В сумраке мглистом. 4. Чтение книг...

Сергей Юрьевич сел на кровать и, сидя на кровати, слушал разговор, который доносился из коридора.

Он слышал, как Елизавета сказала очкарику, что тот ей надоел.

Затем Елизавета уже Татьяне говорила, захлебываясь, тихо и по секрету, но когда захлебывалась, то громко, так, что и Башкин слышал:
-Я тебе такое расскажу! Такое! У Милы новая любовь.

-Как!? А этот - ее, знает? – удивилась и тут же позавидовала Миле Татьяна.

-Наверное. Это при тебе Мила рассказывала, что он за ней постоянно следит, а если заметит (знаешь о чем я) устраивает сцены ревности? - спросила Елизавета.

Когда Елизавета, впустив к себе в комнату Татьяну, наконец, закрыла дверь, и стало тихо, учитель взял со стола книгу, но не стал ее читать, потому что устал и чувствовал, как тяжелеют веки и закрываются глаза.

Башкин не интересовался здешними людьми, но на Елизаветин рассказ внимание обратил, но как: новость не то чтобы развлекла, но дала повод для вялых размышлений о том, что, смотри, какой-то совхоз, то же село, а туда же – шекспировские страсти. Очень забавно.

Вошел Сан Саныч. Он обвел взглядом комнату, как бы проявляя к ней неподдельный интерес, но в том, как он это делал было много напускного, и оно (напускное) исчезло, как только он заговорил.

Что он мог увидеть, разглядывая голые стены? Ничего кроме стен, и у стены - кровать, на которой сидел Башкин.

Он застал его в том же положении, что и мы, когда оставили одного в комнате: тот взял, было, со стола книгу и думал открывать ее, или не открывать, и так ее и не открыл. Он устал, и сил у него осталось только на то, чтоб забросить ее под кровать, где уже были книги.

Появление гостя, казалось, прибавило сил, почему он тут же вскинул голову, которая до этого клонилась к полу.

Пройдя в комнату, Сан Саныч выдвинул из-за стола стул и сел напротив.

-Чтение книг, должно быть, занимает много времени, - кивнув на гору наваленного всего на стол, сказал Сан Саныч.

Башкин промолчал, с неприязнью рассматривая незваного гостя.

-Я тоже в свое время, - в «свое» он подчеркнул, - много читал, но...

Он замолчал.

-И что же? И какие книги читали? – как бы подталкивая его к продолжению разговора, спросил его Башкин.

-Приключения. Любимая книга Готье - « Капитан Фраккас». А так: Хагард, Луи Бусенар, Анн и Серж Голон. "Змеи гремучей страшно жало, но нет лекарства от кинжала."

-Что? - переспросил его Башкин.

-Это надпись на ноже Чикиты. Удар надо наносить  снизу вверх - так лезвие лучше входит в тело. Я много раз перечитывал книгу. Она вся истрепалась и поэтому отец написал на ней, на форзаце: "Книга очень интересная, но не значит, что можно ее трепать". Вы зря теряете время. Здесь живут две учительницы. Одна с прилизанными льняными волосами и некрасивым лицом, а другая, кучерявая – кажется, Наталья Андреевна. Я, будь на вашем месте, обратил бы внимание на кучерявую. Она почти красавица.

Башкин кивнул головой, что значило, что он согласен, что красавица, но к предложению Сан Саныча отнесся скептически. В стенах школы они еще разговаривали, а за пределами, встретив его, она нередко проходили мимо, как будто они не были знакомы. Ну, разве что здоровалась. Но там все здоровались. И те два или три раза в школе, когда она с ним заговорила, и разговор касался (его же) проблем преподавания, от которых у Башкина и так болела голова, конечно же, ничего не значили. Однажды он помог ей со шторой. Это было в учительской. Она стояла на столе. Он подал ей ее конец. Но как подал? Он сказал: «На вот, возьми». При этом, нахально улыбался. Тут вмешалась Варвара Ивановна. Оказывается, он нагрубил Наталье Андреевне.

Он мог бы обо всем этом рассказать Сан Санычу, но зачем.

-Да, красавица, но зачем она мне.

-Чтоб поразвлечься.

-Вы ко мне по делу?

Никакого дела не было: он  перепутал двери и так оказался у него. Ему нужна была Лена – соседка-фельдшерица, почему Башкин и удивился, ведь та была замужем и, кстати, единственная среди всех женщин, которые жили в общежитии, но держала супруга в райцентре, скрывая его от посторонних глаз. Башкин видел его лишь раз: высокого, розовощекого с жесткими рыжими волосами, торчащими из головы – и то минуту, пока тот стучал в дверь, которую она затем открыла, а его втащила в комнату.

-Она ведь замужем, - вытянув лицо, произнес он.

-Ну, и что? – спросил Сан Саныч.

-Я не о том подумал, - произнес про себя Башкин, когда Сан Саныч ушел.
   
Он ощущал запах крови, закрывая глаза, видел вспышки электричества, блики света, бесцветные, как на воде, и цветные, вроде жирных мазков, накладываемых на холст резким, коротким движением кисти в руке художника.

Свет ослабевал, краски тускнели – все исчезало. Вдруг мелькнул длинный ошпаренный хвост. Вечер серой крысой явился, пришел, понюхал, накрыл черным веком.

Вопреки его желанию возникли призраки его самых страшных снов, он побежал, преследуемый ими, к ослепительно-яркому свету, чтобы раствориться в нем, исчезнуть, и бежал, пока не проснулся.

По глазам полоснул яркий электрической свет. Горячий воздух забил рот и нос. Язык разбух и не помещался во рту. Ему было трудно дышать. Башкин почувствовал, что заболевает.