Осеннее купание

Я никак не мог решить, как назвать это небольшое  воспоминания из моего детства, и получившееся у меня название не совсем точно отражает время, когда я провалился под лёд. Если судить по календарю, то все верно, это была осень, и даже не такая уж поздняя, примерно вторая половина октября. Но если судить по погоде, то это скорее зима, морозы были уже давно ниже 10 градусов мороза.  Дотошный читатель, который впервые знакомится с моими произведениями, может задать вопрос – где же такая погода? Честно скажу, такая погода может быть по всей Сибири и на Дальнем Востоке, кроме разве что Приморского края, где потеплее.  А у нас в поселке на севере Хабаровского края, где зимой морозы ниже 50 градусов, это обычная температура второй половины осени.

Сразу расскажу, почему произошел этот случай, который вполне мог закончиться трагически.  Наш поселок длительное время вообще не назывался поселком, назывался прииском Херпучи. Расположенный в котловине между сопок, покрытых вековой тайгой, он представлял из себя несколько отдельных поселений, берущих свое начало с конца 19-го века, когда в этих краях начали добычу золота.  Это делали нанятые купцами из Благовещенска или Николаевска-на-Амуре золотодобытчики и артели старателей.  Но и те, и другие использовали мускульную силу. Рыли шурфы, попросту ямы, в толще породы, и лопатами нагружали ведра, которые поднимались наверх, и там в русле речушек в лотках промывали породу, отделяя песчинки золота от пустой земли. Труд адски тяжелый, особенно ранней весной или поздней зимой.

Позже, когда на место старательской добычи пришли государственные прииски, добывать драгоценный металл стали электрическими драгами – плавучими фабриками золота. Сама драга стояла на воде в котловане, доставала огромными ковшами породу, и загружала в свое чрево, где порода размельчалась,  и из неё извлекалось золото.  Но я не собираюсь писать на эту тему, у меня об этом немало написано.  Это вступление мне понадобилось для того, чтобы уважаемый читатель понял,  что вокруг нашего поселка было несколько котлованов, оставшихся после того, как драга переместилась на другое место, а проход между котлованами засыпался пустой породой, которая на ленте транспортера высыпалась за драгой. Но некоторые котлованы сообщались с небольшими речками, которые протекали мимо нашего поселка.

Естественно, лед на стоячем котловане замерзал раньше и был толще, чем в имеющей течение речушке.  Осень бывает весьма дождливой в наших местах,  и уровень воды в речках  повышается.  И в это время, обычно в начале октября ударяют морозы, и временами весьма сильные. Так что котлованы уже с этого времени начинаются покрываться тонкой пленкой льда, и потом он становится все толщче и крепче.  А вот на речушках вода вначале не замерзает, но со временем и она покрывается коркой льда.

В те годы, а это было начало 60-х годов, начинался бум отечественного хоккея с шайбой. Но в Хабаровском крае был свой хоккей – с мячом. Команда СКА из краевого центра была одной из сильнейших в стране, и репортажи со стадиона, где проходили домашние матчи СКА, транслировались по Хабаровскому радио, репродукторы которого были в каждой квартире, и бухтели  слушали эти репортажи и старались научиться кататься на коньках. Но на каких?

Коньков на ботинках в нашем поселке не продавали. Были три вида коньков – снегурки, с загнутыми вверх передники концами полозьев, беговые, или «ножи», с длинными лезвиями, на которых было очень трудно поворачивать и останавливаться.  И третьи коньки назывались «канадки» или «дутыши».  Крепить коньки к обуви было самое трудное. Это было можно сделать только веревками, чаще всего к обычным, предпочтительно не новым, а подшитым валенкам. В таком случае коньки меньше елозят по подошве валенка.  Вот и были прикреплены мои коньки к валенкам, когда я провалился под лед.

Еще была одна особенность в нашем поселке. Между установившимися морозами и выпадением обильного снега было какое-то,  совсем небольшое время. А если снег выпадал, то он толстым покрывал все – землю, строения, и лёд на всех водоемах. Так что покататься на коньках по чистому льду можно было очень недолго.  И ребята старались использовать это время на полную катушку.

В тот день   было  пять  или шесть мальчишек, которые решили покататься на коньках. Мы пошли на котлован, где уже был довольно крепкий лёд, и катались очень долго, выпендриваясь друг перед другом, играя самодельными клюшками в хоккей с мячом, который тоже был  обычный мячик.  Сейчас, когда я уже неплохо научился кататься, понимаю, что ничего особенного мы не умели на коньках делать.  Но это сейчас. А тогда мы накатались и устали, как говорится, «в усмерть».  До нашего поселка можно было добраться двумя путями. Первый – снять коньки с валенок и идти пешком по дороге, по которой мы пришли на котлован. А был второй путь – напрямки по льду на речке, которая тоже была покрыта льдом.  Это намного быстрее, и мы решила так и добираться.

Но наш мальчишеский ум не мог знать, что лед на реке тоньше, чем на стоящей воде котлована. И когда мы поехали на коньках, вначале я, как самый крупный из друзей, провалился под лед, а за мной и второй.  Все испугались, но больше всего те, кто провалился под лед.  Зная, что  в котловане дно было глубоко, а в речушке под названием Херпучинка не очень, утонуть мы вряд ли бы смогли, но у страха, как говорится, глаза велики, никто в этом момент и не подумал об этом.  Я стал выбираться на лед, который подо мной все ломался и ломался, полынья становилась все больше и больше. А вот второй мальчишка в нескольких метрах от меня не мог выбраться. В руках у меня была клюшка, сделанная из ствола дерева с закруглением на конце. Тогда я положил эту клюшку на лед, и весь намокший, в валенках, полных воды, выбрался на лед. Сразу мелькнула мысль – не надо становиться на ноги, лучше ползти, тогда вес моего тела будет приходиться на большую площадь льда.  Так, на четвереньках, я добрался до второго мальчишки, подал ему свою клюшку, и мы общими усилиями вначале вылезли из полыньи на лёд, и потом на четвереньках добрались до берега, где нас дожидались наши друзья.

Представляете, что было бы, если бы мы с моим товарищем в таком виде появились перед светлыми очами наших родителей. Порки было не избежать. И мы решили обсохнуть в школьной кочегарке, которая была как раз на пути в поселок.  Промокли мы до пояса, поэтому, придя в теплую кочегарку и объяснив кочегару, что с нами случилось, разделись снизу до пояса, поставили свои валенки на огромный котел, положили мокрые штаны и кальсоны на этот же котел, а затем нам кочегар дал какие-то подштанники, и мы стали сушить и сатиновые трусы.

Не знаю, сколько прошло времени, но вдруг мы увидели моего отца, который шел к кочегарке.  Мой товарищ уныло произнес:
- Не успели высушиться. Влетит тебе…
У меня было тоже такое опасение, хотя до этого отец меня никогда не бил ни ремнем, ни даже ладошкой. Только ставил в угол, но тогда я был маленький. А сейчас уже учился в шестом классе, как в углу стоять?

Отец зашел в кочегарку, увидел нас в таком жалком виде, в чужих подштанниках, и велел мне собираться. Идти до нашего дома было совсем ничего, метров 50-55, так что я в своих подсохших  штанах не успел замерзнуть, а валенки, носки и портянки отец принес другие.

Дома мне ничего не было. Еще пока шли к дому, я рассказал отцу, что с нами случилось, на что он ответил: «Думать надо. В проточной воде лед позже замерзает».  И все, больше никаких нотаций и нравоучений мне не было. Лишь поохала моя мама и соседка баба Ага, мне растерли водкой нижнюю часть тела, дали горячего чая с малиной,  и никаких осложнений от моего купания в ледяной воде не наступило.

Скажу честно, научиться кататься на коньках я сумел через много лет.  К этому времени я стал взрослым, работал врачом, и жил в Хабаровске в районе Затона, где был стадион «Водник», на котором была теплушка и заливали хороший лед.  И тогда в стал кататься на стадионе, но получалось у меня не очень.  И лишь через пару лет, когда купил пластмассовые ботинки с коньками и стальными лезвиями, научился хорошо кататься,  и долгие годы играл в хоккей с такими же, как я, мужиками,  из так называемой «группы здоровья».