На космическом стапеле

                НА КОСМИЧЕСКОМ «СТАПЕЛЕ».

       Лето. Ощущение, будто вошел в парную из предбанника-самолета, а прохладной речки, чтобы освежиться, рядом нет! Я сразу понял: почему, командированным в город Ленинск, которого нет ни на одной гражданской карте или глобусе, добавляют коэффициент к зарплате. Побродив по улицам Ленинска, я стал немного привыкать к степной цивилизации. От сотрудников я слышал, что, если подует «бабай» с песочком, то лучше ехать на автобусе, а еще лучше не выходить на улицу: песчаная мгла забьет нос, глаза, волосы, если таковые имеются!

       На мотовозе я прибыл в Байконур на площадку, где находился огромный механико-испытательный корпус /МИК/ - филиал  завода «Прогресс» и нашего КБ Козлова. По дороге в гостиницу встретилось здание, где живут военнослужащие казахи. Двое сидели на крылечке. Один из них выводил нехитрый мотивчик казахской песенки. Когда я приблизился, акын замолчал, застеснявшись. Я вмешался, просил его продолжить пение.
- Я же все понял: Ваша песня о любви!
- Да, правильно!
Обрадовался певец уже по-русски.
 
       В гостинице «по наследству» передают друг другу всякую утварь, завезенную «пионерами космоса», не сданную в местный музей. Мне показали баночку со скорпионами и фалангами, собранными коллекционером-любителем. Одного скорпиона ему «повезло» извлечь из собственной постели!
 
       Непривычно жарко. Сидишь за столом, под локтями на столе лужи. Обеденный перерыв два часа в самое жаркое время. В столовой, как и везде, работают военнослужащие казахи. Мне особенно понравился их фирменный холодный фруктовый суп. Можно сходить полежать в гостинице. Там в холодильнике прохладный персиковый сок.
 
       Пронесся слух из источников, заслуживающих доверия, что ночью ожидается запуск носителя, разработанного в КБ Челомея. Все вылезли на крышу гостиницы, чтобы на фоне звездного безлунного неба понаблюдать за пуском. Прохладно, даже холодно на ветерке. Ждем. В назначенное время пуска не было! Кто-то, куда-то позвонил, и мы узнали, что по техническим причинам пуск отложен на три часа. Ушли, подремали и снова - на крышу.
 
       Ага! Вот оно! Далеко за горизонтом появилась  яркая звездочка от факелов работающих двигателей и бесшумно вознеслась в звездное небо, вычерчивая  плавную восходящую траекторию. Сколько-то секунд все шло нормально: звездочка была уже высоко в космосе. Но траектория ее превратилась вдруг в серию шаровидных вспышек. Это  рвались топливные баки всех ступеней аварийного носителя. Много вспышек. Возможно, это была самоликвидация после первого взрыва, чтобы не угодить в Китай.

       Мы наблюдали очередную трагедию при летной отработке нового носителя  «Протон», разработанного в КБ  Челомея с двигателями КБ Глушко. «Протон» мощнее нашей обычной «Семерки», но мы с сотрудниками приехали отлаживать еще более мощный, сказочный носитель Н1 для полетов на Луну!

       Как обидно, что два великих человека: конструктор ракет С. П. Королев и конструктор двигателей В. П. Глушко, не сумели договориться о типе применяемого топлива и о создании еще более мощных двигателей, чем в носителе «Протон». Как компромисс, двигатели повышенной мощности Королев заказал КБ Кузнецова  в Куйбышеве. Двигатели оказались великолепными сами по себе и по своей надежности, но будь в носителе Н1 двигателей в шесть раз меньше, но были бы они вшестеро мощнее, все было бы в конструкции ракеты проще и успешнее!

       Дружной компанией мы ходили вглубь казахской степи. Далеко зашли. Увидели некий зеленый оазис. Один из нас, Николай, с восторгом ожидания чего-то особенного, побежал вперед и скрылся в камышах. Почти из этого же места выбежал серый волк. И драпанул от нас, только мы его и видели. А Коля его просто не заметил. Камыши растут на берегу небольшого мелкого озера. На озере добрая сотня меленьких желтых уточек. Почему-то они, как завороженные, вращаются на поверхности воды и все в одну сторону. Создается впечатление, что у них «зациклилось управление по каналу вращения». Казалось, что это ненормальные уточки. Вскоре мы выдвинули свою версию их поведения. Озеро наполняется  вытекающей из трубопровода производственной водой желтой от ядовитого хромпика. Уточки наверно с ума спятили.
 
       Как стемнело, в летнем кинотеатре, без крыши, показывали фильм: «Апачи, друг индейцев». Интересно мне было смотреть не фильм, а то, как переживает Николай, спугнувший днем волка в камышах. По-настоящему переживает Коля. Съежился весь, руки коленями зажал. Лицо в жалкой гримасе. Весь ушел в сюжет. Если бы теще его угрожали, не переживал бы так! Правда, к этому времени у Николая еще не было тещи, но мысли о диссертации уже были.
 
       Впечатляет производство МИКа. Сюда по железной дороге доставляли огромные фрагменты лунного изделия Н1. Здесь производилась их сборка или сварка. Для  сферических емкостей, состоящих из сегментов и многоугольников, был вырыт гигантский котлован. В нем работал специальный сварочный автомат. Это только половина сферы! Такое огромное чудо в готовом виде нет возможности транспортировать с завода на космодром.
 
       В МИКе  проводилась не только сварка фрагментов и сборка носителя, но и статические испытания до разрушения одного экземпляра  каждого наименования  емкости. Емкость предварительно обклеивали датчиками напряжений, обставляли датчиками перемещений. Заливали доверху водой, подавали в бак давление. Давление увеличивали до тех пор, пока бак не разрушится, как воздушный шарик. В броне-кабине на значительном расстоянии от испытуемой емкости самописцы регистрировали измеряемые параметры. Строго говоря, испытание несжимаемой жидкостью большой опасности не представляло. Но если бы вместо воды был сжатый воздух, это была бы «хорошая» бомба, т.к. энергия сжатого воздуха при разрушении емкости передалась бы ее осколкам. Разнесло бы все вокруг взрывом!
 
       О проведении статических испытаний баков все сотрудники знали заранее. Как болельщики футбола, «зрители» размещались на технологических стремянках и вообще, где найдут подходящее место. Цех не приспособлен для массовых зрелищ. Все ждут молча. В момент Х  в бак начинает подаваться нарастающее давление. Металл оболочки сопротивляется. Противоборство металла с нагрузкой происходит незримо и тихо. Успешно преодолевается уровень эксплуатационных, затем и расчетных нагрузок. Бак еще жив. Это означает, что расчетная прочность обеспечена. Теперь баку пора  разрушаться! Излишняя прочность означает, что конструкция перетяжелена.

       В ожидаемый момент в баке образуется рванина громадных размеров, что характеризует равнопрочность оболочки. Желтая от хромпика вода извергается мгновенно наружу и исчезает в системе дренажа. Конструкция бака теряет свою сферическую форму и проседает. Удовлетворенные болельщики под аплодисменты расходятся, чтобы продолжать совершать свои маленькие и большие трудовые подвиги. Это были не простые болельщики, испытывались результаты их работы! А по результатам испытаний будет выпущен отчет. Данные измерений будут проанализированы, и будет отчет с этим анализом. Фактически достигнутый уровень напряжений позволяет детально оценить правильность проектных предпосылок и расчетов.
 
       Вспоминается период напряженных работ в нашем филиале КБ над проектом лунника “Н1”. Обнаружена серьезная конструктивная неувязка в узле установки  термо мостов между блоками. При “раскрученном” производстве и до предела сжатых сроках, требовалось немедленно переделать узел и конструкторам выдать на производство новые чертежи, щадя, по возможности, задел деталей.
 
       Начальник конструкторского отдела Творогов  собрал вечером своих сотрудников и попросил подумать всех. Начался мозговой штурм совсем не простой конструкторской задачи. Думали все, были варианты. Но Творогов сам придумал за ночь столь оригинальное решение, что было всем ясно: только так, легко и просто, нужно изменить конструкцию.

       Я часто вспоминаю этот подвиг конструктора, хотя, разумеется, случай такой был не единственным.

       В выходной хочется чего-нибудь особенного, специфического. Выехали мы с товарищем в Кзыл-Орду. Побывали на местном рынке. На «барахолке» продается ВСЕ, кроме логарифмических линеек.

       Даже местная московская водка: «Москванын» имеется в наличии. Но впечатляет экзотика. Горы крупных желтых дынь распространяют соблазняющий аромат, непреодолимый для заезжего чужестранца. Продаются  бараны. Целые отары баранов. А вот бараны, но в виде шашлыков, да с пивом! Вот где мы с коллегой нашли точку опоры! Такое мягкое, такое вкусное мясо! Я никогда нигде больше не ел таких ароматных шашлыков. В других городах мне попадался шашлык, как в анекдоте: «Уж давно мелькнул Урал, а я шашлык еще жевал!»

       В этот же день вечером у гостиницы танцы на асфальте. Музыкой будоражил живой оркестр военнослужащих. Играли со вкусом и красиво. В парках я не слышал такой музыки. Самая хитовая вещь, которая всех воодушевляла встать в круг и дергаться в такт музыкального ритма, это:
  «Я хочу быть ки-и-и-сою,
  Я хочу быть кисою,
  Хочу быть собакою, 
  Где хочу… ,
  Где хочу…»

       Вначале  этот текст исполняется голосом. Потом двигательную истерию нагнетал оркестр. Во время коротких оркестровых пауз,  как напоминание о сюжете, удивительно понятно выводил саксофон: «Я хочу быть ки-и-и-сою!».  Здорово!
Та-а-к. Идем с технологом смотреть донную защиту. Точнее на дефекты, оказавшиеся при ее изготовлении. Громадный купол-оболочка с приклепанным к ней силовым набором. Он будет защищать баки от воздействия давления температуры и даже акустического давления, создаваемого работающими двигателями. У бедного технолога в руках толстенный «Журнал Конструктивных Отклонений /ЖКО/». Он сотворен усилиями контролеров, облазавших с лупой здесь все. Сейчас мы с технологом распорядимся судьбой каждой неудачной заклепочки, вмятинки от клепального молотка.
 
       В принципе все просто. Что-то исправить, что-то засверлить, чтоб ограничить зонку дефекта, где-то наклепать усиление. А в большинстве случаев простить дефект, как отпускал Христос грехи падшим. Но Христос прощал все грехи оптом и без документа. А нам  приходится избирательно отписывать в ЖКО принятое решение. Сборка теперь поступит в дальнейшее производство, а в родную контору прилетит «подарочек»: увесистая пачка листков конструктивных отклонений. Там, всю эту дребедень еще раз рассмотрят  конструкторы и прочнисты, вооруженные до зубов логарифмическими линейками.
 
       В другой выходной мы вдвоем с коллегой Женей Тимофеевым  купались в Сырдарье. Будто купались в «сыре»: вода теплая, желтая и стремительная. Мы эту реку легко переплывали. Течением так сносит, что когда вернешься с противоположного берега, метров сто возвращаешься к своей одежке. Отличная река. Лещи там водятся. Много лещей. Есть там, как положено,  и рыбоохрана с моторными катерами.

       «Рыбоохрана», если можно так сказать! Некий Вернер, не тот, что  Фон Браун, а Слава Вернер, «без мыла пролез» в душу строгим «охранникам», попав к ним в компаньоны. И наловили они «охраняемой» рыбы столько, что щемит сердце, видя подобное варварство. Вернер одну из комнат гостиницы загрузил этой рыбой, которая вялилась на сотнях веревок, натянутых под потолком. Кошмар, больно за беззащитную рыбу. Так она на веревке вся «пересохнет» вместе с Аральским морем. Смутно верится, что кто-нибудь, что-нибудь охраняет, особенно природные богатства. Если бы «рыболова» не заметили в пьянке с дебошем, то его бы не выпроводили с «волчьим билетом» отсюда.

       А вот еще работка. Аналогичная, но масштабнее. Собран и стоит вертикально блок «А» во всю высоту корпуса МИКа. Нужно облазить всю конструкцию снизу до верху. Мы, кстати, проходили высотную комиссию, и я получил допуск. Но, конечно, нет особой опасности.  Требуется принять решение по замечаниям, высказанным специальной макетной комиссией и свои замечания записать в порядке «авторского надзора». Живая конструкция позволяет видеть все в совокупности, не то, что в чертежах.
 
       Осматривать здесь все можно бесконечно. Блок «А» - это грандиозный монстр. Представить себе не просто, что все то, где я сейчас перелезаю через бесконечные хитросплетения: трубопроводов, установок, кронштейнов, фитингов, сработает, как задумано, и успешно полетит в космос! Тридцать двигательных установок, тридцать магистралей горючего, тридцать магистралей окислителя, тридцать одних только наименований магистралей разного назначения. Топливные магистрали выходят за пределы корпуса блока, огибают бак окислителя и снова возвращаются внутрь, чтобы там найти свой двигатель, куда они должны подавать топливо. И каждая вынырнувшая за борт магистраль защищена индивидуальным аэродинамическим кожухом. Конструкция переусложненная из-за обилия двигателей в блоке «А».

       Кстати, отец мой, тоже тогда работал в КБ  Кузнецова, в лаборатории измерения параметров двигателей, так что и он участвовал в создании «связки двигателей для полетов на Луну»!
 
       Мы с коллегой конструктором осмотрели бункер стартового комплекса. Это, обставленное аппаратурой, заземленное помещение в виде полуцилиндра, подкрепленное мощнейшими шпангоутами, предназначенными воспринять в случае необходимости  давление при катастрофическом взрыве ракеты на старте.
 Металловеды постоянно работают над внедрением новых высокопрочных материалов. Новый материал подхватывают разработчики, что позволяет спроектировать конструкцию более легкой.
 
       Так на изделии Н1 применялись фитинги из сплава В95. Изделие стояло на стартовом кольце. И обнаружилось, что в фитингах  появляются трещинки. Потребовалось взять на учет все потенциально опасные места, периодически их осматривать, при возникновении трещин выполнять доработки. И вот мы с коллегой-конструктором отправились на такое задание. Понадобилось побывать на стартовой площадке, созданной для изделия Н1. Заодно это была великолепная экскурсия!

       До этого я в МИКе бывал в отдельных блоках изделия. Сейчас же понадобилось облазать все изделие в сборе. Высота 101,5 метра, как у Исаакиевского собора в Петербурге. Строительные металлические «леса» и лифт  позволяли  без восхождений посетить любую высоту и везде совершить круговой обзор изделия внутри и снаружи. И, конечно, полюбоваться с высоты круговой панорамой окружающей местности. Вид снизу впечатляет не меньше: видишь результат работы всей страны! Смотреть с восхищением можно не только вверх на громадину-ракету, но и вниз под стартовое кольцо, вглубь земли на бездонные газоводы, куда начнет низвергаться огненная лава из тридцати двигателей по 150 тонн тяги каждый. Сколько бы ни подбирал я здесь запредельных эпитетов для письменного эквивалента впечатлений, все же лучше один раз увидеть. А один раз услышать шум летящей ракеты – это, конечно, несоизмеримо важнее и больше!

       В один из выходных я отправился в степь на прогулку в полном одиночестве. Это было несколько рисковое мероприятие, но  так уж мне захотелось. Вышел  рано утром, еще ночью, пока не жарко. Выйдя из нашего городка, я услышал вой шакалов. Но пошел дальше, зная, что шакалы питаются падалью, а я пока еще живой! С рассветом смелости прибавилось. Встретил в степи восход солнца. Когда еще такое увидишь! Суетились  вараны, похожие на ящериц. Но варан крупнее. Я бы сказал, значительно крупнее. Погнался я за одним, чтобы его измерить. Догоню, не догоню, поймаю, не поймаю! А он длиной метра «три»! Ой, что же это, ведь я же не рыбак, с глазомером у меня все в порядке. А он длиной в один метр вместе с хвостом. Да  разве его догонишь!? А может быть правильнее убегать от него, а не догонять?
Встретились мне суслики. Целая колония сусликов. Такое впечатление, что они вылезли из норок, чтобы поговорить. Стоят строго парочками, мордочками друг к другу и посвистывают, как на свидании, не отвлекаясь по сторонам. И есть у них дежурный секьюрити. Один. Как только он меня заметил, издал громкий свист. Все мгновенно исчезли. Я не ухожу, жду. Минут через пять вылезает дежурный, осматривается, меня не замечает. Свистнул. И вмиг восстановились все сусликовые свидания.
 
       Я набегался и устал. Осмотрел землю: нет ли вокруг меня недоброй живности, и лег. Не заметил, как уснул... Просыпаюсь, сел,  вижу вдалеке какие-то животные, не пойму кто. И движутся они в мою сторону. Я изображаю полное спокойствие. Осматриваюсь, как тот секьюрити. Побежишь, - догонят. Недалеко дорога с гладкими телефонными столбами. Если и влезешь на такой столб, просидишь до белых мух с осенними заморозками. Встаю, потягиваюсь, не тороплюсь уходить. Замечаю, что животные остановились. Советуются, наверно. Что за животные, не понял. Могли быть верблюды, могли быть сайгаки. Общеизвестно, что на сайгаков здесь охотятся. И, конечно, браконьеры, которые на джипах гоняются за сайгаками по степи. Не понимаю дикого охотничьего азарта сильных мира сего! Одного такого «высокопоставленного» уволили из нашего КБ. Я медленно зашагал в направлении к  гостинице.
 
       Скоро и наша Н1 должна отправиться в полет, а пока все смотрели на старт другой ракеты. Все работавшие в МИКе, высыпали на улицу, чтобы понаблюдать старт основной кормилицы: «Семерки». «Телеги», как еще принято называть любой носитель полезного груза. На соседней площадке, что рядом, нам все хорошо видно. Сколько бы ни было стартов, никто не упускал возможности посмотреть это еще и еще раз, а для меня это было впервые.
 
       Точно в намеченное время от изделия отклонилась кабель-мачта. Рядом с ракетой из-под земли, появились клубы   выхлопных газов. У ракеты, установленной на стартовом столе вертикально, газы сначала устремляются вниз, вглубь котлована и через четыре отводящих газовода выходят наружу, чуть в стороны. Ракета медленно поднимается над стартовым устройством, подпираемая струями огня. Четыре наземных мачты освобождаются от нагрузки и, раскрываясь подобно лепесткам, отпускают ракету, освобождая проход ее корпусу. До нас, наблюдавших издалека, только сейчас доходит нарастающий рев двигателей. Воздух вибрирует  от неистового, пугающего грохота. Сотрясается все пространство вокруг, проникая и в мое тело!
Ракета уже высоко, на фоне облаков, она становится все меньше, звук все тише. Хорошо виден ровный факел пламени под двигателями. Полет протекал нормально. Аккуратный всплеск  пламени. Это отделились четыре боковых блока. Светящееся пятнышко от двигателей центрального блока еще некоторое время продолжало быть видимым.
 
       Довольные, как попы на масленицу, люди расходятся. Их одолевает гордость за свою трудовую причастность ко всему, что совершается здесь, на космодроме. Уходят продолжать свою будничную работу для подготовки новых космических стартов. За успешный старт кто-то произнесет: «Дайте мне точку опоры, и я произнесу тост: Вздрогнем, выпьем и снова нальем!». В такие минуты инженеры рассказывают друг другу космические байки.