Картошка на сале

   Я никогда не жил в студенческой общаге. Вместо этого я в ней пропадал. Денно, а порой и нощно. Так случилось, что с иногородними у меня лучше находился общий язык и больше общих интересов. По-настоящему сдружился и дружен до сих пор с теми из моей молодости, кто ещё жив. На днях в телефонном разговоре с одним из них пытались вспомнить, когда же мы там успевали заниматься. Имею в виду, заниматься учёбой. Потому что и кроме неё нам было чем там заняться и в приоритетах была явно не она. А ведь половина из них окончили ВУЗ с красными дипломами. Я в эту половину не вошёл по независящим от них причинам.
   Я любил нагрянуть в общагу на выходных, если кто-то из ребят не уезжал домой. Мы устраивали себе маленький студенческий праздник и были счастливы. В программу входило скромное застолье и обязательно что-нибудь этакое после него, достойное воспоминаний, но не всегда сохранявшееся в памяти. Может, оно и к лучшему. Но кое-какие отдельные моменты, уж не знаю, почему, врезались в память.
   В одно из воскресений, полон надежд на то, что день не будет прожит зря, я приехал в общагу и застал там друга Вовку. Я его вообще считал старшим братом: как мог, он опекал меня, раздолбая, поступившего в институт после школы и скакавшего «по верхам» во всём, в чём можно и нельзя. Он-то уже успел и техникум окончить, и в армии отслужить, и немного в шахте поработать. Поэтому к жизни относился гораздо серьёзней моего. Такой себе мужичок-домовичок. Но – не по выходным. По выходным мы с ним были равны как никогда. Иногда я даже ровнее*. Но чаще он.
   Я приехал не один. В боковом кармане пальто приютилось вполне себе приличное подспорье для настоящего праздника. Но Вовка спешил. Ему, по его словам, надо было срочно передислоцироваться с нашего третьего этажа на четвёртый – к буровикам с геологами. Якобы, по делам. Хотя какие такие общие дела могут быть с ними у шахтостроителя? Разве что философские споры… Но я сделал вид, что поверил. Однако по сей день думаю, что дела ждали его не на четвёртом, а на пятом, отданном в полное распоряжение девчат с нашего факультета.
   Увидав то, что я достал из бокового кармана, Вовка молча, сопя по укоренившейся привычке, достал из шкафа картошку, сало и сковородку. И денег на колбасу, да-да, по два-двадцать, и хлеб. И предложил мне, пока он будет занят философскими спорами выше этажом (этажами?), скупиться в магазине, а потом ту самую картошку на том самом сале пожарить. Я никогда до этого (и после) не жарил картошку на сале, но не успел ему возразить: очевидно, ему в голову внезапно пришла свежая мысль, убийственный аргумент в их философском споре, и он испарился из комнаты, словно сквозняком выдуло. А я поплёлся в магазин и, вернувшись - со всем этим хозяйством на кухню. Их было по две на каждом этаже, но мне хватило и одной: этаж как будто вымер. Ну да, все поразъезжались по домам и ещё не возвращались.
   Картошку-то я чистить умею с раннего детства, сало нарезать тоже получилось. А вот далее начались проблемы. Я от слова совсем не знал, на каком этапе к жарящемуся салу можно и нужно забросить в сковороду картошку. Поэтому поступил логически, как и мыслил: едва сало пустило «сок» и он накрыл дно посудины, я накрыл всё это добро хорошим слоем нарезанного кругляшками корнеплода. Не отходил я от плиты, честное слово! Тогда ещё не было интернета!!! Но картошка начала подгорать. Что мне было делать? Уже чуя неладное, догадываясь, что где-то я совершил роковую ошибку, я всё же рискнул и начал перемешивать будущую божественную пищу. Вполне естественно, что кусочки сала, оторвавшись ото дна и заблукав в развалах картошки, перестали шквариться, и… Сгорела картошка, короче. Вся. К чертям собачьим.
   И сразу вернулся Вовка. И тут же его физиономия прокисла. И вот этой кислой рожей он глянул на меня. Пристально так. Как бы спрашивая: «Ну и что теперь со всем этим добром делать? Включая, кстати, тебя?!» Я потупил свой ясный взор, виноват, что тут скажешь… Да и, если подумать, Вовка при росте 165см имел 80кг весу и при этом подтягивался на одной руке шесть раз. Всё это указывало на то, что я неправ. А картошки больше не было. Пришлось глубоко вздохнуть, и к купленной колбасе с хлебом вместо картошки гарниром пустить «Беломор» и «Казбек» (первым закусывал я, вторым – Вовка).
   Тут некоторые несознательные товарищи, услыхав от меня сию грустную историю, уверяли, что Вовка непременно должен был прихлопнуть меня тапком, как таракана. Но – нет: у нас это не было принято. В те времена мы тапок не носили.
Ровнее* - именно ровнее, а не равнее))