Как я был счастливым - Глава 2

Евгений Шейнман

               
           Итак, я преодолел всю бюрократию, связанную со сменой темы, и, главное, с переходом на работу в институт (с окладом 105 руб...). В голове бродили неясные мысли: с чего  я начну   работу. Правда ,пришлось сначала заняться подготовкой  к учебному процессу. Ассистент должен был вести лабораторные работы. Я добросовестно готовился к каждой работе, на каждую тратил пару недель, все они были не очень сложные, но я придерживался принципа, что  при  подготовке  следует знать в несколько раз больше, чем это необходимо для  проведения этой  работы ( по-моему, я сам придумал этот принцип и ,собственно, не пожалел об этом, хотя  преподаватели кафедры, смотря как я тщательно готовлюсь к каждой работе, только пожимали плечами).
           Прежде всего я решил сделать все заготовки на всю партию наплавок. Подготовил все необходимые документы на покупку их в моем(бывшем) кузнечном цехе. Мои кузнецы нарубили из листа толщиной 20 мм заготовки, выправили их на молоте, делали это с явной приязнью ко мне. Мой руководитель Александр Павлович Сущенко сказал, что я должен теперь  обработать плоскости заготовок. Предложил это сделать на плоскошлифовальном станке, сам же и научил меня работать на нем. Начал. Постепенно начала вырисовываться  следующая картина:  такими темпами мне придётся  работать несколько месяцев.  Показал Сущенко. Решили обрабатывать на строгальном станке. Он сам придумал оснастку для закрепления заготовки, на мой взгляд не совсем удачную, так как в процессе строгания одной плоскости мне приходилось два раза перенастраиваться. Но все равно: где найдешь такого руководителя, который бы  так опекал своего аспиранта?... Каждый  день после учебных занятий я приходил в мастерские и строгал, строгал и строгал... до 10 часов вечера. После 5 - 6 часов вечера я оставался один в цехе , мне отдавали ключи  на свой страх и риск, оставляя меня одного в цехе, что ,с точки зрения техники безопасности,  совершенно недопустимо, но   работники мастерских  входили в мое положение , рискуя всем... К 10 часам в мастерские заходила знакомая дипломница, которой было со мной по дороге, и мы уходили (я еще не был женат и  даже  не был знаком со своей будущей женой). Не помню, сколько дней заняла эта изматывающая работа, но помню, что много. (Потом я убедился,что эта работа была совершенно не нужной, можно было обойтись без этого).
          Теперь надо было заняться наплавочной установкой. Дело в том, что Алекесандр Павлович выделил  в мое полное пользование одну установку, которая даже стояла не в общей лаборатории, а в учебной комнате, так что я теперь имел как бы свою лабораторию. Ее надо было подключить к общей магистрали, это тоже было не просто, т.к. требовался очень длинный кабель. На родном заводе (надо сказать, что я никогда не терял связи с заводом) мне подарили длиннющий тепловозный кабель солидного сечения, кое- как я вывез его с завода, причем основная трудность заключалась в том, что мне его отдали даром, т.е. никаких документов на его  вывоз не было, и на проходной меня не хотели выпускать, как я выкрутился  уже не помню. Кабель от установки надо было тянуть по чердаку. Вместе со мной этим занимался и Александр Павлович, т.е . тоже лазил по чердаку, обливаясь вместе со мной потом. Только потом я оценил эту опеку, а ведь у него были и другие аспиранты...
             И это не все. Теперь надо было доставать исходные материалы для шихты: феррохром, фероромарганец, желательно самые высокоуглеродистые, а также  графитовые электроды для электропечей, чтобы нарезать из них графит. Опять же на заводе мне отдали все это, я взял  необходимые компоненты большими кусками, так что для всех опытов я пользовался этими кусками, откалывая от них кусочки, обеспечив таким образом  однородность условий опытов. Помнится, за одним из ферросплавов (может быть феррованадий?) мне пришлось ехать аж в Чирчик. Оформил все документы для оплаты, наконец, пошел на склад, получил какое -то количество килограммов, взвалил на спину рюкзак и покавылял к автобусу. Меня смутил вид  кусков ,которые мне выдали (к тому времени я уже научился распознавать по виду многие ферросплавы). Тащу(еле -еле) свой груз, меня начала сверлить мысль : а то ли, что надо ,мне всучили? Чем ближе я подходил к рейсовому автобусу, тем больше меня мучила эта мысль. Наконец я не выдержал и поплелся назад... Нашел химлабораторию и попросил проверить, что я купил...  Используя спектральный анализ, мне довольно быстро определили, что я купил чистый марганец... Позвонили на склад. Складские работники с некоторым смущением дали мне то, что требовалось (Не помню, проверял ли я опять в химлаборатории, я был так измучен, что вряд ли).
            Теперь надо было придумать, как я буду измельчать ферросплавы. Вначале я  молотком разбил куски ферросплавов на более мелкие, но достаточно крупные ,чтобы можно было использовать. Как быть дальше? Александр Павлович показал мне вальцы и сказал, что ,если я   буду через вальцы пропускать по одному кусочку ,то за час я размельчу один  килограмм. Лиха беда- начало,  и я начал. Через минут пять я понял, что таким образом я смогу получить нужную мне фракцию через много дней. Попробывал ссыпать в вальцы более крупными порциями,  и они  просто остановились. Вот тебе и проблема... Я пошел другим путем, можно сказать первобытным. Нашел обрезок довольно толстостенной трубы диаметром примерно 150 мм. Приварил толстое донышко. Нашел длинную трубу (в мой рост) , приварил   к одному концу толстую болванку и получил большую ступу. Бросил внутрь крупный кусок ферросплава, взял «пестик» и начал бить (бить было удобно, так как я стоял в полный рост). Через минут 10 я получил то, что было нужно. Александр Павлович увидел, хмыкнул и ничего не сказал. С тех пор проблема была снята, а моим «изобретением» стали пользоваться все.
           Итак, все подготовлено. Теперь нужно было подобрать такое сочетание скорости наплавки, величины тока, напряжения,  скорость подачи электродных проволок, величины вылета электродов (это длина электродной проволоки от точки токоподвода к проволоке до конца электродной проволоки). Не помню, как я искал это удачное сочетание, долго ли это было, но вот, наконец, после очередной наплавки  я получил спокойный, почти бесшумный процесс, стрелка амперметра почти не колебалась. С волнением я убираю излишки флюся. Шлаковая корочка выглядит аккуратной. С замираниенм сердца поддеваю отверткой шлаковую корку, она легко отделяется, внутренняя поверхность ее гладкая, а поверхность наплавленного метала... ровненькая, гладкая, матового оттенка... Хочется ее лизнуть (!). Я почти задыхаюсь от восторга... Побежал за Александром Павловичем, он тоже не мог сдержать свой восторг. Итак, я получил режимные параметры, которые обеспечивали хорошее формирование наплавленного слоя, от этого можно было  танцевать, как от печки. Александр Павлович дает добро на выполнение главного пункта  (как нам тогда казалось) научного плана, а именно: исследование гранулометрического состава шихты на коэффициент усвоения углерода, хрома и марганца. То есть, каково выгорание этих элементов (или, наоборот насколько хорошо сохраняются они  в наплавленном металле) в зависибости от величины частиц элементов шихты. Как обычно делают?  Измельчают шихту и решают, что самые крупные частицы должны быть не более 0,5 мм. Для этого пропускают шихту через сито с размером ячейки 0,5. Шихта с размером частиц свыше 0,5мм убирается как лишняя. А то, что прошло через сито, имеет частицы всех размеров (меньше 0, 5 мм) вплоть до пылевидной. При этом я не смогу  определить влияние каждой фракции. Чтобы это сделать, надо  пропустиь  шихту через сито 0,5. Следующее сито в полном наборе сит , например, 0,35. Пропустив через 0,5 ,берем для исследования то ,что осталось на сите 0,35. Таким образом ,получаем фракцию в очень узких пределах — 0,5 — 0,35. За один раз на втором сите остается очень мало шихты,чтобы получить достаточную порцию, надо это делать несколько раз, и это для графита, феррохрома и ферромарганца. И это только для одного размера частичек шихты. За ситом 0,35 следует сито 0, 20 ,и так далее вплоть до пылевидной фракции 0,056 (я  называю размер ячеек в стандартном наборе сит почти наугад, так как давно забыл  эти цифры). В общем, вы, мой  читатель ,можете составить себе представление об объеме необходимой работы и о ее надоедливости.      
          Итак, все подготовительные работы сделаны. Можно наплавлять. Наплавляю с самой крупной фракцией, затем следующей и так далее.Получаю десяток (а может и больше) наплавленных образцов. Внешний осмотр показывает, что гранулометрический состав шихты влияет даже на  внешний вид наплавленного слоя (но в общем- то в диапазоне хорошего формирования). Но главное - мне надо было  определить коэфициенты усвоения всех элементов в зависимости от гранулометрического  состава шихты. Теперь надо нарезать все образцы на поперечные темплеты. Как? Наплавленный слой очень твердый, никакой режущий инструмент ее не возьмет, В наших мастерских есть дисковая пила. Закрепляю заготовку  (получается не очень надежно) с  ненаплавленной  стороны, подвожу пилу(ее диаметр около метра), начинаю осторожно резать, пока пила идет по мягкому металлу заготовки, все нормально,Чувствую, что вот- вот пила дойдет до наплавленного металла, уменьшаю подачу до минимума и... Визг, зубья пилы уже немного затуплены. Я мгновенно останавливаюсь, пугливо оглядываюсь — не обратили ли внимание работники мастерских. Но они уже собираются возле пилы, щупают зубья, качают головами, цокают языками, а потом  … просто расходятся. Как быть дальше? Ведь наплавленный слой я не могу резать. Подходит Александр Павлович, раскрепляет надрезанную заготовку, идет к тискам, закрепляет в  тисках в месте надреза, получается достаточный рычаг и заготовка в надрезанном месте без особых усилий ломается. С тех пор я разрезал (вернее надрезал)  сотни заготовок,  научился виртуозно останавливать пилу так, чтобы пила чуть -чуть задевала наплавленный слой. Начальник мастерских иногда подходил, немного качал головой, слегка упрекал, что из-за меня требуется чаще затачивать зубья пилы, я виновато разводил руками, мол, ничего не поделаешь и на этом все заканчивалось. Но в течение многих лет меня по- настоящему не ругали и, вообще, относились весьма снисходительно.   
          Ну, хорошо, я получил отломанные темплеты, в таком виде с ними нельзя работать дальше, надо  их зачистить. И я часами стою за  точилом и  выравниваю  плоскости  темплетов. Я так настрополился это делать, что оказалось, что лучше и быстрее меня этого никто не делал.
          Чтобы  рассчитать коэффициент усвоения элементов шихты ,надо было еще определить величину проплавления основного металла и химический состав наплавленного металла. До этого еще было далеко. Поэтому я решил продолжать наплавки  с  другими основными параметрами . Это оказалось наиболее увлекательной частью работы. Я наплавлял  с перемеными величинами напряжения, величинами тока, скоростями наплавки, величинами вылета электродов, потом с различными марками флюса (включая так называаемые керамические флюсы, которые я приготавливал сам), с различными углеродсодержащими компонентами — серебристый графит, нефтяной  кокс, древесный уголь, карбид кремния и электродный бой (т.е графит из элетродов электрических печей, собственно ,с ним я и проводил все наплавки). Кроме того  я каким- то образом достал чистый хром и чистый марганец,  сделал наплавки с ними, чтобы исключить влияние углерода из феррохрома и ферромарганца.
            Александр Павлович   принес со склада осцилограф, который записывал параметры процесса на бумажную ленту, его еще в лаборатории никто  не опробывал, велел достать пружину из будильника (я просто купил ее на базаре), из которой сделали токосниматели (на каждый электрод). Александр Павлович соорудил  целый пульт управления, с возможным  регулированием параметров записи. Увы, токосниматели из часовой пружины застревали, а верчение всех переключателей на пульте управления  не приносили никаких изменений в процесс. Опять все были разочарованы,  а я в отчаяние скрутил из проволоки простейшие токосниматели (как оказалось вполне надежные) и... все заработало!
          Это было самое увлекательное время, все получалось,  моя комната была завалена моими наплавками, отчетливо выделялись разные группы, внешний вид которых зависел от параметров процесса. К этому времени в очную аспирантуру к Александру Павловичу поступил Володя Шумаков, высокий красавец- парень, настоящий плейбой. Он еще смеялся, говорил, что ему не надо подбирать режимы, так как вот они, выбирай, какие хочешь. Мы даже с ним подружились, хотя я был скромный еврейский паренек, а он плейбой. Однажды он пригласил меня на свой день рождения, признаюсь, мне было не по себе в его компании, да и они смотрели на меня с недоумением. Александр Павлович явно благоволил ему, помогал, у него все получалось. Но через некоторое время у них что-то разладилось, я даже не помню из-за чего, вспоминается, что может быть А.П. считал,  что он ленится. В конце концов, Володя все бросил (а сделано было немало) и ушел, да еще чуть ли не судился с А.П. по поводу недодачи ему денег. Я очень жалел, что так получилось. Однажды я встретил его,он сказал , что теперь работает в строительстве и даже закончил заочно строительный факультет. Выглядел он не очень веселым...
           В этот же период (Володя еще работал) у меня случилось знаменательное событие — я познакомился с замечательной девушкой, она мне очень понравилась, но еще было неясно, чем это закончится. И вдруг  она явилась с подружкой в институт,  они застали меня чумазого, с этого времени стало что-то проясняться в наших отношениях. Какое было счастливое время!  В это время я   снимал угол (даже не комнату!), довольно далеко от института, но я нашел такой маршрут, по которому я доходил почти за полчаса. Теперь почти каждый день я ходил на свидания, больше всего я любил, когда мы просто сидели у нее дома, разговаривали, смотрели телевизор, я истосковался по домашней обстановке — последние одиннадцать лет я жил по разным общежитиям. Уходил я обычно в половине двенадцатого, мог воспользоваться общественным транспортом (такси мне было не по карману) и доезжал до центрального универмага(центр города). Забыл сказать, что  это было время , когда произошло знаменитое ташкентское землетрясение, полгорода  жили в палатках, город усиленно патрулировался милицией. У универмага стоял милиционер с автоматом (почему-то немецким). Каждый раз мы с ним дружески здоровались, и я отправлялся в длительное ночное путешествие. Проходил я по таким глухим местам (даже через кладбище...), что становилось не по себе. Должен сказать, что за все время я ни разу не встретил ни одного человека на своем пути. Когда же я случайно возвращался  по этим местам в часов 10 вечера, я проходил мимо подозрительных компаний, которые поглядывали в мою сторону, но Бог миловал...
          В общем, ежедневно я приходил домой в половине третьего ночи! Утром (довольно поздно) я вставал и с нетерпением и с восторгом ,чуть ли не бегом, мчался в институт, чтобы начать работать. К тому же зав. кафедрой Николай Петрович Васильев освободил меня на один семестр от учебной работы.
          Читателя может заинтересовать, чем закончились мои свидания с любимой девушкой. Мы живем в законном браке уже более 50 лет, у нас две прекрасные дочери (старшей уже самой 50 лет), три внука — трое рослых здоровых красавца.
           Итак, я завалил свою лабораторию наплавками, каждую надо было порезать на поперечные темплеты, из которых надо было изготовить макрошлифы (не микро!) Для этого достаточно было обработать их только на наждачном, но аккуратно, на боковой поверхности вращающегося наждачногол круга. Я точил, точил и точил... В результате я  научился это делать  лучше всех на кафедре! Затем я все протравил реактивом, не помню какого состава При этом отчетдиво выявилась зона проплавления основного и макроструктура наплавленного слоя (выявлятся ориентация структуры). Теперь я должен был измерить площадь поперечного сечения наплавленного слоя зоны проплавления. Это было не так просто, так как контуры этих зон были криволинейными. На кафедре я нашел эпидиаскоп, которым давно никто не пользовался. На стене повесил стандартный лист миллиметровой бумаги. И получил увеличенное (раз в 10 ) изображение макрошлифа. И это примерно сотня образцов! Теперь я по клеточкам рассчитывал площади поперечного сечения наплавленного металла и зоны проплавления. Очень кропотливая работа...
          Следующее,что  я должен был сделать, это нарезать стружку из каждого образца для проведения химанализа наплавок.  Вот это была проблема из проблем! Наплавленный слой был такой твердый, что ни один режущий инструмент его не брал. Где только можно было (главным образом на родном заводе) я доставал твердосплавенные режущие пластины с механическим креплением. Наконец, все готово. Закрепил в металлорежущем станке заготовку, установил резец. Александр Павлович  показал мне, как это делается и напутствовал словами, мол, черт с ним со станком, лишь бы ты был в порядке... Итак, первое соприкосновение резца с  поверхностью наплавки — в ответ скрежет и затупленная первая из шести вершин режущей пластины. Установил минимальную  скорость вращения патрона с закрепленной заготовкой. Подачу установил вручную.  Резец  слегка  соприкоснулся с поверхностью  наплавки. По существу, я не резал ,а  соскребывал  металл. Под патроном я закрепил лист бумаги ,на который собирал скромную  порцию соскребанного металла. Нечего и говорить, стружку собирал в час по чайной ложке(на самом деле гораздо меньше).  Режущие пластинки быстро затупливались, я поворачивал пластинку на новую грань, и, хотя  пластинки считаются неперетачиваемыми, они быстро  расходовались, и я ухитрился все же их перетачивать. Добыванием стружки я занимался много  дней и, по-моему, достиг в этом деле совершенства. Итак, вся стружка собрана , размещена в аккуратные бумажные пакетики и пронумерована.
          Где делать химаналаз? У меня сложилось впечатление,  что другие рассчитывали шихту наглазок, а состав готовой наплавки вообще не определяли (во всяком случае при мне). Дело осложнялось еще тем, что надежный химанализ в обычных  химлабораториях производился для обычных сталей. У меня же был высолегированный сплав с большим количеством  углерода, хрома и марганца. Где они эти лаборатории? И потом, бесплатно мне ничего не сделают, а  денег у меня нет. Мои родители жили далеко-далеко от меня, отец еще работал на огромном металлургическом комбинате, лаборатория там, конечно ,была. Написал отцу. Попросил посодействовать. Отец ответил, что постарается. Я как раз скоро дожен был ехать в отпуск, к родителям. Взял все свои пакетики и поехал с надеждой. Начальник химлаборатории по блату дал указание все сделать(разумеется, бесплатно). Пришел в лабораторию сам и на свою беду  увидел, что там стоит жещина из нашего дома, мать моей соученицы Лины  Кротовой, мы еще симпатизировали друг другу, когда учились в школе. Мать этой Лины даже скривилась , когда увидела, что ее заставили делать анализы бесплатно (т.е. по блату) какому-то бывшему знакомому пацану.
      Может это повлияло на качество анализа, результаты оказались какими -то бестолковыми.   
Что делать дальше?Когда я вернулся от родителей,мне подсказали , что хорошая лаборатория есть в «Цветмете». Пошел туда, мне ответили согласием  и показали расценки. Они казались умопомрачительными, для меня просто нереальными. И как быть? И тут я вспомнил, что  диссертационная работа оплачивается по госбюджету, правда , я не слышал, чтобы кто-нибудь этим воспользовался, вот так - напрямую.
           Пошел к проректору по науке и говорю, что ,мол, мне нужны деньги на оплату химанализа. Проректор  даже опешил от такой наглости. Сказал, что я не смогу получить бумагу для оформления диссертации и так далее. Что входило в это так далее, он не обьяснил. Я настаивал, и он, ворча, вынужден был подписать  необходимые бумаги, и деньги были переведены на счет химической лаборатории, туда же я принес стружку. Когда мне отдали результаты, я схватился за голову.  Во-первых, они отличались от заводских, во-вторых, был сильный разброс результатов. Денюшки- то тю-тю... Зав. кафедрой Меликов , на мою радость, нанял по хоздоговору квалифицированную  химичку (я забыл сказать, что на нашей кафедре  была своя химлаборатория, но по штату химичка нам не полагалась, можно было нанять только по хоздоговору). К своему стыду я не помню  ее имени и фамилии, хотя она сделала для меня очень много, постепенно осваивая методики анализа таких высоколегированных сплавов. Наконец ,она начала получать устойчивые значения,  а  я, наконец -то , получил окончательные  результаты химсостава моих сплавов. Таким образом,   я определил состав своих сплавов по результатом трех химических  лабораторий страны! К моей радости  и изумлению, я получил значения основных компонентов, близкими  к расчетным значениям! Вот тогда я получил шуточное звание «короля наплавки»!
                Продолжение следует