Княгиня Ольга. часть 10

На рынок выйти у меня не получилось - заболел младшенький Вовочка. Сначала мы болели дома, затем три недели лежали в больнице и снова лечились на дому. Тяжёлый бронхит никак не хотел поддаваться и уступать, Вовочка похудел, часто плакал, стал плохо есть и спать. Я тоже плакала, когда меня никто не видел, а ночами подолгу сидела на краешке детского дивана, держала сыновей за руки и не слушала уговоры и просьбы Вадима успокоиться. О том, что сама недавно болела, а до этого начинала лечение у гинеколога, позабылось окончательно. На рынке я практически не бывала. Новости узнавала, изредка перезваниваясь с Катриной и другими девочками. Но подолгу болтать времени у нас не было.

Понемногу я начала гулять с мальчиками во дворе. Светлана Кондратьевна подвернула ногу и безвылазно сидела дома, и Вадим разрывался между семьёй и своей мамой. Иногда он работал без выходных, приезжал уставший, и теперь уже я готовила ему ванну, подавала ужин и еле могла добудиться утром.
- Мама мальчиков просит привезти на несколько дней, скучает очень. Она уже на улицу выходит, гуляет, - сказал Вадим, - ты не против? Вовочка выздоровел, смена обстановки пойдёт детям на пользу.
- Не против, конечно, - улыбнулась я мужу, -  тогда до твоего дня Рождения пусть гостят, хорошо?
- Это на неделю получается, - задумчиво посмотрел на меня Вадим. Мы пили чай на кухне, а дети занимались полезным делом - Костик повторял скороговорки, а Вовочка слушал и аплодировал брату, когда у того получалось всё правильно.
- Пойду детские вещи соберу, - но я не успела сделать ни шагу - Вадим прижал меня к себе и целовал до тех пор, пока я не задохнулась. - Уложи их побыстрей спать, пожалуйста.
- Постараюсь, - я всегда с особенным удовольствием чувствовала желание мужа и постепенно усиливающуюся страсть, но подразнить Вадима мне всё же хотелось, - не знаю, получится ли! Вот завтра останемся одни...
- Лара, я не шучу, я очень соскучился, - Вадим как будто и не устал нисколько. Мы снова начали целоваться, и руки Вадима уже вовсю "гуляли" под моей одеждой, как вдруг раздался звонок телефона.
- Мама, это тебя! - завопил Вовочка, и я заторопилась к телефону, на ходу приводя себя в порядок.

- Лара, завтра браслет принесут, какой ты заказывала, с обычными звеньями. Приходи на рынок часам к трём, продавец подъедет, - басовитое эхо в трубке принадлежало Катрине, - когда торговать начнёшь? А мы в поездку собираемся, на той неделе. Новостей много, завтра расскажем, приходи!
- Приду, - ответила я, - спасибо тебе! Привет всем девочкам передавай!
Я представила Катрину, одиноко сидящую в кресле, с бутылочкой пива в руках. Она часто коротала вечера именно так, близких подруг у неё в городе не было, родственников тоже. Стойкая, гордая, настоящая Родина-мать, вспомнила я слова одного из "жуковских". Плохо, конечно, жить в одиночестве, но человек привыкает ко всему. Нашей соседкой по лестничной клетке была пожилая мусульманка, и я не раз слышала, как она говорила - человек через два дня и к могиле привыкает. Она, наверное, говорила правду.

Я решила не выходить на рынок ещё пару дней, чтобы провести дома генеральную уборку перед днём Рождения Вадима. Муж одобрил эту идею и заехал на следующий день домой на обед - на полчасика, которые вылились в час с лишним. Торопливо натягивая джинсы и свитер, он заявил, что вечером устроим романтический ужин при свечах и повторим всё то, что мы сделали только что.
- Несколько раз, - засмеялась я, - правда?
Наконец Вадим убежал, а я тоже заторопилась - мне нужно было идти на рынок за браслетом. Подарок мужу был готов. Я с удовольствием привела себя в порядок и нарядилась в белую куртку с пушистым воротником. Она появилась у меня недавно, и случая показаться в ней на людях у меня ещё не было. Радостная, я подходила к рынку и ещё издали заметила неладное. Большая толпа людей означала, скорее всего, недоброе, и я медленным шагом приближалась к длинным железным прилавкам с козырьками.

- Ольга умерла. Ольга погибла. - с ужасом услышала предназначавшуюся мне одной новость. Я растерянно смотрела на наших женщин, которые наперебой повторяли это страшное известие в вариантах и подробностях.
- Через балкон хотела в квартиру попасть и с козырька подъезда сорвалась. Ключей, наверное, не было у бедняжки, - сказал кто-то, и на несколько минут установилась звенящая тишина.
- И снег не помог, - тихо продолжил кто-то, - там же бордюр, как раз под их балконом.
- Когда это случилось? - выдавила я из себя.
На этот раз мне ответила Катрина:
-  С час назад. А нам только что сообщили. За водкой Ольга побежала, второй раз за сегодня. К вечеру прийти обещались, её клиенты постоянные. А дома никого не оказалось, Глеб с Кристиной ушли куда-то. Она без ключей, наверное. И как только ей в голову пришло на козырёк вылезти?
- Она так всегда делала, если ключей не имела, - тихо ответила я, - замок неисправный был, легко захлопывался.
- А исправить некому, конечно, - сказал кто-то, и тут вовсю началось обсуждение, кто виноват в случившемся. Большинство осторожно ругали Глеба, и не только за неисправный замок. Конечно, вспомнили сразу то, что Ольга одна содержала мужа и дочь, а они спокойно сидели на её шее.
- Глебушка трутень бессовестный. Из-за него всё! - громко сказала Дарья, и тут всех словно прорвало. Каждый считал своим долгом пожалеть несчастную Ольгу и выставить Глеба едва ли не убийцей. Эта сцена продолжалась несколько минут, когда кому-то вдруг пришла в голову мысль:
- А как же Кристина?
- Что - Кристина? - громко отозвалась Катрина и повторила, - что?
- Ты не понимаешь, что ли? Или нарочно? Как девочка останется с таким отцом? Наверное, на хлеб теперь денег не будет! - это сказала маленькая толстушка с конца второго ряда, скандалистка и спорщица. Она была мне всегда неприятна, я с ней не общалась и не знала даже её имени.

Катрина резко ответила, что девочка уже большая,  шестнадцать скоро исполнится.
- И что? - взвизгнула скандалистка, - ты не жалеешь девочку, потому что своих детей нет! Ты просто не понимаешь этого, потому что ты не мать!
Меня всегда поражало человеческое хамство и стремление ударить побольнее, и я хотела было одёрнуть скандалистку, но меня опередила Дина, та самая девушка, что вступилась за парня-инвалида перед "жуковскими". Одна из всех...
- Нина, как тебе не стыдно! - выкрикнула она, подходя к нам поближе, - так нельзя говорить.
- Тебя не спросили, - огрызнулась Нина, всё же понижая голос, - и не лезь не в свои дела. Влезла уже один раз, по башке чуть не получила.
У Дины навернулись на глаза слёзы, и это заметила Катрина:
- Ох, Нина, злая ты. Злые все тощие, а ты никак не похудеешь!
Как ни странно, именно эти слова успокоили сразу всех. Нина замолчала, и некоторое время стояла тишина.
- Надо деньги собрать, кто сколько может, помочь с похоронами, - сказала Дарья, - кто поедет на кладбище? Давайте решать.
Решили, что на похороны поедут Дарья и всё та же Нина, а остальные, кому захочется, попрощаются с Ольгой у подъезда. Деньги были собраны, я забрала браслет и ушла домой. На сердце было очень тяжело. Все мои мысли были только о случившемся несчастье. Какая нелепая смерть! Почему так? Ольга лишь только хотела побольше заработать денег, ведь она одна кормила свою семью.

Дома я открыла холодильник и осмотрела ряд бутылок в нижней части дверцы. Коньяк и вино были откупорены. Потянувшись за коньяком, я передумала и в последнюю секунду вытащила корвалол.


(продолжение следует)



http://www.proza.ru/2019/05/30/1647