Betula szaferi 43

Глава сорок третья
Кики


Сказать, что внутри башни было темно – значит не сказать ничего. Несколько секунд наши беглецы стояли молча, слушая собственное дыхание. Кики несколько раз глубоко вздохнула, восстанавливая ритм. Молодой человек, казалось даже не запыхался – дыхание его было шумным, но ровным.

Девушка порылась в карманах, и извлекла зажигалку пана Московица. Она два раза повернула колесико, и в ее ладони затеплился бледно-голубой огонек. Мелькнувшее на одно мгновение, когда открывалась дверь, внутреннее убранство башни с низким потолком и дверями в разных углах, Кики запомнила с фотографической точностью. Это одно из базовых умений человека-тени – ему учат в семи лет. Сейчас, при свете зажигалки, здесь всё стало по-другому!

Кики помянула демонов рокуро-куби, сбивающих в пути, и отметила про себя, что начинает раздражаться, и на себя, и на это дурацкое место. Сейчас внутри башни дверей не было и в помине, зато посередине ввысь уходила узкая винтовая лестница.

Над самой головой у спутника Кики – теперь она точно знала, что это не Дзю – из стены торчал факел. Одного взгляда на него было достаточно, и юноша ловко вынул закопченную рукоять с намотанной черной тряпицей. Через несколько секунд синеватый язычек газового огня породил красивое пламя ярко-соломенного цвета.

Сейчас самое время было появиться владельцу зАмка, Кики передаст этот злочастный венец, как того требовал Московиц, и всё закончится. Но никакого пана ВладИслава, никакого «Гамлета» здесь не было и в помине! Тесная, вся в пыльной паутине старая башенка – и никого, кроме Кики и этого странного молодого человека!

Молодой человек внимательно огляделся, проверил крепость засова, которым Кики заперла дверь, нахмурился, глядя в глаза Кики, и громко и внятно сказал несколько слов на русском, видимо, представился. Кики лишь покачала головой.

Юноша повторился, теперь уже на французском. Кики разобрала лишь «’рюсс аг’рмЕ» и «Аг’рхшинОфф». Кики лишь показала на себя, и ответила «амИ». Слово «друг» первое, что пришло ей на ум. Европейские языки не входили ни в базовый, ни в дополнительный курсы, а говорить сейчас на путунхуа , тьенг вьет , или лао-лум  было совсем глупо.

Чем-то неуловимым, женским, Кики поняла, что этот высокий молодец, так похожий на Дзю, тоже поначалу принял её за другую. Близкую и любимую. И сейчас он тоже понял, что ошибался. «Такай»  - такую оперативную кличку дала ему Кики – показал пальцем на лестницу, и протянул руку к факелу.


Поднимались медленно, Такай с факелом впереди, Кики – сзади. В конце пути их ждало окно, наглухо запертое толстенными ставнями. Такай осмотрел ставни, обнаружил массивный засов, ловко его откинул, предварительно передав факел девушке. Жестом показал убрать свет, слегка приотворил створку, и выглянул наружу. Через секунду Такай отпрянул от щели, удивленно хлопая глазами.

Девушка собралась было тоже выглянуть наружу, но тут с улицы загромыхал звук множества работающего стрелкового оружия. Кики уверенно отличила стрекотню чешских Скорпионов, кашель Хеклеров и татакание Калашниковых. Мгновенно присев, рукой махнула юноше, и вовремя. Снаружи методично стали рваться гранаты.

После десятка взрывов, всё смолкло. С полминуты в воздухе висела ватная тишина, которая оборвалась несколькими раскатистыми выстрелами дробовиков и тремя короткими очередями, а затем началась рукопашная. Там, внизу, у оставшихся в живых кончились патроны, и они принялись убивать друг друга острой сталью. Но и рукопашная продлилась недолго.


Кики рискнула выглянуть наружу. «Симмата!» - выругалась она. Это была совсем другая площадь! Узкая полоска брущатки, в двадцати метрах – вторая примостовая башенка. Неужели пан Московиц ошибся башней?

Девушка глянула на площадь во второй раз: там, внизу, коренастый человек в черной штурмовой броне в одиночестве ходил между телами. Тел было много, больше двух сотен. В основном разномастно одетые, но были и коллеги Черного Человека в черных бронежилетах, черных касках, черных наколенниках, и черных берцах.

Черного человека Кики сразу же нарекла «Курой» - Черный. Курой ходил меж телами, методично кого-то выискивая. Курой всматривался в лица, методично переворачивал лежавших, и последовательно добивал их ударами черного тактического ножа. Он деловито, как на бойне, пронзал ножом каждого, и переходил к следующему, явно кого-то выискивая, чтобы убить повторно. И зрелище этого черного автомата смерти был так страшно, что даже Кики, готовая ко всему на свете, прикрыла глаза и отвернулась.

Девушка сделала несколько глубоких вдохов, и выглянула снова. Наконец, страшный человек в черном нашел то, что искал. Грудь мертвеца в щегольском кашемировом пальто была пробита пулями в нескольких местах, он, был более, чем мертв. «Курой» чуть поспешнее, чем до этого, погрузил лезвие в белеющий кадык, густеющая кровь нехотя принялась заливать серое кашне, коричневую сорочку, и черный кашемир дорогого пальто.

«Курой» ветер лезвие, вложил в ножны черный нож, снял с головы каску сферической формы, обнажив обезображенное лицо с холодными льдинками глаз, и принялся обыскивать труп. Тщательно и профессионально. Наконец, он выудил что-то маленькое, вгляделся в него, и тут пришел в ярость.


Отбросив в сторону находку, он несколько раз со страшной силой ударил мертвого по голове, отчего она утратила прежнюю форму, став похожей на раздавленный арбуз. Затем, ударив труп оземь, человек в черной штурмовой униформе, несколько раз прыгнул на груди своей жертвы. Хруст переламываемых ребер услышали даже в башне.

Но даже после такого, мертвец не выпустил из судорожно сжатой ладони богато украшенную саблю.

Кики оглянулась. Её спутник стоял, не шевелясь, глядя поверх головы девушки на эту ужасающую бойню. В его больших миндалевидных глазах отражалась борьба решимости с чем-то, чему Кики не могла подобрать названия. Тем временем «Курой», человек-в-черном, оставил труп, который только что терзал, как вцепившаяся бешеная собака, поднял черную сферу-каску, и вперил взор в маленькое оконце армейского планшета. Соорентировавшись на местности, он уверенно зашагал к той башенке, где на него глядели четыре внимательных глаза.

И тут случилось еще более страшное. Повторно убитый несколько мгновений назад человек в кашемировом пальто поднялся, как ни в чем не бывало! Открыл залитые кровью страшные глаза, увидел Черного человека, и бросился на него с нечеловеческой скоростью! Полы его пальто развевались, как крылья гигантской птицы, а ноги почти не касались земли!

Курой заметил его слишком поздно. В тот момент, когда натренированное тело сделало шаг в сторону, и почти развернуло туловище навстречу смертельной опасности, гигантская птица взмыла в воздух, держа над собой обнаженный клинок. С землей они встретились одновременно: отрубленная голова Черного человека, его коренастое сильное тело, и человек в кашемировом пальто.


Исчезло дыхание за спиной, погасло мерцание факела, и Кики почувствовала, что у оконца кроме нее никого нет. Через пару секунд раздался скрип отворяемой двери, и высокий молодец выскочил навстречу ожившему мертвецу, сжимая в правой руке обнаженную саблю, а в левой факел. Кики непроизвольно задержала дыхание.

Высокий «Такай» остановился, и выставил вперед саблю лезвием вверх. Страшный живой мертвец ринулся в атаку сразу, без подготовки. Его крестообразные удары были быстры, как ветер. Противное лязгание металла о металл зазвучало со скоростью мельницы.

Что-то внутри Кики непроизвольно сжалось, но через несколько долгих секунд отпустило, и она вдруг с удивлением заметила, что «Такай» совершенно не боится страшного мертвеца. Спокойно и четко, отшибая истерические наскоки ожившего трупа, он медленно сдвигался к стоящей неподалеку бочке.


Тут бывший мертвец сменил тактику, и теперь принялся работать челночными движениями, как боксер. Это не принесло ему успеха, и он начал пытаться методично достать «Такая» разнообразными уколами. И опять безрезультатно. «Такай» медленно, но неотвратимо теснил мертвеца к стоящей в нескольких метрах бочке. Кики внезапно пришло в голову, что «Такай» превосходит своего соперника настолько же, насколько сенсей превосходит ученика-подростка. И еще она физически ощутила, что «Такай» просто значительно сильнее соперника. Но схватка, тем не менее, продолжалась.


Наконец, улучив момент, «Такай» молниеносным круговым движением сцепил клинки, и в мгновение ока выдернул саблю из руки своего врага. Мгновенно обойдя противника, «Такай» обхватил его стальным обручем рук, из которого невозможно вырваться. Пламя факела принялось лизать кашемировое пальто, но плененный только и мог в остервенении вертеть головой, и по-змеиному шипеть и извергать проклятия на странном языке.

«Такай» без видимых усилий приподнял своего визави, а когда тот стал яростно лягаться, вновь поставил его на землю, и легко сломал ему обе ноги, просто наступив на коленный сустав. Послышался мерзкий хруст, но бывший труп никак на это не среагировал, лишь проклятия его стали звучать как заклинания.

«Такай» запихал врага в пустую бочку, приложил кончик сабли к спине напротив сердца, с силой вогнал клинок до самой гарды, а потом запихал в бочку и чадящий факел. Жизнеутверждающее оранжевое пламя факела исчезло, и через минуту над бочкой взвился едва заметный сине-зеленый огонек.

Труп перестал завывать, он повернул голову к противнику, и на его обезображенном лице вместо всепоглощающей ненависти и злобы внезапно проступил страх. «Такай» выудил откуда-то небольшой изогнутый нож, вогнал его в страшную голову, и сразу выдернул.

Стало вдруг непонятно, что же такого страшного в этом лице было прежде. Сейчас это было просто лицо трупа, безучастное и отрешенное, как лицо выжившего из ума старика. Кики глубоко вздохнула, прислонившись лбом к холодным камням башни.

Продолжение: http://www.proza.ru/2019/07/28/918