Куба. Полдень 22 века - закат. Очень путёвые замет

КУБА. «ПОЛДЕНЬ XXII ВЕКА» — ЗАКАТ

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Четверка обитателей 18-й комнаты была широко известна в пределах Аньюдинской школы. Это было вполне естественно. Такие таланты, как совершенное искусство подражать вою гигантского ракопаука с планеты Пандора, способность непринужденно рассуждать о девяти способах экономии горючего при межзвёздном перелёте и умение одиннадцать раз подряд присесть на одной ноге, не могли остаться незамеченными, а все эти таланты не были чужды обитателям 18-й. История 18-й началась ещё тогда, когда их было всего трое и у них не было ещё ни отдельной комнаты, ни своего учителя. Но уже тогда Генка Комов…»
Мы зачитывались «Полднем»…
У братьев Стругацких это был своеобразный манифест коммунистического будущего. И жили мы в самой могущественной, в самой прекрасной и справедливой стране, в Союзе Советских Социалистических Республик. А где-то, далеко-далеко, в другом полушарии, сумасшедшие капиталисты строили свой безумный звёздно-полосатый мир, а рядом, практически у них под боком, жили великие герои, настоящие легенды — кубинские революционеры.
Кто не знал о кубинских революционерах в СССР?
Все знали!
А ещё были твёрдо уверены, что как написано у братьев, так всё и будет! Межпланетные перелёты, интернаты с талантливейшими и гуманнейшими учителями, врачи-волшебники, заново воссоздающие искалеченные тела геройских звездопроходцев, Мировой Совет с теми самыми учителями и врачами в президиумах, всеобщее благоденствие, осмысленность и благоустроенная планета.
Мир Полдня. Полдня XXII века.
Потом братья откажутся от своей утопии. Не сразу, постепенно, они даже будут стесняться своих первых миров, но мы наше несбывшееся счастливое коммунистическое будущее так и станем называть Миром Полдня.
Прошло сорок лет. Те, с кем я читал, мечтал и верил, стали взрослыми дяденьками. Некоторых уже нет в живых, кто-то сделался бизнесменом (капиталистом!), кто-то занялся рекламным бизнесом, нахваливая звёздно-полосатый образ жизни, кто-то навсегда уехал в тот насквозь прогнивший мир… А космические корабли по-прежнему «бороздят просторы», правда, в основном, не дальше орбиты Земли. Профессии учителя и врача не самые престижные. И в Мировом Совете учителя и врачи, увы, не заседают. А звёздно-полосатый мир всё гниёт и гниёт, конца-края не видать, скорее уж мы все сгниём или утонем в тряпках, девайсах, тачках и прочей тленной суете. Господи… Кого Ты хочешь наказать, того Ты лишаешь разума.
И только Куба… Да-да, только Куба осталась верна коммунистической романтике!.. Не Китай, не Северная Корея, не Вьетнам. Именно Куба. Вечно молодая, вечно поющая и танцующая Куба. Правда ли? Надолго ли?

Идея поездки на Кубу родилась, как у нас и принято в семье, спонтанно, совсем неожиданно. У нас всегда так: собираемся в одно место, а едем в другое. Во многом направление и направленность поездки определяет сезон. На календаре декабрь. В Северном полушарии зима. Значит, в тепло, к морю, к ласковой волне, к апельсиновому солнцу, к вечной зелени, к цветам, фруктам, туда, где живут нормальные люди, а не такие, как мы, — гипербореи.
Сначала мы придумали ехать в Сингапур. Тепло. Познавательно. Нескучно. Город будущего. Три дня там, неделя в Малайзии на пляже. Но что-то нам не понравилось, я уж и не вспомню что.
Возникла идея махнуть во Вьетнам… Но кто-то нас отговорил. «Скучно там», — сказал этот кто-то. И мы поверили. Наверное, зря, но уж так вышло.
На Гоа мы бывали. В Таиланде тоже. Бали ругают давно (хотя ругань эта ровным счетом ничего не значит). Занзибар далеко. Египет холодно…
И тут Валико выдала: «Куба!»
Хм… Куба.
Куба в моей жизни то появлялась, а то исчезала. В детстве и в юности это была страна героев и революционеров, далёкая и недоступная… Легче себе было представить, что станешь космонавтом, чем что долетишь до Кубы…
Кстати, помнится, туда заплывали наши подводники!
А может, и не заплывали…
А ещё сигареты, ром и тростниковый сахар. Так Куба расплачивалась с СССР за безграничную поддержку. Сигареты, те по нашим меркам были совершенно, ну абсолютно невыносимые — курить взатяжку их было невозможно. Старший рассказывал историю, как в своей студенческой молодости работал в стройотряде где-то в деревне, в Томской области, и сам оттуда выбирался, нужно было что-то срочно досдать. Ехал поездом, из курева в дорогу удалось купить только «Протогас», были такие кубинские сигареты. Старший знал (может, даже из Хемингуэя), что курить кубинские сигареты, как и сигары, нужно не взатяг, но он также знал, что другие этого не знают. И когда к нему в тамбуре подошёл крепко сбитый, как деревянный табурет, сибирский мужик и стрельнул закурить, брат сначала впал в задумчивость, было жалко мужика, но потом всё-таки достал пачку и, встряхнув, выбросил сигарету. Сибиряк неуклюжими чёрными пальцами извлёк её, размял, собрался по привычке продуть — курил, видимо, папиросы, но передумал. Брат чиркнул, мужик затянулся…
Всё же он не умер. Но полминуты не мог ни выдохнуть, ни вдохнуть, и только слёзы ручьем катились из глаз сроду не плакавшего работяги. Через пару минут он наконец-то пришёл в себя, выкинул сигарету в окно и умчался в вагон, проклиная вслух и про себя паразитов-студентов.
Так зарождаются классовые противоречия.
Сам я тоже пару раз пробовал кубинские сигареты, но по тем временам куда лучше и «вкуснее» для нас были болгарские и югославские, да хотя бы и наша «Ява», или «Космос», или «Столичные».
Ром в СССР тоже не пошёл. Цена у него была, как на коньяк, запредельная, но был он совсем не коньяк… А ещё бутылка литровая… С поллитрой наш народ до условных рефлексов знал, что делать, а что делать с литрой? И вообще, куда лучше водка!
Оставался тростниковый сахар, чай мы пили все. Были какие-то глупые разговоры, какой сахар слаще, «наш» или «их», но и всё…
А, нет, не всё!
Были Фидель и Че! И мы их любили...
А ещё много кубинцев приезжало в Союз учиться. Они влюблялись, в них влюблялись — как не влюбиться в такого красавца, почти испанского гранда? — заводили детей (наши, которые работали на Кубе, тоже не отставали), скрепляя дружеские связи родственными. Но всё это происходило где-то в столичных городах. У нас в Самаре (тогда Куйбышеве), совершенно, абсолютно, напрочь закрытом городе, кубинцев не было.
А потом случились 90-е. И мы предали Кубу. Нам тогда было на это наплевать, нас самих тогда предали (так думали мы), и нам на долгие пятнадцать-двадцать лет вообще стало не до чего. Как там жила Куба? Что делала? Мы не знали.
В 2008-м мой сотрудник поехал на Кубу, и я уже предвкушал рассказы о далёкой экзотической стране, но он сдуру арендовал новый автомобиль (кто его надоумил?) и тут же угодил в историю с угоном, битой машиной и кровью на лобовом стекле. (Пока он с товарищем отдыхал и развлекался в отеле с кубинскими девчонками, арендованную машину угнали и разбили.) «Палыч! — взывал он, плача в телефонную трубку в два часа ночи по Москве, — Палыч, положи деньги на телефон! И свяжись, ради Бога, с посольством, Палыч… Нас тут в тюрьму посадили!» Ром, который он оттуда привёз в качестве благодарности, «Гавана Клаб 7 лет», к моему безграничному удивлению оказался весьма и весьма... Недурён, прям-таки совсем-совсем недурён. Тот, в СССР, я точно помнил, пить было невозможно. Другой, что ли, он был? А сотрудник всё рассказывал и рассказывал страшные истории, а я кивал и кивал, но думал о другом, на Кубу я уже не собирался.
И вот спустя десять лет сподобился. Наслушался кубинских историй в Сигарном клубе и, поддавшись «воле пославшей мя жены», таки собрался, с «пославшей мя».
«Палыч! Ты же не пьёшь, Палыч! И не куришь! Нахрен ты туда едешь?» — взывали к моему разуму друзья-товарищи, но я лишь пожимал плечами, прекрасно понимая, что аргумент «мне интересно» абсолютно никому не интересен. Вот если бы я ехал за секс-туризмом… Тогда да. А так… нет! Чего там смотреть? Пустые полки, что ли?
Есть у меня два хороших знакомых, которые боготворят Кубу. И он, и она уже были там раза по четыре и при случае собираются ещё. А вот этого и я понять не мог. Мы с Валико культивируем идею: два раза в одно место не ездить — и так времени мало.
В общем, мы сами не знали, зачем мы туда едем…

ВАРАДЕРИАНСКИЙ ДНЕВНИК

05. 12. 2018. Первый день

Первый день на Кубе…
К вечеру состояние неопределенное и разбитое и в голове предательская мысль: «А может, ну его? Может, хватит уже? Может, пора сесть на попу ровно?». А ещё у Валико разболелся желудок. Впрочем, ничего удивительного — новая вода, новая еда (надо сказать, не очень здоровая), новый режим. А ещё солнце, активное, тропическое, хотя с этим нам сегодня повезло, солнце лупило только до полудня, потом пошёл дождь. И это точно хорошо, а то бы совсем сгорели.
Прибыли вчера в полдень по кубинскому времени (на восемь часов отстаёт от московского), после тринадцати часов дороги, обалдевшие, ошалевшие, не выспавшиеся. Получив багаж и миновав столы с сувенирами, — столы у них перекрывают проход к автобусам, эдакая пристрелка по туристам, вдруг они, офигевшие от перелёта, кинутся покупать всю эту мишуру, — мы расселись по автобусам, и нас повезли в курортный отель. По дороге гид-весельчак (кубинец) пытался нас растормошить, но народ реагировал вяло, перелёт дался нелегко.
От аэропорта Варадеро ехали минут сорок, мимо нефтяных вышек с китайскими и российскими флагами, мимо скважин и качалок, и, если бы не пальмы и море, можно было бы представить, что и не выезжали из России, что находимся где-то в Сибири или в Удмуртии. К двум доехали до четырёхзвёздочного Memories. Фойе и лобби, колониальная архитектура, много пространства, много тени, много подвижного воздуха… Chek-in. Фиолетовый браслет на руку. (Где такое было в последний раз? В Египте, кажется… В двенадцатом.) Электрокар до «бунгало».
Нам достался номер в одном из самых дальних уголков отеля, прямо-таки в глухомани, Валико даже расстроилась. Это я виноват. Надо было «сунуть», а я не умею «совать». Морда, что ли, у меня такая? Сколько ни сую, всё одно селят в задницу. Хоть в Таиланде, хоть в Египте, хоть на Канарах. Или с видом на задницу… Вот и здесь, никогда такого не было, и снова случилось. Первый этаж с видом на забор из панцирной сетки, это при том, что в ваучере было написано заветное luxury (интересно, а какие у них тогда для нас «стандарты»?). Однако нужно отдать должное: номер не маленький; кровать огромная; телевизор кинескопный тоже полноразмерный; громкий холодильник в столе и стальная штампованная ванна в огромной ванной-туалетной.
Взглянув на всё это… и на упавшую духом Валико, я понял: если что-то срочно не придумаю, первый день будет жёстко испорчен и безнадёжно потерян. На часах половина четвёртого, солнце ещё высоко, до заката целых часа два, воздух тёплый, даже жаркий, и я махнул рукой: «Купаться!»
Атлантический океан, небольшая волна, вода +25. Мы даже немного подгорели (тропическое солнце на наши бледные тела действовало обжигающе).
И сегодня снова Атлантический океан, я даже нырнул у берега с маской (серо и пусто), а ещё мы прогулялись по берегу в одну сторону, фотографируя пляж, людей, яхты, куликов-ржанок и пеликанов.
Удивительно там много пеликанов. Летают тройками или четвёрками, и действия их настолько слаженны, прям наши «Стрижи» с «Витязями».
А ещё (утром) мы встречались с нашим главным отельным гидом. И он самозабвенно врал, куда нам поехать всем отелем. Мы слушали скептически. Мы, противные ренегаты (или попросту гады), связываться с коллективными экскурсиями не любим. У нас Беатрис, с которой я по случаю списался ещё в Москве. У нас с ней седьмого Гавана.
С открытками (традиций не нарушаю, отовсюду отправляю открытки своим друзьям и знакомым) оказалось всё просто: в отельной сувенирной лавке купили и открытки, и марки. Подписал и бросил на ресепшене, как бутылку в море.
Море… Ах, море… Тёплое, песок белый, темнеет рано. И месяц как лодочка!
А ещё… а ещё сегодня у Валико день рождения, а интернет по карточкам и ни разу не быстрый. Ужас какой-то!

06. 12. 2018 Воспоминания

Утром после кофе внутри что-то сломалось. Валя предупреждала, смотри, чёрный кофе натощак… Дома пьём не такой, он мягче, он лучше… Но я не послушался... Я рассчитывал, что он меня встряхнёт. Его сварили в баре на лобби… И впрямь горький, даже очень (кубинцы любят такой?). Бе-е-е…
И погода… Ветер. Я сбегал к морю глянуть (зря, что ли, ехали?!), но было оно волнительно и бурливо. И мы завалились возле бассейна. Пока бегал, повстречал нескольких ящериц, закручивающих себе хвост в виде чайной ручки, как лайки. Ящерицы выбирались на камни под солнце и грели кровь… Нам тоже не мешало бы прогреть нашу северную кровь, но было как-то совсем не жарко... Тоже мне, тропики… И тогда после обеда мы придумали уехать в Варадеро, главный город курорта.
Советский Союз глазами зарубежных гостей. Обшарпанные магазины с обшарпанными пустыми полками. И вообще, и всё, и кругом. Так живо напомнило… Я, оказывается, всё так хорошо помню…
Хотя нет… Есть отличие. Извозчики. Этих, как и ретроавтомобилей, удивительно много. И уже научились обманывать не как при социализме, а как при диком, при дичайшем капитализме, не на 10-15 процентов, а сразу в два, а то и в пять раз.
Пустые магазины, извозчики, общая неустроенность…
На обратном пути, уткнувшись лбом в стекло автобуса, я с грустью смотрел на отели за окном. А может, нефиг уже мотаться, может, дома сидеть надо и лишний раз не расстраиваться? Везде всё одинаковое. И курорты, и люди… Кондуктор на трёх языках (испанском, английском и русском) объявлял остановки, туристы: русские, канадцы, немцы входили и выходили, а я всё сидел и сидел, уткнувшись в стекло, наш «Мемориз» почти на самом краю полуострова.
А может, я и неправ, может, просто организм барахлит и нагоняет мрачное настроение… Я вспомнил, как работница туалета попросила меня обменять два евро на конвертируемые песо — «куки», кубинских денег у меня нашлось только на полтора евро, но она с радостью и на это согласилась. На евро у них ничего не купишь, а на куки… Куки — этот как чеки в наших «Берёзках». И я вдруг осознал, что Куба крепко напрягается, чтобы досыта накормить туристов. А я утром ворчал: и выбор мне небольшой, и подают не то, и не того качества… Чёрные птицы огромной стаей сидели на люстре в обеденном зале, смотрели на нас и нагло каркали. Время от времени то одна, то другая срывалась вниз, планировала на тарелку с едой. Клюнув пару раз, утрачивала интерес и возвращалась на люстру. Гадкая птица, невоспитанная, и персоналу хоть бы что! Зовут птицу тоти… Страна напрягается, а тоти и персоналу до лампочки.

07. 12. 2018 Гавана

Нас забрало такси, обычное жёлтое с шашечками. На выбор предлагали или ретроавтомобиль, или обычную машину. Мы не романтики… Сели и заклевали носом. Ложимся рано, встаём рано, но спать хочется постоянно. Джетлаг не отпускает.
Через час сделали остановку на мосту Бакунаягуа. Красивый рассечённый рельеф, пальмовая долина, парящие в небе грифы и парящий над ущельем мост. На стоянке у смотровой площадки пара десятков ретроавтомобилей.
Некоторые из этих древностей, рассказывал наш водитель (он немного говорил на английском), на Острове стоят аж 60 тысяч евро! У них даже наш «москвич» десятку тянет. Мы поцокали, сходили на смотровую площадку, сфотографировались и поехали дальше.
Ещё через час были в Гаване.
Беатрис ожидала нас на площади 13 марта. Об экскурсии в Гавану мы договорились ещё из Москвы по электронной почте. По прилёте мы с ней пару раз созванивались с переговорного пункта отеля. Мобильная связь на Кубе есть, но почему-то никто не посоветовал купить местную карточку, и мы звонили с переговорного пункта. Другие современные способы сообщения возможны, но почта есть почта, нет в ней «живости», а мессенджеры, как я понял, на Кубе распространены не очень, то ли нет дешёвого 3- и 4G-покрытия, то ли какая другая причина. Впрочем, нас месседжеры не интересовали, мы «сидели» на карточках интернета: один кук — один час, причём интернет доступен только на территории отеля, в других местах карточка не работает, нас предупредили. Разными способами мы списывались-созванивались, и наш замечательный кубинский гид с очень символическим именем Беатрис (путешественница) устроила нам экскурсию по историческому центру, и центр этот меня впечатлил.
Оказывается, я не был готов увидеть большой, красивый, интересный, с богатой историей город. (Почему? Смотрел же «Крёстного отца-2».) А ещё Гавана — настоящая, самая что ни на есть настоящая столица, и если её привести в порядок, залюбуешься. Кубинцы приводят. Знаю-знаю, кто-то злорадно скажет, мол, Капитолий у них в лесах с революции. Это правда. Но сегодня есть б;льшая опасность — грядёт «перестройка». Её дыхание уже чувствуется. Она рядом. Она уже стучится в дверь! Молодёжь, особенно чёрная, ведёт себя чересчур свободно, вызывающе, разгуливая с бумбоксами на колёсиках и танцуя полуголыми (само по себе явление не страшное), множество кубинцев толпятся возле испанского посольства, а люди моего возраста пребывают в парадоксальном, загадочном состоянии, рассуждая о какой-то «левизне», о каком-то изменении политического курса, о «поправевших» функционерах. «О чём вы?! — хотелось крикнуть. — Да не поправели они, камрады! Они обуржуазились! Они уже приготовились к предательству. Посмотрите, не гребёт ли дефицитные импортные товары первый секретарь комсомола? Если гребёт, то ждите. Такое начало «перестройки» было и у нас. Кто у нас тогда вылупился? Люди вроде М. Ходорковского, вот кто! Это они — первый продукт «перестройки» в нашей стране. Они её и предали».
Да, это моё личное мнение! Но я имею право на него! Я жил тогда и всё видел. А ведь то был резерв партии, комсомольцы. Но они уже тогда были реалисты, это мы пребывали в утопии Полдня. Неужели теперь всё повторится на Кубе?
А Гавана красива. Бывшие дворцы диктатора, бывшие гостиницы мафии.
(Мафиози — люди богатые, итальянского происхождения, и им не чуждо чувство прекрасного, впрочем, как и нашим парням с Рублёвки.) Дворцы сахарных, табачных и ромовых королей, Капитолий, порт, храмы (не действующие, открытые как музеи), кафе, бары… «Здесь Хемингуэй пил дайкири… Тут в Гаване самое лучшее дайкири». «А сюда старина Хэм приходил пропустить парочку мохито. Попробуйте, отличный мохито!»
Во-первых, «старина Хэм» не пил мохито, он был диабетиком, а во-вторых… А во-вторых, есть мнение, что в конце концов он умер от всех этих замечательных напитков, и селфшот, который он устроил себе из любимого ружья, всего лишь один из способов покинуть бренный мир. Но все туристы обязательно идут по тропе Хэма. Здесь великий Хемингуэй сиживал, здесь выпивал, здесь слушал местных певцов. А здесь… Да вон он сидит за стойкой! Бар «Эль-Флоридита». Мы зашли в него поприветствовать великого писателя, но к нему, как и положено, было не протолкнуться. Лауреат Пулитцеровской премии 1953-го и Нобелевской по литературе 1954-го, он сидел, опершись на стойку, и безмятежно улыбался бородатым бронзовым лицом. «Гуантанаме-е-ера!» — грянули над нашим ухом трубадуры, и всё вокруг запело, заплясало, и мы спешно ретировались. Надеюсь, великий мастер, Господь простил тебе твой безумный огнестрельный селфшот, а я, грешный, помолюсь за тебя...
У Капитолия мы угодили на свадьбу. Возле центрального Дома бракосочетания человек двадцать нарядно одетых людей (люрекс, стразы и крепдешин) суетились и гомонили в предвкушении торжества. Молодые, совсем молодые, даже маленькие — маленькая девочка должна сопровождать невесту, старые, совсем старые — почтенную бабушку семейства вели под руки, матриарх — обязательный атрибут на кубинской свадьбе, без её благословления и свадьбы-то не будет.
Вечные кубинские бабушки в креслах-качалках. С балконов и мансард они зорко наблюдают за нравственностью и манерами молодёжи (не в телевизор же смотреть!). Беатрис рассказала, что в её молодости процесс ухаживания был весьма непростой. Она даже показала улицу, а точнее бульвар, недалеко от загса, где происходили знакомства. Девушки и юноши прохаживались, обменивались записками любовного содержания, импровизируя выкрикивали так называемые пиропо, особый вид комплиментов в испаноязычных странах, мастерству сочинять их учит сама жизнь. Более того, считается, что иностранцы освоить пиропо принципиально неспособны. И прогулки — только начало! Отношения могли развиваться годами… А впрочем… У кубинцев бывает по два, три, а то и по четыре брака. Что ещё интереснее, отношения между бывшими супругами сохраняются, как правило, дружеские, даже родственные… Вот, например, Беатрис. Замечательная женщина. Учитель русского (правда, после 90-х наш язык стал на Кубе никому не нужен, Фидель даже запретил публиковать некоторые выступления Ельцина), Беатрис сегодня социолог и гид. Замужем вторым браком за армейским полковником. Двое сыновей. Старший, так она говорит сама, патриот, а младший через мексиканскую границу эмигрировал в Штаты. Страна расколота, как Корея, как когда-то Германия, как когда-то после революции Россия. (Идеи коммунизма так разрушительны?) Но кубинцы не теряют оптимизма. Живут в тех условиях, которые предлагает им наша странная жизнь.
Пока бродили, проголодались…
Обычно, чтобы не терять времени и не зависеть от особенностей национальной кухни (особенности моего организма не позволяют мне в полной мере насладиться местными кулинарными достопримечательностями), мы берём с собой бутерброды. Взяли и в этот раз, бутерброды и термос с чаем. Беатрис, наверное, думала отвести нас в ресторан, но видя, что мы никуда не собираемся, уговорила попробовать уличную еду. Валя согласилась рискнуть, я тоже осторожно куснул, и, знаете… чтоб мне остаться без мезима на веки вечные, уличная еда у них вкусная! И, как показалось, даже не очень вредная. Одно но, расплачивались мы за еду куками, при том, что сами кубинцы платили обычными кубинскими песо, и обходилось им это, как я понял, куда дешевле. «Стране нужна валюта, — объясняла Беатрис. — Много кубинских врачей работает за границей, зарабатывают валюту. Едут в Латинскую Америку и в Африку. Медицина на Кубе — объект нашей национальной гордости. У нас отличные врачи. (Это правда, моя заметка.) В больницах у нас бесплатно лечатся не только кубинцы, но и беднота из соседних латиноамериканских государств. По разнарядке, но лечатся, а главное, бесплатно. Очень много врачей было в Бразилии, но сегодняшний президент Бразилии, большой друг Трампа, кубинских врачей выгнал. Пригласит американских, наверное, — предположила Беатрис, доедая бургер. — Люблю маринованные огурцы!» — причмокнула она.
Кстати говоря, в стране нет в достатке своих овощей и фруктов. Нечем обрабатывать землю, и земля истощена монокультурой (сахарным тростником), и нет минеральных удобрений, и страна разобщена логистически, ж/д транспорт почти не работает — дорога и подвижной состав пришли в негодность, грузовых автомобилей мало, бензин дорогой… Но есть некоторая надежда, что Китай и другие дальневосточные страны, планируя сделать Кубу перевалочным пунктом для США (хранить товары в Штатах дорого, дешевле складировать на Кубе, когда-то в 30-е прошлого столетия мафия так доставляла алкоголь в Штаты), поспособствуют восстановлению хотя бы транспортной системы. Россия тоже готова поучаствовать в восстановлении кубинской экономики: есть опыт реанимации железнодорожного транспорта, готова построить сборочный цех КамАЗов, начать поставку минеральных удобрений.
И, Господи… помоги многострадальному кубинскому народу и его Острову… Но и с этим… тоже, мягко говоря, трудности. На Кубе процветает оккультизм, дикая смесь католицизма и чёрных языческих верований. Сантерия. Что более всего поражает, сегодняшнее Кубинское государство поддерживает и культивирует эту гремучую смесь, на Остров на инициацию едут американцы, европейцы и, что уж совсем через край, — русские. Только бы не своё православие! Только бы не наши попы! Будем танцевать под пальмами без штанов, накурившись гашиша, но без попов! Прямо фобия какая-то…

08. 12. 2018 Неожиданные посетители

Ночью я проснулся и услышал, как кто-то шкрябает, пытаясь открыть нашу дверь. Отчаянно так пытается! По ощущению, уже минут десять пытается. Памятуя, что на Острове ни маньяков, ни убийц нет и даже ночью можно гулять без газового баллончика в кармане (врут, наверное), я решил открыть, посмотреть, кто это у нас там шебуршится.
За дверью, покачиваясь, стоял молодой, в меру упитанный, в приспущенных шортах, в майке наизнанку и лихо сдвинутой набекрень бейсболке в зюзю пьяный канадец. Почему я решил, что он канадец? Ну… как они сразу узнают нас, так и я сразу определяю англосаксов. Люблю их. Очень. Я всегда любил тех, кто запросто может навонять в толпе, а потом больше всех возмущаться. «Эти русские свиньи!.. — пылая праведным гневом, кричат они. — И ещё!.. Карфаген должен быть разрушен!»
Я ласково нахмурился и гаркнул: «What’s problem?! Fucking shit!» Увидев перед собой соотечественника Баширова и Петрова (сразу узнал!), канадец моргнул, рефлекторно сглотнул и тут же ретировался, бормоча: «No problem, sir… sorry! No problem…» Конечно, нет… Какие могут быть проблемы в час ночи? Мы все люди в этом мире.
Ночью заходил канадец, а утром заявился пятисантиметровый таракан. Но этот хотя бы местный. Он зашёл узнать, куда подевался его друг сверчок. Он не знал, что сверчок временно переселился на полевые квартиры, третьего дня я его торжественно вынес из номера, аккуратно спеленав в полотенце. Таракан не верил и утверждал, что договаривался, что помнит, что не придумывает, при этом как сумасшедший метался из угла в угол, под кровать, под стол, в ванную, ища своего друга. К поискам присоединилась Валико. Весело перепрыгивая с кровати на стул, она радостно кричала и звала на праздник то ли сверчка, то ли обслуживающий персонал. Я смотрел на всё это и понимал… пора заканчивать затянувшийся праздник. Ударом полотенца таракан был оглушён и с не меньшей помпой, чем сверчок, вынесен в коридор.
Утомившись от перманентного сабантуя, я решил пробежаться по ещё влажным от росы дорожкам — на рассвете, как положено у моря, на траву и грунт ложится обильная роса. Бегал с бобиком, он пристал ко мне возле столовой. На территории отеля кроме ящериц, тараканов, сверчков и всяких птиц живёт пара собак и пара кошек. В Индии, помнится, жил ручной геккон, прогуливавшийся на своих лапках-присосках по стёклам; в Таиланде к нам на свет залетал длиннокрылый таракан; а в Австралии каждое утро под окна прилетала стая белоснежных какаду — орали они оглушительно, то ещё развлечение…
После завтрака, наконец-то успокоившись, мы пошли загорать. Купаться снова было некомфортно, по океану разгуливали барашки. Крупные такие… Упитанные. Мы их оценили баллов на четыре-пять. Нацепив противокоралловые тапочки, мы ушли гулять. Сегодня гуляли в другую сторону. Не всем барашки помеха — метрах в ста от берега на воде качался одинокий пеликан. Мне вспомнилась красивая легенда: давным-давно верили, что пеликан кормит птенцов собой. Всё дело в их мешке, древним казалось, будто из него пеликан достаёт не трепыхающуюся рыбу, а бьющееся сердце. Заблуждение давно рассеялось, но и сегодня пеликан — символ педагога, настоящего педагога. Наверное, такие должны были быть в Полдне. Интересно, есть ли они сегодня, «отдающие свою плоть» учителя?
А вообще со вчерашнего дня у меня очень неопределённое чувство. Гуляя по берегу, подбирая и разглядывая чем-нибудь примечательные ракушки, я думал: случайно ли в Шарике я купил «Скотный двор»? (К своему стыду, до этого его не читал.) Почему же, Господи, ты так не любишь коммунистов? Чем они так Тебе не угодили? Хотя о чём я? Безбожники же, разрушители храмов и церквей, гонители верующих. Их прекрасная идея равенства и справедливости замешена на сатанинском эгоизме и гордыне. И на крови. И ещё башни… Всюду вавилонские башни. А впрочем, у капиталистов, что ли, лучше? Эх, господа… товарищи… А люди? А как же народ? Народ-то как? Кормовая база? «Скотный двор»? А вы кто?
Вечером созвонились с Беатрис. Завтра поедем на Карибское побережье в бухту Свиней. Посмотрим, что там и как. Знаковое место для Кубы. И не только.

09. 12. 2018 Бухта Свиней

В бухту Свиней нас вёз друг Беатрис, Николас, бывший государственный директор государственных заводов, нынешний директор (владелец?) кооперативного таксопарка и кооператива по аренде автомобилей. (Вот он, нарождающийся класс собственников.) А ещё… А ещё он — выпускник РКИИГА. Рижского Краснознамённого института инженеров Гражданской авиации. Был такой замечательнейший советский вуз, которого больше нет, грёбаной Латвии не нужна никакая авиация: ни военная, ни гражданская, их абсолютно бесплатно, за их прекрасные голубые балтийские глаза, будут обслуживать и охранять немцы, французы и прочие англосаксы. Им обещали. Но я отвлёкся…
У Николаса в России дети. Недавно он туда ездил, а это совсем не средние кубинские деньги… Нет-нет… вовсе не прост наш Николас. Как же он оказался у нас в гидах? Думаю, Беатрис, за неимением свободных коллег, по-дружески попросила его отвезти нас, а он по-дружески согласился.
Приехал он на жёлтом такси с личным водителем (директор же таксопарка).
По дороге мы, как обычно, кемарили. Пятый день, а мы всё никак, а ещё бездомные канадцы с тараканами. Николас не стал нас будить, он просто принялся рассказывать на русском о том, мимо чего мы проезжали. О плантациях манго, апельсинов, бананов, ананасов (оказывается, они есть!), о том, что всего этого ещё вчера не было, тридцать лет назад весь Остров был засажен сахарным тростником и работало более 600 сахарных заводов. А потом цена на тростниковый сахар упала, и теперь тростник выращивается исключительно для собственных нужд. На сахар и ром. Сахарных заводов осталось 40, а землю отдали под другие культуры, но за три сотни лет сахар высосал землю до донышка. Нужны удобрения. Много удобрений.
Николас рассуждал как человек государственный, обличённый властью, способный принимать решения.
Ну да, директор же…
Но всё равно дежавю. Перманентное ощущение, что попал в конец 80-х. И наши люди, включая тех же советских директоров, в достославные времена «перестройки», всё рассуждали: надо бы ещё кое-что подправить в экономике, что-то немного в управлении, добавить ответственности, и тогда…
Где они? эти государственно мыслящие директора? Испортил вечный «квартирный вопрос»?
По дороге начали встречаться однотипные мрачные, серые пятиэтажные коробки. Мертвые, с пустыми глазницами-окнами. «Интернаты для детей средней и высшей школы», — грустно пояснил Николас. Вот они, школы Полдня! Здравствуйте. Здесь должны были воспитывать будущих звездопроходцев… Здесь должны были расти и вырастать Комовы и Майки Глумовы. Максимы Камереры и Львы Абалкины. Трудовое воспитание рулило на Кубе в 70-е, в 80-е и даже в 90-е. Рулило-рулило, да не вырулило. Полдень быстро кончился. Закатился.
И защемило, защемило в груди… Больно! Ах, как больно. Такая несбыча мечт. Такое фиаско… Ах, оставим, лучше про море.
Карибское море. Синее, красивое, тёплое. Нырнуть в него не то чтобы просто, а очень просто. Чёрные парни за 25 куков сдают в аренду снаряжение и позволяют (под их присмотром) подайвить в бухте с берега. Мы минут пятьдесят плавали вдоль кораллового рифа. Как всегда, красиво и немного таинственно. Правда, той красоты, как на Красном море, я не увидел снова. Пока Красное море вне конкуренции. Между делом заглянули в затонувший американский десантный катер. На этот берег в далёком 1960-м американцы пытались высадить своих коммандос и заслуженно получили по рогам. Теперь в отверстых, заросших травой и кораллами люках в глубине и темноте трюмов, тихо шевеля растопыренными плавниками и жабрами, безмолвно висели в солёной прозрачности полосатые крылатки, а на дне трюмов покоились кости гордых властителей мира, англосаксов (а даже если и не покоились кости, точно покоилась их гордость, их честь, их гонор, «honor», как они сами её называют). А прозрачность такая тёплая, такая спокойная, такая безмятежная, словно никогда тут ничего и не происходило.
На обратной дороге к Плайя-Ларга искупались. Вода, как в Волге, зеленоватая и совсем не солёная. Смыв с великих болот Сапата. Пока мы купались, Николас на берегу болтал с местными полицейскими, подъехавшими на уазике. За весь день Николас ни разу не зашёл в море. Жарко, но кубинцы в декабре не купаются — зима же! Но сам он очень хорошо понимал русских, в ноябре 15-го, когда приезжал в гости в Россию к своим уже взрослым детям, он тоже попытался искупаться в Балтике, в ледяной Балтике, в Балтике крейсера «Авроры».
В деревенском придорожном кафе нас покормили. Четыре блюда из набора «мясо-рыба-крокодил-птица-креветка-лобстер», по сезону. Нам достались: курица, рыба, креветки и лобстер! (Слава Богу, не крокодил…) Приготовлено по-домашнему, по-деревенски, на огромных блюдах. И я вспомнил, как Беатрис рассказывала, что ещё совсем недавно страна голодала. Одолеть всю еду мы не смогли, надеюсь, она не пропала, семья у владельцев кафе большая, трое детей. Между прочим, большая семья на Кубе сегодня редкость, страна стареет, и пенсии (наш больной вопрос) у них давно с 60-ти и 65-ти.
А по дороге снова: интернаты, тягловые лошади, брички, белые колхозники (чёрные после революции с плантаций уехали и так больше в сельское хозяйство не вернулись), продажа фруктов и овощей на дороге из-под полы… Где-то я уже это видел. А в Гаване дефицит овощей. Но вывезти не могут, нет логистики, нет грузового транспорта. И пассажирского нет. А ещё нет ответственности за работу, за результаты труда, сам смысл труда утрачен.
На подъезде к Варадеро завернули в Карденс. Небольшой двухэтажный городишко. Водителю нужно завезти домой апельсины и картошку, купленные по дороге. И мы вдруг всполошились, вдруг нам вспомнились зелёные кислые ананасы, которыми нас кормили в отеле, и заныли про настоящие. Водитель вздохнул, что ж вы раньше-то… по дороге… но завёз нас в овощную лавку, где нам вручили пару «еловых яблок» за один кук. Но каких! Лишь подали их в автомобиль, салон наполнился сильнейшим, вкуснейшим фруктово-кисло-сладким ароматом. (Они и на вкус оказались очень даже ничего.) Откуда такое чудо? — спросил я. Николас объяснил просто, у отеля свои поставки, заблаговременные, а потому ананасы кислые. Понятно, чего ж непонятного…
А население Карденса красило дома к Рождеству. Красило в яркие цвета, и очень возможно, что через пару недель город будет не узнать. А потом снова настанет жаркое дождливое лето, осенние шторма, и к новому Рождеству придётся опять всё перекрашивать…
Поездка подружила нас с Николасом. Я читал, что кубинцы открытый и очень дружелюбный народ. А ещё Николас учился в СССР, в РКИИГА, и он, конечно, скучает по русским. Если так дальше дело пойдёт, растопят кубинцы во мне мой славянский гиперборейский лёд, полюблю их! Ох, полюблю!

10. 12. 2018 Маньяна

«Маньяна» — ma;ana — завтра, ближайшее будущее. В испаноязычных странах туристам известна в нарицательном смысле: «никогда», «после дождичка в четверг», «когда рак на горе свистнет».
Нет, не полюблю, и не уговаривайте!
 Всё началось снова ночью. Часа в два. Внезапно отключилось электричество. (Уже утром выяснилось, что отключилось только в нескольких номерах, в том числе в нашем. Возможно, просто выбило пробки.) Обнаружила это Валя, когда без света стала биться в туалете, словно летучая мышь. О сей незадаче (проблемой назвать пока язык не поворачивался) я доложил во время очередной утренней пробежки. Специально забежал на ресепшен, по телефону звонить не рискнул, по телефону нужно на испанском, а тут можно и на английском «твоя-моя»…
После пробежки мы пошли купаться (сто лет не купался на рассвете!). Пока плавали, я всё волновался, вдруг придут, а нас нет, неудобно получится. Боясь пропустить важное, мы выбрались на берег и торопливо вернулись в номер. Но электричества не застали. Не приходило…
Я вновь решил о себе напомнить после завтрака. Вылизанный, какой-то не в меру лощёный мальчик с ресепшена отправил меня в очередь к «кастомеру». Так и сказал: вот, мол, «кастомер», идите к нему, он решит вам все ваши проблемы («все» подчеркнул жирной чертой два раза). К «кастомеру» уже стояло человек пятнадцать. А у ресепшена кроме мальчика скучали ещё четверо работников вместе с сеньоритой, которой я ранним утром подал заявку, — и ни одного клиента. «Мы пошлём к вам кар», — помнится, обещала сеньорита. Ага… Послали.
За десять минут стояния (я всё время себя накручивал, как же так… у нас нет электричества, а им по фигу, стоят вон, усмехаются, мне даже показалось, что гадкий мальчишка, рассказывая что-то своей напарнице, особо нагло поглядывал в мою сторону и ухмылялся), и я вскипел, крышку сорвало, и пошёл орать на этого гнусного мальчишку. Сию же секунду на мой крик примчался шестой, старший, и стал клятвенно меня уверять, что вот прямо сейчас, не успею я вернуться в номер, всё исправят. Он даже принялся куда-то демонстративно звонить… Или он всего этого не говорил? Или мне показалось? Испанского-то я не знаю.
Будь что будет, махнули мы рукой и уехали в супермаркет за кофе и ромом.
Если уж с утра день не задался, не жди ничего хорошего. В супермаркете нас как-то очень быстро и нагло обсчитали. На пять евро, я даже рассмеялся, как быстро и нагло.
Потом я узнал, на Кубе есть целая система, как обвести туриста в магазине. Например, не указать ценник на товар (весь товар на Кубе продаётся в государственных магазинах, все магазины у них государственные, и все товары везде имеют одну и ту же цену), а на ваш вопрос «сколько стоит?» ответить завышенной ценой, и, если не попросите чека — вас обманут.
И, конечно же, это мелочь… Подумаешь, пять евро! И, конечно же, бедным кубинцам действительно больше негде взять денег, а у туристов всё равно их куры не клюют… «Чё, жалко, штоль?» Но всё это уже происходило не первый и даже не второй раз, а ещё в номере не было электричества и всем было на нас насрать... Прям как в России. Социализм у них тут, блин…
От расстройства мы накупили маракасов, бейсбольный мяч и берет с Че в подарок. Не знаю, обманули ли нас ещё или нет, особенно с беретом Че…
Че! Боже мой, я ещё ничего не написал про Че!
Стоп. А что нужно писать про Че, если даже на моём кепи, купленном на Канарах, Че? Наверное, ничего. Че — мировой кубинский бренд и торговая марка.
И тут закрадывается гаденький вопрос: а любят ли кубинцы Че? Или торгуют им? Как мы Лениным и Гагариным. Как турки Ататюрком… Как торгуют Ганди, Мухаммедом и Христом. Революционерами, космонавтами, пророками, Богом… Sic transit gloria mundi, етить…
Но, кстати, Че, конечно, вне всякого сомнения, легенда, однако в кубинской революции был ещё один, третий (или четвёртый), кроме Фиделя, Че и Рауля. Камило Сьенфуэгос. Но его на открытках и книжных обложках нет. Слишком рано погиб, в октябре 1959-го. А кубинский народ его очень любил. Да-да… Именно любил. В прошедшем времени. Та самая «глория мунди»…
Расстроенные и удручённые обманом, маньяной, глорией мунди и прочими аут бене, аут нихель, мы плелись на автобус. Жизнь была мрачной, судьба — злодейкой, электричество не включалось… И тут… фр-р-р-р фыр-фр-р-фыр-фыр… Птичка! Она танцевала в воздухе! Зависала, делала кульбиты, переливаясь изумрудно-зелёными оттенками радуги. Колибри! Кубинский зелёный колибри! Мы были так восторженно удивлены, так восхищены, плохое настроение вмиг улетучились. Смешно, правда? Что же мы, не видели колибри по телевизору? Конечно, видели! Сколько раз! Но нет! Вот живой, настоящий, жужжит, и, не врут в телевизоре, как это у них принято, есть такое милейшее созданье, есть такое чудо. Правда-правда!
Но белая полоска была узка, колибри улетел, снова полил дождь, и ещё захолодало. Мы вернулись в отель, а электричества, чтоб им всем… по-прежнему нет! Надо принимать срочные меры, на носу вечер. Я вдохнул-выдохнул, успокоился и пошёл на переговоры с горничной, она суетилась возле наших номеров. Милейшее созданье (как колибри), романтическая девушка-мулатка, красавица с ресницами-бабочками, она всякий раз забывала вытереть у нас пыль в номере, но ежедневно писала нам: «Dear friends, I hope… I wish… with love…»
Но и она не смогла решить нашу проблему (а, похоже, это уже была самая настоящая проблема).
И тогда я пошёл на крайние меры. Взял и нажаловался нашему отельному гиду. Жук он, конечно, хороший, но в конце концов, это его работа: не только же впаривать бедным туристам «посмотрите налево, посмотрите направо…», надо ещё и защищать их интересы. И гид совершил прямо-таки героический поступок, расправив плечи, он решительным шагом направился к стойкам ресепшена и на повышенных тонах стал что-то объяснять забывчивому персоналу. Говорил он минут пятнадцать… Горячо, убедительно говорил… И — вуаля! Когда мы уже совсем отчаялись, электричество вернулось в наш дом! Хрипло замурлыкал холодильник, забубнил на испанском телек (из русских каналов только НТВ-Америка). А тут ещё заявились ремонтники и ни с того ни с сего (об этом мы даже не заикались, чесслово), починили большое, во всю стену, окно, оно у нас еле открывалось. Два весёлых парня в бейсболках, сдвинутых на затылок, за пять минут всё отремонтировали и ушли. Чего же такого гид наговорил?
И мы взялись валяться дома, а к восьми нам в японский ресторан, один раз за курсовку можно бесплатно посетить тематические рестораны, которых три. Мы думали-думали… и оригинально выбрали японский. Был ещё итальянский и мексиканский, но мы выбрали японский. Почему? Надо было мексиканский? Да ну… японский! На Кубе — только японский. А как же… Мексиканский у них точно аутентичный, даже итальянский, возможно, аутентичный, а вот японский… На это стоило взглянуть. Ужели японца к себе залучили? Или нашего казаха? Из «Якитории»? Очень интересно.
А завтра у нас на очереди Тринидад и Сьен… Сьен… Нет, не вспомню название города, основанного французскими колониза… ой, простите, первооткрывателями-переселенцами. Название у него, как фамилия того, четвёртого. (Я же говорю, мы совсем его не знаем.) Везёт нас туда Мария, подруга Беатрис. Когда говорил с ней по телефону, решил, что она наша. Слишком чистый у неё русский… И, как русский, я из-за этого немного волнуюсь… Знаю я нашего брата, в смысле сестру... В смысле… Ну вы поняли.

11. 12. 2018 Мария

…В японском ресторане нас было десятка два: русских, канадцев и, кстати, мексиканцев, и нас развлекали. Подкидывали ножи, виртуозно ловили на них яйца, высокохудожественно жарили рис, рыбу, мясо, креветки. Получалось интересно и вкусно. Повара, конечно, не японцы. Да и откуда им взять японца-то? На Кубе только китайцы. Где их нет? В Гаване, говорят, даже Чайна-таун есть. Они приехали из Панамы, куда в начале XX века на строительство канала привезли несколько десятков тысяч рабочих из Китая, а после строительства они разъехались по всей Латинской Америке…
Сегодня у нас Сьенфуэгос (наконец-то выучил название) и Тринидад. Город французский и город испанский. Но в наших поездках, это я уже понял, города и места не главное. Главное — это люди: водители, продавцы, повара, гиды: Беатрис, Николас, сегодня Мария.
Я правильно угадал, Мария — русская, ну, может быть, украинка. В девятнадцать лет на свадьбе у подруги Маша влюбилась в кубинского военного лётчика, вышла замуж и очертя голову ринулась за тридевять земель. И всё было хорошо… Но в 90-м случилась катастрофа — Советский Союз сдался, Куба стала никому не нужна. И началась невесёлая жизнь… И теперь она, уже бывшая жена бывшего военного лётчика, тридцать два года живёт на Кубе, работает переводчиком, а совсем недавно стала подрабатывать туристическим гидом. У неё два сына, старший эмигрировал в Испанию и обитает на Канарах, а младший на её обеспечении, и она, выбиваясь из сил, пытается заработать деньги на самое необходимое, что не всегда получается, и от этого, а ещё оттого, что славянская кровь, она постоянно пребывает в депрессии. Кубинцы куда легче переносят жизненные невзгоды. Креольская кровь и испанская маньяна. Наш хвалёный русский авось явно пасует перед их маньяной, я им даже завидую.
Всё это мы узнали, пока ехали в Сьенфуэгос.
Сьенфуэгос — бывший французский город в красивейшей бухте Карибского моря. Небольшой и уютный. Дома весьма своеобразной архитектуры, густо пропитанной франко-американской колониальной эклектикой, из Луизианы те французы, и… (А интересно, откуда мне в голову пришла «эклектика»? Точно «эклектика»? Что там у нас в интернете? «Эклектика — художественное направление в архитектуре и изобразительном искусстве, представляющее собой сочетание разнородных стилевых элементов или произвольный выбор стилистического оформления для зданий или художественных изделий, имеющих качественно иной смысл и назначение». Вот! Произвольный выбор разнородных сочетаний… Смесь бульдога с носорогом. Смесь французского бульдога с американским носорогом.)
А храм Непорочного Зачатия Девы Марии у них классный… С обалденными, прямо-таки сумасшедше-красивыми витражами двенадцати апостолов.
Из центра мы спустились в порт. Больших кораблей сегодня не было (обычно там стоят огромные туристические лайнеры), было пустынно, лишь несколько темнокожих рыбаков с пирса лениво ловили рыбную мелочь, намотав на палец леску. Мы подождали: клюнет или нет, не дождались, наверное, не в этом цель, и вернулись в город.
Архитектура в городе очень сильно смешана… Даже эклектике до такой смелости далеко. Похожий на кирпич, четырёхзвёздочный отель 70-х в стиле урбанистического минимализма, а рядом — «ёлочная игрушка» мавританского барокко. Поглазеть на «игрушку» изнутри — четыре кука с носа, Мария возмутилась: на прошлой неделе пускали за два! И мы не пошли, в знак солидарности с Марией. Наверное, инфляция. А может, очень нужны деньги.
А ещё в городе много студентов-медиков. При нас к зданию таможни (порт же) привезли врачей… Мы поначалу не поняли, что происходит, но потом разобрались. Привезли тех самых врачей (видимо, выпускников местного медицинского института), которых выгнал негодяйский Болсонару из Бразилии. Круговорот врачей в природе. Печальный круговорот. Расстроенные, мы сели в машину и уехали в Тринидад.
От Сьенфуэгоса до Тринидада полтора часа езды. Рельеф и ландшафт по дороге меняется, становится разнообразнее, исчезают апельсиновые и манговые рощи, появляются пастбища, коровы и горы. Да-да, на Кубе тоже есть горы, невысокие, до двух километров, но всё же.
В рассечённом рельефе от английских пиратов прячется Тринидад (не путать с государством Тринидад и Тобаго). Пиратов давно нет, но он так удачно спрятался, что никак не попадёт в современный мир. Как Сьенфуэгос француз, так Тринидад — испанец! Гранд в черепице и мостовых, в храмах и сувенирных лавках, с изразцовыми номерами на домах и с главной городской достопримечательностью: лестницей, на которой сто пятьдесят лет назад продавали чернокожих африканских рабов. (Не льстим себе, что мы не такие, сто пятьдесят семь лет назад и у нас вовсю торговали рабами, только назывались они крепостные крестьяне, и в Штатах лишь в 1864 году было отменено рабство.) Сегодня на лестнице столики, а за ними пьют и закусывают многочисленные разноцветные туристы, делая бесчисленные селфи. История всегда повторяется фарсом. ЮНЕСКО, посмотрев на рекордное количество туристов, объявило город культурным наследием. Подобное объявление сродни смертному приговору: реставрации не будет, будет тихое догнивание. Потому как реставрировать можно исключительно в таком же стиле, виде, концепции и только после миллиона экспертиз и согласований, за счёт согласующих же, а гнить можно и так, безо всякого согласования и денег. Мы поднялись на башенку, полюбовались на охряные черепичные крыши, на синее-пресинее Карибское море, с высоты тридцати метров его замечательно видно. Я всмотрелся, не появятся ли чёрные паруса, но, увы... канули в Лету флибустьеры и «Весёлый Роджер». На сувенирных развалах мы купили деревянных — из красного дерева, сандала и кубинского кедра — черепах и кота. Все сувенирные коты на одно лицо, очень возможно, что выражение утверждено высокой комиссией по культуре при ЦК КПК. Шутка. Но у нас и такое бывало.
В общем и целом, в дороге мы провели двенадцать часов, от семи до семи. Пару часов у «французов», пару у «испанцев», остальное дорога. На дороге мы пережили замечательный, умопомрачительный закат. О таком Мартин Брест рассказывал Руди Вурлитцеру (помните «Достучаться до небес»?). Красное с оранжевым и золотым в обрамлении пальм, парящих грифов и смазанных гигантской кистью облаков… Мы залюбовались и едва не сбили грифа, он спикировал нам прямо под колёса за раздавленной пичугой. Гриф птица серьёзная, если бы влетел нам в стекло, мало бы не показалось.
Часть дороги совпала с автострадой из Плайя-Ларга. Снова поля, снова манговые и апельсиновые рощи, снова брошенные интернаты. «Дети в холоде! Воды горячей нет! Еда убогая! Каждые выходные мы с мужем возили еду сетками…» — причитала Мария. Хреновый у них тут был Полдень, если сетками. Конные брички; толпы ожидающих транспорта, любого транспорта; крестьяне, торгующие ворованными апельсинами и ворованной картошкой… Помню в 81-м на картошке, на разгрузке, водитель нам, студентам Куйбышевского авиационного института имени академика С.П. Королёва, обещал бутылку водки, если мы оставим ему пять мешков. Мы оставили. Только попросили вместо водки колбасу — очень есть хотелось… Тоже репетировали Полдень.
Уже потемну навстречу попалась машина с пьянющим водителем, еле увернулись. Турист или местный? Если местный — дела совсем плохи, уж лучше пусть турист.
Уставшие, измотанные, мы вернулись в отель. Но что интересно! Не настолько мы вымотались, как после подобной поездки в Индии. Дороги на Кубе не в пример лучше. А Индия — четвертая экономика мира. А ещё, это тоже рассказала Мария, после осенних циклонов на Антильских островах почти повсеместно отключилось электричество. Так вот, на Кубе его восстановили за три дня, а в почти американском Пуэрто-Рико по сию пору нет. Вот вам и СыШыА…

12. 12. 2018 Сборы

С утра охотился на колибри. Поставил длиннофокусный объектив, взял наперевес SONY ALPHA и ушёл…
Охота удалась лишь отчасти. Сфотографировал что-то призрачное зелёно-радужное. Зато удачно «подстрелил» бабочку, оранжевую, яркую, как морковка.
После завтрака докупили сувениры — бутылку женского рома «Легендарио», хвалят его кубинцы, и «Саньяго де Куба». И тот, и другой не очень известны в России. Что-то с правами у Бакарди не заладилось. А может, наоборот, у кубинцев?
Снова пытались позагорать, но на берегу ветер гнал волну и дул в уши, и мы, махнув на неласковое море-окиян, снова ушли к бассейну, где неутомимыми кроликами из рекламы дюрасел с десяти до семнадцати ежедневно развлекали публику разноцветные аниматоры («Аррива, авахо, аль сентро, пара дентро!»). Мы смотрели и удивлялись, откуда у них столько энергии? Откуда вечнохорошее настроение? Жизнь не сахар. Видимо, нам не понять. Под горячие жизнеутверждающие креольские звуки мы ещё часа полтора делали вид, что загораем, кутаясь в полотенца. Как-то совсем захолодало на Кубе… Зима, что ли… Но раз зима — значит нужно попробовать пина коладу. Со льдом! А когда ещё? Мы же катаемся на качелях в тридцатиградусный мороз с примерзшим к руке эскимо, а тут всего-то +20, правда, с ветром.
Но после обеда мы снова ностальгически отправились к берегу, купаться по-прежнему не было никакой возможности, трёхметровая волна выбрасывала на песок пучки травы морской и обрывки дедовского невода, занесло же его, невод в смысле... Мы подышали свежими йодистыми соединениями, полезными для изнурённого столичной жизнью организма, и пошли собираться. Завтра улетать.
И только мы открыли чемоданы… вдруг стало грустно.
Это что же, мы привыкли уже? Нам тут что, понравилось? Всё же было не так!
Вечером приехал Николас с супругой. Его тёмно-зелёный шевроле порыкивал тракторным двигателем, извергая клубы дизельного перегара… Николас привёз фруктовые консервы, о которых рассказывал в нашу поездку на Карибы. Николас уверял, что такое только по талонам. А нам это в подарок. Мы посидели в зелёном лакированном чуде, видно было, что Николас гордится им, поболтали, сфотографировались, обнялись-пожали руки, пригласили друг друга в гости и расстались.
А всё-таки замечательные они… кубинцы. Открытые, весёлые, немного, конечно, инфантильные, но искренние и настоящие. Не то что мы. Мы такими были лет тридцать назад, с поправкой на нашу гиперборейскую неулыбчивость, что делало нас и тогда не особо бодрыми весельчаками. А теперь мы стали злыми, циничными, недоверчивыми, готовыми во всём видеть обман и несправедливость… и всё опять с поправкой на нашу национальную гиперборейскую идентичность… Ничего мы так получились, ага? И винить некого. Всё сами… всё. Горбачёвы-Лигачёвы, Ельцины-Гайдары… это всё мы. Кстати, Егор Тимурыч — зять Аркадия Натановича Стругацкого. Помню, я со своим старшим братом до хрипоты спорил, может ли быть мерзавцем зять великих братьев? И вот точно, нет, не может! А ещё потом были письма Бориса Натановича Михаилу Борисовичу (Ходорковскому). Великие сказочники, фантасты, утописты… Любимые мои братья Стругацкие.

13. 12. 2018 Последний день

День отъезда, и, как назло, у них отличная погода! Это какой-то закон подлости! Ну почему хорошая погода всегда бывает в самый первый и в самый распоследний день? За грехи, что ли, наши?
Рядом с нами на пляже устроилась незнакомая русская пара. Видимо, только приехали. Смотрел я на них и размышлял. Вот — молодые, сытые, красивые, общительные. Ничего не помнят и не знают из того… из нашего полуденного прошлого. Родились в аккурат на «закате»…
— Вы здесь давно? — намазываясь кремом от загара (солнце зимнее, но всё же тропическое), расспрашивал нас молодой человек.
— Давно, — кивал я. — Девятый день.
Бог мой, как же быстро пролетели дни…
— И как вам… Куба? Доминикана не лучше? Правда, там пиндосы задолбали. На завтрак приходят, кладут на стол десять баксов, и целый день официанты пляшут вокруг них…
Я покачал головой:
— Здесь нет американцев. Только канадцы. И я не видел, чтобы они разбрасывались баксами. И здесь не любят баксы. А Куба… Куба — хорошо. Даже очень. Интересно. Местами прикольно. Рассказывают, тут можно оторваться по полной, но мы… Мы, скажем так, больше познавательным туризмом занимаемся.
— И мы тоже не особо бухаем. — Парень кивнул в сторону жены. — Четвёртый месяц у нас…
Я только заметил животик у молодой женщины. Мы тут и с бо;льшими видели, да. Наших. Героические у нас тётки. Прямо гордость берёт. Тринадцать часов с животом на борту самолёта. Опять же риск.
— А что тут можно посмотреть? — продолжал интересоваться молодой человек.
— Гавану. Главное, Гавану, остальные поездки дальние. А ещё обязательно надо смотреть кубинцев… Это вообще самое главное. А валяться на пляже и загорать можно и ближе. И даже ещё лучше, если ближе. Но другого такого народа, как кубинцы, вы точно не найдёте. Поэтому смотрите, знакомьтесь, впитывайте…
Я говорил и с удивлением отмечал парадокс: интересно получается… все дни ворчал, а теперь уговариваю молодёжь «впитывать». Я замолчал и посмотрел на часы: около двенадцати, в четырнадцать у нас автобус, в восемнадцать вылет. Пора паковаться в окончательной редакции.
— Впрочем, с Полднем у них тут всё равно ничего не вышло… — добавил я, обидевшись на себя за непоследовательность.
— Простите, с чем не вышло?
— Книга такая... — начал было я.
— А, книга… — вяло улыбнулся он.
Хорошая у нас молодёжь. Хорошая. Только не читает.
Мы взяли полотенца, майки и пошли собираться…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Выводы… Кажется, я должен сделать выводы.
Хотя какие могут быть выводы после девяти дней пляжного отдыха? Мы же почти нигде не бывали. Не были в самом раскрасивом районе Кубы Виньялесе на западе острова, где выращивают табак и делают сигары с мировым именем. Не видели Сантьяго-де-Куба, Ольгин, Санта-Клары и ещё десятка других кубинских городов. Не гуляли по ночной Гаване. Не бывали во всемирно известной «Тропикане», на латиноамериканском шоу, что не прекращается ни на час с кризисных и депрессивных тридцатых. Не пили рома, не курили сигар… Ни фига ничего не делали, не видели и не пробовали! И вообще, «Не тратьте время на церкви, правительственные здания и площади. Если вы хотите понять другую культуру, проведите ночь в местных барах», — писал Хемингуэй. А мы не провели.
Но про эти самые выводы я думаю вот уже почти месяц…
Впрочем, не так уж долго думаю… Но думаю.
Думаю так…
Думаю эдак…
Думаю о героизме кубинского народа, об истинном, неподдельном героизме, семьдесят лет жить под боком у бешеного медведя, пардон, у белоголового орлана, и уже тридцать лет без защиты медведя (тут как раз медведя)… это чего-то да стоит.
Думаю и о том, что не мешало бы Кубе накормить свой народ… (Не знаю я «как»! Я не руководитель Коммунистической Партии Кубы.)
А ещё… один мой добрый знакомый, который хорошо знает Кубу и кубинцев, предупредил: «Смотри, будешь писать, кубинцы обидчивы…»
Обидчивы…
Конечно, обидчивы! Любому нормальному человеку (если он нормальный) обидно за Родину, особенно когда кто-то говорит о ней дурно… Как там у Александра Сергеевича… «Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство». И второй Александр Сергеевич туда же: «Когда ж постранствуешь, воротишься домой, И дым Отечества нам сладок и приятен!»… У великого Хосе Марти ничего такого нет?
И вот хожу я вокруг да около. Боюсь обидеть, что ли?
Ладно. Выводы, так выводы.
Кубинцы, дорогие мои, не просрите Родину! Свою замечательную, уникальную Родину. Она у вас одна. Она у вас прекрасна! Другой такой во всём свете не сыщешь, хоть убейся. Вон уже и «мистер прэзидэнт» к вам наезжал, присматривался, за сколько вас купить… Они вам и деньги покажут, обязательно покажут, много денег, незаметно так. И деньги — это хорошо… Но вы не просрите. Слышите, кубинцы? Хрен с ним, с коммунизмом! И с Полднем хрен, утопия она и есть утопия, ещё ни одна утопия не стала нормальной реальностью. И с капитализмом тоже хрен. Звериное общество, орлиное ли, медвежье ли. Правда-правда!
Но вы не просрите. Слышите меня?!! Умоляю вас! Не просрите, как просрали мы… Хотя уже, вроде, светает…

…Живительное очищенье бурей!
С лазурной высоты уже спадают,
Как складки поднебесной кисеи,
Растерзанные в вышине ревущей
Покровы ветра. Розовеет даль,
Подобно заживающему шраму.
И парусник, с волной играя мирно,
Качается, резвится, как дитя.

Хосе Марти, «Поэт»

Всё. Теперь можете на меня обижаться.

ПС Автор высказывает только своё личное мнение. Исключительно своё личное мнение!

Книги автора можно почитать и послушать здесь: https://ridero.ru/author/lavrus_valerii_moydz/
и здесь https://www.litres.ru/valeriy-lavrus/ и ещё здесь: