Маяк 3-8

08.Сожженный и восставший
Шепот… такой навязчивый, но неразборчивый. Этот шепот окружал меня и следовал за мной по пятам. Я силился избавиться от голоса, но мысли все возвращались и возвращались к нему, как бы я ни старался.
- Хватит! – крикнул я, ударяя рукой об бетонную стену.
Но тут же резко отскочил, потому что стена приняла форму гигантской пасти, захлопнувшейся ровно через секунду после того, как моя рука ее коснулась.
В ответ на мое возмущение, гудение в голове только усилилось, и я с трудом мог просто держаться на ногах.
- Че за херня творится, - жалобно выскуливал я, не желая встречать выпавшие на мою новые испытания.
В ответ на это в моей голове пронесся леденящий душу смех. Мои страдания доставляли ему только мрачное удовлетворение, и реагировал он на них с немыслимым злорадством.
…
Все это началось с той самой часовни. Только я переступил порог, минуя дружелюбно распахнувшиеся ворота, как очутился в очередном, неотличимом от остальных, коридоре Маяка. Но я сразу почуял неладное, когда обнаружил, что в этом месте Сергей меня не встречал.
Куда он мог подеваться? И было ли это следствием того, что я снова свалился в непонятно какую бездну? Я не имел ни малейшего понятия.
Но что я мог с этим всем поделать? Ничего.
Поэтому я брел по этому коридору, как и по множеству других. Ступал по бледному пыльному кафелю, всматривался в серые стены из бетона, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход из этой западни. Но коридор долгое время не думал заканчиваться и хоть куда-то сворачивать.
Настолько долго, что в один момент мне начало казаться, что я просто хожу по кругу.
И вскоре поиски привели меня в широкий и просторный холл, разительно отличавшийся от остальной части не только своими размерами, но и целой горой заполонивших его трупов. И посреди всей этой картины, развернувшейся на темном, словно глубокая ночь, полу, возвышалась мрачная статуя из угольно-черного камня. На статуи было высечено какое-то существо, сравнительное с человеком, однако все его тело было усеяно множеством тянущихся в стороны шипов, а конечности были значительно длиннее и тоньше чем у обычного представителя людской. Но больше всего эмоций вызывало лицо изваяния – вытянутое вперед, словно у собаки, или лошади, и ехидно ухмыляющееся. И эта ухмылка не предвещала ничего хорошего.
Чувство, что меня посетило следом – отвращение. Весь открывшийся передо мной ужасающий вид обратил мое внимание на то, что уже продолжительное время мне в нос ударяет приторно-слащавый запах протухших внутренностей и сгнившей крови. И только я это осознал, как меня тут же непроизвольно вырвало прямо на каменный пол. Рвота сопровождалась неистовым жжением в горе, головокружением и завершалась неутихающим кашлем.
- Кхагх! Кхугх!!!
Продолжая блевать и кашлять, я отступил назад, стараясь хоть как-то облегчить свою тяжелую участь. Но стоило мне чуть восстановить свое состояние, как царящий повсюду гнилой запах тут же вернул ситуацию к началу.
Раньше я и предположить не мог, что простая тошнота может вылиться в такое… внутри меня все внутренности словно выворачивались, скручивались, протыкались тончайшими иглами и вместе  с тем растворялись в кислоте. Это было слишком невыносимо, чтобы описать простыми словами.
И только мне удалось хоть немного взять себя в руки, как вновь на меня налетел проклятый кашель.
- Бдхух! Бвдхух! Гхукгх!
Простое помутнение вдруг стало наваливаться на меня словно тяжелый пресс, вдавливающий тело в пол. Уже через несколько секунд я целиком находился на полу. От неустанно льющейся рвоты картина перед глазами плыла и сливалась, и я уже не мог отвечать за все, что сейчас вижу.
Мне начало казаться, словно лежащие бездыханные мертвецы вдруг начинают подниматься. И эта иллюзия породила внутри волну студящего кровь ужаса.
«Это просто трупы, ничего более», - убеждал себя я.
Но разум решил надо мной посмеяться, ведь сменяющиеся долгими кадрами картины в моих глазах получались попросту нереальными – трупы не просто поднимались на ноги, они вставали в неестественных, нереальных позах, а часть и вовсе не удосужилась даже подняться. Тем не менее, все они, и стоявшие в полный рост и разбрасывая повсюду свои внутренности, и вяло разлагавшиеся на полу, мертвецы глядели прямо на меня. И в алых от ненасытной жажды глазах я чувствовал смертельную опасность.
Секундой погодя картина вернулась в свое изначальное состояние.
«Мне кажется. Кажется», - твердил я, стараясь сохранять в порядке свое сознание.
И мое убеждение подтверждалось – не обращая внимания на все, что мне казалось, тела так и оставались лежать на своих местах. Хотя, зная о непредсказуемости всего окружения здешних мест, я не был уверен, что они и дальше будут такими же мертвыми.
Но я должен что-то сделать! Не просто же лежать и захлебываться в собственной рвоте. Такое вялое сопротивление у меня самого вызывало лишь бурю отрицательных эмоций. И в этот самый момент мой взор посетило очередное видение – на этот раз мне начало казаться, будто в движение пришло то самое каменное изваяние.
В разуме меня продолжали одолевать всевозможные сомнения, но будучи по натуре подозрительным, я, даже несмотря на всю свою вялость, постарался отползти назад. Черный камень, из которого была вытесана скульптура, покрывался совсем несвойственными ему буграми и пузырями, а после вообще начал стекать, словно был не камнем, а чем-то иным… чем-то вроде смолы.
А в следующий момент статуя попросту растеклась, залив весь пол вонючей черной жидкостью.  И стоило этому произойти, как меня в первый раз обдало тем самым жутким смехом, леденящим душу и словно закрадывающимся в самые потаенные уголки сознания.
Я, испугавшись до смерти, принялся самым жалким образом пятиться, шкрябая по полу своими обессилившими конечностями. С трудом мне это удалось. А затем, поднявшись на дрожащие ноги, я развернулся и побежал назад, даже не оглядываясь.
Но тот жуткий смех, явившись мне пока всего раз, более не спешил меня оставлять. Более того, никуда не подевались и странные галлюцинации, возникающие в самые неожиданные моменты и, принимая самые невероятные формы. Они имели незначительный характер, как названная ранее гигантская пасть, выскочившая из стены, а иногда представляли собой самый настоящий холл, наполненный различными уродами – безголовыми людьми, одетыми в старинные фраки, мохнатыми обезьянами со здоровенными мордами, а также существами, покрытыми чешуей на манер рептилий.
И у меня не было четкой уверенности, является ли все видимое мною той самой иллюзией. Это вызывало внутри меня страх, а любое проявление мною страха в свою очередь сопровождалось в голове назойливым и стыдящим смехом. Существу, взявшемуся из ниоткуда и находящемуся сейчас непонятно где, доставляет неимоверное наслаждение тот факт, что я боюсь.
Время от времени, в голове я слышу непривычное гудение, туманящее все мои мысли. И это гудение прерывается нотками неуловимого шепота, преследующего меня и словно, пытающегося что-то до меня донести.
Прямо сейчас, несмотря на все страхи, сомнения и все сбивающие мысли события, я же вижу перед собой лишь одну цель – вернуться обратно. Выбраться из этого ужаса. Сбежать из этой часовни. И плевать, что это означает вернуться обратно во тьму.
Чем все это терпеть и раз за разом переживать, лучше просто исчезнуть.
Но как назло, чем ближе я подбирался к заветному месту, тем чаще меня одолевали иллюзии. Сначала мне путь преградило странное ветвистое дерево, вдоль и поперек украшенное человеческими глазами. Следом меня долгое время сопровождал силуэт безликого мужчины, сливающегося с тенями и скользящего по коридору не совершая шагов. После я как будто оказался внутри самого настоящего организма – стены, пол, потолок – все было словно слеплено из розовой плоти, постоянно двигающейся и копошащейся. А в какие-то моменты и пытающейся прикоснуться ко мне, на что я был вынужден в страхе отскакивать и снова слушать заливистый смех неведомого.
Все-таки, сколько бы я не страшился, вскоре начал свыкаться со всеми этими необычными картинами, что меня окружали и уже реагировал на них почти без эмоций. Как следствие – надоедливый голос в моей голове почти не звучал. Этот момент как раз совпал с тем, когда я почти выбрался из часовни. Прямо сейчас меня от выхода отделяли всего лишь двадцать метров привычного серого кафеля.
И видимо, чтобы проверить меня, последним иллюзорным препятствием для меня стала самая настоящая стена живого огня – закрывая весь проход, внутри нее я словно видел прозрачные людские силуэты, корчащиеся от нестерпимой боли и подводящие ярко-белые глаза ко лбу.
- К черту! – крикнул я, закрыв глаза, и сломя голову понесся вперед.
Я не успел даже ощутить страха.
Так быстро мою голову покинули все мысли. В том числе и назойливый шепот. Мой разум был чист и обновлен как никогда раньше. Я не чувствовал ровно никакого страха или тревоги о своем будущем.
Я даже не мог понять, что стало тому причиной – попадание в пламя, либо выход из таинственного строения. Но вместе с тем, когда я открыл глаза, то оказался там, где оборвалось мое путешествие – в коридоре-лабиринте, наполненном мелкими мерцающими лампочками.
К счастью, ужаснувшей меня ранее камеры я более нигде не видел. Это обнадеживало.
- Наконец-то ты закончил, - встретил меня знакомый голос.
Глянув на прислонившегося к стене Сергея, я мог лишь кивнуть. Несмотря на то, что я избавился от зловещего голоса в голове, вернуть ясность своим мыслям для меня оказалось трудно. Особенно когда собеседник спросил:
- Попробовал чего-то горяченького?
Его взгляд указывал на мои руки, которые, как я заметил следом, покрылись большим количеством зудящих волдырей. Глубина ожога не была большой, однако занимала практически всю поверхность моих запястий с наружной стороны. Но и это для меня было не столь важным, сколько осознание того, что единственным случаем, где бы я мог его заработать был прыжок через огненную стену.
Так значит, те картины были не столько глюками, сколько чем-то действительным? А как получилось, что я попал именно сюда? Разве я тогда не должен был умереть? И как здесь оказался сам Сергей?
Я не понимал, что творится вокруг, и не мог даже спросить об этом своего собеседника, ведь был полностью поглощен размышлениями про себя.
А следом, пока мы ждали, вдали, в свете многочисленных лампочек замерцала чья-то медленно растущая тень. Было ясно, что кто-то к нам приближается. Возникшее следом тяжелое хриплое сопение, заставило меня поежиться. Даже не видя силуэта, я догадывался, кто сейчас выйдет перед нами. И не ошибся. Это был Козлоголовый.
- Ааа… снова эта тварь, - брезгливо бросил Сергей, отходя на несколько шагов дальше.
Я же невольно потянулся рукой к шраму на шее. Не знаю, каким образом я выжил во время нашей предыдущей встречи… но я бы предпочел избежать нашего повторного знакомства с этим существом.
К сожалению, меня никто и не спрашивал.
А эти кроваво-красные глаза, мерцающие на белоснежной козьей голове, смотрели на нас не столько с жаждой крови, сколько с укором, словно монстр обвинял нас в том, что мы до сих пор живы.
Но было ясно, что так просто он нас не отпустит.