Иллюзия реальности - Глава 5

Аннотация - http://www.proza.ru/2019/05/14/1104

Возвращение мадемуазель Брюно совпало с коротким перерывом, объявленным председателем. Делегаты покинули свои места и столпились у дальней стены, где симпатичная юная официантка в безупречно белой блузке и строгой черной юбке разливала кофе и чай.

Оливия не любила кофе-брейки. Опыт участия в заседаниях говорил о том, что после подобных перерывов продуктивность диалога заметно снижалась. Однако за столом присоединиться было не к кому, и девушке не осталось ничего другого, как только направится к коллегам.

- Мадемуазель Брюно, прошу вас, - с услужливой улыбкой уступил ей дорогу месье Геррен.

Девушка обворожительно улыбнулась, с благодарностью кивнула, проходя к официантке.

- Эспрессо, - попросила она.

Других вариантов приготовления кофе Оливия не признавала. Они все были созданы для утоления простейших человеческих потребностей. Они давали возможность насытиться, утолить жажду и только. В то время как двадцать пять миллилитров крепкого эспрессо давали ни с чем не сравнимую возможность насладиться безупречным горьковатым вкусом напитка. Впрочем, свои вкусы мадемуазель Брюно никому не навязывала. Поэтому ее младший брат не пил кофе вовсе, предпочитая ему черный чай с мятой - ароматный напиток, к которому Филипп пристрастился во время поездки в Россию пару лет назад. Оливия не понимала, как можно пить что-то из огромных кружек. В мыслях осуждала девушка и другую старую, по словам Филиппа, традицию - питье из блюдца. Девушка не могла представить менее привлекательного способа утоления жажды.

Взяв из рук официантки крохотную чашку на маленьком, словно игрушечном блюдце, мадемуазель Брюно вдохнула крепкий аромат, медленно выдохнула и сделала крохотный глоток. Горячая жидкость приятно обожгла губы, затем язык, оставив после себя приятное бодрящее послевкусие.

Потешив внимание гостей, наблюдавших за хозяйкой, и убедившись, что угощение приготовлено безупречно, Оливия отошла в сторону. Туда, где возле окна месье Шанти вел светский разговор с министром из Англии

- А, мисс Брюно! Присоединяйтесь, не то вашему секретарю придется совсем туго, - рассмеялся мужчина.

Оливия посмотрела на Пьера. Он был похож на измученного глупыми вопросами человека, но на человека, загнанного в угол, едва ли.

- Я все пытаюсь выяснить, куда вы так поспешно убежали. Но мистер Шанти молчит, будто партизан!

- Как и подобает хорошему секретарю, - заметила Оливия.

- Но как совершенно не подобает хорошему собеседнику! - вновь рассмеялся мистер Эдвардс.

Дальше смеха разговор не пошел, поэтому английский министр очень скоро оставил мадемуазель Брюно. Заседание вскоре должно было продолжиться, а у него ещё оставались вопросы, которые не слишком уместно было бы задавать вопросы всеуслышание.

- Все в порядке? - осведомился Пьер. - Филипп нагрянул так внезапно. Я полагал, что он в Британии.

- Дела потребовали его возвращения, - отозвалась Оливия, раздумывая над последними словами брата, сказанными в гостиной. - Помнишь, я говорила тебе о Фонде для помощи небогатым талантливым ребятам?

Пьер, конечно же, не помнил, ведь такого разговора никогда не было. Но виду, умный секретарь не подал, уверенно кивнув в ответ. Оливия продолжила, как ни в чем не бывало:

- Он отобрал тех, кто сможет воспользоваться средствами фонда. Мы выделим четыре гранта. Два пойдут для наших соотечественников, два - для детей из Англии. Думаю, министрам это понравится. Если первый опыт будет успешным, полагаю через три - четыре года мы сможем найти дополнительное финансирование и расширить географию.

Оливия придумывала план на ходу, стараясь говорить со всей возможной уверенностью. Пьер в ответ весьма успешно делал вид, что понимает, о чём идёт речь, и что для него весь этот разговор не новость. Маленький спектакль, занятная импровизация, объяснять которую друг другу им придется чуть позже, когда вокруг не будет любопытных. Когда месье Велани не будет столь пристально изучать их лица.

Взгляд старика Оливия всё ещё чувствовала на себе, когда заседание возобновилось. Кажется, появление Филиппа наделало куда больше шума и породило гораздо больше ненужных мыслей, чем могло показаться на первый взгляд. Что ж, тем лучше, что она успела поговорить с Пьером во время перерыва. Его осведомленность о создании Фонда и спокойное, без тени удивления или непонимания лицо придали должного веса словам девушки, когда мадемуазель Брюно озвучила свои планы.

- Браво, мадемуазель Брюно! - искренне улыбаясь, воскликнул французский министр. - Весьма смелый и очень благородный поступок, учитывая непростую ситуацию, сложившуюся в мировой экономике.

Он принялся хлопать. Остальные участники совещания охотно присоединились. Даже месье Велани. Впрочем, об искренности последнего можно было даже не задумываться. Взгляд старика ничуть не изменился: холодный, пристальный, враждебный.

"Не поверил, - подумала про себя Оливия. - А если догадается? Если узнает?"

Девушке стало страшно. В гостиной, рядом с любящим братом, она думала совсем другими категориями. Оливия перебирала мысленно политические дивиденды, размышляла о положении в обществе семьи Брюно, думала о связях месье Велани и том, как можно ослабить их. А ведь стоило подумать совсем об ином. Мадемуазель Брюно взяла стоявшую перед ней бутылку с водой и сделала несколько мелких глотков, напрасно пытаясь смочить пересохшее горло. Возникло непреодолимое желание взять телефон и позвонить Филиппу. Отменить все, отказаться...

Нет.

Отказываться от всего было уже поздно. Про создание Фонда мадемуазель Брюно уже заявила слишком громко, чтобы можно было отступить. Что же до остального...

Филипп не любит полеты и сильно устает от них, так что, вернувшись в Англию, первым делом отправится в гостиницу отсыпаться. За дела примется с утра, на свежую голову. Так что по крайне мере ночь на раздумья у нее ещё остаётся. И хотя Оливия не принадлежит к числу тех людей, кто меняет свое мнение или отказывается от своих слов - ведь это бесчестно по отношению к окружающим - изменить принятое в гостиной решение мадемуазель Брюно пока ещё оставляла за собой право. Ведь жизнь ее родных и ее собственная все же чего-то стоили. И она не была до конца уверена, что готова поставить их на кон.

Взяв, наконец, себя в руки, Оливия прямо посмотрела на месье Велани и приветливо улыбнулась. Старик не ожидал от нее подобного поведения. Заметно смутившись, чего с ним никогда прежде не случалось, месье Велани опустил взгляд в бумаги перед собой и более не сверлил им мадемуазель Брюно.

Однако то, что во время совещания ей удалось так мило отделаться от пристального внимания Гаспара Велани, не значило ровным счётом ничего. Старик не перестал думать о ней и о том, что она затеяла. Во время общего ужина Оливия кожей чувствовала исходящую от него злость. Он словно бы направлял в ее сторону невидимые нити, которые с каждой минутой опутывали девушку все сильнее, образуя плотный кокон. Мадемуазель Брюно уже чувствовала, что ей становится тяжело дышать, тело едва слушалось. Хотелось уйти подальше от всех гостей, от пустых разговоров. Хотелось скрыться в какой-нибудь темной пещере, свернуться калачиком и наконец расслабиться, позволить себе хоть на несколько мгновений стать свободной.

- Вина? - заботливо предложил Пьер.

А почему бы и нет, подумалось Оливии. Немного тумана в голове ей совсем не повредит. Тем более что на сегодня не планировалось более никаких мероприятий, а значит, и необходимости сохранять кристальную ясность сознания уже не было. Она кивнула.

Пьер взял ее бокал и медленно налил в него жидкость рубинового цвета. Поставил бутылку, поднес к лицу бокал и медленно вдохнул сладковатый аромат. Едва заметно улыбнулся.

- Тебе понравится, - прошептал он, передавая ей бокал и чуть задерживая ладонь, так что Оливия ясно ощутила пальцами тепло его тела.

Вино, в самом деле, было превосходным. Оливия подумала, что не зря держит в штате прислуги сомелье и не зря платит ему деньги.

Терпкий вкус с нотками спелой вишни и тонами дикой фиалки всё ещё чувствовался на языке, когда завернутая в мягкое белое махровое полотенце девушка вышла из душа. С мокрых волос стекали озорные капельки, щекоча шёлковую кожу и быстро утопая в плотном ворсе ее скудного одеяния.

За окном царила ночь. Но свет в комнате девушка не включила, поэтому без опасений подошла к задернутому тюлем окну. Комната располагалась на втором этаже: достаточно высоко, чтобы чувствовать себя в безопасности при наплыве посторонних, и достаточно низко, чтобы видеть все происходящее в ухоженном внутреннем дворике. Сейчас там было пусто. Лишь одинокий фонарь наполнял пространство светом, соревнуясь со звёздами и луной в этом мастерстве.

На плечи мягко опустились крепкие руки. Скользнули вниз, поглаживая руки. Горячее дыхание обожгло шею. Оливия улыбнулась.

- Пьер, может, нам стоит рассказать обо всем Филиппу? – спросила она, прежде чем последовало продолжение.

Пьер развернул ее, прижал к себе. Из одежды на нем так же было только полотенце, прикрывавшее тело ниже талии.

- Он не поймет. Мальчишка ещё, - прозвучал привычный ответ.

- Мы не сможем скрываться всю жизнь. С каждым днём становится все сложнее и сложнее. Пусть лучше он узнает от нас, чем догадается сам.

- Уже за полночь. Пойдем спать, - приложив палец к ее губам, прошептал Пьер.

Дёрнув за угол полотенца, он отбросил прочь ненужный кусок ткани. Легко подхватил мадемуазель Брюно на руки и уложил в кровать.

- Не думай ни о чем, пожалуйста. Я рядом, - прошептал Пьер.

Нежно поцеловав Оливию, он расположился возле нее, укрывшись тем же одеялом. Пальцы мягко коснулись влажных волос девушки. Он гладил ее до тех пор, пока мадемуазель Брюно не уснула.

А потом Пьер осторожно выбрался из-под одеяла, встал. Подождал мгновение, чтобы убедиться, что девушка действительно спит. На прикроватной тумбочке нашелся телефон, не глядя, набрал номер.

- Это я... Нет, ничего нового. Она продолжает утверждать, что все дело в Фонде... Разумеется, я сообщу... Конечно, месье Велани...

Продолжение следует...