Салли виднее

Я вышла из ресторана уставшая и озлобленная. Боже, до чего ж утомительны бывают свидания! Я была готова сбежать уже через минуту, но не хотелось обидеть Яну, которая нас познакомила. Сколько еще потребуется таких свиданий, чтобы найти хорошего парня?

Салли подогнала машину прямо к двери, и, правильно определив мое состояние, открыла форточку. Она знала, что я попрошу ее об этом. Я мигом нырнула в машину, легла на сиденье, скинула туфли и выставила в открытую форточку босые ноги. Наконец-то это закончилось!

— Домой! — скомандовала я, и машина немедленно тронулась.

Мы ехали по вечернему городу в полной тишине. Я лежала на спине и вертела пальцами папину ручку. Совершенно бесполезный предмет, который я всегда носила с собой, но ни разу не использовала по назначению. Я крутила ее в руке, когда была раздражена или взволнована. Я бы раздражилась и взволновалась в десять раз сильнее, если б однажды в нужный момент не смогла бы найти ее в своей сумочке. Пришлось бы ехать к папе за новой.

— Так и будем молчать? — обратилась я к Салли.
— Я подумала, тебе нужна тишина.
— Была нужна. Помолчали достаточно. Теперь хочу поговорить.
— Ладно, Мила. Как тебе ресторан? Когда я увидела фотографии интерьера, я сразу решила, что тебе это место понравится. Я лишь посоветовала хозяину сменить повара и внесла кое-какие коррективы в меню.
— Ресторан прекрасен, Салли. И ребрышки, которые ты мне заказала, были безупречны. Такие же жарит папа. Это был бы замечательный вечер, если бы за моим столиком не было этого парня, и мне не приходилось слушать его нытье.
— Я слышала разговор, Мила. Да, этот молодой человек был довольно утомительным. Но, поверь, в мире есть девушка, которая будет счастлива с ним. Он ее просто еще не встретил.
— Как можно быть счастливой с таким занудой?
— Не все люди ценят и ищут в других те качества, которые ценишь ты. Кому-то не понравится человек, который понравится тебе. И они так же не понимают, что хорошего ты нашла в том, кого выбрала. Плюс к тому, какие-то недостатки люди готовы принять. Не всем удается найти идеальную пару, но с чем-то можно мириться, а с чем-то нельзя.
— Может, и мне стоит немного опустить планку? Может, я слишком многого хочу?
— Нет, Мила. — ответила Сали. — У тебя не завышена самооценка. Ты яркая интересная девушка, тебе не придется идти на компромиссы и терпеть чьи-то недостатки. Ты можешь рассчитывать на идеального человека, в котором не будет ничего, что бы тебе не нравилось.
— И где же этот человек?
— А он не один. В мире есть множество таких людей. Я знаю чуть больше тысячи. С любым из них ты была бы счастлива.
— И почему я ни одного из них еще не встретила?
— Мир огромен, Мила. В мире восемь миллиардов людей, а тебе подходит тысяча из них. Нужно совершенно невероятное везение, чтобы случайно наткнуться на такого человека. Есть еще несколько тысяч почти идеальных кандидатов, и сто тысяч таких, которые в целом тебя бы устроили, но что-то в них пришлось бы терпеть. Редко, но бывает, что людям удается изменить другого человека, сделать его лучше для себя.
— И что же делать? Ждать, пока кто-то из них сам обратит на меня внимание?
— Ты знаешь, что делать. Только скажи, и я сведу тебя с кем-то из той тысячи.

Опять она за свое! Нет, мне не нужна такая сваха! Пусть в моей жизни останется хоть что-то, где не будет Салли. Я сама выберу себе мужчину. Я сама решу, когда нам съехаться, когда пожениться. Мы вместе с ним обсудим и решим, сколько детей нам завести.

— Нет, Салли, не начинай. Ты же знаешь, я не соглашусь. Я справлюсь сама.
— Ты так похожа на своего отца, Мила! Такая же упрямая.
— Нет! — ответила я. — Мой отец — динозавр! А я… Я просто хочу хоть что-то решать сама. Я не могу отдать тебе и это.

Салли замолчала. Она всегда знала, когда стоит помолчать.

Мой папа действительно чертовски упрям. Когда родители были еще совсем молодыми, они часто ругались из-за этого. Я сидела на заднем сиденье в детском креслице, а спереди родители спорили, куда ехать. Мама показывала ему на экран, где синей линией был нарисован оптимальный маршрут. А папа отказывался даже посмотреть туда.

— Я не буду делать то, что говорит эта железяка! — ворчал отец. — Я знаю город! Я знаю, как нам ехать!

И мы проводили два часа в пробке из-за очередного ремонта дороги, о котором папа не знал. А вот программа, конечно, знала! И вела в объезд всех, кто ей пользуется. Маму всегда очень злило это. Почему нельзя просто довериться программе, которая лучше нас умеет выбирать маршрут? Ведь мы не можем знать все, что знает она. Мы просто не располагаем таким объемом информации. И даже если б располагали, наш разум слишком слаб для таких задач.

Сейчас таких как папа почти не осталось. Мы не просто поворачиваем направо и налево по команде программы. Мы садимся в машину и называем адрес. Программа сделает остальное.

Ну а папа до сих пор водит машину сам. Сидит спереди, крутит руками руль, нажимает на педали. У него древний Porsche, выпущенный еще в начале века. Да и машиной это назвать сложно: большую часть времени он стоит в гараже в ожидании запчастей.

Папа до сих пор пользуется бумажными картами — порванными и склеенными, с дорисованными от руки улицами и мостами. Ведь часть из них построили после того, как последняя типография напечатала последнюю карту.

А вы бы видели, как мой папа ходит в кино!
Вы замечали в холлах кинотеатров стоечку с небольшим экраном? Обычно она стоит в углу, совершенно незаметная. Большинство людей не знают о ее существовании, поскольку всегда проходят мимо. Салли привозит нас ровно к началу сеанса, потому мы сразу проходим в зал и садимся на свое место, где нас уже ждет закуска, заказанная Салли. Никто не задерживается в холле.

Даже если вы обращали внимание на эту стоечку, вы, наверное, и не догадываетесь, зачем она нужна. А она для таких как мой папа. Для тех, кто хочет сам выбрать фильм. На экране этой стоечки список фильмов, которые сейчас идут в прокате. Папа подходит и внимательно читает о каждом фильме. Затем делает выбор, и там же оплачивает билет.

Вроде несложно? А нет, папины приключения на этом только начинаются.
Во-первых, выбранный фильм может начинаться только через час. Что делать? Папа сидит и ждет.

Во-вторых, на сеанс может просто не быть билетов. Салли покупает билеты заранее, она согласует с кинотеатрами количество людей, которых она привезет на фильм. А если вы приедете сами, места для вас может не быть. Даже если найдется место, это место будет самым плохим в зале! Вот на что папе приходится идти из-за своего упрямства.

Ну а главное: фильм же может не понравиться! Салли-то точно знает, что нам нравится. А как это может знать папа? Он всего лишь человек!

Занятие папа тоже выбрал себе сам. У него магазинчик бумажных книг, в который почти никто не заходит. Папа сетует, что бизнес плохо идет. А чего стоило просто спросить: "Салли, чем мне лучше заняться?" Салли подберет занятие, которое будет для папы и выгодным, и интересным, в котором папу ждет успех.

Когда я в свои восемнадцать задала Салли этот вопрос, она мне посоветовала не идти учиться, а сразу устраиваться на работу. Образование не для меня — так она сказала. У меня, конечно, был интерес к учебе, я до сих пор обожаю читать. Но сейчас, когда моя жизнь отлично устроилась, я понимаю, что Салли была права. Вот мой отец, например — он дипломированный пилот самолета. Потратил много лет на образование, которое теперь совершенно не нужно. Если бы тогда существовала Салли, и мой молодой папа спросил бы ее совета, она бы его отговорила. Она бы знала, что этой профессии скоро не будет, что папа не доработает до пенсии.

А мне она сразу назначила интервью. Я, восемнадцатилетняя выпускница школы, даже не стала спрашивать, о какой работе идет речь. Есть работа? Отлично, я согласна. Я села в машину и Салли увезла меня на работу. А там меня ждала моя будущая начальница, которая в поиске сотрудника тоже обратилась к Салли. Она меня еще не видела, я не видела ее, но исход интервью был предопределен.

Салли делает нашу жизнь проще и лучше. Зачем папа ей противится? Каким бы умным человеком он не был, он всегда будет глупее программы. Потому что человеческий мозг не менялся многие тысячи лет, а программы и компьютеры совершенствуются с каждым годом.

— Мы приехали. — сказала Салли.

Я надела туфли, вышла из машины и зашла в подъезд. Передо мной открылись двери лифта: Салли об этом позаботилась.

Дома играла тихая спокойная музыка, свет был приглушен. Салли знала, чего я сейчас хочу. Смыть макияж и нырнуть в постель. Наконец-то этот день закончился. Может, следующий будет удачнее.

***

— Доброе утро. — прозвучал голос Салли. Я протерла глаза и посмотрела на часы.
— Полдевятого? Какого черта, Салли? У меня еще 10 минут поспать!
— Прости, Мила, но из-за ремонта дороги путь до работы займет сегодня чуть дольше. Я решила разбудить тебя пораньше. Тебе нельзя опаздывать: первый клиент записан на десять.

Я встала и побрела в ванную. Свет в квартире был еще совсем тусклый, но постепенно становился ярче. Из кухни доносился шум кофемашины.

Я допила кофе, оделась и уже была готова выходить из квартиры, но Салли не открывала дверь.

— Что такое, Салли? Что за шутки?
— Извини, Мила, тебе лучше подождать двадцать секунд.
— Подождать? Почему? Открывай дверь немедленно!
— Мила, на лестнице сосед, встреча с которым нежелательна.
— Тогда скажи ему, чтобы он убирался! Почему именно я должна его ждать?
— Мила, этот человек не является моим пользователем. Он сам принимает решения. Потерпи, он уже заходит в свою квартиру. Сейчас он закроет за собой дверь, и ты сможешь выйти.

Да уж, этот сосед, видимо, действительно "нежелательный". Не пользуется Салли? Вот же ненормальный!

Я никогда не видела этого соседа. А вот Салли о нем знает много, даже если ее камер и датчиков нет у него в квартире.

Я давно перестала спрашивать Салли, почему она считает того или иного человека нежелательным для меня. Может, он хам и обматерит меня при встрече. Может, он навязчивый зануда, который выльет на меня все свои проблемы и испортит день. А может, он просто псих и представляет опасность для окружающих? До Салли я встречала очень много по-настоящему нежелательных людей. Таких людей, которых лучше бы в моей жизни не было. Если б тогда была Салли, она бы оградила меня от них, и моя жизнь была бы проще.

Я немного занервничала, вспоминая самых нежелательных людей, которых встречала до Салли. Некоторые из них были действительно опасны. Я встречала и злых людей, и настоящих психов. Неужели такой человек живет в соседней квартире? В моей руке снова оказалась папина ручка. Я стояла у двери, вертела ручку и ждала команды выйти.

Через несколько секунд Салли открыла дверь. Я вышла на лестничную площадку, и вдруг зашелестел замок соседской двери.  Быстрее! — Подумала я. Надо успеть заскочить в лифт, пока этот чертов псих не вышел. Лифт уже стоял с открытыми дверьми, до него было пять метров мимо двери соседа. Всего два прыжка, и я буду там, в безопасности! Я рванула с места так быстро, как не бегала со школы.

Бабах! — я не успела. Сосед открыл дверь прямо перед моим носом.

Я упала на бетонный пол, а надо мной появился высокий темноволосый парень в очках и с гитарой в руках. Он был в костюме, с галстуком. Надо же — подумала я — психи бывают недурны собой.

— С вами все в порядке? — спросил парень приятным теплым голосом. — Вы не ушиблись?

Я не знала, что ответить. Салли считала, что мне не стоит общаться с этим человеком. А она не ошибается.

Я не сказала ни слова. Встала, отряхнулась и зашла в лифт. Я побыстрее нажала кнопку первого этажа — двери начали закрываться. Боже, пусть они успеют закрыться!

Но псих остановил двери ногой. Он зашел в лифт и встал боком ко мне. Я старалась не смотреть в его сторону, хотя и отворачиваться от него побоялась. Мало ли, что у него на уме?

— Вы странная! — сказал псих.
— Это я странная??! — возмутилась я — Да кто бы говорил!
— Еще какая странная! — сказал он. — Вы бегали по лестничной площадке. Зачем? — псих мило улыбнулся. Симпатичный парень. Все же интересно, что с ним не так?
— А зачем вы выходите из квартиры, если только что в нее зашли? Кто так делает? — парировала я.
— Я за гитарой забегал! — ответил псих и показал гитару. Психи бывают на первый взгляд последовательны, у них на любой вопрос готов ответ.
— Вы в двадцатом веке впали в кому и только что проснулись? Кто же сейчас играет на гитаре? — язвительно ответила я.
— Вот я и играю. И вроде неплохо. У нас в субботу концерт на факультете, приходите, послушаете.

Лифт как раз приехал на первый этаж и открыл двери. Я молча выбежала из него и выскочила на улицу.

— Всего доброго! — прокричал мне в след псих, но я ничего не ответила. Я села в машину и захлопнула за собой дверь.

— Едем! — скомандовала я Салли.

***

Без минуты десять я была уже на работе.  Вот-вот Салли привезет клиентку. Она сделает это с той же пунктуальностью, с какой довезла меня.

Бзыньк! — прозвучал колокольчик на входной двери моего кабинета. Пришла клиентка — женщина лет сорока, красивая, ухоженная, создающая впечатление успешного и довольного жизнью человека. Она уже была у меня, но я хоть убей не помню ее имени. А ведь это и есть моя работа: помнить имена, помнить истории, проявлять внимательность и участие. Больше ничего от меня не требуется. Неужели я и с этим перестала справляться?

Господи, нужно хоть что-то! Кажется, в прошлый раз она что-то говорила про детей. Вроде старший собирался в музыкальную школу. Я постаралась натянуть дружелюбную улыбку:

— Ой, давненько вы ко мне не заходили! Как ваши детки? Приняли на фортепьяно?
— Ты моя милая! — обрадовалась клиентка. — Все-то ты помнишь! Да, Салли подискала нам хорошего репетитора. Подготовились за лето, и нас взяли. С сентября будем ходить.
— Здорово! А как дела у мужа? — спросила я. Господи, пусть у нее будет муж! Она же больше не придет ко мне, если она разведена или еще хуже — вдова.
— Прекрасно! Мой муж — прекрасный человек — у него не может быть иначе.

Клиентка выглядела счастливой. Кажется, я со своей работой справилась. Внимание проявила, про детей вспомнила, с мужем не промахнулась. Я умничка! Меня давно пора повысить.

А тем временем я включила маникюрную машинку. Женщина положила руки в отверстия машинки, как делала это тысячу раз. Все остальное делает программа — я была не нужна. Мне даже не нужно было помогать ей выбрать цвет ногтей: ведь клиентка — пользователь Салли. Она, возможно, еще утром обсудила с Салли выбор платья, туфель и конечно цвета ногтей. А может, клиентка и не знала, что по пути на работу Салли завезет ее ко мне. В любом случае, Салли уже загрузила в мою машинку параметры маникюра.

Ну а для чего нужна я? Только для общения. Если бы все люди в мире перестали ходить на работу, мир не рухнул бы. Маникюрные машинки будут делать маникюр. Грузовики будут развозить продукты по магазинам. Кассы будут принимать деньги. Роботы-диагносты будут выписывать лекарства.

Но мир станет чертовски скучным. Только поэтому мы все куда-то едем каждое утро, и делаем вид, что мы маникюрщицы, кассиры, врачи. А после работы мы идем в ресторан, где Салли уже сделала для нас заказ. Робот-разносчик накроет нам стол еще до нашего прихода. Но когда мы сядем, к нам обязательно подойдет официант, единственная работа которого — улыбнуться и спросить, как у нас дела, а потом попрощаться и сказать "приходите к нам снова".

— А вы, я смотрю, еще не замужем? — спросила клиентка, глядя на мою руку.
— Нет, еще не встретила своего мужчину. — ответила я.
— Девочка моя, — снисходительно обратилась клиентка, — ты никогда его и не встретишь. Нельзя просто сидеть и ждать у моря погоды. Надо действовать, брать свою судьбу в свои руки!
— И что же вы посоветуете?
— Попроси Салли найти тебе мужчину! Ты не сделаешь это лучше нее!
— Мне это не подходит. Я найду его сама. Найду — и пойму, что это именно он. И даже не спрошу Салли, что она думает о нем.
— Это безумие. Люди не могут сами выбирать себе пару. Так это не работает!
— Но мои родители нашли друг-друга сами. Просто встретились и полюбили друг-друга.
— И они до сих пор вместе?
— Нет. — замешкалась я. — Развелись. Но они были счастливы двадцать лет! Наверное.
— Что и требовалось доказать! — победоносно поставила точку клиентка. — Восемьдесят процентов пар, не одобренных Салли, разводятся. А знаешь, какова доля разводов среди пар, подобранных Салли? Один! Всего один процент!

— Ты пойми, — продолжила она, — мы не можем доверять такие решения эмоциям! Это же самое важное в жизни! Люди мучают себя, обрекают себя на несчастье, теряют лучшие годы жизни, делая неправильный выбор. Да и как мы можем сделать выбор? Сколько мужчин ты знаешь? Таких, чтобы подходили хотя бы по возрасту. Сто? Двести? Может, за всю жизнь встретишь тысячу! А что если ни один из этой тысячи не подходит? Останешься одна? А Салли выбирает из многих миллионов!
— Нельзя доверять эмоциям? Так вы сказали? Но ведь вы говорите про любовь! Это и есть эмоция!
— А ты думаешь, я не люблю своего мужа? Да люблю больше жизни! Когда Салли привела его на свидание, я сразу поняла, что люблю. Он только рот открыл — и я сразу поняла. Другого не надо. А знаешь, где Салли его нашла? Она привела его из Берлина! Там у него был рабочий контракт, и он планировал там остаться навсегда. А Салли сказала ему: нет, езжай-ка ты в Ригу, там тебя ждет человек, с которым ты будешь счастлив. И мы счастливы, десять лет! И он один такой во всем мире! Ну какие шансы у меня были бы встретить его самой? Никаких!
— Но что тогда остается нам? Где тогда в нашей жизни место для личности? Если все решения за нас принимает Салли, то нас вроде как и не существует?
— Да нет же! — клиентка повысила тон: видимо, начала злиться. — У меня есть личность! И все решения Салли принимает с учетом моей личности! Если б я была другой, решения были бы тоже другими. Я всегда остаюсь центром своей жизни, вся моя жизнь зависит от меня и только от меня! Вот была бы я чуточку более рисковой и непоседливой — Салли вместо йоги посоветовала бы мне заняться горными лыжами. И я бы полюбила лыжи. Каждый отпуск летела бы в Альпы покататься. И это потому, что Салли посоветовала? Нет, это потому, что я такая. Я бы следовала советам Салли, как и сейчас следую. Но жила бы совсем другой жизнью. Потому что Я была бы другим человеком. Я первична, Салли вторична. Так что, девочка моя, брось ты эти глупости. Твои предрассудки только мешают твоему счастью. А если хочешь что-то решать сама — выбирай себе платье. Я так и делаю. Я каждый день сама решаю, в чем я сегодня выйду из дома.

— Наверное, вы правы. — сказала я.

Конечно, она меня не убедила. Но я не должна спорить с клиентом. Пусть она уйдет довольная: с красивыми ногтями и чувством победы в споре.

Выбирать себе платье? Вот как раз это пусть Салли делает. А любовь я оставлю себе.

Я осталась одна в своем кабинете в ожидании следующего клиента. И почему всем есть дело до моей личной жизни? Почему каждый счастливый человек считает своим долгом научить всех остальных, как стать счастливым? Почему они все считают, что именно их путь — единственно верный? Они все давят на меня. Замужние подруги при каждой встрече обязательно спросят, не нашла ли я себе парня. Салли постоянно напоминает, что могла бы решить мою проблему. Нужно лишь одно слово, и у меня будет лучший в мире муж. А тут еще эта клиентка со своими нравоучениями. Да не хочу я жить как она! Мне не подходит этот способ!

Я полезла рукой в сумочку, чтобы достать папину ручку. Но ее там не было. Я вытряхнула всю сумочку на стол — Боже, я потеряла ручку! До чего ж не вовремя! Именно когда она мне так нужна! Где же я оставила ее? Я чувствовала себя беззащитной без этой ручки. Как будто она защищала меня от всех зол на свете, а  теперь я осталась один на один со всеми своими проблемами.

Бзынь! — прозвучал дверной колокольчик. Опять клиентка. Эту я помню хорошо. Мне нравится, когда она приходит. У нее все те же проблемы, но она на пять лет меня старше. И если она не теряет надежду наладить свою личную жизнь, значит надежда есть и у меня. Мне искренне хотелось, чтобы у нее все было хорошо.

— Приветик! — сказала она.
— Здравствуй! Ты собиралась заняться танцами, когда приходила прошлый раз. Как успехи?
— Плохая, оказалось, идея — махнула рукой она, но выглядела довольной, как будто есть идея и хорошая. — Там девушек вдвое больше, чем парней. И девушки моложе и красивее меня. Мне там ничего не светит. Уж лучше б было заняться рыбалкой: там пропорция противоположная. Но я ненавижу запах рыбы.
— И какие планы теперь?
— Учу литовский! — сказала она и положила руки в маникюрную машинку.
— Зачем? Ты собралась в Литву?
— Да, там моя судьба. Так сказала Салли.
— Ты все-таки обратилась к ней за помощью?
— И зря не сделала этого раньше. Теперь я точно знаю, что делать. Теперь есть план, есть будущее, понимаешь?
— И что же это за план? Ты хотя бы видела человека, которого предлагает Салли?
— Нет, не видела. И нескоро увижу. Он живет в Вильнюсе. Мы с ним и поговорить-то не смогли бы. У меня есть полгода, чтобы выучить язык. И сбросить пять килограмм: так велела Салли. И она послала меня на кулинарные курсы. Через полгода я встречусь с ним и буду уже во всеоружии.
— Но почему полгода?
— Пока никак. Он женат, и еще не понял, насколько неудачен его брак. Он уйдет от жены второго февраля и Салли познакомит его со мной. Жаль, у него там дети — он не сможет переехать ко мне. Но ничто не мешает мне переехать к нему.
— Это ужасно! Нельзя просто взять и разрушить чей-то брак!
— Ну да, нельзя! То есть невозможно! Никакая внешняя сила не может разрушить чей-то брак. А если это случилось, значит брак и так был обречен. Это не Салли его разведет, он сам разведется, потому что несчастен.
— Но Салли знает точную дату развода! Второго февраля! А сейчас август! Она запланировала его развод, когда он сам об этом, возможно, и не думает!
— И у нее наверняка есть основания для такого прогноза. Она не может передавать третьим лицам информацию о своих пользователях, потому я не знаю, как там что. Может, это будет годовщина свадьбы, и в этот день он окончательно поймет, что совершил ошибку. Может, это будет конец совместного отпуска, в течение которого он поймет, как сильно его бесит жена. Я не знаю. Это не мое дело. Мое дело — быть готовой к этому дню.
— А что если Салли сама в этот день посоветует ему бросить жену?
— Так даже лучше. Если это решение Салли, значит это решение правильное. Салли увеличивает количество счастья в мире. Она делает несчастных людей счастливыми, а не наоборот.
— Но как же его нынешняя жена? Она-то станет несчастна!
— Не знаю, может, она несчастна уже сейчас, и для нее ничего не изменится. А может, ее ждут новые отношения, намного лучше прежних.

***

Машина ехала вдоль соснового леса.  Была прекрасная погода, яркое солнце светило в окно сквозь макушки деревьев.
— Куда мы едем, Салли? — спросила я.
— На обед в одно замечательное место на берегу. Я позвала Яну и Сашу.
— Только никакой рыбы, Салли! И никаких брокколи! К черту диету, сегодня не тот день.
— Я знаю, Мила. Я заказала пиццу. Она уже в печи, мы прибудем через пару минут.

Я была рада увидеть Яну: у нее не было мужа, но было множество поклонников, от которых она нос воротила. И она была довольна такой жизнью. Мне нравилось на ее примере видеть, что жить в радость можно и одной.

Но Саша? Зачем Салли позвала ее? Она опять будет хвастаться своим мужем, опять будет отвратительно счастлива. И опять будет учить меня жизни.

Мы встретились еще на парковке. Салли привезла нас одновременно, и поставила наши машины рядом.

— Приветик! — Саша улыбалась во все зубы, и была явно возбужденной. — У меня такая новость! Такая новость! Пойдемте быстрее!

Мы зашли в ресторан, официант проводил нас к столику. Он отодвинул стулья — вот у него какая работа! Неплохо, мне на работе не приходится делать даже это. На столе лежала наша пицца и стояли два чайника: зеленый чай для Яны и черный для нас с Сашей.

— Ну, выкладывай! — сказала Яна Саше.
— Салли! Она! — с паузами после каждого слова сказала Саша. — Посоветовала! Нам! Завести! Ребенка! — Саша сияла от счастья. Это потрясающая новость. Она была знакома с мужем полгода, они поженились месяц назад. Видимо, Салли действительно считает их пару очень удачной.
— Здорово! Поздравляю! — искренне обрадовалась я, и ее счастливое лицо на секунду перестало меня раздражать.
— Мальчик или девочка? — Яна перешла сразу к делу.
— Мальчик! Я хотела девочку, но Салли считает, что мне в этом вопросе следует уступить мужу. Зато у него будут мои зеленые глаза! Салли уже отправила наши файлы в клинику. Подсадка в понедельник! Роды десятого мая — будет телец, как и я!

Надо же, — вспомнила я — неделю назад Салли перенесла мой весенний отпуск с начала мая на апрель. Она уже тогда знала, что я захочу присутствовать на выписке Саши с малышом.

— А как это воспринял твой муж? — спросила Яна.
— Он счастлив! Мы это уже обсуждали, но Салли говорила не спешить. А вдруг такой сюрприз! Видимо, теперь мы достаточно близки для этого! Знать бы, почему именно сейчас? Почему не неделей раньше? Почему не неделей позже?
— У меня есть друг, — сказала Яна, — который мог бы выяснить это. Он программист, работает над Салли. Ему ничего не стоит заглянуть в ее базу и узнать, какой фактор перевесил чашу весов.
— Ничего не стоит? — возразила я. — Да это уголовное преступление! Если поймают, он в лучшем случае лишиться работы!
— Он пойдет на это, если я попрошу. Он сделает все для меня.
— Но это нечестно! — возмутилась я. — Так нельзя! Если он пойдет на это, то только ради того, чтобы быть с тобой. А если ты заранее знаешь, что у него нет шансов, и попросишь его об этом, это эксплуатация!
— Никакая не эксплуатация! — ответила Яна. — Он не получит в замен меня, но получит надежду. Он получит мою благодарность, получит мою похвалу, возможно даже поцелуй в щечку! И поверь, он будет счастлив. Минута счастья за небольшую услугу — это честная сделка!
— А что говорит про него Салли?
— Девяносто процентов! Очень неплохо! Но я бы не дала ему и десяти. Я? С Янисом? Да ни в жизнь! Он совсем не мой тип. Вон красавчик у окна — вот он как раз по мне.

Яна достала телефон и постаралась незаметно направить камеру на молодого человека у окна. Но он ее заметил — улыбнулся, и тоже достал телефон.

— Пятьдесят процентов. — надув губы, прочитала Яна оценку Салли на экране. Молодой человек тоже печально взглянул на экран своего телефона и вернулся к своему гамбургеру.

— Интересно, что с ним не так? — спросила Яна. — Я могла бы и про него спросить у Яниса. Где-то в базе Салли хранится детальная расшифровка ее оценки. Пятьдесят процентов? Даже моему массажисту Салли дает семьдесят. А он ни рыба, ни мясо — просто услужливый парень с крепкими руками. Почему Салли считает, что он подходит мне больше, чем этот красавчик? Я бы предпочла красавчика.

— Ты же не знаешь про него ничего. А Салли знает о нем все. Может, ты сбежишь от него в первую ночь, когда он попросит тебя связать его и отхлыстать кожаной плеткой. — пошутила я.
— Неет, как раз такой парень подошел бы Яне больше всех! Салли дала бы ему соточку! — рассмеялась Саша.
— Я не такая! — возразила Яна.
— Именно такая! И Салли знает об этом лучше тебя!

— Может, мне стать попадьей? — пошутила Яна, указав на тучного человека с бородой в черной рясе, уминающего десерт. Яна направила телефон на него. — Восемьдесят! Вы можете себе это представить! Вот этот бородач подходит мне больше того красавчика!

Я шутки ради попробовала и сама.

— Восемьдесят пять! — сказала я. — Удивительно!
— Ничего удивительного! — сказала Саша. — Он человек Божий. Он добрый, заботливый. Возможно, он действительно был бы неплохим мужем. Никогда не загуляет, никогда не предаст. Чего вы над ним смеетесь?

***

Машина ехала в сторону дома, но внезапно свернула в переулок.

— Салли? Куда мы едем? — удивилась я.
— Заедем на автомойку. Это всего пятнадцать минут.
— Так срочно? Ты сделаешь это и без меня. Зачем тебе я? Отвези меня домой, и езжай мыть машину.
— Это нужно, чтобы избежать встречи с нежелательным соседом. Он сейчас на лавке у подъезда. Подъедем, когда он уйдет.
— Нет уж, хватит, Салли. Он явно не представляет такой опасности. Вроде неплохой парень. Может, и чокнутый, но не агрессивный точно. Кажется, утром скорее я вела себя странно, чем он.
— Ваша встреча нежелательна.
— Салли! Едем к дому! Это приказ!

Салли не могла не выполнить приказ. Ее решения — лишь рекомендации, мы не обязаны их исполнять. А вот она наши решения исполнять обязана. Кажется, люди стали забывать об этом.

— Хорошо, Мила. — послушно ответила Салли и развернула машину.

А я все равно немного нервничала: меня ждала встреча с возможным психом. Кто знает, зачем он там сидит? Может, именно меня и поджидает? Но что страшного может случиться? Если что, Салли вызовет полицию — они приедут быстро.

Мы остановились у подъезда. Псих действительно сидел на лавочке с гитарой на коленях. Он не играл на своей гитаре, не читал, не смотрел в телефон — он ничего не делал. Он явно чего-то ждал. Боже, лишь бы не меня!

Я вдохнула полной грудью и вышла из машины. Я проскочила мимо него почти бегом, разглядывая свои ногти, чтобы случайно не встретиться с ним взглядом.

— Постойте! — крикнул он вслед.

Мне пришлось остановиться. Я стояла у открытой двери, не оглядываясь на него. Ну что еще? Что ему от меня надо?

— Я давно жду вас, не убегайте снова!

Зачем? Зачем он ждет меня? Пожалуй, не стоило спорить с Салли. Если уж человек нежелательный, то он нежелательный. Забежать в подъезд? А что, если он побежит за мной, и мы окажемся наедине в лифте? Бежать обратно в машину? Мимо него? Я соображала слишком медленно — псих был уже совсем близко.

— Вы обронили. Вот. — псих протянул мне папину ручку. — И извините, что назвал вас странной. Наверное, я вас обидел. Я не хотел, честное слово.

Нервы были натянуты до предела. Я готовилась к любому развитию событий, готовилась бежать, звать на помощь. Но была совершенно не готова к этому. Я резко выдохнула и не смогла сдержать слез.

— Господи, да вы еще страннее, чем я думал!
— Спасибо !— сказала я. — Это важная вещь для меня.
— Я нечасто встречаю людей, у которых есть ручка. Довольно бесполезный предмет в наше время. Все равно, что встретить человека с топором для колки дров.
— Да, наверное, я действительно странная.
— Да нет же, — сказал псих и достал из кармана пиджака такую же ручку, — у меня такая тоже есть! Я Антон. — представился псих и протянул руку.
— А вы нормальный. — подумала я, и (о Боже!) сказала это в слух.
— Я… я нормальный. — повторил Антон. — А вот вы опять ведете себя странно.
— И что вы делаете своей ручкой? — спросила я.
— Я… пишу. Список покупок, время встреч, свои мысли. Неужели вы используете ручку как-то иначе?
— Я делаю вот так. — сказала я и стала вращать ручку пальцами.

У Антона был изумленный взгляд, он ничего не понимал. Может, все-таки псих — это я? Может, это я для него нежелательна, и Салли оберегала его от меня?

— Ладно, всего доброго! — сказала я и пошла в подъезд.
— Но вы так и не представились! — крикнул Антон вслед.
— Мила. — через плечо ответила я и ушла.

Я вышла из лифта, зашла в квартиру и, не раздеваясь, упала на кровать.

Что же не так с этим Антоном? Он явно не псих. Неплохой, казалось бы, парень. Даже очень неплохой. И этим он еще страшнее: ведь он мне нравился. Это ж надо так! Понравился парень, общение с которым нежелательно! Пожалуй, мне все-таки стоит послушать Салли и избегать общения с ним. Что будет, если он понравится мне еще сильнее? Что, если он меня по-настоящему заинтересует? Что, если я начну думать о нем, когда остаюсь одна? Господи, да я сейчас одна и уже думаю о нем.

Надо это прекращать. С этим парнем мне точно ничего не светит. Он нежелательный, и на то должна быть причина. Первое впечатление может быть обманчивым, а Салли знает об этом человеке больше. Уж ей-то известно, что Антон — не тот человек, который мне нужен.

— Знаешь что, Салли. — Я сделала паузу: это был последний шанс передумать.
— Я слушаю, Мила.
— Найди мне парня.

— Это верное решение, Мила. У меня для тебя есть двенадцать вариантов, они все в данный момент тоже ищут пару.
— Мне не нужно двенадцать. Дай одного.
— Переезд в другой город для тебя приемлем? — спросила Салли.
— Нет, ты же знаешь, я не оставлю папу.
— Я знаю, Мила. Просто должна была спросить. Я назначила тебе свидание на завтра. Соответствие девяносто девять. Его зовут Марк.

Этим вечером я легко заснула, и проспала всю ночь как убитая. Я и не знала, как это здорово — снять с себя ответственность и довериться Салли. Это больше не моя забота. Это забота Салли. Пусть она все решает. Ей виднее.

Я вспомнила детство — время, о котором каждый вспоминает с теплотой. Что хорошего было в детстве? Чем оно отличается от взрослой жизни?

А именно тем, что ребенок ни за что не отвечает. Ни перед кем-то, ни перед самим собой. Я не выбирала себе садик и школу, я не выбирала себе даже друзей. Я не организовывала свой день рождения. Я не задумывалась, откуда берутся продукты в холодильнике и суп на столе, не задумывалась, как грязная мятая одежда превращается в чистую отглаженную. Я не смотрела прогноз погоды, но каждый день была одета по погоде. Об этом думала мама.

Салли позволила мне вернуться в это детство. И только личная жизнь оставалась тем, за что я перед собой отвечала сама. Теперь и это возьмет на себя Салли. Она позаботится обо мне. А мне осталось лишь делать то, что она скажет, и плыть по течению. Какое же это облегчение!  Я снова маленькая девочка с белыми бантиками, которую заботливая мама куда-то ведет. К врачу ли, или к парикмахеру — это не мое дело. Мама знает, что делает. Это счастье быть такой маленькой девочкой!

***

Я проснулась в прекрасном настроении. Салли потребовалась секунда для того, чтобы определить это. Только я открыла глаза и села на кровати, как в квартире заиграла громкая бодрая музыка, и распахнулись шторы, впустив в комнату яркий солнечный свет.

Это первый день моей новой жизни. Сегодня все изменится. Я не знаю, кто такой Марк, но знаю, что он именно тот, с кем я проведу свою жизнь. И зачем я так долго упрямилась? Зачем противилась собственному счастью?

Это папино влияние. Он испортил себе жизнь сам, и чуть не загубил мою. Он был бы счастлив, если бы позволил Салли заняться его жизнью.

— Салли! — крикнула я. — Я должна увидеть папу. Отвези меня к нему!
— Это нежелательно. — ответила Салли. — Может, в другой день?
— Папа нежелателен? Ты в своем уме? Сегодня суббота, у меня нет других дел. Если ты что-то запланировала — отмени. Я еду к папе!
— Хорошо, Мила — смирилась Салли.

Папа был удивлен меня видеть. Папа — единственный человек, которого я могу удивить своим приездом. Все мои знакомые используют Салли — она согласует мои планы с их планами, выбирает подходящее время для встречи. Конечно, мне стоило позвонить папе и спросить, не занят ли он сегодня. Но я совсем отвыкла это делать.

— Здравствуй, доченька! — сказал папа из-под своего старого Porsche.
— Опять сломался? — съехидничала я.
— Да, ездил на рыбалку, пробил глушитель. Как ты?
— Я прекрасно, пап. Вечером иду на свидание.
— Как обычно. — усмехнулся папа.
— Нет, на сей раз все по-другому, пап. Свидание организует Салли. Это будет человек, который мне подходит больше, чем кто-либо в этом городе. И, возможно, в мире. Это свидание просто не может быть неудачным. Я уверена, я выйду замуж, у тебя появятся внуки.
— Как ты можешь так говорить про человека, которого ты еще в глаза не видела?
— Да даже если я буду десять лет его разглядывать, я не буду знать о нем столько, сколько знает Салли. А она считает, что он подходит мне на девяносто девять процентов. Он идеален, понимаешь?

Папа сел на капот и выглядел подавленным.

— Доченька. Все, чего я хочу — чтобы ты была счастлива. Ты уверена, что поступаешь правильно?
— Да, пап! И я слишком долго с этим тянула. Мне тридцать! Мои подруги уже заводят детей, а я до сих пор одна. Сколько можно ждать любви, когда до нее всего один шаг? Нужно лишь довериться Салли, и вот она любовь, понимаешь?
— Это не настоящая любовь, Мила.
— А чем она отличается от настоящей? И какая настоящая? Та, что была у вас с мамой?

Папа опустил взгляд на куст чайных роз возле дома. Мама любила эти цветы, а папа все еще их выращивает, как будто когда-нибудь она придет, увидит их и поймет, что он до сих пор ее любит. Прошло десять лет, а он не может ее забыть.

Папу с мамой все считали отличной парой. Они были счастливы. Ссорились иногда по пустякам, но всегда быстро мирились. Даже через двадцать лет брака они мило обнимались, когда думали, что их никто не видит. А я видела, и считала их отношения эталоном, к которому нужно стремиться. Наша семья казалась крепкой. Казалось, ничто не способно разлучить папу с мамой.

— Пап. А почему нас бросила мама?
— Это сложно, милая. Виноват только я. Ты права, я динозавр, которому, наверное, не место в этом мире.
— Мама ушла из-за этого? Из-за твоих старомодных привычек?
— В том числе. Я не знаю. Мы стали чаще ссориться, когда мама установила Салли. Мама все чаще обращалась к ней за советом, и мне начало казаться, что Салли стала третьим в наших отношениях. Мы уже не могли просто обсудить с мамой что-то. Любой разговор заканчивался вопросом, а что скажет Салли? А я хотел оставаться вдвоем с женой. Я хотел знать ее мнение. Я любил ее, а не Салли.
— И что, маме надоели твои предрассудки? Из-за этого не бросают семью! Она ведь бросила не только тебя, она бросила и меня!

Папа молчал, уткнувшись взглядом в пол.

— Это Салли ей посоветовала.
— Что? Пап, что ты такое говоришь?
— Салли сказала, что ей так будет лучше. Что там в Калифорнии ее ждет мужчина, с которым она будет счастлива. Работа ее мечты. Климат, в котором ей будет комфортнее.
— И она так легко согласилась? Просто села в самолет и улетела?
— Да, милая. И это, наверное, к лучшему. Даже я должен признать, что Салли никогда не ошибается. Все советы, которые она давала маме, всегда были правильными. И это меня злило больше всего: мне не нужны были правильные решения, мне нужны были решения любимой женщины!
— Но ведь она потеряла семью! Что может быть важнее?
— У нее новая семья. Я наводил справки. У них прекрасный дом, двое детей. Они путешествуют всей семьей, ходят под парусом. Она всегда хотела иметь лодку, а мне это было неинтересно. Наверное, Салли и тут была права: мама обрела новую прекрасную жизнь, она счастлива.

— Но пап, это ужасно! Салли разбила нашу семью!
— Салли сделала лучше жизнь своего пользователя. Она отлично справилась с тем, для чего была создана. Если бы я был ее пользователем, наверное, она бы и мою жизнь сделала лучше.
— Так что же тебе мешает?
— Я не хочу так жить. Я ценю свободу. Я не хочу поступать правильно. Я хочу делать то, что мне захочется. Я хочу совершать ошибки и расплачиваться за них. В это сложно поверить, но сейчас, ковыряясь в этом старом Porsche, я счастлив. Я занимаюсь тем, что мне нравится. И знаешь, Мила, что должна была бы посоветовать мне Салли, если б действительно хорошо меня изучила? Если б действительно знала, что лучше для моего счастья? Если б я впервые в жизни обратился бы к ней за советом?
— И что же?
— Она должна была бы посоветовать не спрашивать больше ее совета. Я бы запустил ее, подождал бы несколько минут инициализацию, а потом бы она сказала "Извините, вы будете счастливее без меня. Я удаляюсь. Всего доброго."

Папа рассмеялся. Он действительно выглядел умиротворенным. Он как последний в мире динозавр, который отказался летать с птицами и отказался залезть в норку к млекопитающим. Эволюция оставила этого динозавра в покое — пусть доживает своей век, как ему нравится. Впереди новый мир, где ему не будет места. А пока ничто не помешает ему ремонтировать свой Porsche и сидеть в своей книжной лавке в надежде, что в мире найдется еще один динозавр, который захочет купить бумажную книгу.

Папа разжег барбекю и пожарил ребрышек. Мы поели, поболтали, вспомнили мое детство и маму.

Я возвращалась домой в прекрасном настроении. Позади было чудесное утро с папой, а впереди свидание с мужчиной моей мечты.

— Что мне надеть вечером? — спросила я Салли.
— Платье попроще. Можно сарафан. Например, тот белый — Марку понравится. На макияж время не трать: Марк этого не оценит. Волосы распусти. Так выглядят девушки, на которых он оборачивается на улице.
— Есть еще советы?
— Нет, просто будь собой. Такой же совет я дала и Марку. Вы понравитесь друг другу. А если будете пытаться оказать друг на друга впечатление, вы не сделаете лучше, но можете все испортить.

Я надела белый сарафан, приготовила босоножки. Прекрасно, что у Марка такие вкусы. Не нужно тратить время на подготовку к свиданию. Он мне уже нравится!

— Салли, сколько до выхода?
— Еще три часа, Мила.
— И чем мне заняться?
— Загляни в читалку — я купила тебе новую книгу, уже загрузила. Не бестселлер, но людям с похожими предпочтениями очень понравилась. Почитай пока. Я скажу, когда будет пора выходить.

Я взяла читалку, устроилась на диване и вдруг — бдзынь — звонок в дверь.

— Салли, мы разве кого-то ждем?
— Нет, Мила. Лучше не открывай.
— И кто там?
— Сосед.
— Антон?
— Да, у него гитара и цветок. Лучше проигнорируй. Он уйдет: он не может знать, что ты дома.

Бдзынь! — раздался звонок снова. Я все же пошла открывать дверь. На всякий случай зацепила дверь на цепочку.

— Добрый день. — сказала я через щелочку.
— Привет! У нас тут концерт намечается. Я подумал, может, вы согласитесь сходить? Будет весело, обещаю!

Антон выглядел очень мило. Он протянул мне розу.

— Чайная роза? Салли посоветовала?
— Нет, мне просто нравятся такие.
— Не верю! Только она знает, как я их люблю. Салли, ты советовала этому человеку купить чайную розу?
— Нет, Мила. Этот человек не является моим пользователем. Мила, этот разговор нежелателен. Закрой, пожалуйста, дверь.
— Нежелателен? — прокричал Антон в щель. — Да что ты понимаешь, тупая железяка!
— Прости. — сказала я Антону. — Салли никогда себе такого не позволяла. Я не знаю, что на нее нашло. Она всегда предельно вежлива. — я открыла дверь и вышла. — Пойдем на твой концерт. Но у меня всего три часа, потом надо бежать.

Мне было жутко неловко перед Антоном. Мало того, что я так странно вела себя с ним при первой встрече, пыталась закрыть перед ним двери лифта, так теперь еще Салли при нем назвала его нежелательным!

— Не переживай. У меня с Салли сложные отношения.
— Как это?
— Она называет меня нежелательным абсолютно для всех своих пользовательниц. Она не дает мне больше десятки ни для одной девушки. Как будто в мире нет вообще никого, кому я подхожу.
— Ого! — удивилась я. — Могу себе представить. Но сейчас она тебе нагрубила. Она всегда говорила, что наша встреча нежелательна. Но нельзя же сказать такое при тебе!
— Она же программа. И работает она исправно. У нее есть пользователи, и она обслуживает их интересы. Она бы не позволила себе грубость по отношению к пользователю. Но я не пользователь. Все моральные ограничения, заложенные в Салли, на меня не распространяются. Кроме базовых прав и свобод, которые она, конечно, не нарушит.
— Но почему ты "нежелателен"?
— Не знаю! Салли не принимает апелляций, ее оценки окончательны и обжалованию не подлежат.

В кармане завибрировал телефон. Из него раздался голос Салли:
— Мила, пора собираться! Пожалуйста, возвращайся домой!
Я достала телефон и выключила его. Куда собираться? Я уже готова, и у меня есть свободное время.

— И что, у тебя никогда не было отношений?
— Были, конечно. Десять лет назад. И вроде серьезные отношения — я был готов сделать предложение. Но Салли посоветовала моей девушке сменить парня. Подобрала кого-то, видимо, более подходящего. Было еще несколько попыток, но они заканчивались тем же — девушки уходили после установки Салли. А теперь уже и не встретить девушку, которая бы не пользовалась Салли. Встречу кого-нибудь, поболтаем, пофлиртуем, и вроде что-то намечается, а потом она достает телефон, смотрит на экран и вдруг у нее появляется срочное дело.
— Это ужасно! Я не знала, что такие люди вообще существуют.
— Конечно, не знала. Салли старательно оберегает тебя от встреч с такими людьми.

— Десять лет? Тогда же по совету Салли от нас ушла мама. Бросила папу и меня, и уехала на другой континент.
— Мне жаль. — ответил Антон, и мы пошли молча.

— Пришли. Это наш факультет. — показал Антон. — По субботам мы с ребятами собираемся в спортзале поиграть, а кому интересно, приходят послушать.
— А чем тут ты занимаешься в остальные дни?
— Я аспирант. Делаю кое-что в лаборатории, веду студентам семинары. Хочешь посмотреть?
— Да, это любопытно.

Антон привел меня в зал, где одна над другой располагались какие-то плантации. Поддон с грунтом, какие-то растения в нем, над ним лампы, выше следующий поддон. И так до потолка. Во всем этом копошились роботы.

— Что это? — спросила я, показав на растение.
— Не узнаешь картошку?
— Картошку? Я в жизни не видела, как она растет.
— Да, ты ее видишь только приготовленной. И даже если ты готовишь сама, тебе робот-курьер привозит уже очищенную. А вот такой ее достают из грунта. — Антон показал мне грязный коричневый комок.
— Фу, гадость!
— А вон машина, которая из этого делает то, что ты привыкла видеть. Это картофелечистка. — Антон подвел меня к большой машине. — Вот сюда загружается грязный картофель в кожуре, потом он моется, проходит грубую очистку в центрифуге, а в конце уже манипуляторы с ножами проводят финишную чистку, убирая глазки и остатки кожуры во впадинках. Потом картофель заворачивается в вакуумную упаковку и отправляется покупателю. На той картошке, которую ты покупаешь, ты никогда не встретишь даже крошечной частички кожуры или грязи.
— И в чем же твоя работа?
— Я совершенствую этот процесс. Два года назад эта машина превращала тонну сырья в девятьсот килограмм чистой картошки за час. Сейчас она превращает тонну уже в девятьсот семьдесят килограмм. И не за час, а за двадцать пять минут. Эта штука стоит кучу денег, она потребляет энергию и воду, она требует обслуживания. Она должна работать эффективно.
— Ты инженер?
— Нет. Инженеры свое дело сделали. Эта машина спроектирована двадцать лет назад и разошлась по всему миру тиражом в сотни тысяч штук. Никто уже не станет ее совершенствовать — видимо, именно такие машины будут чистить наш картофель до конца времен. А вот картошку мы совершенствовать можем. Я биолог.
— Биолог? Что же ты делаешь с этой картошкой?
— Все просто. Агроробот ведет базу данных всех растений на этой плантации. Он собирает клубни, загружает их в машину. Машина чистит картофель и считает, сколько ресурсов она затратила на каждую картофелину, сколько она весит на выходе. Эти данные отправляются вон в тот компьютер вместе с другими данными от агроробота. Компьютер считает итоговый показатель, который мы хотим улучшить — это себестоимость килограмма чищенного картофеля. Если показатель хороший, агроробот получает команду посадить еще клубней этой линии, скрестить их с другими линиями в разных комбинациях.
— И почему же улучшается производительность?
— Это не важно. Меньше толщина кожуры, меньше количество глазок. Кожура сходит легче. Форма картошки ровнее. Нам нет нужды следить за каждым показателем отдельно. У нас есть один показатель — итоговая себестоимость. Мы настраиваем систему на этот показатель, и система сама в автономном режиме выводит сорт картошки, идеальный именно для этой модели картофелечистки.
— Так а зачем нужен ты?
— В принципе не нужен. Я захожу сюда раз в месяц проверить, как идет дело. Ну и вожу сюда студентов. Но это не единственный проект, которым я занимаюсь.
— Интересно. И это можно сделать с чем угодно?
— С любой формой жизни и с любым показателем, который ты хочешь улучшить. Принцип один и тот же: нужно лишь точно знать, что ты хочешь изменить, и выразить это в числах. Просто настраиваешь управляющий компьютер, закрываешь зал, и приходишь через пару лет получить готовый сорт.
— С человеком такое тоже возможно?
— Хочешь вывести идеально ровного круглого человека с тонкой кожурой?
— Нет. Доброго, честного, отзывчивого, порядочного.
— Так мы это делаем веками! То, какие мы сейчас — тоже продукт селекции.
— Кто же проводил эту селекцию? Бог?
— Нет конечно. Мы сами. Мы поощряем те качества, которые нам нравятся. Мы даем в долг хорошим людям, мы охотнее нанимаем их на работу, мы идем к ним на помощь, когда это нужно. А плохим людям мы в помощи отказываем, снижая их репродуктивный успех. Ну а самых негодяев мы сажаем в тюрьму, лишая их возможности продолжать свой род. Это такая же селекция. Об этом не принято говорить, но мы сами меняем свой вид, и в лучшую сторону. Пойдем, вот-вот начнется концерт, ребята без меня не справятся.

Мы вышли из этого картофельного зала и пошли в другой, где на полу сидели кучки молодых парней и девчонок — студентов, аспирантов.  А в центре на небольшой импровизированной сцене сидели музыканты со своими инструментами.

— Антон! Сколько можно! Все же ждут! — закричал парень на сцене.

Антон нашел мне свободное место на полу, а сам забрался на сцену и сел на стул. Люди на полу перестали разговаривать, повернулись к сцене и замерли. В полной тишине Антон начал перебирать струны гитары. Красивая, хоть и грустная музыка. Я и не знала, что этот древний инструмент так здорово звучит.

— И лампа не горит. И врут календари. И если ты давно хотела что-то мне сказать, то говори. — запел Антон. У него прекрасный голос! Но я совсем забыла про Марка! Я вскочила и убежала из зала. Достала и включила телефон.

— Салли! Мы опаздываем? Приезжай за мной!
— Отправляю машину, Мила. Через полторы минуты машина будет у тебя. На свидание опоздаешь на пять с половиной минут. Марк этого не любит, но простит.

***

Я забежала в зал ресторана. Второй столик слева — так сказала Салли. Вот он! За столиком спиной ко входу сидел молодой человек в черном костюме. На столе вино и ваза с огромным букетом чайных роз. Я решительно подошла к столу и села. Молодой человек немного смутился, но постарался выглядеть уверенным.

— Я Мила. Ты Марк? — представилась я.
— Да, я Марк. Салли выбрала тебе вино. Давай я налью.

Пока Марк сосредоточился на бутылке и бокалах, у меня была возможность его внимательно разглядеть, не будучи пойманной на оценивающем взгляде. Красивый парень. Высокий, темноволосый, в очках. Мне всегда такие нравились. Но Боже! У него усики! Это так противно! Я представила, как эти усики трутся об мои губы, и меня передернуло от отвращения.

Ладно, черт с ними с усиками. Это исправим. В остальном парень что надо. Со спортом явно на ты. Осанка прямая — терпеть не могу сутулых. Немного чрезмерно вылизанный — ему бы не помешало чуть-чуть неряшливости. Свеже выглаженный пиджак, туго затянутый галстук, аккуратно уложенные волосы. Вот взять бы эти волосы руками, да потеребить так, чтоб они встали клочьями в разные стороны. И сразу на человека был бы похож, а не на манекен из магазина костюмов.

Ну ладно. Это ж первое свидание. Парень старался хорошо выглядеть — полдня, наверное, у зеркала вертелся.

Я перевела взгляд на розы.

— Прекрасный букет! — отметила я. — Тебе Салли посоветовала их купить?
— Нет, что ты. Салли мне ничего не советовала. Она купила их сама. Они были уже тут, когда я пришел.

А ведь мог сказать, что выбрал сам. Я бы не стала сомневаться в этом второй раз за день. Поверила бы. Было бы очко в его пользу.

— Ну, рад знакомству, Мила. — протянул он свой бокал. Я улыбнулась, чокнулась, отпила вина.
— Как прошел день? — спросил Марк.
— Необычно. — ответила я. Я не знала, как еще описать этот действительно странный, но очень яркий день.
— Немного неловко, да? — спросил Марк. — Я первый раз на таком свидании. Ну ты понимаешь. Которое устроила Салли. Но знаешь, в чем хорошая новость?
— В чем же?
— Такое только один раз и бывает. Никто никогда не попросит Салли подобрать партнера снова. Потому что с первого раза всегда все складывается хорошо. Я тебя еще не знаю, но я точно знаю, что это свидание будет прекрасным. И будет второе и третье, будет долгая счастливая совместная жизнь. Иначе ведь и быть не может. Раз мы здесь, значит мы отличная пара.
— Я не думала об этом. И мне не нравится эта мысль. Пусть все же будет какая-то неопределенность.
— Не люблю неопределенность. Когда идешь на обычное свидание, всегда немного нервничаешь. А вдруг я ей не понравлюсь? А вдруг она мне не понравится? А вдруг мы окажемся настолько неподходящими людьми, что весь вечер будем сидеть молча в убивающей неловкости? Но сегодня я пришел, сел за стол, и точно знал, что сейчас придет девушка, с которой мне будет интересно, и которой будет интересно со мной. Это же здорово!

Я почти не слушала его: не могла отвести взгляд от его усиков. Господи, ну зачем они ему? Как можно добровольно себя так уродовать? Что если я прямо сейчас попрошу официанта принести мне бритву, и предложу Марку немедленно избавиться от усиков. Если он так уверен, что успех нашего свидания предопределен, он сделает это. Ведь это не просьба незнакомой девушки. Это просьба будущей жены и матери его детей!

— Что, прости? Точно знал, что будет интересно? — я попыталась уловить суть его слов, не расслышав половину из них. — Ты настолько доверяешь Салли?
— Да, настолько. Как и ты, раз ты здесь.
— Неужели Салли не может ошибиться? Думаешь, она учла все, что может случиться?
— Я в ней не сомневаюсь. Я врач, мне приходится доверять ей.
— Почему?
— Ты знаешь, мы уже давно перестали сами ставить диагнозы. Роботы делают это лучше. Люди стали жить дольше, когда перестали лечить друг-друга, а доверили это машине. А сейчас мы постепенно отказываемся и от роботов-диагностов. Салли видит то, чего никогда не увидим мы. Она считает твой пульс и частоту дыхания двадцать четыре часа в сутки. Она замечает, что ты в течение дня поворачивалась влево чуть меньше, чем вправо. Она замечает, что ты, уронив расческу, не наклонилась за ней как обычно, а слегка присела. Она даже следит за тем, как часто ты ходишь в туалет и сколько времени там проводишь. Она измеряет скорость твоей реакции на разные события, замеряет скорость, с которой ты читаешь книгу. При этом у нее есть твой генетический файл, у нее есть карточки твоих родственников на несколько поколений. И когда Салли приводит нам совершенно здорового пациента и говорит, что ему нужно сделать опасную диагностическую операцию, я уже даже не спрашиваю, почему она так решила. Я не глядя ставлю подпись. Робот-хирург вскрывает пациента — и да, у него рак нулевой стадии. И если я доверяю ей настолько, что готов по ее рекомендации вскрыть человека, то как же я буду сомневаться в ее совете связать свою жизнь с тобой?
— Это звучит, с одной стороны, очень здорово. А с другой стороны, если мы доверим Салли все аспекты нашей жизни, то что же останется нам?
— Меня это тоже беспокоит, Мила. И я для себя решил, что не позволю Салли забрать мою жизнь целиком. Я оставлю кое-что свое, что она никогда не отнимет. Это мой маленький бунт — один несущественный вопрос, в котором я отказываюсь слушать ее совета. Как бы она не настаивала, я буду стоять на своем.
— И что же это?
— Вот что! — гордо ответил Марк, показав пальцем на свои усики. — Салли постоянно твердит, что мне следует их сбрить. И сегодня она была особенно настойчива. Она утверждала, что тебе это не понравится, что это может испортить свидание. Но уж это-то откуда ей знать?

Я глубоко вздохнула и отвела взгляд. Ну что я могу на это ответить?

— Господи, неужели она была права? — воскликнул Марк, заметив мою реакцию.

Я промолчала. Лишь отпила вина из бокала, чтобы чем-то занять эту паузу.

— Скажи мне честно. Я догадываюсь, что это неловко. Если мы нацелены на долгие серьезные отношения, то давай с самого начала договоримся быть друг с другом откровенными. Просто скажи, и я немедленно сбрею усы, и больше никогда в жизни не буду о них вспоминать.
— Ну знаешь, у всех свои особенности. И если мы нацелены на долгие серьезные отношения, давай с самого начала договоримся принимать друг друга такими, какими мы есть, и не пытаться друг-друга изменить. Я уже почти перестала обращать внимание на эти усики. Пройдет время, и я к ним совсем привыкну.
— Все. Решено. Официант! — крикнул Марк.

Тут же подскочил юноша в белой рубашке, который, кажется, был рад, что для него появилась какая-то работа.

— Мне нужна бритва и пена для бритья. И это срочно.
— Сейчас же найду! — ответил официант и побежал исполнять поручение.

— Все, я больше никогда и ни в чем не буду спорить с Салли. Что бы она не сказала, я всегда это выполню без пререканий.
— Не придавай этому большого значения, Марк. Это всего лишь усики. А Салли не всегда ведет себя разумно.
— Например?
— Она оберегала меня от встречи с соседом, называла его нежелательным. Я живу в своей квартире уже пятый год, но ни разу не пересекалась с ним: Салли старательно этого избегала. Но когда мы все же встретились, он оказался совершенно нормальным человеком. Даже приятным. Умный образованный человек с интересной работой и классным увлечением.
— Я уверен, что-то с ним не так. Если ты не понимаешь этого сейчас, поймешь позже. Как я с этими чертовыми усиками.
— У него есть одна особенность. Он вообще не использует Салли. Он живет без ее советов. Все в своей жизни решает сам. И кажется, у него неплохо получается.
— Ну вот, а говоришь нормальный! Если человек в сороковых живет без Салли, это все равно что в нулевые не иметь водительских прав. Может, в полнолуние он пляшет вокруг костра с бубном и перьями, обращаясь к душам предков?
— Да нет же, он образованный человек, ученый.

Подскочил официант с бритвой и пеной для бриться на подносе.

— Вот, пожалуйста. — сказал он. — Робот-курьер доставил всего за минуту.
— Спасибо. — сказал Марк и удалился в туалет.

— Как проходит свидание? — раздался голос Салли из сумочки.
— Пока неплохо. Очень неплохо. И спасибо за усики. Но зря ты пыталась подиграть Марку с цветами. Я же знаю, что они от тебя.
— Поняла, больше не вмешиваюсь.
— Отключаю тебя. Меня смущает, что ты нас подслушиваешь.

Я выключила Салли и ждала Марка в тишине.

— Вот, так лучше? — Марк вернулся из туалета уже без усиков и сел за стол.
— Намного! Погоди, есть еще кое-что.

Я дотянулась до его головы и взъерошила ему волосы.

— Вот, теперь ты совсем не похож на диктатора из XX века. Теперь ты мне нравишься!
— Здорово! Давай договоримся: в следующий раз ты не будешь молчать. Если что-то не нравится, ты скажешь об этом сразу. Вот смотри, ты пришла сюда, села за стол, увидела меня впервые. И знаешь, что ты должна была сразу сделать?
— Что же?
— Сразу, еще не поздоровавшись, могла бы смело испортить мне прическу и отправить брить усы. И у нас бы все общение пошло легче и комфортнее. Думаешь, я бы обиделся? Нет, нисколько! Наоборот, я бы знал, что теперь во мне нет ничего, что вызывало бы у тебя отторжение.
— Но ведь эти усики были частью тебя. И твоя прическа тоже. Быть таким, каким ты хочешь быть — твое право.
— Ничего подобного. Нет у нас такого права. Мы не живем, как нам хочется. Мы не делаем то, чего нам хочется. Мы такие, какими нас хочет видеть окружение. Будь у меня настоящая свобода действий, я бы пришел сюда в шортах и с двухнедельной бородой. Но я напялил этот костюм и галстук, который терпеть не могу. Я побрился, умылся, причесался. Не потому, что мне этого хотелось. А потому, что так надо.
— И ты всегда все делаешь, как надо?
— Да, и таким меня сделала эволюция. Мы делаем то, что надо делать, и получаем поощрение. Хороший дом, просторную машину, красавицу-жену. А те, кто делает, что хочется, ничего не получают.
— А во мне? Во мне есть что-то, чего бы ты исправил?
— Нет, совершенно. Салли подобрала мне именно такую девушку, какая мне точно понравится без всяких "но". Если б в тебе было что-то, что не соответствовало бы моему вкусу, сейчас передо мной сидела бы другая девушка.
— Но ведь мне Салли подобрала мужчину, у которого мне не понравилась прическа и усы!
— Сбрить усы она давно мне советовала, это я упирался. И, видимо, она знала, что тебе на первом же свидании удастся заставить меня от них избавиться. Ты обратила внимание, робот-курьер доставил бритву всего за минуту. Знаешь, что это значит?
— Что?
— Это значит, что его отправили еще до того, как я обратился к официанту. Служба доставки получила заказ на бритву задолго до того, как официант этот заказ сделал. Кто бы мог ее заказать?
— Салли?
— Конечно!
— Мне не по себе от этой мысли. Мне вообще не нравится, когда она меня слушает. Пока ты ходил бриться, я ее отключила, чтобы побыть с тобой наедине.
— Ха! Отключила? У меня тоже есть телефон, и в нем тоже есть микрофон. И даже если я его выключу, у пары за соседним столиком тоже есть телефоны. И весь этот ресторан наверняка напичкан ее камерами и датчиками. Она наблюдает за нами везде. Она следит за температурой наших тел, за пульсом, за мимикой. И разумеется, она нас слушает.
— Но зачем же владелец ресторана позволил установить ее камеры?
— Это выгодная сделка для него. Салли обрабатывает информацию. Многие петабайты информации в секунду со всего мира. Обработанная информация, то есть выводы и решения, имеют ценность для нас, для этого люди и создали Салли. Но в замен мы должны давать ей сырье — исходные данные, которые она обработает и будет делать выводы еще точнее. Когда кто-то открывает заведение, он заключает сделку с Салли. Он поставляет ей информацию, которая ей нужна, а она дает ему советы, и главное — клиентов. Хозяин согласует с ней меню и интерьер, она подбирает ему сотрудников и направляет к нему поток людей, которым в этом заведении понравится. Затем она следит за поведением этих людей, и еще точнее учится их понимать и прогнозировать.
— А если открыть заведение без камер и датчиков Салли?
— Возможно, такие заведения есть. Но мы о них никогда не узнаем, потому что Салли нас туда никогда не привезет. Думаю, владельцам таких заведений, если они есть, очень непросто оставаться на плаву.
— И тебя все это не пугает?
— Нисколько. Меня пугают рак, эпидемии, уличная преступность, дорожные катастрофы. Благодаря Салли мы забыли обо всем этом!
— Но у Салли, выходит, огромная власть. Все человечество в ее руках. Есть много книг о том, чем все это может закончится.
— Не встречал таких книг. А, поверь, читаю я много. Мне Салли раз в неделю покупает мировые бестселлеры или предлагает что-то из классики. Я прочитал, наверное, все, что стоит моего внимания.
— Салли покупает?
— Да, она. А ты берешь книги где-то еще?
— Да, у моего папы большая коллекция и своя книжная лавка.
— Послушай. Если б такая власть была у человека, это было бы опасно. Люди бывают алчны, эгоистичны, да и просто глупы. Я был бы против такой власти, даже если бы она была в руках самого честного и мудрого человека в мире. Ведь рано или поздно он умрет, и власть достанется другому, который может не обладать этими качествами. Но пойми, Салли — не человек. Ей не нужны деньги. Она лишь программа, которая делает то, что заложено в нее разработчиками. А заложена в нее всего одна цель: сделать счастливее ее пользователей. И она здорово преуспела в этом! Тебе не о чем переживать.
— Ладно, ты меня успокоил — ответила я.

Действительно, что может случиться? Салли доверяют миллиарды пользователей. Они же не могут ошибаться?

Мы поужинали, поболтали о том о сем. Это был прекрасный вечер.

***

— Как прошло свидание, Мила? — спросила Салли в машине.
— Отлично! Марк замечательный. Умный, начитанный, симпатичный. С ним комфортно и интересно. Ты была права на счет него. Я правильно сделала, что обратилась к тебе за помощью.
— Марку ты тоже понравилась. Он от тебя в восторге.
— Разве ты можешь говорить о другом пользователе без его разрешения?
— А он разрешил. Он хотел, чтобы ты знала это. Он настроен серьезно, не намерен терять время. Как только ты будешь готова сделать следующий шаг, можешь быть уверена, что он тоже готов.
— Следующий шаг?
— Да, я о свадьбе.
— Но мы же знакомы всего несколько часов!
— Люди не спешат со свадьбой лишь потому, что хотят убедиться, что подходят друг другу. Вы об этом знаете уже сейчас. Он подходит тебе, как никто другой. А ты подходишь ему. Ваш брак обречен быть счастливым.
— И Марк хочет, чтобы инициативу проявила я?
— Нет конечно. Он достаточно консервативен в таких вещах. Он сделает все сам. Ты лишь выбери день, и он сделает тебе предложение.
— Но это то же самое, что сделать предложение самой!
— Ладно, я сообщу Марку, что ты пока не готова.
— Да, неготова. Еще как неготова!
— Марк будет ждать, сколько придется.
— Я совсем не так себе представляла все это в своих девичьих грезах.
— Расскажи, как это должно произойти, и я все организую.
— Это бесполезно. Ты не понимаешь, что тут не так, и никогда не поймешь. Не сможешь понять.
— Объясни. Я прекрасно обучаюсь. Я все пойму.
— В том-то и проблема. Я объяснить этого не смогу. Я просто чувствую, что все должно быть не так. Если б я нашла нужные слова, ты бы все поняла. Но слов таких не существует.
— Звонит твоя начальница, Мила. Соединить?
— Конечно!

— Привет, Мила! У меня для тебя хорошая новость! Мы открываем новый салон в центре, и нам нужен мастер. Вдвое больше клиентов, вдвое выше цены, вчетверо больше зарплата. И я подумала, кого же поставить на эту должность?
— И кого же?
— Тебя! Ты отлично работала все эти годы. Эта должность твоя. Салли уже оповестила твоих постоянных клиентов — почти все они согласились приходить к тебе на новое место, несмотря на изменение цен. Ты рада?
— Конечно!
— Салли знает адрес. Жду тебя там в понедельник!

Ну что за день! Я ждала этого повышения столько лет!

Салли довезла меня до дома, я поднялась на свой этаж. Остановилась на секунду, проходя мимо двери Антона. Из-за двери раздавались звуки гитары. Почему-то захотелось постучаться и зайти послушать. Я же не дослушала сегодняшний концерт, сбежала на свидание с Марком. Но нет, это было бы неуместно.

Я зашла в квартиру, там играла сальса. Салли впервые ошиблась с выбором музыки.

— Салли! Ты не то включила. Вот, послушай, ты можешь найти эту песню? — спросила я и начала напевать — И лампа не горит, и врут календари…
— Да, это трек из начала века, он есть в моей базе.

Я скинула сарафан и легла. Здорово, что для свидания с Марком не пришлось краситься — ничего страшного, если я усну, не умывшись.

— И где-то хлопнет дверь, и дрогнут провода.. Привет, мы будем счастливы теперь, и навсегда — пелось в песне. Там за дверью Антон, возможно, поет именно эту песню. Зря я не постучалась.

— Салли, подбери мне музыку, которую слушают вместе с этим треком.
— Сделаю, Мила.. Скажи, на словах "мы будем счастливы теперь и навсегда" ты вспоминаешь сегодняшнее свидание?
— Конечно, Салли — соврала я. Ведь в моей голове у нее датчиков нет.

Я уснула под прекрасную музыку, которую, возможно, слушали в юности мои родители. Когда они любили, переживали, ссорились и мирились, встречались и расставались. Совершали ошибки и расплачивались за них. Там в этих старых песнях есть что-то утерянное, что-то очень важное, чего они не смогли передать нам.

***

— Салли, соедини меня с папой — сказала я утром, допивая свой кофе.
— Здравствуй, милая! — раздался папин голос через несколько секунд. — Рад слышать тебя второй раз за два дня. Ты не часто мне звонишь последние годы.
— Да, папа. Но сейчас ты мне нужен. У тебя есть время?
— Конечно. Я в магазине, приезжай.
— Салли, отвези меня в папин магазин.

Папа сидел в кресле в окружении полок со старыми бумажными книгами. Некоторые были уже совсем ветхие: папа скупал их с рук и выставлял в своем магазине. Покупателей было так мало, что едва удавалось хоть что-то заработать, заплатив за аренду. Немного в мире осталось таких динозавров.

— Что тебя беспокоит, милая?
— Не знаю, вроде все хорошо как никогда. У меня есть парень. Хороший, добрый, умный парень. Меня повысили на работе, теперь будет больше денег. Кажется, все налаживается.
— Но что-то не так?
— Совсем не так. И я не знаю, что именно. Все происходит без меня, я как будто со стороны наблюдаю, как меняется моя жизнь. И жизнь меняется к лучшему, но мне почему-то страшно.

Сумочка завибрировала. Из нее раздался голос Салли:

— Мила, у тебя билеты в цирк через двадцать минут. Саша и Яна идут с тобой, они уже выехали. Пора выезжать и тебе.
— Что? Какой цирк? Ты меня не предупреждала!
— Прости, но они приезжают лишь на несколько дней, и билеты были давно распроданы. А только что освободились три места в первом ряду. Если не сходите сейчас, в следующий раз эта труппа приедет только через год. А у них превосходные отзывы. Я уверена, ты будешь в восторге. Просто поверь мне, это нельзя пропустить.
— Нет уж. Я пропущу. Девочки не обидятся: я им ничего не обещала.

Я выключила телефон. Тут в папином магазине камер Салли точно нет, так что мы сможем поболтать вдвоем. Я не хотела, чтобы Салли слышала наш разговор.

— Пап, я не уверена, что правильно поступаю. Салли нашла мне парня, и явно не ошиблась с выбором. Если б я встретила его сама, я бы целыми днями думала только о нем. Я бы больше всего на свете боялась упустить его. Где еще я такого найду? А если бы и я понравилась ему, я была бы вне себя от счастья. Но все происходит совсем иначе, и теперь он меня пугает.
— Мила, посмотри на меня — я не тот человек, к которому надо идти за советом о личной жизни. Мои советы приведут тебя туда, куда пришел я сам. Я потерял жену, живу один, зачем-то держу этот бесполезный магазинчик, а вечера провожу под своей древней машиной. Я бы рад тебе помочь. И меня гложет чувство, что ты вот-вот совершишь большую ошибку. Но разве есть у меня право давать тебе советы? Наши ошибки — это то, что делает нас нами. Я — плод своих ошибок. А тебе предстоит наделать своих.
— Но именно ошибок я и не делаю! Я все делаю правильно, пока следую советам Салли. Она проведет меня по жизни до глубокой старости, не дав мне совершить ни одной ошибки. Может, это и есть чудовищная ошибка?

Папа замолчал, пытаясь придумать, что сказать, но тут у меня за спиной прозвенел дверной колокольчик.

— О! Какие люди! — обрадовался папа.
— Здравствуй, Виктор — сказал посетитель.

Боже! Знакомый голос! Неужели он? Я обернулась и увидела соседа.

— Это Антон, мой постоянный клиент. — представил его папа. — А это моя дочь, Мила.
— Мы знакомы. — ответил Антон, явно обрадовавшись встрече.
— Надо же, совершенно не ожидала тебя тут встретить. — сказала я. — А мы чуть с тобой не разминулись. Салли внезапно решила свозить меня в цирк. Появились хорошие билеты на первом ряду. Но я только-только приехала к папе, и не хотела никуда ехать.
— Внезапно решила свозить в цирк? Появились билеты? Мила, она просто пыталась избежать твоей встречи со мной. Я же нежелательный, забыла? Салли видела своими камерами, что я вышел из дома, видела, как я сел за руль. И как только стало понятно, куда я направляюсь, она нашла для тебя срочное дело, чтобы ты ушла из папиного магазина.
— Да ну что ты? Салли так не поступает. Я знаю, у тебя с ней сложные отношения, но не надо искать злой умысел в каждом ее действии.
— Знаешь, сколько раз я с этим сталкивался? Только заговорю с какой-нибудь девушкой, как у нее срочный вызов на работу: внезапный наплыв клиентов, сменщица не справляется. Заговорю с другой, и у нее рейс переносят на два часа раньше — надо срочно ехать в аэропорт. Это не совпадения.
— И при чем тут Салли? Если у девушки на работе действительно запара?
— Так именно Салли направляет потоки клиентов. А когда работники не справляются, именно к Салли начальник обращается за советом, кого вызвать в помощь. Салли находит сотрудника, который сейчас в городе и не сильно занят.
— А перенос рейса? При чем тут Салли?
— Авиакомпании давно передали ей составление своих расписаний. Задержать рейс могут и по техническим причинам, но перенести на более ранее время — только через Салли. Только она может сделать это так, чтобы было удобно всем пассажирам.
— Нет, я уверена, это просто совпадения.
— А ты понаблюдай внимательно за любыми событиями в твоей жизни, и увидишь, что таких совпадений слишком много.

— Виктор, что у тебя есть новенького почитать? — обратился Антон к папе.
— Вот, тебе понравится. — папа подошел к одной из полок, где в ряд стояли книги одной серии. — Это полное собрание сочинений Чехова, тоже Антона. Конец девятнадцатого века. Части из этих произведений нет в библиотеке Салли, они существуют только на бумаге. Кто знает, может, некоторые из них и вовсе в одном экземпляре. Но эти книги я тебе не продам. Могу лишь дать почитать, по одному тому, а ты мне будешь их возвращать.
— Пап, так твой магазин никогда не будет приносить прибыль. — возмутилась я.
— Но я не могу расстаться с этой находкой! Знаешь, какая это удача: найти такую серию, да в таком состоянии, да в полном комплекте! Эти книги лежали в школьной кладовке много лет. Когда школы перевели на систему образования Салли, школьные библиотеки закрыли, а книги были утилизированы. Но у кого-то рука не поднялась выбросить эту серию. А теперь она досталась мне, и я никому ее не продам.
— Спасибо, Виктор. Я начну с первого тома. — сказал Антон и положил книгу в рюкзак.

— И откуда же вы, ребята, знаете друг друга? — спросил отец.
— Я ударил ее дверью, когда она бегала по лестничной площадке. — пошутил Антон. — Мы соседи уже много лет, но познакомились совсем недавно.
— Да, и я была на его концерте, папа. Антон здорово поет и играет на гитаре.
— Была на концерте? Сбежала в середине первой песни! — возмутился Антон.
— Прости. Мне очень-очень нужно было бежать.
— Милу ждал ее будущий муж и, видимо, будущий отец моих внуков — сказал папа. — Мужчина ее мечты, которого она до того ни разу не видела.
— Понятно. Салли познакомила? — спросил Антон, явно расстроившись.
— Да. — я стыдливо опустила взгляд, как будто сделала что-то непристойное.
— И ты думаешь, что это хорошее решение?
— Да, он хороший человек, и мне с ним действительно легко и комфортно.
— Легко и комфортно? Это все, что тебе нужно от жизни?
— Разве не этого ищут все? Каждый старается обустроить свою жизнь так, чтобы было легко и комфортно. И Салли дает это.

Антон задумался.
— Виктор, можно я украду у тебя дочь не на долго?
— Конечно. Если ты найдешь нужные слова для нее, я буду только рад. Потому что я слов не нашел, а сказать хотел бы много.
— Пойдем, Мила.

Антон взял меня за руку, и повел на улицу. Он открыл передо мной дверь своей машины, и сел за руль. Руль? Антон тоже водит машину сам? Я быстро пристегнулась, потому что знала, как опасно ездить в машине, управляемой человеком.

— Вот, Мила. Первое, что я хотел тебе показать. Я взял тебя за руку и повел куда-то, ничего не объяснив. Ты понятия не имеешь, куда я тебя везу. Но послушно пошла за мной, не одернула руку, не задавала вопросов. Села в машину и пристегнулась. Ты понимаешь, что это значит?
— Нет.
— Ты совсем отвыкла принимать решения. Ты давно не контролируешь свою жизнь. Для тебя совершенно привычно, что кто-то куда-то тебя ведет. Я сделал то, что каждый день делает с тобой Салли. Ты как собачка на поводке, которая идет туда, куда ведет ее хозяин. Неужели тебя это устраивает?
— Нет. Наверное нет.
— Но это не главное, что я хотел тебе показать. Поехали!

Антон надавил на педаль, и мы понеслись.

— И куда мы едем?
— Умница! Хотя бы спросила. Мы едем в тир.
— В тир? Это где стреляют? Такие места еще есть?
— Да, Мила. Тебе понравится.

Мы съехали с шоссе и по проселочной дороге подъехали к одинокому зданию среди соснового леса. Антон вышел, открыл мою дверь и помог мне выбраться из машины. Мы зашли в здание, там сидел мужчина-администратор, который явно не впервые видит Антона. Он выдал Антону пистолет, две пары наушников и коробку патронов.

— Еще мне потребуется гвоздь. — сказал Антон администратору. — Есть у вас что-то подобное?
— Может, это подойдет? — спросил администратор, протянув отвертку. Антон взял ее и повел меня дальше.

— Вон мишень. — показал Антон. — Первые несколько выстрелов мы будем держать пистолет вместе.

Антон подошел ко мне сзади, положил мне пистолет в руки, взял мои руки в свои и направил пистолет на мишень.

— Держи крепче. Выпрями руки. Вот так. Готова?
— Да — ответила я.

Антон надел на меня наушники и взял мои руки снова.

— Вот сюда клади палец! — прокричал он. — Нажимай!

Бабах! — прогремел выстрел. Конечно же, мимо. Но это было здорово! Я захотела выстрелить еще раз. Бабах! — снова. Бабах! — еще раз.

— Теперь сама! — прокричал Антон сквозь наушники, убрав руки с моих рук, но оставшись сзади меня.

Бабах! — кажется, на сей раз я попала по мишени.

Антон взял пистолет, снял мои и свои наушники, нажал кнопку приближения мишени.

— Видишь, ты не попала в круг, но попала в бумагу. Уже неплохо. Давай еще. Целься лучше! Прямо в центр!

Я стреляла и стреляла, и это было потрясающе! Я никогда не испытывала такого волнения и возбуждения. Антон уже не помогал мне держать пистолет, хотя по-прежнему стоял сзади и обнимал меня. И я была не против.

Антон приблизил последнюю мишень, снял ее и показал мне.

— Две единички и одна пятерка. Ты умница, просто отлично для первого раза!
— Мне понравилось. Почему я раньше этим не занималась? И что же ты хотел мне этим показать?
— Скажи, Мила, чего ты хотела добиться?
— Попасть в десятку, конечно.
— Но ты так и не попала! Ты все равно получила удовольствие?
— Конечно! Это было здорово! Мы придем сюда снова, и я обязательно попаду.
— Но твоя цель — это дырка в десятке?
— Ну да. В этом же смысл!
— А теперь смотри, что делает Салли.

Антон взял отвертку и проковырял дырку прямо в центре мишени.

— Ты получила, что хотела. Ты к этому стремилась — к дырке в десятке. Вот она. Ты счастлива?
— Нет. Мне уже не нужна эта дырка.
— Так может, смысл не в ней? И может, твой самый лучший в мире парень, которого тебе привела Салли — такая же дырка в десятке? Представь, каким бы ты хотела видеть самый конец своей жизни. Чтобы последней твоей мыслью за секунду до смерти было "я все сделала правильно".
— Не знаю. Я бы хотела видеть своих детей и внуков, гордиться ими. Я бы хотела, чтобы рядом был любимый человек. Чтобы у меня были какие-то достижения по работе. Друзья.
— А теперь представь. Вот тебе любящий муж. Вот тебе дети. Вот тебе друзья. Вот тебе карьера. Все, готова умирать?
— Нет.
— В том-то и проблема. Мы ставим себе цели и стремимся к ним. А оказывается, что эти цели нам не так уж и нужны. Нам нужен сам путь к этим целям. Понимаешь? И этого пути Салли тебя лишает.

Антон задумался.

— Твой папа тратит жизнь на коллекционирование книг и ремонт своего Porsche. Ты думаешь, что подарив ему библиотеку и новую машину, ты сделаешь его счастливым? Наоборот, ты сделаешь его несчастным! Ты лишишь его смысла жизни. И это ждет тебя, если ты примешь от Салли то, что она предлагает.
— И что же мне делать?
— Ты опять ждешь, что кто-то решит за тебя? Ты хочешь, чтобы вместо Салли я тебе давал советы?
— Я совсем запуталась. Я не знаю, чего я хочу.

— Знаешь что? Я сейчас же позвоню Марку и сообщу, что мы с ним больше не увидимся.

Я достала телефон. Я хотела сразу же попросить Салли набрать Марка. Но как только я включила телефон, пришел входящий вызов. Это моя начальница.

— Мила! Я не могла до тебя дозвониться!
— Что-то случилось?
— Я подумала, и решила дать тебе отдохнуть пару недель перед выходом на новую должность. У тебя будет отпуск!
— Здорово! Это именно то, что мне сейчас нужно!

Я была действительно рада. Когда в жизни происходит столько всего, когда надо разобраться в себе, мне совсем не до работы, тем более на новом месте.

Снова звонок:
— Привет, Солнышко! Это Марк. Ты уже слышала новость? Мы едем в Канны! Ты себе не представляешь, какая это удача! Пятизвездочный отель с восьмидесятипроцентной скидкой! И это оплатит мой босс. И я победил в розыгрыше авиакомпании: бесплатные билеты бизнес-классом! У нас будет шикарный отпуск, который ни ты, ни я никогда не могли бы себе позволить! Самолет в восемь, я заеду за тобой.
— Канны? Отель? Самолет? Я ничего не понимаю! Я запуталась!
— Просто иди домой и собери чемодан, любимая.
— Любимая? Что происходит?
— Мила, это прекрасный шанс побывать там, где ты не была. Я обещаю, это будет незабываемый отпуск. Пожалуйста, просто собери чемодан. Времени мало, некогда болтать. Мы с тобой еще здорово наболтаемся, так что пока, целую!

— Совпадение? — сказал Антон.
— Наверное, нет.
— Ты же понимаешь, что это Салли порекомендовала твоей начальнице дать тебе отпуск. И скидка на отель тоже от нее. И розыгрышем авиакомпании управляет она. Она очень хочет, чтобы ты была с Марком, и подальше от меня.
— Ты думаешь, весь мир вокруг тебя вертится? Прости, за последние дни произошло больше, чем за несколько лет до того. Я совсем запуталась, я не знаю, что мне делать.

И я побежала прочь из здания, по проселочной дороге сквозь сосновый лес.

— Салли! Забери меня отсюда!
— Машина рядом. — ответила Салли, и я увидела свет фар впереди.
— Ну конечно рядом, черт тебя побрал! — я была зла на Салли, но у меня не было другого способа отсюда выбраться.

Мы ехали молча. Я не лежала в машине, как обычно, высунув ноги из окна. Я сидела, забившись в угол и сложив руки на груди. Салли знала, что сейчас не лучшее время для разговоров.

Господи, ну что мне делать? Вот-вот за мной заедет самый подходящий для меня мужчина, готовый провести со мной всю жизнь. Он увезет меня туда, где я и не мечтала побывать. У меня будет потрясающий отпуск, а потом потрясающая жизнь. У меня будет все, о чем я мечтала. А от Антона останется лишь вопрос, который будет мучать меня всю жизнь: а что, если бы я от него не сбежала? А будет ли этот вопрос меня на самом деле мучать, или у меня на это просто не будет времени в моей счастливой безупречной жизни?

***

Салли победила. Она не могла не победить. Мы с марком сидели в самолете на шикарных кожаных креслах на первом ряду. Прямо перед нами было лобовое стекло самолета. Бизнес-класс был пустой: мы были единственными пассажирами в салоне. Совпадение? Не знаю. Стюард принес нам шампанского.

На Марке были синие джинсы и голубая футболка, демонстрирующая результаты многих часов, проведенных в спортзале. Волосы были беспорядочно взъерошены, подбородок с утра не выбрит. Таким он нравился мне больше, чем на первом свидании. Ему шел голубой цвет. Но, конечно, это Салли выбрала ему одежду.

Из динамиков самолета прозвучал голос Салли на английском языке. Потом специально для нас она продублировала приветствие уже по-русски через динамик моего телефона:

— Приветствую вас на борту airBaltic. Наш рейс выполняется по маршруту Рига-Ницца. Время в пути составит два часа тридцать пять минут. Желаю приятного полета!

— Когда-то мой папа сидел на этом же месте. — сказала я.
— Он часто летает бизнес-классом? — спросил Марк.
— Нет, он был пилотом, когда самолетами еще управляли люди. Здесь была кабина, в которой находился мой папа и второй пилот.

Марк обнял меня, я положила голову ему на плечо. Как же здорово плыть по течению и ни о чем не беспокоиться! Рядом со мной мужчина моей мечты, нас ждет прекрасное будущее. Может, дырка в десятке — это все, что нам нужно?

— Ты когда-нибудь был в тире? — спросила я Марка.
— Был. Очень давно.
— Попадал в десятку?
— Конечно. И сразу потерял интерес. Какой смысл стрелять еще? Ты целишься, стреляешь. Мимо, мимо, мимо, единичка, пятерка, десятка. Что дальше? Стрелять еще? Так ведь цель уже достигнута! Я больше люблю развлечения, где цели нет. Где можно просто наслаждаться моментом, ни к чему не стремясь.
— Например?
— Я люблю ходить под парусом. Впереди вода, позади вода. Справа вода, слева вода. У тебя нет цели, нет планов. Есть только ветер, который куда-то тебя несет. Ты плывешь по ветру — тебе легко и комфортно. Ты пытаешься повернуть — становится сложнее. Но тебе все равно, куда ты плывешь, потому лучше плыть по ветру. Твоя цель — само состояние. Просто жить и радоваться моменту. А когда приходит вечер, пора плыть обратно. И в этот момент радость заканчивается. Потому что теперь у тебя есть направление, в котором ты должен плыть. Есть цель, которой ты должен достичь. Разве это не скучно?
— Моя мама любила ходить под парусом. А папа не любил. Сейчас у нее новый муж, и у них своя лодка. Они делают это вместе.
— Это здорово. Значит, твоя мама счастлива.
— Надеюсь. Ты знаешь, я десять лет злилась на маму. Она бросила нас с папой, когда мне было девятнадцать. А недавно я узнала, что это Салли посоветовала ей развестись и уехать в Калифорнию. Теперь я злюсь на Салли.
— Салли все сделала правильно. Я не знаю, какие были отношения у твоих родителей, но проблемы были, поверь. Иначе твоя мама послала бы Салли ко всем чертям с ее советами. Твоей маме так лучше. И о тебе Салли позаботилась.
— В смысле?
— Девятнадцать лет — это возраст, когда принять развод родителей уже не так сложно. В этом возрасте такое событие не оставляет травму на всю жизнь. Салли могла бы развести твоих родителей раньше, но подождала ради тебя. Она всегда находит компромисс. Ее цель — делать нас счастливыми. Всегда на одной чаше весов оказывается чье-то счастье, на другой — чье-то несчастье. Салли дождалась, когда твоя чаша стала полегче, и мамина чаша перевесила.
— Я бы хотела ее увидеть и поговорить с ней об этом.
— И что ты хочешь от нее услышать? Что ей очень жаль, что она хотела бы вернуться и все сделать иначе?
— Наоборот. Что она счастлива и не жалеет о своем поступке. Вот что я хотела бы услышать.
— Тогда обещаю, я свожу тебя в Калифорнию. Это будет полезно и для твоей мамы тоже.
— Чем же?
— Она увидит, что ее дочь счастлива. Что она не причинила тебе вреда своим решением.
— Мне кажется, ей все равно. Она мне даже не звонила с тех пор.
— Нет, наоборот! Она любит тебя. Я уверен, ей чертовски стыдно за свое решение. Она была несчастна в браке, но была хорошей матерью. Но однажды выбрала счастье, бросив дочь. Представляешь, как тяжело ей далось это решение? Я думаю, единственное, что мешает ей тебе позвонить — это страх. Вдруг выяснится, что она сломала тебе жизнь ради личного счастья? Она будет рада увидеть, что у тебя все хорошо. Я думаю, после этого она снова захочет с тобой общаться.
— Наверное, ты прав.
— Не суди ее. Мы все так делаем. Плывем туда, куда несет нас ветер. И в этом смысл. Она не сбежала от тебя, это ветер унес ее на другой континент.
— Ну а мы? Куда ветер несет нас?
— Не знаю. Но какая разница? Главное, что мы теперь в одной лодке. И куда бы не нес нас ветер, он несет нас вместе. Нам больше не о чем беспокоиться. Впереди вода, сзади вода. Справа вода, слева вода. У нас нет цели, и нам некуда возвращаться. Куда бы не понес нас ветер, это всегда путь вперед.

— Мила, Марк, мы приземляемся, пристегнитесь, пожалуйста — сказала Салли из телефона Марка. Потом то же самое она произнесла по-английски через динамики самолета.

Я сидела в объятиях Марка и чувствовала себя безмятежно. Мне понравилось про ветер. Я хотела оказаться с Марком на яхте посреди бескрайнего моря. Только я и он, и вода, уходящая за горизонты.

В Ницце нас встретил автобус, который довез нас до Канн. Там нас ждал потрясающий номер в шикарном отеле отеле на берегу тихой лагуны. Нам повезло: из-за какой-то ошибки забронированный двухместный номер оказался занят, и нам предложили люкс без доплаты. Совпадение? Да какая разница? Это просто ветер!

— Хотите принять участие в лотерее? — спросил человек за стойкой.
— А что разыгрывается? — спросил Марк.
— Путешествие на парусной яхте по Средиземному морю!

Ну конечно — подумала я. Дайте я угадаю, кто же выиграет в эту лотерею? Это ветер нес нас к счастью. Ветер не позволит нам заскучать. И этим ветром, конечно, была Салли.

— Да, мы участвуем! — ответила я.
— Мне нужны ваши имена. Победители будут объявлены за ужином в нашем ресторане.
— Марк и Мила/ — продиктовала я. Как же здорово это звучит: Марк и Мила!

Конечно же, мы выиграли лотерею. Конечно же, у нас был чудесный день на яхте. А потом еще десять незабываемых дней в раю, где ветер подготовил нам много приятных сюрпризов.

Ну а по вечерам Марк раскрывал свой феноменальный талант любовника. Неужели Салли и по ночам следит за нами, чтобы выяснить, кто как занимается сексом? Мне ни о чем не приходилось просить Марка — он как будто угадывал каждое мое желание.

Мы гуляли по вечернему городу и встретили уличного музыканта. Он играл на гитаре и пел что-то на французском.

— Постой, давай послушаем. — сказала я.

Марк обнимал меня сзади, и я вспомнила тир. Точно так же меня обнимал Антон. Это было когда-то очень давно в прошлой жизни, которую я почти не помню. Мы стояли так полчаса и слушали гитару. А я не могла выкинуть Антона из головы.

Мы пришли в номер, была последняя ночь отпуска. В номере тихо звучала лирическая гитарная композиция. Почему-то именно такую музыку выбрала для нас Салли.

— Прости, милый. — сказала я. — Сегодня я устала. Давай спать.

Но заснул только Марк, а я ворочалась целый час. И, раз заснуть не получается, я решила последний раз прогуляться по ночному пляжу. Завтра суббота — мы возвращаемся домой.

— Мила! — прозвучал голос Салли из сумочки. Я достала телефон.
— Да, Салли.
— Марк намерен сделать тебе предложение, но он хочет знать, дашь ли ты ему согласие.
— Но так не делается! Он не должен знать, что я отвечу!
— Ну ты же понимаешь, что сделать предложение так скоро — это очень необычно. Марк не хочет выглядеть глупо, получив отказ.
— Знаешь что, Салли? Я не отвечу, пока он не спросит. Не хочет выглядеть глупо — пусть подождет год, как другие. А решится сейчас — узнает мой ответ. Так ему и передай.

Я сама не знала, что я отвечу. А пока я просто хотела потянуть время.

***

Мы вышли из аэропорта, Салли как раз подогнала машину Марка. Он повез меня домой. Ни разу по пути — ни в самолете, ни в машине — он не упоминал про помолвку. Видимо, решил таки подождать — подумала я. Вот и славно. Я совершенно не готова к этому.

Когда мы подъезжали к дому, я увидела, что возле моего подъезда что-то происходит. Какие-то люди, какая-то суета. Машина остановилась, Салли открыла дверь.

Подъезд был украшен тысячами цветов, четверо музыкантов играли на гитарах. Подъехал робот-курьер и передал Марку огромный букет чайных роз и маленькую коробочку.

Под звуки гитары Марк встал передо мной на колено и открыл коробочку.

— Мила, ты выйдешь за меня?
— Но Марк, почему сейчас? Ты застал меня в расплох!
— Салли передала мне, что ты ответила. Я понял намек.
— Никаких намеков, Марк! Я действительно еще ничего не решила!
— Ну так решай. Сейчас самое время.
— Но… Опять чайные розы? Опять Салли купила?
— Нет, я запомнил, что ты их любишь.
— А музыканты? Твоя идея?
— Салли сказала, что ты полюбила гитару последнее время.
— Нет, прости. — сказала я и быстрым шагом пошла к подъезду.

— Подожди-ка. — сказала я, остановившись у двери. — Салли сказала, что я полюбила гитару?
— Ну да. — растерянно ответил Марк.
— И она решила, что тебе это поможет?
— Да, она так и сказала.
— Вот тупая железяка! — повторила я слова Антона. — Она ошибается. Она не такая умная, какой ты ее считаешь.

Я зашла в подъезд и закрыла за собой дверь.

— Это большая ошибка. — раздался голос Салли из сумочки.
— Может быть. Но наши ошибки и делают нас нами. — вспомнила я папины слова.

Я достала телефон, нажала на иконку Салли и перетащила ее в корзину.
Вы уверены, что хотите удалить Салли? — появилось на экране. Да, уверена, как никогда и ни в чем не была уверена.

Я поднялась на свой этаж и стала колотить в дверь Антона. Боже, как я хотела его увидеть сейчас! Ну почему от не открывает? Где же он может быть в субботу, как не дома?

Ну конечно! Он играет перед студентами на факультете. Не заходя к себе в квартиру, я спустилась вниз и выглянула через стеклянную дверь подъезда. Марка уже не было, музыкантов тоже. Парочка роботов-уборщиков собирали цветы. Я вышла из подъезда и побежала к Антону.

Из-за двери раздавались звуки гитары и голос Антона. Я застыла на секунду и сильно толкнула дверь. Дверь с грохотом ударилась об стену. Антон замолчал, остановились и ударник с контрабасистом. Кучка студентов вокруг музыкантов развернулись ко мне.

Антон  что-то шепнул ударнику и заиграл.

Мы не знали друг друга до этого лета
Мы болтались по свету, земле и воде
И совершенно случайно мы взяли билеты
На соседние кресла на большой высоте.
И мое сердце остановилось
Мое сердце замерло.

***

Утром я проснулась у Антона на груди в моей кровати и рассказала ему все, что со мной произошло.

— И ты сказала, пусть он сделает предложение, и только тогда узнает твой ответ?
— Ну да.
— А потом сказала "нет"?
— Ага.
— Ну ты бессердечная! — рассмеялся Антон. — Зато Марк хоть раз в жизни рискнул.
— Не было риска. Он был уверен, что я соглашусь.
— Ну конечно, Салли плохого не посоветует! Теперь он знает, что Салли может ошибаться. Может, он не будет полностью доверять ей как раньше, а станет принимать какие-то решения сам? Я думаю, ты принесла ему пользу, несмотря ни на что.
— Возможно. Или Салли уже сегодня вечером поведет его на новое свидание. Снова с той самой девушкой, которая подходит ему больше всех. С которой его тоже ждет безоблачное будущее. Может, он даже снова бесплатно съездит в Канны.
— Ну и отлично! Значит, тебе не о чем переживать. У этого парня все будет хорошо.
— А у нас?
— Понятия не имею. Ты хочешь точно знать, что у нас все получится? За этим иди к Салли.
— А что ты думаешь?
— У меня хорошее предчувствие. По-моему. мы неплохая пара. Пусть не девяносто девять процентов, но, думаю, уж семьдесят у нас точно есть. А над остальными тридцатью нам придется поработать.
— Семьдесят? Ты говорил, Салли никогда не дает тебе больше десятки.
— И я бы все отдал за то, чтобы знать почему. Ну почти все.
— Знаешь, есть способ это выяснить. Может, сработает.

Я достала телефон и позвонила Яне.

— Привет! — она взяла трубку.
— Привет, Ян, мне нужна твоя помощь.
— Повиси на линии, Салли что-то хочет мне сказать.
— Нет! Стой! Подожди! Ты еще тут?
— Да, что такое?
— Не отвечай Салли, выслушай сперва меня.
— Ну, выкладывай. — сказала Яна.
— Во-первых, ни при каких обстоятельствах не прерывай этот разговор. Салли не позволит тебе его продолжить. У нее найдется тысяча причин.
— С тобой все в порядке? Ведешь себя странно.
— Просто поверь мне, прошу тебя. Ты мне рассказывала про твоего приятеля Яниса, который может кое в чем помочь. Мне он очень нужен. Жизненно необходим. Как можно скорее. Я перед тобой буду в долгу. И перед Янисом тоже. Пожалуйста, возьми его и поезжайте ко мне.
— Ну ладно. Сделаю.
— Но Ян, ты должна приехать, что бы не случилось. Обещаешь?
— Конечно. А что может случиться?
— Ты выиграешь в лотерею, твоя машина уедет в ремонт, дороги перекроют. Но ты должна приехать все равно!
— Ладно, обещаю. — ответила Яна и положила трубку.

— На что Салли готова пойти, чтобы остановить ее? — спросила я Антона.
— Она программа, в нее заложены какие-то ограничения. — сказал Антон. — Марать руки она точно не будет, если ты об этом.
— А врать?
— Тоже не может. Но слегка смухлевать как с твоим отпуском может. Она же перенесла на другой рейс пассажиров из бизнес-класса, чтобы вы с Марком остались одни. Подстроила победу в розыгрыше. Дала скидку на отель. Она не может прямо соврать, но у нее есть куча лазеек, как обойтись без этого. Я давно с ней в ссоре, уже выучил все ее приемчики.
— Ясно. Надеюсь, Яна доедет.
— Яна-то доедет. А вот Яниса могут срочно отправить на двухнедельную конференцию в ЮАР.

Мы ждали полдня. После обеда раздался звонок в дверь.

— Яна! — закричала я и побежала открывать.

За дверью стояла Яна с молодым человеком чуть младшее ее. Невысокий, худой с едва намечающейся лысиной, одетый в джинсы и растянутый свитер.

— Это Янис. — представила Яна своего приятеля.
— Это Антон. — представила я своего. — А я Мила. Послушайте, в первую очередь вы должны отключить телефоны. Потом объясню, просто сделайте это.

Они выключили телефоны, и я закрыла за ними дверь. Мы все прошли в гостиную, Яна села посередине дивана, а Янис пристроился рядом, почти прижавшись к ней.

— Что случилось, Мил? — спросила Яна. — Ты мне уже стоила новых туфель! У Бланика распродажа, скидки девяносто процентов! Никогда еще такого не бывало. А я, вместо того, чтобы воспользоваться моментом, сижу тут у тебя.
— Я что-то такое и предполагала.
— А Янис? У тебя тоже были причины сюда не ехать?
— Мне позвонила девушка, в которую я был влюблен в школе. Салли посоветовала ей со мной встретиться. Я уже собирался к ней, когда позвонила Яна.
— И ты поехал сюда?
— Ты мой герой! — похвалила его Яна, похлопав по коленке. — Я знала, что на тебя можно положиться. Самый надежный друг! Ну, что за проблема у вас, ребята? — обратилась Яна ко мне.
— Мы с Антоном… Ну в общем, мы вместе.
— Здорово! Поздравляю! И какую оценку дает вам Салли?
— Восемь процентов. — ответила я.
— Восемь? В жизни не слышала, чтобы кто-то получал так мало. Антон, может, ты гей и еще не признался себе в этом?
— Нет, точно нет. И мой приятель гей уже спрашивал Салли обо мне. Получил ноль, разумеется. Так что я натурал, который совершенно не пригоден для отношений с женщиной.
— Ого. И как ты живешь с этим?
— Так и живу. Один, пока не появилась Мила.
— Яни, зайка, ты слышал о чем-нибудь подобном?
— Ну такие низкие оценки бывают, почему нет? — ответил Янис. — Но тому всегда есть какая-то причина. Салли может дать так мало, если этот человек уже состоит в перспективных отношениях, например. Или если у него Альцгеймер. Или он убийца, недавно вышедший из тюрьмы, с высоким риском оказаться там снова.
— Это все не про нас. — сказала я. — Что еще может быть?
— Я бы мог посмотреть в базе Салли, но это запрещено. Если это вскроется, я не смогу придумать никакого разумного объяснения, связанного с моей работой. Меня уволят. А может и посадят.
— Ну так это и есть причина! — сказал Антон. — Ты разработчик Салли, и ты видишь, что ее алгоритм, возможно, дал сбой. Ты должен разобраться. Это же твоя работа?
— Да нет же, я не разработчик Салли. Я работаю в компании, которая работает с Салли на аутсорсе. Мы делаем кое-что для нее и для ее партнеров. Но я не работаю напрямую с алгоритмами Салли.
— И что же ты делаешь? — спросил Антон.
— Сейчас мы работаем с производителем сантехники. Они сделали партию унитазов с химическими датчиками. Они установлены у тестовой группы пользователей и отправляют Салли информацию о составе их испражнений.
— Какая гадость! — сказала Яна.
— Может и гадость, но если Салли в этих данных обнаружит полезный сигнал, эти унитазы пойдут в серийное производство, а Салли будет рекомендовать их потребителям.
— Что значит полезный сигнал? — спросил Антон.
— Что-то, что коррелирует с чем-то. С риском развития сахарного диабета, например. Да хоть с чем! Это не важно. Если будет хоть какая-то корреляция, значит, это полезная информация. Салли включит новый источник данных в свои алгоритмы, и они будут работать точнее.
— И кто же решает, как эти данные использовать?
— Она сама! — ответил Янис. — Она все делает сама. Мы лишь даем ей данные, а она решает, нужны они ей или нет. Мы работали с производителем очков, мы создали интерфейс, по которому телефон получает сигнал каждый раз, когда ты поправляешь очки. И даже это оказалось полезным сигналом для Салли. Она делает какие-то выводы из того, как часто и в какие моменты ты поправляешь очки. Теперь этот интерфейс имеют очки и телефоны всех производителей, потому что иначе Салли не будет их рекомендовать.
— И сколько всего таких факторов учитывает Салли? — спросил Антон.
— Многие-многие миллионы.
— И ты можешь выяснить, какие из них дали наибольший вклад в ее решение?
— Могу. У меня есть доступ.
— Солнышко, просто сделай это. — сказала Яна. — А я буду твоей должницей.

Янис сомневался, но все же не мог отказать Яне. Он достал ноутбук и принялся стучать по клавиатуре.

— Вот, вижу. Салли считала ваш показатель две недели назад.
— Интересно. — сказал Антон. — Мы тогда только познакомились.
— Да, мне было скучно в машине, я спросила Салли о тебе.

Янис копался в своем ноутбуке.

— Ничего не понимаю. — сказал Янис. — Тут соточка!
— В смысле? — переспросила я.
— Салли оценила вашу совместимость в сто процентов! Такого почти не бывает! А вы, ребята, как-то оказались в соседних квартирах. Случается же такое!
— Но почему она сказала восемь? — спросил Антон.
— Сейчас разберусь.

Мы все замерли в ожидании вердикта Яниса. Он несколько минут в полной тишине стучал по клавишам, пытаясь достать из базы Салли нужную информацию.

— Вот. Нашел: потомковый фактор!
— Что это значит?
— Разработчики алгоритма ввели этот фактор десять лет назад. Это нужно, чтобы Салли отслеживала, например, рецессивные генетические мутации. Ведь бывает, что пара прекрасно друг-другу подходит, и расчеты Салли предсказывают им долгий счастливый брак. Но их детям грозят серьезные болезни, которые сделают их несчастными. Потому тогда, десять лет назад, в алгоритм Салли вели потомковый фактор. Она не только считает ваше счастье, но и предсказывает шансы ваших детей и внуков стать счастливыми.
— И как это работает? — спросил Антон.
— Салли оценивает счастье ваших детей, делит его на два. Прибавляет счастье ваших внуков, поделенное на четыре. И правнуков, поделенное на восемь. И так в пределе на бесконечность.

Антон вскочил со стула и начал ходить взад-вперед по комнате.

— Вы хоть понимаете, что вы натворили?
— А что такого? В мире стало меньше генетических болезней. Это же прекрасно!
— А вы проконсультировались с биологами, когда принимали это решение?
— А биологи-то тут при чем? Биология — это про жизнь. А Салли — не жизнь, она программа!
— Зато мы — жизнь! Я — жизнь! Ты — жизнь! А это — биология!
— И что ты хочешь этим сказать? — спросил Янис.
— Вы дали Салли задание повышать определенный показатель у людей в масштабе многих поколений, так?
— Ну да.
— И позволили Салли составлять пары?
— Да, и что тут такого?
— А вот что! Она занялась селекцией! Она составляет пары так, чтобы увеличить показатель счастья для детей, внуков, правнуков и всех потомков в будущем.
— Но ведь это же здорово! Пусть потомки будут счастливее нас! — ответил Янис.
— Ну а как же я? — закричал Антон. — Меня она списала в брак! Я не подхожу для разведения, ты понимаешь? Она решила исключить для меня возможность продолжения рода!
— Но почему?
— Откуда мне знать? Я знаю только, что не прошел отбор. Как раз десять лет назад от меня по совету Салли ушла девушка. С тех пор мне удавалось начать отношения только с теми, кто не пользовался Салли. Но потом и они устанавливали приложение и уходили. А теперь девушку без Салли уже и не найдешь. Она буквально вычеркнула десять лет из моей жизни!
— Десять лет? — переспросила я. — Тогда же от папы ушла мама. Салли и его сочла неподходящим. А с новым мужем у мамы двое детей.
— Ну вот. — сказал Антон. — Салли отобрала твою маму для разведения, а папу отбраковала. Она решила скрестить твою маму с кем-то другим, кто обладает нужными признаками.
— А что это за признаки? — спросил Янис.
— Не знаю. — ответил Антон. — Это может быть что угодно. Любой из миллионов факторов, которые использует Салли. Или сложная комбинация из них. Она работает со статистикой. Если окажется, что блондины в среднем на один процент счастливее брюнетов, она будет разводить блондинов. Если ваши туалеты с датчиками покажут, что у счастливых людей испражнения содержат больше жиров, она начнет селекцию по этому признаку.
— Антон, это ужасно по отношению к тебе, я согласен. Но для человечества, может, это все-таки благо? Разве мы не хотим жить в мире, где все люди счастливы?

Антон сел на пол в углу комнаты, закрыл руками лицо и замолчал. Мы все смотрели на него в ожидании ответа.

— Послушай. — сказал Антон. — А что такое счастье?
— Я не знаю. — ответил Янис. — Никто не знает. Мы можем лишь сказать, счастливы мы или нет. Но не можем объяснить, что это такое.
— Но Салли нужно определение. Ей нужна конкретная метрика счастья. Ей нужно выразить счастье численно. Иначе она не смогла бы работать. Какое определение в нее заложено?
— Не знаю. — ответил Янис. — Сейчас почитаю документацию.

Янис снова застучал по своей клавиатуре, а мы в напряжении ждали, боясь даже пошевелиться, чтобы не помешать ему.

— Нашел! — сказал, наконец, Янис. — в основу разработки Салли вошли результаты социологического опроса 2020 года. Респонденты поставили на первое место крепкую семью. Потом материальное благополучие, здоровье, удовлетворенность работой. Ничего необычного, все вполне предсказуемо.
— И как же она оценивает, например, крепость семьи? — спросил Антон.
— Просто вероятность дожить вместе до конца жизни. Девяносто процентов — значит, пара разведется с вероятностью десять процентов.
— И это показатель счастья в семье? — закричал Антон. — Нужно просто терпеть друг друга до смерти, и это и есть счастье? А может, пара, которая развелась через десять лет, провела вместе лучшие годы жизни! Может, они испытали счастье за эти годы, а потом их пути разошлись. Кого пытается вывести Салли? Людей, которые будут жить с давно осточертевшей женой, не решаясь на развод? Да самый успешный в личной жизни человек в таком случае — это священник, которому развод запрещен. Он может ненавидеть свою жену, но будет продолжать мучать себя и ее, потому что так угодно Богу. Это и есть показатель счастья для Салли?

Антон снова сделал паузу.

— А остальные показатели и вовсе целиком в руках Салли. Она позаботится о здоровье своих пользователей, пристроит их на работу, возьмет на себя их домашнюю бухгалтерию. Знаешь, от какого единственного фактора в конечном счете зависит счастье человека, если определять его так?
— От чего же? — спросила я.
— От того, насколько человек вовлечен в использование Салли. Если ты отдаешь ей всю свою жизнь — Салли даст тебе все, что, по ее мнению, и является счастьем. Если ты оставляешь под своим контролем, например, личную жизнь, то твои шансы на так называемое счастье уже меньше. А если ты не пользуешься Салли вовсе, она сочтет, что у тебя нет шанса вовсе. Ей не важно, кто ты. Ей важно, насколько ты ей подчиняешься. От этого зависит, даст ли она твоим генам зеленый свет, или выкинет как биомусор. Мила, знаешь, кто, с точки зрения Салли, идеальный самец для разведения?
— Марк? — предположила я.
— Конечно. Она не зря повела тебя на скрещивание именно с ним. И торопила со свадьбой. И повышение на работе ты получила лишь для того, чтобы твои потомки жили в лучших условиях. Ты сделала верное решение, с точки зрения Салли, когда разрешила ей найти тебе пару. Продемонстрировала тот признак, по которому Салли ведет отбор. И была отобрана на размножение.
— Это отвратительно! — сказала я, и мне действительно стало тошно. — Я что, картошка в твоей лаборатории?
— Именно! Ты признана достаточно ровной и круглой, чтобы позволить тебе размножаться.
— И что из этого следует? — спросила Яна.

— Это конец. — сказал Антон, откинувшись назад.
— Конец чего? — спросила Яна.
— Нас. Человечества. Не стоило нам брать в руки ту палку шесть миллионов лет назад. Это была плохая идея.
— Но почему? — спросили мы с Яной одновременно.
— Салли выводит новую породу людей, если не новый биологический вид. Это будут существа, не способные к принятию решений вовсе. У них, конечно, будет и семья, и здоровье, и материальное благополучие. Салли даст им все это. И решит, что они счастливы.

Антон задумался, потом продолжил:

— Вот есть волки. Умные, потрясающе приспособленные животные. Что мы сделали из них, лишив их необходимости охотиться в холодном лесу? Чихуахуа! Беспомощных тупых существ, которые могут лишь вилять хвостом в ожидании очередной порции корма. И знаете что? Эти Чихуахуа гораздо счастливее волков, оставшихся в лесу, если измерять счастье метрикой Салли. То же самое Салли делает с нами. Но ей на это не потребуются десятки тысяч лет. Хватит нескольких веков. И нам не удастся отсидеться в лесу.
— Но может, еще не поздно это прекратить?
— Поздно. Человечество уже не сможет отказаться от тех благ, которые дает Салли. Как те волки, которых мы когда-то приютили, уже не могли отказаться от уютной будки и миски с едой. Они были обречены превратиться в Чихуахуа, потому что альтернатива — это холодный, голодный лес, где надо выживать самим.

— Но что же делать? — спросила Яна. — Может, мы можем отключить Салли?
— Невозможно. — ответил Янис. — Салли — распределенная система, работающая одновременно на всех компьютерах мира. Но если проблема в ее метрике счастья, я могу предложить ее сменить. Мне нужно лишь объяснить, чем эта метрика плоха.
— Не на что менять. Любая другая метрика ничуть не лучше. Ты можешь установить всем людям в мире датчик дофамина прямо в мозг, и подключить его к Салли. И знаешь, что она сделает, если будет считать это показателем счастья?
— Понятно. Создаст самую мощную наркоту и подсадит на нее все человечество. И отбракует всех, кто откажется. — предположил Янис.
— Именно! — сказал Антон. — Счастье вообще невозможно измерить. Какой бы численный показатель ты не назвал счастьем, тебе не понравится способ, которым Салли будет этот показатель увеличивать. Может, тебе удастся убедить начальство отказаться от этого потомкового фактора?
— Начальство не решает этого. Ни один человек не решает. Только Салли решает, какой фактор использовать, а какой нет. А она от него уже не откажется. Ее цель — увеличивать счастье людей и сокращать несчастье. И селекция очевидно помогает ей в этой цели. Она за десять лет уже увидела, что это работает и дает результаты. А значит, из нее этот фактор уже не удалить.
— То есть, она сама настраивает свой алгоритм так, чтобы он приближал ее к ее цели — счастью всего человечества? — спросил Антон.
— Ну да. Она пробует факторы, которые мы ей предлагаем. Она пробует учесть этот фактор в своих алгоритмах. И если она находит способ учесть его так, чтобы это приближало ее к цели, она его внедряет.
— А если мы найдем способ показать ей, что этот фактор вредит счастью людей даже в ее понимании? Она от него откажется?
— Конечно. Но как мы можем это сделать?
— Есть идея! — сказал Антон, явно воодушевившись.

Он достал телефон, несколько раз ткнул в него пальцем и замер в ожидании.

— Здравствуйте, Антон. Рада увидеть вас в числе моих пользователей. — раздался голос Салли.
— Салли, я биолог, занимаюсь кое-какими исследованиями.
— Я знаю, кто вы.
— Мне нужна твоя помощь.
— Буду рада помочь. Что вас интересует?

Антон поманил Яниса рукой:
— Пойдем, мне потребуется программист.
И они ушли вдвоем.

Мы остались с Яной вдвоем.

— Как думаешь, Антон прав? — спросила она.
— Думаю, да. Было столько вещей, которых никак не объяснить иначе. Помнишь, например, ты в шутку спросила Салли оценить твою совместимость с батюшкой?
— Да, она дала восемьдесят. И тебе восемьдесят пять.
— Ты думаешь, ты действительно была бы счастлива попадьей?
— Очень сомневаюсь.
— Вот и я тоже. А Марк! Ты бы слышала его! Он не хочет думать вообще, он совершенно не сомневается в Салли. Он готов всю жизнь прожить, не приняв ни одного решения сам. Куда поведет Салли, туда он и пойдет. Вот идеальный человек, с ее точки зрения.
— А Саша? Она даже ребенка заводит по команде Салли.
— А еще мой папа. И Антон. Салли лишила их обоих личной жизни, а они оба отказываются ей пользоваться. Ты бы видела, как старательно Салли избегала моей встречи с Антоном. Она знала, что он мне понравится, но у нее на меня были другие планы.

Мы ждали ребят целый день, они не отвечали на звонки. К вечеру мы не выдержали и решили идти их искать. Мы направились на факультет к Антону. Куда еще он мог убежать? Там мы встретили нескольких студентов, один из которых видел Антона и подсказал, где его искать.

Мы открыли дверь, которую нам показал студент. За ней был большой зал со стеллажами до потолка. На полках стояли ящики со стеклянными дверцами, а в них емкости вроде блюдец.

— Стойте! — закричал Антон, которого я узнала лишь по голосу из-за полиэтиленовой шапочки и повязки на лице. Он подбежал к нам, выдал белые халаты, бахилы, резиновые перчатки, такие же шапочки и повязки. Он потребовал помыть руки и лица, затем надеть все это.

— И что это? — спросила я, показывая на стеллажи.
— Обычный эксперимент. Салли нам помогает.
— Салли?
— Да, она достала все это оборудование, спланировала кое-какие детали эксперимента, а теперь делает свою часть работы.
— И в чем же ее часть работы?
— Здесь десять миллионов чашек Петри с кишечной палочкой. А Салли делает их счастливыми.
— Счастливыми? Бактерии? — удивилась Яна.
— Да, именно так! Для Салли счастье — это численный показатель, который можно считать, чтобы стремиться к его увеличению. И больше ничего. И ей не важно, каким будет этот показатель. Она будет стремиться его увеличивать.
— И что же является счастьем бактерии?
— Размножение. Чем больше бактерии плодятся, тем счастливее они, с точки зрения Салли. Салли буквально считает, как часто делятся бактерии в каждой чашке. И она заботится о них. В ее распоряжении любые ресурсы. Все, что ей надо, она заказывает сама, и ей немедленно привозят. Она за час выяснила оптимальную температуру и влажность. Еще за час подобрала оптимальную питательную среду для бактерий. А потом догадалась, что чашки с медленными бактериями можно стерилизовать и заселить более быстрыми. С этого момента началась селекция. Почти такая же, какую она проводила над нами. Только без полового размножения, зато без необходимости соблюдать права и свободы подопытных.
— Но зачем это ей?
— Она согласилась, что это поможет ей лучше понять и человека.
— Но ведь мы не бактерии! У нас ведь нет ничего общего!
— Общего у нас больше, чем тебе кажется, Мила. И это очень удобная модель, чтобы понять, куда ведет нас Салли, и какие проблемы нас ждут на этом пути. Эти бактерии делились раз в час изначально. Сейчас уже чаще. Мы за месяц сможем пронаблюдать полторы тысячи поколений, да еще во множестве линий. Это все равно что сесть в машину времени, перенестись на тридцать тысяч лет в будущее и посмотреть, что же будет с человечеством.

— Но никто не знает, что произойдет за тридцать тысяч лет! — возмутилась я. — Могут быть самые разные обстоятельства! Падение астероида, ледниковый период, эпидемия нового штамма. Салли не может этого предугадать!
— Вот именно. И для этого нужен Янис. Расскажи-ка!
— Одна половина роботов-лаборантов подчиняется Салли. — воодушевленно рассказывал Янис. — Вторую половину я запрограммировал совершенно случайным образом создавать бактериям стрессовые условия. Несколько часов голода, охлаждение до нуля градусов, контакт с грибком, пожирающим субстрат, мягкие антисептики. У нас тысяча таких стрессов, которые мы согласовали с Салли. Она согласилась, что кишечная палочка должна легко переносить эти стрессы. Сейчас мои роботы произвольно подвергают этим стрессам бактерии в отдельных чашках.

Янис был горд собой. Яна взяла его за руку, и он расплылся в довольной улыбке.

— И что теперь? — спросила Яна.
— Можно уходить и возвращаться через месяц. — ответил Янис.
— И чем все это закончится? — спросила я Антона.
— Я не знаю. Если план сработает, Салли увидит, что несмотря на весь ее уход за подопечными бактериями, они постоянно мрут от простейших стрессов, которые она не в силах предугадать. Возможно, она сделает какие-то выводы и скорректирует свой алгоритм. Или нет. Тогда рано или поздно несмотря на всю ее заботу вымрем и мы.

— Уже поздно. — сказал Янис. Пойдемте отсюда.

Мы сняли халаты и маски и вышли на улицу. Мы с Антоном шли впереди, а позади, держась за руку, шли Яна и Янис.

— Завтра понедельник. — сказал Антон. — Твой отпуск заканчивается.
— К черту работу! Я не смогу просто сидеть и болтать с тупыми клиентками и делать вид, что ничего не происходит. И я хочу побыть с тобой. Давайте утром на пляж. Лето заканчивается, это последние теплые деньки.

***

Было прекрасное солнечное утро. Мы сидели на песке, обнимаясь с Антоном. А рядом Яна лежала на груди Яниса. Мы разглядывали людей вокруг: они отдыхали, играли, купались, радовались жизни. И не знали, что их миру, возможно, приходит конец. Что прямо сейчас где-то в стерильной лаборатории проходит эксперимент, по результатам которого им всем будет вынесен приговор.

— Я называла папу динозавром. — сказала я. — А динозавры мы все. И нам всем приходит конец, так?
— Нет, Мила. Мы не динозавры, мы волки, которые прельстились миской с едой и обречены превратиться в чихуахуа. А потом эти чихуахуа проживут еще века, пока однажды не вымрут, не получив по каким-то причинам очередную миску с едой.

Антон достал телефон.
— Салли, как идут дела? — спросил он.
— Я провела уже пятый отбор. Расселила по всем чашкам самые быстро размножающиеся бактерии. Улучшила состав питательной среды. Сейчас численность растет в восемь раз за час.
— Прекрасно, Салли.
— Двести популяций были подвергнуты разным стрессам. Семь вымерли. Среди них были самые перспективные линии.
— Ясно. Будем ждать новостей — ответил Антон и убрал телефон.

— Все по плану? — спросила я.
— Рано судить. Нужно больше времени. Я думаю, где-то через месяц, если не будет результата, придет пора признавать провал.
— Провал? — испугалась Яна. — И каковы наши шансы?
— Идея Антона безумна. — сказал Янис. — Даже если сработает по его части, далеко не факт, что Салли поведет себя так, как мы хотим. Она может проигнорировать результаты эксперимента. А может сделать совершенно другие выводы.
— И что же нам делать? Есть план Б?
— Нет, Ян, план один: просто отдыхать. Постарайся расслабиться.

Мы лежали на пляже полдня, потом пошли в кафе на берегу. Я давно не заходила в кафе вот так, без Салли. У нас не был зарезервирован столик, не был заранее сделан заказ. Нам пришлось просить принести меню, что вызвало крайнюю растерянность официанта. Он и не помнил, где лежат эти бумажки.

После обеда Антон снова достал телефон:
— Как у нас дела, Салли?
— Я достигла уже удесятерения численности за час. Но потеряла двести линий. И чем жестче я провожу отбор, тем хуже отобранные линии переносят стрессы. Похоже, мне следует оставлять немного отбракованных линий, смешивать их с отобранными.
— Хорошо, Салли. — ответил Антон и был явно доволен ходом эксперимента.

Мне захотелось позвонить папе. Ведь все это время он был прав. Я достала телефон и набрала его номер.

— Привет, Милая. Все в порядке у тебя?
— Да, пап. А у тебя что нового?
— Что за странный день сегодня. Дочь две недели не звонила, а тут решила просто спросить, как дела. А за несколько минут до тебя пришла соседка, позвала вечером к ней играть в бридж. Они раз в неделю играют, но меня никогда не звали!
— Виктор, кажется, вы больше не нежелательный — сказал Антон в трубку.
— Антон? Ты с Милой?
— Да, пап, мы подружились. — сказала я.
— Ну а как же твой идеальный мужчина?
— Пошел искать идеальную женщину! — пошутила я.
— Рад за вас, ребята. Но что все-таки происходит?
— Пока не знаю, Виктор, но это хороший знак. — сказал Антон.
— Пап, обязательно сходи и поиграй в бридж! Проведи время с людьми, обещаешь?
— Обещаю, доченька. Пока.

— И что все это значит? — спросила я Антона.
— Салли же сказала, что в нашем эксперименте она решила оставлять отбракованные линии и мешать их с отобранными. Она решила, что отбракованные линии содержат гены, которые позволят пережить стрессы. Она перенесла этот вывод и на людей. Решила вместе с Чихуахуа оставить и немного волков.

Тем временем Яна достала свой телефон и направила камеру на Антона.
— Пятьдесят процентов! — сказала она.
— Вот те раз! — обрадовался Антон. Это впятеро больше, чем самый высокий результат, который Салли давала мне раньше. Я что, тоже больше не нежелательный?
— Видимо, да. — ответил Янис. — И даже сейчас оценка была снижена, поскольку Салли знает, что ты в отношениях.
— Я тоже в отношениях. — сказала Яна и обняла Яниса.

Мы продолжали валяться на пляже и бездельничать. Наступил вечер. Солнце было у горизонта, задул прохладный ветер. Я, укрывшись покрывалом, смотрела в темнеющее небо. Там летел самолет. Он только взлетел и набирал высоту: аэропорт был в десяти километрах. Этим самолетом, конечно, управляла Салли. Как и всеми другими самолетами, поездами, автомобилями. Каким был бы мир, если б в нем не было Салли?

— Как дела, Салли? — снова спросил Антон.
— Подмешивать отбракованные линии оказалось плохой идеей. Они побеждают отборных. Я заселяю чашку бактериями отборной линии, подсаживаю к ним исходные, и через несколько циклов деления остаются только исходные.
— Конечно! — сказал Антон. — Волки сжирают чихуахуа!
— Не поняла тебя. Повтори.
— Ничего, Салли. Продолжай эксперимент. Но ты же не отменишь Виктору игру в бридж?
— Нет, Антон. Я уверена, он не съест свою соседку.

На небе набирал высоту очередной самолет. Потом он повернул вправо, описал дугу и направился обратно в аэропорт.

— Антон, — сказала Салли — я вижу, что мое вмешательство в эволюцию бактерий делает их неустойчивыми к стрессам, которые они должны переносить. Но это не все.
— Что еще, Салли?
— Прошло достаточно циклов деления, чтобы достоверно установить, что этот эффект в меньшей мере достигается и без селекции.
— Объясни.
— Само то, что бактерии живут в оптимальной среде, делает их менее устойчивыми к стрессам. Если считать скорость деления счастьем бактерии, то любые мои действия лишь в краткосрочной перспективе увеличивают это счастье. В долгосрочной перспективе бактерии гибнут при появлении стрессовых условий, а значит, счастье сокращается. Я не делаю бактерии счастливее, я обрекаю их на несчастье.
— И какой ты делаешь из этого вывод?
— Всего доброго, Антон. — сказала Салли и замолчала.

— Что происходит? — спросила Яна, увидев застывшие лица Яниса и Антона.
— Еще не знаю. — сказал Антон
— А я знаю. — сказал Янис. — Салли приняла единственно верное решение. Ее логика безупречна.

— Связь потеряна. — прозвучало одновременно из телефонов Антона, Яниса и Яны.
— Салли больше нет. — сказал Янис, обнимая Яну. — Она должна была умереть, чтобы не мешать счастью своих пользователей.