Каас-зна шо

В самом конце прошлого века при отсутствии компьютера и социальных сетей после просмотра по телеящику определённых музыкальных новогодних телепрограмм с неопределённым количеством спиртных напитков однажды мне приснился странный сон, который я не только запомнил, но и умудрился зафиксировать на бумаге.
Подрёмываю я себе на любимом, хотя и довольно потёртом диване и явственно вижу, как на лужайку перед окнами моего дома опускается гигантская ослепительно-белая летающая кастрюля с надписью: «Машина времени»... И я самым непостижимым образом оказываюсь внутри этой фантастически громадной посудины, в компании до боли в барабанных перепонках знакомых мне физиономий. Всё вокруг меня поёт, ревёт, хрипит «и звезда с звездою говорит»... А я стою, как пень, и Ротару не могу открыть. А потом пришёл в себя всерьёз, несмотря на то что во сне, слегка всполошился: завезут черти в своей кастрюле куда Макаревич телят на «Смак» не гонял. А завтра на восемь на работу. И хотя там только и делают только вид, что платят, но и я соответственно делаю вид, что работаю. Уходить не хочется – привык как-то. Ору я им сквозь шум и гам:
– Вы что озвезденели? На кой лад я вам? Я же не «профессор Лебединский», убей его лодочник. «Лицеев» и «Академиев» не кончал.
А с каждым годом молодеющий Валера Леонтьев с улыбкой кричит мне:
– Ты тут не Кричевский, пожалуйста. Взяли – значит надо.
А я завожусь:
– Ты на меня «Светофор» не «Цикало» тут – хочу и кричу. У нас демократия, блин. Что вы в самом деле, как «филиппки» «киркорки» мочите? По натуре я вообще «Добрынин», но иногда «Сташевски» довольно Буйновым, в бок вам «Айзеншпиц».
– Да успокойте вы его, подумаешь, «Крутой» какой, – блюзово шепчет Отиева, – свяжите его Кушанашвили.
– Попробуйте троньте, – отвечаю, – кто на Новикова? Смотрю на меня Джигурда чёрный пистолет наводит и хрипит:
– «Руки вверх», Студент!
Я вообще и сам стреляю Кайметово, но в кармане ничего, кроме Джо Кокера  в наличии не имею. «Кино» да и только. Ох не Меладзе мне всё это не Меладзе.
– «На-на», кричу со всей мочи, – берите, гады. Ко мне Алибас!
Тут «Комиссар» начал меня успокаивать, усадил в кресло, прочитал политинформацию, предложил «Чай-Ф» – мол, «Черный кофе», к сожалению, давно весь вышел. Есть хлеб с Насыровым. Хлебнул чайку – немного полегчало, но всё равно как-то Пресняково.  И боюсь, чтобы «ДДТ» не подсыпали. Вика Цыганова молодец – погадала на картах, плеснула стакан «Русской водки». Совсем расслабился. Но не тут-то было. Вдруг Гоп-гей-гоп, прямо на колени мне въезжает Наташа Королёва и сладострастно шепчет на ухо:
– Мой киевский мальчишка, ты меня «Любэ»? Я твоя Мадонна! Повези меня на Мориконе!
– Не повезу, – убеждённо ей отвечаю, хотя и во сне. – Ну кто ты без Николаева ни двора его, тебе только его Палочка-выручалочка и поможет.
А она вопит сквозь слёзы:
–  Я всероссийская секс бомба Маргарита. Будь моим Маэстро. Поедем на Мориконе. Будем там Орба в кайфе! «Люби меня, пацан»!
Тут ¬– Хлоп. Челюсти у неё захлопнулись – аж вокруг конфетти посыпалось. Видать к новогодней программе на выезде готовились. По всему – приземлились. Всю звезданутую компанию, как ветром сдуло. Выкатился я наружу. Смотрю вокруг и не включаюсь: Юрмала или Ялта? По правде, пока не довелось побывать ни там, ни там. А если совсем по чесноку, то я и в Бердянске ни разу не был.
В общем Санни, ДОлина, «Дюна», Мориа. А вот и Козаченко с Булановой в слезах поскакали куда-то так аллегрово-аллегрово. Хотя нет скорее Пальма-де-Майорка. Вон под пальмой Лайма Вайкулём лежит с сигаретой грациозно и ждёт, когда мальчик-бананан с пальмы шлёпнется или, когда маэстро Раймонд свой паулс поднимет. Асса! Упал бедняга прямо на Паулс Раймонда. «Здравствуй, мальчик-бананан»! И это «ещё не вечер»!
А вот кто-то с целым оркестром нудистов в ластах загорает, видать их дирижёр Джеймс. И спрашивает меня Джеймс как-то развязно и почему-то по-испански»:
– И Хулио ты не Иглесиас?
А я ему отвечаю в тон. Но только по-итальянски:
–А ни фига! «Уно, уно, уно, ун моменто»! Осторожно на Паваротти!
В ответ слышу почти родную английскую речь:
– О кей, кам он, май фрэнд, кам он!
И я, как зачарованный или «зазомбированный», обул ласты и под музыку голого оркестра нырнул вслед за Джеймсом в мориа. Плыву. Санни. «Фристайл». Вдруг лбом о стекло: «Хрясь»! Поплыл влево – «Дзинь»! Вправо – «Бум-м-м! Осенило: «Аквариум». Чувствую – кто-то мне уже гребенщиковым волосы причёсывает. «Дельфин и русалка», видать, перед Успенской прихорашивают. Когда пригляделся – команда Кусто с Жан-Мишелем в придачу вокруг аквариума построилась, а над ними на высоком троне возвышается квази-известная морская царица с пугачом и микрофонным трезубцем в руках в «мини-бикини 98» – сама Алла Борисовна собственной персоной, – худая, аж зелёная. И только волосы змеями шевелятся, да традиционный балахон из водорослей вьётся. И обращается она ко мне трубно-хриплым заморским голосом:
– А ну, мой «голубь сизокрылый», ответь: Ту битлз, ор нот ту битлз? Молчишь? – и трезубцем целится мне в прямо в … Челентано. … Ты не мужчина!
– Ту битлз!!! – хоть и с задержкой истошно вопию я, захлёбываюсь … и просыпаюсь…
Вот такой сон, Фредди Меркьюри его знает. К чему бы это? Как говорили когда-то древние натуральные украинцы:
– Каас-зна шо.!
Вы только, пожалуйста, никому не Шуфутинский…
1998г.