Три месяца в гипсе

Джейн входит в спальню, стягивает мешающую дышать шелковую блузку и узкую юбку, переодевается в мягкие уютные спортивные брюки и кашемировый свитер, застегивает ошейник с поводком на радостно виляющей хвостом овчарке Коре и спускается по массивной деревянной лестнице.

В кармане дрожит телефон. Палец не сразу попадает в кнопку приема. Вот уже полгода Джейн вздрагивает от любого звонка. Руки начинают трястись, когда на экране высвечиваются номера. Полиция. Больница. Социальная служба.

Одно из первых слов, которое произнесут голоса в телефоне: «Майкл».

Майкл. Её жизнь. Её боль. Её слезы и ночные кошмары.

На прошлой неделе он смешал водку-тоник со снотворным. Джейн поднялась в комнату сына позвать его ужинать. Пустые, абсолютно чужие, блеклые как ноябрьское небо, глаза, смотрели куда-то сквозь неё. Майкл неуклюже попытался встать с крутящегося стула у письменного стола.

Потом он сполз на пол и потерял сознание.

Больница. Промывание желудка. Капельница. Этот день теперь навсегда часть неё. Периодически напоминает о себе тупой тоскливой болью, как плохо залеченный зуб.

***
Джейн подносит телефон к уху:

- Мисс Хадсон, это Лора Валенсия. Нам нужно встретиться. Я вам отправила уже три письма....

Лора - директор школы, где учится Майкла.

- Я могу прийти завтра к четырём, - медленно, почти по слогам произносит Джейн, чтобы не зарыдать.

Коре надоело ждать. Овчарка рванула к входной двери, потянув за собой хозяйку, держащую поводок. Джейн делает шаг вперёд. Не глядя под ноги, пропускает две нижние ступеньки, тяжело приземлившись обеими ступнями на паркет.

Правая лодыжка начинает распухать. Ноге тепло, потом горячо, будто её закопали в раскалённый солнцем песок.

Джейн обессилено опускается на пуфик в коридоре. Перед глазами, как мыльные пузыри, плывут разноцветные круги.

- Майкл!

Ответа, как обычно, не последовало. Джейн вынимает из кармана телефон и несколько раз набирает номер сына. Наконец наверху отворяется дверь и раздаётся усталый голос:

- Чего ты хочешь?

***
Отделение неотложной помощи. Кто-то дремлет, кто-то приклеился глазами к телефону, кто-то листает потрепанные журналы, стопками разложенные на столиках.

- Присаживайтесь, мадам, вас вызовут.
- Почему я должен здесь сидеть весь вечер? Меня ребята ждут, - на лице Майкла застыло недовольство.

Он также дулся и мрачнел, когда ему было четыре года. Иногда Джейн задерживалось на работе и забирала его из садика последним. Она так и не простила себя за те вечера. Маленькая одинокая фигурка на лавочке у входа до сих снится Джейн по ночам.

   -  Ма, я пойду, ок? Я не могу больше здесь сидеть, Позвонишь мне, когда тебя забрать?
- Выгуляй Кору, - напоминает  Джейн.

Майкл быстро идёт по коридору к выходу. Вряд ли он услышал. Он уже давно её не слышит.

***
Джейн с Ричардом усыновили мальчика в двухлетнем возрасте. В Украине.... «Каркоф» - Джейн так и не научилась выговаривать название города. В медицинской карточке - список болезней размашистым неразборчивым почерком на непонятном языке - еле умещался на двух страницах. Шестнадцатилетняя мать отказалась от сына.

Ричард умел найти к Майклу подход. Они вместе читали «Харри Поттера» по вечерам, Ричард возил его в футбольную секцию. Летом: палатки, шашлыки, велосипедные прогулки.

Полгода назад Ричарда не стало. Инсульт. В тот дождливый осенний день внутри Джейн образовалась щемящая пустота, а Майкл... Майкл как будто тоже умер. А вместо него в доме поселился кто-то другой. Жестокий. Равнодушный. Чужой.

Джейн все время казалось, что она перед ним виновата. Но никак не могла понять, в чем именно.

***
Тягучая ноющая боль переполняла изнутри. Убаюкивала. Голоса людей в приемной сливались в невнятное жужжание. Джейн снилось, что ей пять лет. Она дремлет в гамаке. Рядом на скамейке сидит улыбающаяся мама. Чистит яблоки для пирога и блики солнца падают ей на лицо.

***
- Мадам, у вас перелом, - молодой врач рассматривает на экране компьютера рентгеновский снимок. - В двух местах. Три месяца придётся провести в гипсе. О вас есть кому позаботиться?