1. Автобусные истории про людей. Из деревни

   Мало кто любит путешествовать в автобусе. Да и по городу в час пик проехать пару остановок мало удовольствия. Но, бывает, вспомниться вдруг какой-нибудь случай. Автобусная история, так сказать.

   Ехали мы как-то с бабушкой в ее родную деревеньку под Опочкой. Я тогда был еще маленький, а бабушка еще не старенькая.  “Пазик” бодро летел по проселку. Точнее, медленно трепыхался. Это же проселок, а не автобан.
 
   По-городскому в автобусе были одеты только мы с бабушкой и  водитель. Остальной народ - с местным деревенским колоритом. Бабульки с котомками, мужички в кирзачах, невзирая на летнее тепло. Все перешептывались о каких-то своих важных делах. Типа:
- Сено-то распускать, или дош будя?
- А хтож яво зная! Никто ня зная!
- Ето-то да-а!

   Милые, простые, непосредственные  люди. Родившиеся и выросшие в суровых деревенских обстоятельствах. Труженики. Ветераны. Некоторые из них любили выпить и закусить. Но вы видели когда-нибудь, как деревенский мужик лошадь запрягает? По всем правилам, которые ему передал отец. А тому – дед. И так далее – глубже в века. Оторваться, глядя на эту процедуру, невозможно! А ежели еще с прибаутками и с легким матерком? Который разносится по округе теплым ветерком!

    Уже в те далекие времена начали появляться в тех краях московские дачники. Некоторые из них свысока смотрели на аборигенов, но большинство относилось с пониманием и сочувствием. И умилялось, как и я, при виде мужика, лихо запрягающего лошадку. Аборигены же часто удивлялись чудакам  из столицы. Особенно, когда видели, как радостно приезжие собирают свинушки и зеленушки. У местных это поганками считалось.

    В общем, это было все-таки народное единство, несмотря на видимые противоположности.

   Однако я от темы отвлекся.  Так вот, спереди, ближе к водителю, две женщины сидели. Одна - сухонькая, активная, все что-то соседке втолковывала. Другая - покруглее. Молчала в основном. Только иногда кивала и поддакивала:
- Ага, Ага, и взабль правда, и в нас бувало!

Активная тетенька распалялась все больше. С какого-то момента она стала громко интересоваться – все ли ее слушательница поняла. Делала она это так. Громко, высоким тоном вопрошала на весь автобус:
- Не-е-е, ну ты паняла-а-а!   
Ударение, по местным традициям, она делала на последний слог. Попробуйте произнести, и вы поймете, что это довольно забавно звучит.

   Особенно, если это произносить постоянно, раз в минуту.

   Вот и народу в автобусе забавно стало. Стали хихикать. Потом уже и  забавно перестало быть – стали беззлобно, тихо и вежливо материться. Надоело же! А расказчица старательно продолжала повторять свое заклинание, не замечая накаляющуюся атмосферу.

   Вдруг автобус резко затормозил и остановился. Народ, слегка “кульнувшись” вперед, замер в немом вопросе.
После некоторой паузы из-за перегородки показалась голова пожилого  водителя. Голова обвела взглядом пассажиров и уставилась на “кругленькую ”.  Потом медленно, с расстановкой, шевеля косматыми бровями, голова водителя произнесла:
- Ну что же ты, баба, такая непонятливая? Уже даже я несколько раз все понял! А ты все понять никак не можешь!

   Голова  с достоинством и абсолютно серьезным видом исчезла за перегородкой, а в салоне грянул дружный хохот на все лады и тональности. Был даже с подвизгиванием.
   Говорливые пассажирки некоторое время сидели, сердито  насупившись, потом тоже присоединились к общему веселью.
Смех ведь улучшает, продлевает, способствует! Если смех беззлобный. Это забавный случай.

   Другой случай в автобусе произошел гораздо позже. Он и забавный, и пронзительно трогательный. И обычно-повседневный совсем. Я тогда уже поступил в институт. В Опочку приехал погостить на выходные. Ехал в городском “ЛАЗике”, уж и не помню, куда и зачем. Автобус подходил к моей остановке, и я стал продвигаться к выходу. Уцепившись за поручни, я смотрел в маленькие окошки четырехстворчатой пневматической двери.

    Вдруг  почувствовал и ощутил позади себя движение и усиливающийся напор. Напор усилился неимоверно. Я оглянулся, намереваясь сказать что-нибудь типа: “ осторожнее, товарищ!” но  натолкнулся на направленный в меня откуда-то снизу усталый, но дружелюбный взгляд. Позади меня стояла маленькая бабулька в телогрейке, резиновых сапогах, с огромными котомками, набитыми, судя по всему, дарами деревни в пользу города. Бабушка улыбнулась  и спросила:
- Сынок, а Вы туточки вылязаити?

   Я, сдержав, улыбку, сообщил бабушке, что выхожу на этой остановке, и ей помогу багаж выгрузить.
   Автобус остановился, пыхнул пневматикой, и мы благополучно спустились с высоких ступенек на асфальт остановки.
   Я предложил старушке дальнейшую помощь, но она отказалась, сказав, что ей совсем рядом.
- Сын мой туточки с нявесткой живе! Гастинцив вязу! – добавила она и назвала деревню, откуда гостинцы, вестимо.
   Уж не помню название деревни – откуда-то из под Красногородска.
   Бодро подхватив тюки, бабушка пошла своим путем. А я смотрел ей в след. До сей поры помню согбенную спину под старенькой фуфайкой, теплый платок “ а-ля чтобы ухо не продуло”.  Причем ударение в слове “ухо “ именно на “о”.
   Резиновые сапоги заведомо большего размера – чтобы с шерстяным носком вошло. И безграничный оптимизм. Вера в то, что ее посильная, а может и непосильная помощь позволит детям зажить лучше и счастливее, чем прожила она.

   Какое-то щемящее чувство сжало мое сердце. Не могу выразить его словами. В нем и тоска неизбывная, и благодарность к нашему старшему поколению, вынесшему на своих спинах и плечах, одетых в фуфайки, тяжесть жизни непомерную. Прошедших ногами своими в тяжелых резиновых или кирзовых сапогах сотни верст по раскисшим и разбитым дорогам. А то и без дорог.

   Они дали жизнь нам, живущим ныне. И поддерживали  на плаву, пока некоторые из нас не научились плавать самостоятельно. А кто-то, не оценив эту жертву, так и потонул, рассчитывая на постоянный родительский корм.
   Эх, опять я от темы автобуса отклонился.   Про автобус – в другой раз. Начал с шутки, а завершил “сурьезно”. Но ведь и в жизни так.

                Было это все давно, и, правда.
                А написал сегодня. А год нынче 2019.