Чтобы ты знал, Я всегда рядом и всё вижу...

Реальные герои и их история!!!
 

                То, что произошло со мною в этом году можно назвать только так - «Божий промысел». Я не мог представить себе, что в жизни такое может быть, тем более, что может быть непосредственно со мной.

                Пожалуй, это началось, как испытание на прочность. По натуре я очень общительный человек, скорее всего, не жадный, готов поделиться всем, что имею, готов помогать всем, кто просит. Но об этом я не люблю рассказывать и стараюсь, что бы всё это не было известно тем, кого это не касается. Мой бизнес позволяет так жить и помогать людям, чем могу.

                Я не сторонюсь политики, мне это с некоторых пор стало интересно. Много раз во время выборов я работал в избирательной комиссии, последние выборы, даже возглавлял её.  Старался быть предельно честным и беспристрастным, говорят, это у меня получалось, казалось, что меня уважали за это, но как оказалось не все.

                Однажды ко мне в офис пришла знакомая девушка. Правда, я её знал не очень хорошо, просто пересекались пару раз в разных ситуациях. Она попросила меня помочь устроиться работать в ночной клуб «У мельницы». Впервые слышал о таком клубе, но она сказала, что ей нужны всего лишь устные поручители, если нет письменных рекомендаций. Что меня заставило согласиться помочь ей до сих пор не понимаю, но вечером я отправился с нею в этот клуб.

                Мы зашли в клуб через боковые двери и прошли по узкому коридору к кабинету администратора. Девушка постучалась, нас пригласили войти. Как только мы вошли, в коридоре послышался топот многих бегущих ног, шум и вскрики людей. Парень, находившийся в комнате, переполошился, подскочил к двери, та с необыкновенной силой распахнулась сама. На пороге показались люди в балаклавах. Нам скрутили руки за спиной и поставили к стене. Вслед за людьми в масках, появились представители древнейшей профессии – журналисты. Они всё снимали и фотографировали наши документы. Среди журналистов особенно выделялся один настырный молодой человек.

                Он говорил на камеру так – пришёл час расплаты и наркодилеры будут привлечены к ответственности. И так – наконец  район избавится от тех, кто продаёт и тех, кто покупает наркотики. И даже вот так - мы провели журналистское расследование и установили, что наркомафией заправляют люди, которые протянули свои щупальца в высокую политику и открыто управляют и ею. Как-то так.

                Быстро произвели обыск, что-то нашли, занесли всё в протоколы, опросили свидетелей и понятых, всех чуть ли не закинули в машины и увезли в участок. Машин было несколько, людей было много, но среди них, я не заметил девушку, с которой пришёл в клуб.

                Доехали с ветерком и начались разбирательства. Это тянулось очень долго, до меня очередь дошла утром. Во время допроса я понял, что обвиняют в том, что якобы я являюсь крупным поставщиком наркотиков в районе, а в клубе был с инспекторской проверкой точки распространения товара. Я долго пытался объяснить цель своего визита в этот клуб, но меня никто не слушал или не хотели услышать. Опять появились журналисты, а как же, такая удача. И тут всплыла информация о том, что я являюсь членом участковой выборной комиссии. Мне удалось убедить следователей, что я не имею никакого отношения к происходящим событиям в ночном клубе. Меня отпустили, но предупредили, что бы я ни уезжал из города.
 
                Я ещё не успел дойти до дома, как мой мобильный телефон начал сходить с ума и ситуация становилась всё тревожнее по мере поступления очередного звонка. Оказывается, по всем городским каналам с самого утра транслировали прямую передачу о задержании группы наркодилеров во главе с председателем участковой избирательной комиссии, то есть, со мной. Телефонная трубка не опадала, звонили друзья, звонили родственники, звонили из областной окружной избирательной комиссии. Кто-то мне угрожал, кто-то меня успокаивал, кто-то предлагал поддержку каких-то партий.

                Войдя в свою квартиру, сразу же отключил телефон и включил телевизор. То, что я увидел, потрясло меня. Как я понял, в нашем маленьком городе не было других дел, все обсуждали случай в ночном клубе «У мельницы». И главным лицом событий конечно был я.

                Связавшись со своим дальним родственником юристом и рассказав ему мою историю, я начал предпринимать попытки хоть как-то реабилитировать себя. Мой родственник, пользуясь своим положением смог установить кое-какие немаловажные детали этого моего непонятного дела. Как оказалось, всё было умело инсценировано кем-то специально под меня. После ряда вопросов, которые задал опытный юрист, стало понятно, откуда дует ветер, правда, источник ветра был по-прежнему скрыт. Много раз пришлось искать встречи с журналистом, дававшим интервью непосредственно с места событий.  В редакции мне постоянно отвечали, что этот журналист болен, или на редакционном задании, ушёл в отпуск, и, наконец, уволился. Расспросы в редакции о новом месте работы ни к чему не привели. Журналист на какое-то время пропал из вида, единственное, что удалось узнать моему родственнику,  уволенный недавно приобрёл новую машину.

                Дело о ночном клубе, как бы зависло в воздухе. Меня ещё несколько раз вызывали в разные кабинеты, право охранители с помощью моего юриста наконец-то услышали меня и поняли, что я не имею к наркотикам никакого отношения и к этому клубу в том числе. Но всё равно меня просили из города не уезжать. А как не уезжать, если мой бизнес связан с поездками в разные города. Я и так много пропустил из-за этих разборок. Рискнул и уехал на пару дней в Приморск. Разборки, теперь уже там с бизнесом выжали меня, как лимон. Ситуация была сложной, но спасаемой.

                Уезжал домой поздним дождливым вечером. Одно радовало, пустые дороги. На моём пути был областной центр, который я благополучно миновал. Дождь не прекращался ни на минуту. Отъехав на приличное расстояние от областного центра, я свернул на дорогу, которая прилично сокращала путь к моему городу. Всё тот же дождь и освещение только от фар моей машины и тех, которые проезжали мимо, поэтому скорость была не очень большой. Вдруг что-то ударилось о бампер машины, удар был неожиданным и не скажу, что очень сильным. Резко затормозив, вышел из машины, обошёл её вокруг и в нескольких метрах, на обочине увидел, а скорее понял – лежит человек. Подбежал, включил фонарик – всё лицо в крови.

                Я уже сейчас плохо помню, как вызывал скорую помощь, дорожную полицейскую службу. Скорая прибыла очень быстро, видно была где-то недалеко. Женщину уложили на носилки и увезли. Полицию ждал долго, вместе с полицией прибыло несколько журналистов. Вы не поверите, одним из них был мой старый знакомый. Теперь он представлял областное телевидение. Я так понял, после журналистского расследования моего громкого дела его заметили и повысили в должности. Вы бы видели его выражение лица. Для себя я всё понял. Ничто меня не могло спасти в этот раз.

                Долго и тягостно всё измерялось и уточнялось. Я не торопился, потому что это было в моих интересах. Мне дали подписать первые протоколы, началась моя новая жизнь после этой жуткой ночи.

                Женщина умерла сразу, получив травму несовместимую с жизнью от удара виском об огромный камень, который находился на обочине. Понятно, удар машины был сильным, о чём свидетельствовало расстояние, куда её отбросило.

                Потянулись дни ожидания. Долго не могли установить личность погибшей, опять на помощь пришёл мой родственник. Вовсю бушевали журналисты, называя меня убийцей, обвиняя, что я пьяным сел за руль. Особенно усердствовал мой, уже знакомый по делу в ночном клубе, журналист. Тот вообще сразу увидел в этом наезде политические мотивы и несколько раз обзывал меня то чудовищем, то монстром. Никакие доводы не помогали. Никто не верил в то, что женщина неожиданно выпрыгнула на дорогу. Всё было против меня.

                Стало чуть легче, когда удалось найти родственников погибшей и установить её личность. Появились сомнения на счёт психического здоровья женщины. Я очень волновался перед встречей, с родственниками погибшей, ожидал всего, чего угодно, но не молчаливого выслушивания, граничившего с равнодушием. Я просил прощения, пытался объяснить свою версию этой страшной ситуации, предлагал деньги на похороны. Говорил я убедительно, как мне казалось на тот момент. Не последовало ни упрёков, ни угроз, от денег родственники отказались. Я опять пытался что-то объяснять. Когда мои попытки наладить контакт иссякли, мне было сказано, что деньги они не возьмут и вообще им от меня ничего не надо. Молча встали, не попрощались и ушли.

                Что я испытал в те минуты, сейчас описать не возьмусь. Вот когда я понял, что такое безысходность. Конец всему. Я понимал, что убил человека, что был уставшим и, может быть, с притупленным вниманием. В   водительской практике было всякое, моя же реакция всегда была мгновенной, благодаря армейским навыкам. На службе в Армии водил всё, что имело колёса, а иногда и то, что в чьих-то фантазиях считалось колёсами. Ночью, в туман, в гололёд – всякое было. А тут почти на пустой дороге…  Никак не укладывалось это в  голове.
               
                Меня вызвал следователь. Первое, что он спросил, виделся ли я с родственниками погибшей. Всё, что я ему рассказал, как мне показалось, его не удивило. Ничего нового я добавить для следствия не мог, он опять предупредил, что бы я постоянно был на связи. Зато мой родственник удивил меня, он выяснил, что эта женщина состояла на учёте в психиатрическом диспансере, постоянно отказывалась от лечения, уже не в первый раз пыталась покончить жизнь самоубийством – её голову вынимали то из петли, то из газовой духовки, едва успели увести с крыши и с моста. Где-то затеплилась надежда, что я не совсем виноват в смерти этой женщины. Хотя, сказать по правде, легче стало не на много, её окровавленное лицо стояло перед моими глазами постоянно.

                Медленно потянулись дни. Родственники погибшей так и не подавали заявление о привлечении меня к наказанию.  Следователь стал вызывать меня реже и реже. Зато небезызвестный журналист продолжал отрабатывать на мне своё мастерство. Он придумывал такие варианты моего нравственного падения, что порой хотелось его поймать и реально исполнить то, о в чём он меня обвинял. Это до такой степени добавляло негатива, что иногда просто не хотелось жить и самому полезть головой то ли в петлю, то ли в газовую духовку.

                Как-то вечером ко мне домой зашёл брат. Всё уже было переговорено, и я решил провести его, просто захотелось подышать воздухом и  пройтись с родным человеком. Дошли до дороги и уселись на невысокую бетонную ограду. Был вечер, дорога была полупустой, транспорта почти не было. Стояла поразительная тишина, мы увлеклись разговором. В этой тишине отчётливо послышался рёв несущейся на большой скорости машины. Раздался визг тормозов. Прямо к нашим ногам отбросило человека, которого сбила машина. Лицо человека было залито кровью. Мы остолбенели на какую-то долю секунды. Я кинулся к человеку, а брат сразу вызвал скорую помощь. Человек был без сознания, я попытался прощупать пульс – или не находил, или его не было. Я возился со сбитым человеком, где-то подспудно соображая, почему водитель не выходит из машины и не пытается помочь сбитому им человеку. Машина стояла на приличном расстоянии от места происшествия, брат подошёл к ней. Водитель всё не выходил. Я слышал, как брат спросил, вызвал ли водитель полицию и ответ водителя – да вызвал.

                Скорая помощь приехала очень быстро, раненного увезли, по лицам врачей было видно насколько неутешительными были прогнозы. Мы продолжали сидеть на заборчике, наблюдая за происходящим, водитель продолжал сидеть в своей машине. Прошло время, брат перезвонил, что бы выяснить, когда приедет полиция, мы же были единственными свидетелями этой аварии. Дежурный в городском управлении ответил, что не знает о происшедшем, сообщений и вызовов по этому адресу не поступало. Патрульная машина подъехала через несколько минут после нашего звонка. Мне так хотелось уйти отсюда поскорее, но брат остановил меня. Водитель вышел из своей машины, он ели держался на ногах, скорее всего, был пьян.

                Я сразу узнал этого водителя, как только увидел, узнал бы из тысячи лиц, потому что забыть этого журналиста было невозможно при всём моём желании.