Красный день календаря

«А сейчас старшеклассники будут повязывать галстуки своим младшим товарищам», - звонким и торжественным голосом произнесла старшая пионервожатая Зоя Обязулькина. Все школьники, включая 4-й «Б», вытянулись как по струночке и приготовились к важному событию в их юной сознательной жизни. Когда очередь дошла до Шуры Ниточкиной, то она вдруг отчетливо поняла, что пропала. И её галстук, совсем новенький и старательно наглаженный заботливой мамой, тоже куда-то пропал. Щеки Шурочки зарделись как кумачовый флаг родной державы. Она хотела сказать, строго смотрящим на нее, Зое и старшему товарищу из 9 «Г», который должен был совершить над ней обряд посвящения в пионеры, что галстук на самом деле у нее был. Только он взял и сам по себе куда-то подевался. Честное при честное, почти пионерское, слово. Но всё, на что хватило ее сил, выразилось лишь в тихих и невнятных словах, больше похожих на писк испуганного мышонка. Длилось ли ее лобное место час или пять минут, Шура не помнила. Она крепко-накрепко зажмурилась и приготовилась выслушать строгую речь старшей пионервожатой. Грозной тирады от Зои почему то не последовало, вместо этого она вдруг почувствовала чьи-то руки на своих плечах. Девочка испугалась, растерялась, открыла свои заплаканные глаза и увидела прямо перед своим носом другой нос, веснушчатый, и смешливые карие глаза ее главного врага Саши Храбренко. Не счесть сколько раз они дрались с ним на переменах и после окончания уроков. Тысячи раз. Нет, наверное всё же миллион или миллиард раз. Саша всегда при любом удобном случае подтрунивал над Шурочкой, зная ее обидчивость. Но его серьезная одноклассница не давала себя в обиду, пуская в ход линейки, тетрадки, а иногда и тяжелый, набитый учебниками, ранец. А теперь ее обидчик стоит напротив неё, улыбается и повязывает ей на шею свой собственный галстук.
После конфуза, случившегося на школьной линейке, на ковер в пионерскую комнату были вызваны трое. Саша, Шура и староста их 4 «Б». Первый получил нагоняй и строгий выговор за то, что расстался со своим галстуком. Вторая за то, что проявила несознательность и вообще пришла без галстука на посвящение в пионеры. А старшина класса попал под раздачу от Зои Обязулькиной всего лишь по одной простой причине, так как ему по статусу было положено отдуваться за всех своих безответственных товарищей.
Мы, пионеры в дружбу не верим... Саша и Шура тоже не обольщались насчет дружбы между мужчиной и женщиной, в которой не присутствовали бы особые флюиды. Поэтому через несколько лет они, как и положено, вступили в комсомол. На этот раз всё произошло гладко без всяких форс-мажоров. Затем закончили учебу, оба на твердые четверки.  Ну а чуть позже случилось то, что обязательно должно было произойти.
- Готовы ли вы, гражданин Александр Храбренко, взять в жены гражданку Александру Ниточкину?
-Всегда готов!
- А вы, гражданка Александра Ниточкина, готовы...
Не дав договорить запланированную торжественную речь строгому и ответственному работнику Загса, будущие молодожены Храбренко дружно расхохотались под неодобрительным взглядом того же работника. Они одновременно, не сговариваясь, вспомнили тот счастливо-несчастливый случай про пионерский галстук, который «привязал» их друг к другу морским узлом надолго, а быть может и навсегда.
А всё-таки, куда седьмого ноября одна тысяча девятьсот какого-то года исчез сам алый виновник, кардинально изменивший жизнь Саши и Шуры. Красивый, отутюженный и позабытый своей хозяйкой, он так и остался висеть на спинке стула в ее детской комнате в тот знаковый день.

И таки да, и таки эх. Рассказчик этой незатейливой истории всё перепутал касательно дат советских праздников. Правда, не специально. В пионеры на самом деле принимали не 7-го ноября, а 19-го мая. Май это не ноябрь. Весеннее настроение никак не похоже на осеннее. Но это уже детали, и это совсем неважно. Переписывать всю историю наново только ради того, чтобы поменять атрибутику, ноябрьскую октябрятскую звездочку на майский пионерский галстук, хлопотно. Пусть всё останется так, как оно есть, в незатейливом рассказе с легким налетом антисоветской пропаганды и школьной романтики.