Неподсудные

Приглашенные гости присаживались за стол согласно статусу – по заслугам  и  честь! По правую руку юбиляра высокопоставленные служащие, по левую – низкопосаженные. Остальное гастрономическое пространство, словно мухами, облеплено рядовыми сотрудниками. Овельможенные нарядные дамы сверкали украшениями, источая дорогой парфюм, кокетничали, громко смеялись и набивались на комплименты. Достоинство и благородство мужчин выказывали в них принадлежность высшему обществу.  Присутствующие с нетерпением взирали на фаршированных морских ежей и крабов под соусом на овальных тарелках тонкого фарфора, на заморские фрукты в трехэтажных вазах, возбуждая в себе аппетит. Груш не было – женатым мужчинам они противопоказаны!
Для поздравления поднялась низкорослая женщина неопределенного возраста, удерживая перед собой большую картину в белой раме.
- В этот памятный день преподношу  в дар уважаемому юбиляру картину внучки известного художника Петрова-Водкина с названием «Рюмка водки на столе». Искусствоведы утверждают, в рюмке действительно водка, более того, определили ее марку -  «Смирнофф».
Шутку дарительницы оценили и радостно захлопали в ладоши.
После череды рюмок оживились, как судорога по телу, двинулась волна возбуждения от головного стола. Все разом заговорили, перебивая друг друга. После последующих возлияний рядовые сослуживцы братались, низкопосаженные затеяли скандал с высокопоставленными. Между женщинами приключилась ссора. Дама в розовом с высокой прической крикнула в ухо соседке в лиловом  кордегане:
- Телопромышленница!
- От соцаномалички слышу! – ответила та.
Муж дамы в кордегане успокаивал ее, поглаживая руку:
- Не поддавайся на провокацию, Липочка.  Когда нет аргументов, переходят на личности. Закуси осетринкой.
В наступившей тишине кто-то из рядовых тихо произнес:
-     Какое счастье, что муж и жена – одна сатана, а не две!
Все дружно рассмеялись, напряженность спала, но не надолго. Очаг возбуждения стихийно, как пожар, возник   в стане рядовых. Молодой человек с ученой бородкой в пиджаке с кожаными заплатками на рукавах, не обращаясь ни к кому, произнес обличительную речь, словно продолжая ее, неизвестно когда начатую.
- Что с того, что ты начальник? Ты не авторитет, всего лишь формальный лидер со связями. Мой работодатель – государство, ему и служу. А мы – однокорытники, с той лишь разницей  - у тебя ложка больше!
Рядовые захлопали в ладоши, не понимая, кому адресовано гневное послание.
Остервенелые нападки начались со стороны низкопосаженных служащих. Посыпались пьяные выкрики.
- Под  вашим руководством и по протекции не по таланту люди занимают должности!
- Нам довольно банкетных подачек! Легко быть добрым за казенный счет!
- Выдвиженцы – выкормыши заполонили штаты без пользы для дела!
- Личное благополучие или государственные интересы?!
Задвигались стулья, гости, не попрощавшись и не поблагодарив юбиляра, спешно покидали зал, стоя допивая  налитое.
Внешне спокойный, бледный юбиляр поднялся с места. 
- Друзья! Коллеги! Я пригласил вас на свой день рождения, а получилось собрание с обвинениями в мой адрес. Я не идеален, всего лишь народный избранник, а не божий. Спасибо за критику, справедливые высказывания, но незаслуженные оскорбления останутся на вашей совести. Неужели вы не понимаете, как условна грань между высокой принципиальностью и узколобой нетерпимостью, как относительны все человеческие системы взглядов, и как абсолютны страдания, на которые обрекаете друг друга и меня!
Зал был пуст. Ему стало душно, он медленно осел на стул.
С противоположного конца стола поднялся седой мужчина в рабочей одежде, приблизился к имениннику.
- Как я вас понимаю, - участливо и сердечно заговорил он. – Я работаю четырнадцать лет завхозом. До этого занимал руководящую должность. Однажды «сверху» позвонили: принять внучатую племянницу на должность электромеханика, а по факту моей секретаршей. Я отказался, сняли… Что с вами? Вам плохо? Потерпите, мил – человек, сейчас, мигом вызову скорую.
Скорая приехала быстро. Набор печальных и прощальных услуг: укол, носилки, реанимация.
Поздно ночью его не стало.
Мир обеднел на одного Человека.
В свидетельстве о смерти напишут: сердечная недостаточность.    Седой завхоз знает, его убила недостаточная сердечность, но она неподсудна.