Сёстры и братья часть 1 глава 18

Рихард
На улицах немного посветлело, родился самый долгий день в году. Горели фонари, когда машина Иосифа Виссарионовича Сталина рано утром 22 июня 1941 года въехала в Кремль.
- Немцы напали на умеющую шумно отдыхать страну в воскресенье… - неожиданно пришло ему на ум по дороге с Ближней дачи. - Сколько хмельных голов отсыпалось после вчерашних веселий! 
Он приехал в Кремль первым и нервно ходил по кабинету.
- Жаль, что я не поверил донесениям Рихарда Зорге… - мучился он.
Накануне о нападении Германии в Москву сообщил советский агент Зорге, тайный член немецкой компартии, внук сподвижника Маркса. Рихард работал в Японии под видом нацистского журналиста, прожигая жизнь. Дорогие машины и женщины его страсть.   
- Гитлер не может пуститься на такую авантюру, - не верил ему Сталин, - не может воевать одновременно с несколькими странами, чей потенциал в сумме несоизмеримо больше потенциала Германии.
Основания не доверять его информации у руководства советской разведки были. Ранее он получал распоряжения вернуться в СССР, но понимая, что его там ждёт, остался работать в Японии. Советское руководство отказалось финансировать его работу.
- Всех информаторов Зорге содержит сам, - усмехнулся Иосиф Виссарионович, просматривая шифровку. - Но отправляет нам донесения… 
Его воспоминания прервались, разбуженные Поскрёбышевым, в его кабинет вошли члены Политбюро: Молотов, Берия, Мехлис, Жуков, Маленков, Микоян, Каганович.
- Здравствуйте! - в кабинет вошёл управляющий делами Яков Чадаев.
Ему поручили вести записи заседаний советского правительства, проходившие в кабинете вождя. Докладывал Тимошенко:
- Нападение немцев следует считать фактом, противник разбомбил наши основные аэродромы, порты, крупные железнодорожные узлы связи...
Сталин начал говорить, тщательно подбирая слова, понимая, что произошла катастрофа. Иногда его голос прерывал непроизвольный спазм:
- У Гитлера все преимущества напавшего первым!
Когда он закончил, молчали все. Наконец, он подошёл к Молотову:
- Надо ещё раз связаться с Берлином и позвонить в посольство.
Первый заместитель начальника Генерального штаба Ватутин отлучился из кабинета, чтобы получить новые данные, вернулся и объявил:
- Немецкие войска быстро движутся вглубь страны, не встречая сильного сопротивления Красной Армии.
Молотов ушёл в кабинет с видом на колокольню Ивана Великого. Туда приехал посол Шуленбург, который сделал заявление:
- Советское правительство проводило подрывную политику в Германии и в оккупированных ею странах, проводило внешнюю политику, направленную против Германии, и сосредоточило на германской границе все свои войска в полной боевой готовности.
Заявление заканчивалось следующими словами:
- Фюрер приказал германским вооружённым силам противостоять этой угрозе всеми имеющимися в их распоряжении средствами.
После беседы с ним Молотов вернулся в кабинет Сталина и сказал:
- Германское правительство объявило нам войну.
Это вызвало замешательство среди членов Политбюро. Они по-прежнему надеялись:
- Это всего лишь провокация и разговор с послом всё утрясёт…
- Противник будет бит по всему фронту! - Сталин обратился к военачальникам: - Что вы предлагаете?
Жуков уверенно сказал:
- Дать указания пограничным войскам ударить по всему фронту и задержать зарвавшегося противника.
Тимошенко добавил:
- Не задержать, а уничтожить.
Все были настроены оптимистически, верили, что это кратковременная авантюра с близким провалом. Лишь у Иосифа Виссарионовича был усталый, утомлённый вид. Его рябое лицо осунулось. В первой половине дня Политбюро утвердило обращение к советскому народу. В 12 часов его зачитал Молотов, который понял:
- Сталин не хочет выступать первым, хочет понять какой нужен подход.
Во многих городах его слушали под грохот рвавшихся бомб. Молотов был явно растерян, говорил трудно, чуть заикался и закончил речь написанными Иосифом Виссарионовичем словами:
- «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами».
В два часа Чадаева вызвали в кабинет наркома иностранных дел, где находился Сталин, который сказал Молотову:
- Ну и волновался же ты, но речь прошла хорошо!
Вечером Иосиф Виссарионович был настроен мрачно, говорил гневно:
- Павлов не имеет связи со штабами армий, говорит, опоздала директива... А если б мы вообще не успели дать директиву? Разве без директивы армия не должна находиться в полной боевой готовности, разве я должен приказывать часам, чтобы они шли?
Виноватый, командующий Западным фронтом, принявшим первый удар немцев, был определён. Сталин продолжал:
- Надо поручить эвакуировать население и предприятия на восток. Ничего не должно доставаться врагу.
Безумный день продолжался. С фронта поступали всё новые отчаянные сведения. Докладывал Тимошенко:
- Удар превзошёл все ожидания. В первые часы войны вражеская авиация нанесла массированные удары по аэродромам и войскам.
- Стало быть, много советских самолётов уничтожено прямо на земле? - спросил Сталин. - Неужели до всех аэродромов добралась немецкая авиация?
- По предварительным подсчётам, около семисот.
Наиболее тяжёлые потери понёс Западный фронт Павлова.
- Это же чудовищное преступление, - сказал Иосиф Виссарионович. - Надо головы поснимать с виновных.
Он поручил НКВД расследовать это дело и до половины четвёртого ночи непрерывно принимал посетителей. Была создана Ставка Главного командования, высший орган управления Вооружёнными Силами.
- Как при императоре Николае II… - переглянулись соратники.
Сталин решил осмотреться и пока главой Ставки назначил Тимошенко. Любимая маска спокойствия сброшена. Теперь он подлинный, его постоянное состояние ярость. 
- Наши войска стремятся выполнить директивы о контрнаступлении, - докладывал Тимошенко, - однако ожидаемых результатов пока не достигли.
Иосиф Виссарионович, выслушав его, пришёл в бешенство. Он обрушился с упрёками на генералов Ватутина и Тимошенко. Побледневшие военачальники, пряча обиду, тут же попросили послать их на фронт.
- Фронт от вас никуда не уйдёт… - отмахнулся он. - А кто в Генштабе расхлёбывать будет сложившуюся ситуацию, исправлять положение?
Их просьба распалила его негодование. Был вызван на заседание нарком танковой промышленности Малышев.
- Медленно поворачиваетесь, - прервал его доклад Сталин.
Он задал вопросы о том, как наладить дело с броневым листом. Было решено образовать на Урале новую базу танкостроения. Прощаясь, уточнил:
- Даже если немцы займут всю европейскую Россию, останутся бескрайние просторы Сибири, богатейший Урал. Можно воевать и там. Если только не нападёт Япония!
Иосиф Виссарионович позвонил заместителю начальника Генштаба Василевскому и спросил: 
- Какие новости по Японии? Что передаёт наш агент? 
- Он передал оттуда сообщение, - ответил он. - Япония не планирует атаковать Страну Советов.
К первому заявлению Рихарда о нападении Германии в Кремле отнеслись скептически, второму поверили. Вскоре Зорге  погорел на страсти к женщинам. Их у Рихарда было много. Официально три брака: с немкой, русской и японкой.
- В Японии у разведчика более тридцати любовниц... - знали в Москве.
На конспиративную встречу Зорге взял японскую танцовщицу Киоми.
- Так будет меньше подозрений… - надеялся он.
Девушка была давно завербована полицией. Киоми находилась рядом с Рихардом, когда он получил донесение от информатора. По дороге Зорге хотел сжечь письмо, но его зажигалка предательски не работала.
- Наверное, отсырела… - пробурчал он и разорвал лист бумаги.
Разведчик выбросил обрывки в окно автомобиля. Киоми попросила его остановить машину у телефонной будки. Через час в дом Рихарда нагрянула полиция, и вместо ордера на арест ему протянули найденное и склеенное донесение.
 
Сергей Юльевич
В октябре 1894 года Сергей Юльевич Витте выехал на поезде в Крым. Ему сообщили, что российский император Александра III тяжело заболел. Он сидел в роскошном купе пульмановского вагона и вспоминал царя. Два года назад он был назначен на пост министра финансов и стал его ближайшим помощником. 
- Благодарю за доверие! - поблагодарил Витте. - Приложу все силы для величия России!
Он часто присутствовал во время торжественных приёмов в Зимнем дворце.
- Я удивляюсь терпению и мудрости Государя! - думал Сергей Юльевич, глядя на правителя России.
Однажды император принимал австрийского посла. На обеде в Зимнем дворце, сидя за столом, посол начал обсуждать балканский вопрос.
- Каша невероятно хороша! - царь сделал вид, что не замечает его раздражённого тона.
Посол разгорячился и намекнул на возможность, что Австрия немедленно мобилизует три корпуса. Не изменяя полунасмешливого выражения лица, силач Александра III взял серебряную вилку, согнул её петлёй и бросил к столовым приборам австрийского дипломата.
- Вот, что я сделаю с вашими тремя корпусами, - спокойно сказал русский царь.
Витте видел монарха и в быту. Александра III очень любил рыбачить. В момент блаженного покоя к императору прибежал один из приближённых и сообщил, что посол европейской державы просит аудиенции, на что ответил:
- Клюёт! Клюёт у меня! Пусть Европа подождёт! Завтра приму немецкого посла!
Однажды он проходил по Гатчинскому дворцу вместе с Витте и, взглянув в окно, в которое видна была станция Балтийской железной дороги, сказал:
- Сколько лет живу в Гатчине, но в первый раз вижу, что станция находится между дворцом и полем для парадов, отчасти закрывая его…
Через некоторое время государь проходил по тем же залам с Сергеем Юльевичем, разговаривая о финансовом положении империи. Взглянув в окно, царь протёр глаза и спросил спутника:
- Послушайте, господин Витте, со мной творится что-то странное. Я не вижу станции.
Бывший министр путей сообщений ответил, что станцию на днях перенесли в сторону, чтобы она не закрывала вид из дворца. Император удивился:
- Да зачем же это сделали?!
- Ваше Величество, я слышал, что вы изволили повелеть перенести станцию, она закрывала вид на военное поле.
Государь с неудовольствием сказал:
- Что ни скажешь, из всего сделают высочайшее повеление!
Предвестником грядущих бед стало празднование Пасхи. В светлое воскресение в Зимнем дворце шла торжественная заутреня. На неё пригласили все высшие чины, в том числе военные империи, а также двор.
- Выход торжественный, - одобрил увиденное Витте.
Когда начался выход и император с императрицей вышли из покоев, вдруг всюду потухло электричество. Дворец был в темноте, пришлось осветить его керосиновыми лампами и свечами.
- Плохой знак… - подумал он.
Когда весной Александр III приехал в Ялту, то он был совсем больной. К нему был вызван доктор Лейден, известный профессор в Берлине. Он пожаловался Сергею Юльевичу:
- Император, как человек, производит самое отрадное впечатление, но он, очевидно, в медицину не верит и, поэтому один из самых непослушных пациентов, с которыми мне приходилось иметь дело.
Накануне цесаревич Николай поехал за невестой, так как царь, предчувствуя смерть, желал, чтобы наследник женился скорее. Цесаревич Николай привёз невесту из Дармштадта прямо в Ялту.
- Хотя император прежде, когда Дармштадтская принцесса Алиса в первый раз была в России, отнесся к ней не с особенной симпатией, - шептались при дворе, - вследствие чего и не состоялась свадьба.
Он с болезненным нетерпением ждал сына с невестой, считал дни. Соответственно характеру, Государь не жил в большом доме Ливадийского дворца, а занимал маленький домик рядом, в котором он жил наследником.
- Император не любит жить в больших помещениях, - улыбнулся Витте, - а любит очень маленькие и скромные помещения.
Роковая болезнь обнаружилась и обострилась у императора за год до смерти. После инспекторской поездки в Смоленск в середине зимы у него неожиданно поднялась температура, усилился кашель. Лейб-медик Густав Гирш диагностировал грипп и, возможно, начало воспаления легких.
- Болезнь стала неожиданностью для императорской семьи, - вспоминал Витте, - ведь ничем серьёзным не болел, даже простуды обходили его стороной.
Врачи предписали ему изменить режим, но это было не в характере Александра III. Он по-прежнему очень много работал и считал, что запас прочности у него внушительный и никакая хворь нипочем.
- Единственное, что его заботило, это излишний вес, с которым он безуспешно боролся! - знал помощник. - Рубил и пилил дрова, старался много ходить пешком и больше времени проводить на воздухе.
Доктор Лейден предписал ему ехать на остров Корфу в Ионическом архипелаге.
- Но мысль расстаться с Россией тяжела для него… - понимал Сергей.
Он не виделся с царём до осени. 21 сентября царская семья прибыла в Ливадию.
- Император сильно похудел, его лицо осунулось, кожа обвисла... - подумал Витте, когда увидел государя. 
Силы утекали из могучего прежде организма, словно вода сквозь решето. К середине октября стали видны все признаки уремического отравления, почки не могли очистить кровь. 19 октября царь поднялся с постели, оделся при помощи камердинера и вышел в кабинет поработать с бумагами.
- Он успел подписать два указа по обеспечению армии, как вдруг неожиданно упал в обморок! - сообщили Витте.
На следующее утро монарха по его просьбе перенесли в кресло, где он и провел последние часы, сильно страдая от одышки, усилившейся из-за воспалительных процессов в легких. В Ливадии собралась императорская семья. Все находились в кабинете государя. Со вновь прибывшими Александр здоровался слабым голосом.
- Самообладание его столь велико, - удивился министр, - что он даже поздравил великую княгиню Елизавету Федоровну с днем рождения.
Государь уделил время каждому из родных, прощаясь с ними наедине. В полдень 20 октября он помолился в одиночестве, а вызванный во дворец Иоанн Кронштадтский прочитал молитву об исцелении болящего и помазал его елеем из лампады от чтимой чудотворной иконы. Приняв с искренней верой благочестивое усердие, царь выразил желание:
- Возложи руки на мою голову…
Иоанн долго держал их и спросил:
- Не тяжело ли, что держу долго руки на голове Вашей?
- Напротив, мне очень легко, когда Вы их держите, - сказал он. - Вас любит русский народ.
- Да, - ответил священник. - Ваш народ любит меня.
Императрица ни днём, ни ночью не покидала супруга, была верна долгу и чувству. Мария Федоровна стояла на коленях подле кресла, в котором на глазах угасал любимый муж. Держала его холодеющие ладони. Склонив голову набок и прислонившись к супруге, он прошептал:
- Не в силах даже поцеловать тебя…
Это были последние слова Александра III. Последующие минуты он тихо стонал, полулежа в кресле,
- В течение двадцати восьми лет она служила образцом и примером супруги русским женщинам! - глядя на неё, заплакал Сергей Юльевич.
Вся царская семья стоящая вокруг ложа безмолвно, с покорностью воле Всевышнего, преклонила колена. В 14:05 священник Янышев начал читать отходную. В 14:15 государь всероссийский Александр III издал последний вздох, и сердце его остановилось.
- Александр III умер так же, как жил! - подумал Витте. - Как истинный христианин, как верный сын православной церкви и как простой, твёрдый и честный человек!
Покойному императору было сорок девять лет. Новый правитель Российской империи Николай II вступил на престол. 
 
 
продолжение http://www.proza.ru/2019/05/29/788