порядке разложила столовое серебро на обеденном столе? – съязвил я.

- Она воровка, - заявил Серега, и выложил передо мной две абсолютно одинаковые кроличьи шапки.

- И что? Твоя теща украла в магазине две шапки?

- Нет. Она украла только одну.

- Ничего не понимаю, - тряхнул я головой, - отстегивай Ларису Афанасьевну. Пускай сама все расскажет.

- Хорошо, - закряхтел Серега, вылезая из-за стола, - Пусть будет чистосердечное признание.

Освобожденная от оков женщина, метнулась к буфету, выхватила оттуда початую чекушку водки, и жадно отхлебнула прямо из горлышка. Я с удивлением посмотрел сначала на Ленку, а потом на Серегу. Оба, как по команде, только пожали плечами.
 
- Вам же нельзя. У Вас язва…

- Теперь можно! Помирать, так с музыкой! – с вызовом ответила Лариса Афанасьевна, и резко крутанула ручку радиоприемника.

Но вместо ожидаемого почетного реквиема, диктор зловеще возвестил:

- «Преступление и наказание». Радиопостановка в двух частях…

- Так первую часть мы уже прослушали. Переходим ко второй. Начинайте обвиняемая, - скомандовал Серега, и выключил радио.
 
Лариса Афанасьевна бросила на зятя испепеляющий взгляд, от которого наверняка сгорела бы целая поленница дров. Но Серега, только нетерпеливо дернул  обожжённой бровью, и потребовал:

- Рассказывайте.

Теща, израсходовав имеющийся запас напалма, вздохнула и начала:

- Вышла я значит вечером с работы. На улице мороз, а в руках две сумки… тяжеленные, - она опять зло зыркнула на Серегу, - Вот ему тащила!

- Так, не отвлекайтесь, обвиняемая, - осадил Ларису Афанасьевну зять.

- А что в сумках? - заинтересовался я.

- Что? Что? Еда.

- Какая еда? – недоумеваю я.

- Ну, я ж это… в пищеблоке при областной больнице работаю. Вот чего остается не съеденное, то ентому гаду ползучему тащу.

- Попрошу не оскорблять при исполнении, а не то… - опять завелся Серега.

- Опять в кандалы закуешь, сатрап?!

- Так, успокойтесь все, - встаю я между враждующими, - А шапки где?

- Где? Где? В Караганде! - не унимается Лариса Афанасьевна, -  На голове! Говорю же – мороз на дворе, и метель. Ну, я значит, уши-то в шапке и опустила. Да для пущей сохранности еще и шнурочки на подбородке на бантик завязала.

- Чего сохранности?

- Ясно чего? Шапки. Вот, он накануне и напугал, - она вновь кивает на Серегу, - Воруют, говорит, сейчас шапки. Прямо с голов срывают. Ну, я и подстраховалась.

- Я про дорогие шапки говорил. Про пыжиковые, норковые и песцовые, - попробовал оправдаться Серега.

- А мой кролик тоже не из дешевых будет! Он половину твоей зарплаты стоит, - парировала теща.

- Продолжайте.

- Ну, вот. А добираюсь я значит домой двумя транспортами… Несмотря на то, что зять у меня шофером работает.

- Не шофером, а водителем. И не работает, а служит. И в служебное время я не имею права…

- А-а! – махнула рукой Лариса Афанасьевна, - Села я, значит, на свой автобус, а в нем жарища, я аж взопрела. Ну, и сняла шапку-то с головы. Но не полностью, а назад ее откинула. Пущай, думаю, на завязках болтается, чтоб не сперли. Минут через двадцать доехала до вокзала, где мне пересаживаться надо. Вышла, стою, жду свой троллейбус. И чувствую, что у меня голова мерзнуть начинает. Я раз рукой. Мать честная, шапки нет! Украли, ироды! Я по сторонам оглядываюсь, вора ищу. А он уже в моей шапке убегает. Я за ним, а он в автобус - прыг. Но я не даром в молодости в лапту играла… Бейсбол по-нынешнему. Реакция еще та! Шапку свою я успела у него с башки сорвать, а тут и двери в автобусе закрылись, увозя ворюгу без навара! Нахлобучила я, значит, шапку, села в транспорт, еду. И чую, народ какой-то веселый в троллейбусе подобрался. Смотрят в мою сторону и улыбаются. Ну, думаю пущай. Смех жизнь продлевает. И подходит ко мне кондуктор. Я ей деньги протягиваю, а она мне:

- Вы одна едете?

- Одна.

- А тогда почему на Вас две шапки?

- Как две?

- Так две. Одна на голове, а вторая на шее.

Вот тут меня и осенило. Это же я у невинного человека шапку забрала. А он, между прочим, совсем лысый был. Каково ему теперь?
 
Закончив повествование, Лариса Афанасьевна горестно вздохнула, и опустила голову. Серега тоже вздохнул, и схватив тещины шапки, с силой швырнул их в коридор:

- И что мне прикажешь делать?

- Звони дежурному. Спроси, заявлял кто-нибудь сегодня о пропаже кроличьей шапки, - решительно скомандовал я.

Через час мы уже были у двери пострадавшего. Вернув «украденное», мы даже успели ко второму тайму хоккея.

А на следующий день Серега купил теще новую шапку… вязанную.

Фото из интернета

Журнал №2. Сборник 5.1. «НОВЫЕ иронические истории»  http://www.proza.ru/2019/05/11/832

Журнал №2. Сборник 1. ПОЛНЫЙ ТЕКСТ http://www.proza.ru/2019/05/18/272 

Журнал №2. V. (Общий) Сборник 3.  Все произведения «Внеконкурсной номинации»  http://www.proza.ru/2019/05/18/260
Журнал №2. Сборник 3.1. Лучшие произведения «Внеконкурсной номинации»  http://www.proza.ru/2019/05/16/383
Журнал №2. Сборник 3.2. «Внеконкурсная номинация» («А-З») http://www.proza.ru/2019/05/17/249
Журнал №2. Сборник 3.3. «Внеконкурсная номинация» («И-Н») http://www.proza.ru/2019/05/17/610
Журнал №2. Сборник 3.4. «Внеконкурсная номинация» («О-Ю») http://www.proza.ru/2019/05/17/665

Журнал №2. IV. (Общий) Сборник 2. Все произведения «Основной номинации» http://www.proza.ru/2019/05/16/340
Журнал №2. Сборник 2.1. «Жемчужины» К-7  http://www.proza.ru/2019/05/12/274
Журнал №2. Сборник 2.2. «Номинанты» К-7  http://www.proza.ru/2019/05/12/289
Журнал №2. Сборник 2.3. «Основная номинация» («А-З») http://www.proza.ru/2019/05/15/255
Журнал №2. Сборник 2.4. «Основная номинация» («И-Н») http://www.proza.ru/2019/05/15/275
Журнал №2. Сборник 2.5. «Основная номинация» («О-Ю») http://www.proza.ru/2019/05/15/284

Журнал №2. III. Все Награды Героев Конкурса-7 http://www.proza.ru/2019/05/16/254
Журнал №2. I-II. Концепция и структура  http://www.proza.ru/2019/05/11/288