Жоржик в пансионе

Жоржик - это я. Когда я переходил в восьмой класс, родители решили, что мне требуется более строгое воспитание и  отправили меня в английский пансион, который находился под Брайтоном. Как было написано в брошюре, которую мне выдали в первый день учебы, заведение это было создано в восемнадцатом веке группой приверженцев англиканской церкви сугубо для детей прихода. Позже затея вырвалась за пределы духовного замысла и в пансион стали пускать отпрысков состоятельных семей из всех частей света. От былой англиканской задумки остались только субботние мессы с необязательным причастием для представителей других конфессий. А в школе помимо англичан кто только не учился: арабы, китайцы, африканцы, немцы, испанцы...
   
С первых дней моей жизни в пансионе я начал вести дневник. Мама сказала, что это нужно, чтобы не забывать русский язык. На первой странице я написал: "В выходные дни поднимают так же рано, как и в будни. Все покорно идем в часовню, в противном случае, за пропуск можно получить предупреждение, а за него лишат воскресной поездки в кино или кафе, хотя все эти церковные походы превращаются в откровенный фарс".

В субботу, восемнадцатого сентября две тысячи тринадцатого года,  когда во время службы пастор приветствовал всех учеников пансиона, собравшихся на мессу, я спросил одного мальчика из Украины, заберут ли его в эти выходные родители и куда они поедут. В капелле было шумно, и я не услышал, что он ответил. Он начал кричать мне что-то через ряды скамеек. Я всё давал знаки, что не слышу его. И уже в полной тишине, которая неожиданно наступила перед проповедью, от его оглушительного ответа затрясся весь центральный неф нашей часовни: “ Батя приедет, поедем в Лондон, нажрёмся!”

Столько всего приходилось претерпевать в этом старинном пансионе, название которого, если перевести с английского языка на русский, означает "копьевание" или "пронзание копьем". Это и было вечное сражение, главным образом, с приобретённой дома привычкой находиться и спать в отдельной комнате. Теперь я жил  вместе с пятью другими мальчиками.

Недавно кто-то в бак для грязного белья, он стоял у нас в комнате у входной двери, бросил трусы с какашкой. Наш флагман гигиены и порядка, чистюля Сэм (его мама турецкая принцесса, а папа иранский шах, и, кстати, его родовой замок виден из окна нашего спального корпуса) подозревает Николаса, парня из Гонконга, он говорит, что видел, как тот через дверцу в душевой перекинул полотенце и эти самые трусы, которые потом нашли с "сюрпризом" в нашем баке для белья, так что это точно он.

Этот Николас никогда ничего о себе не рассказывает, только однажды проговорился, что его мама окончила медицинский институт в Канаде (удивительно, у такого грязнули мама врач). И вообще он очень странный тип! Такой маленький, а только и делает, что всех критикует. Он очень редко улыбается и ещё реже смеётся. Когда Николас в связи с нашими удачными шутками производит короткое фырканье, похожее на смешок, мы все ему аплодируем. А ещё у него есть  привычка включать ночью на телефоне звук мерного посапывания. Включает, а сам что-нибудь ест.

Кстати, мам, эти шоколадки "Алёнка", которые ты дала мне с собой в дорогу, я подарил ребятам. Они имеют огромный успех. Особенно понравились Николасу. Наверное, у китайцев невкусный шоколад.

Ещё с нами живёт Крис. Он рассказал мне по секрету, что его папа возглавляет интернет-службу английской армии в Афганистане. Так странно, я видел его папу, он совсем не похож на военного, маленький и щуплый человек. Еще Крис рассказал нам, что у него в детстве были проблемы с позвоночником, родители за него очень волновались, но он всё преодолел и даже получил пятипроцентную учебную скидку за  то, что вернул пансиону былой рейтинг по футболу. Крис говорит, что служить в армии почётно. Когда я ему сказал, что в нашу армию не пойду, так как просто могу оттуда не вернуться, он удивился. Я попытался описать ему ситуацию с дедовщиной и всякими унижениями в нашей армии, но он ничего не понял и решил, что я трушу. 

Рядом со мной стоят две кровати: одна - тихого мальчика из соседнего Брайтона, он редко остаётся ночевать, я даже не запомнил, как его зовут, а другая - парня из Сеула, его зовут Лукас. Он увлечён хард-роком и смешно одевается: носит на голове ободки с антенками, похожими на усики бабочки, и тёмные очки. Он, как и я, хороший математик, хотя в домашних работах допускает по две ошибки. По вечерам Лукас смотрит корейские сериалы про любовь. Он говорит, что предпочёл бы другую статистику в нашей школе: чтобы было восемьдесят процентов девочек и только двадцать – мальчиков.

Мы вообще-то довольно часто говорим по ночам о девочках. Сегодня, например, долго не могли заснуть - наш красавчик Сэм рассказывал, как лучше целоваться. Представляешь, мам, у него уже было семнадцать подружек! Он говорит, что в этом деле утреннее дыхание исключается. А ещё он разочаровался в Эмили, это девочка из нашего класса. Сначала она ему очень нравилась, только Сэм хотел, чтобы она немного похудела. Кстати, старшая сестра Эмили тоже учится у нас, и она довольно стройная, а по теории Сэма надо присматриваться к старшим, так как по ним мы можем предугадать потенциал младших.

Но он разочаровался в Эмили после собрания, на котором увидел её родителей. Сэм не ожидал, что они такие пожилые. Его довод показался мне странным, но он объяснил, что с будущим тестем было бы приятно вести умные разговоры, попивая коньяк и раскуривая сигары в кресле у камина, а в случае с отцом Эмили не получится, потому что он в силу возраста не доживёт до свадьбы.   

Сегодня долгожданное воскресенье, нет занятий и капеллы, можно поспать. Но рано утром неожиданно включилась пожарная сигнализация. Все высыпали на площадь перед спальным корпусом в одних пижамах, а сейчас довольно прохладно, ведь уже октябрь. Артём, ещё один русский в нашей школе, здоровяк из выпускного класса, сказал: "Ну что, товарищи китайцы, опять с утра пораньше лапшу варили?" Китайцы начали возмущаться, мол, дискриминация. А потом выяснилось, что, действительно, Тэнг, парень из Пекина, варил лапшу, отвлёкся на компьютер, скороварка задымилась, и тут же сработала  пожарная сигнализация.

Я вообще заметил, что этот Тэнг со странностями. После очередного тестирования, которое у нас называется классификацией, в топовом классе по математике из двадцати человек осталось трое, среди них и я, а вот контрольные работы по химии и физике я написал неважно, поэтому меня со второго сета понизили до четвёртого. Так я оказался в одной группе с Тэнгом.

В этой четвёртой группе учатся одни болваны. Например, Тэнг. Вообще-то он одарён в другой области – в рисовании, школа даже выдала ему грант – десять тысяч фунтов, и его родители платят не тридцать тысяч, как все, а всего двадцать. Одним словом, он на всех уроках только и делает, что рисует. На одном из уроков по физике учительница увидела его рисунок и сказала: "Fancy pants!", - так говорят обычно с маленькими детьми. Тэнг разозлился и довольно громко назвал её
"fish woman" и "truck driver". Она услышала, но не обиделась.

Вообще-то учителя в этом пансионе тоже странноватые. Например, учительница по литературе, Мисс Кей, читая стихи Оскара Уальда, вдруг расплакалась. Мы сначала подумали, что это её так Оскар Уальд растрогал, а оказалось, что она в этот момент вспомнила про то, что её любимая курочка вывихнула ножку и не может ходить. Она какая-то экзальтированная. Я написал поэму в стихах, это было домашнее задание, прочитал в классе, и вдруг Мисс Кей прослезилась и сказала, что я второй Байрон, и что она должна вывесить мое сочинение в рамке в нашей библиотеке. Ничего особенного я там не написал, она, наверное, опять свою курицу вспомнила.

Сейчас в пансионе наступают долгие пасхальные каникулы, мы все разъезжаемся по домам. В России увижусь со своими друзьями (как же я по ним соскучился!). А через месяц в пансионе начнутся "моки", так называются пробные экзамены. Надеюсь, что ничего не завалю, хотя я и не очень старательный. Математику, конечно, сдам хорошо, да и религиоведение с историей тоже, если и не на "А", то на "В" точно. А вот науки - физику и химию, не знаю. Хотя на "С" я их вытяну. Вот биологию могу провалить, уж очень она в Англии сложная. Но пока я об этом думать не хочу, у меня ведь каникулы!