Сборник История одной семьи

                Миниатюра «Два товарища»
Они встретились лицом к лицу в августе 41-го.  Сашка – совсем юный, только что выпустившийся досрочно с курсов танковых командиров.  И Т-34 – совершенно новый, недавно доставленный  с  Горьковского завода. Их первый бой был быстрый, резкий, стремительный, словно вылет из дула боевой машины. Сашка даже не понял, как выглядит проклятый нацист. Танк закрутило, занесло, и они оба остановились. Остановились на долгие мучительные два года. Танкиста взяли в плен.  Он так мечтал быстрее вырваться из этого кромешного ада. И ему удалось: ведь он танкист, крепкий и напористый. Следующая встреча у них была  под  Прохоровкой. Его опора, его защита, его танк, его Т-34 верно ждал их встречи! Они бились в одном порыве – порыве уничтожить врага, который был беспощаден.  Третьей встречи уже не случилось. Танк стоял на пьедестале в одном из парков города. С высоты своего почетного караула он все высматривал в толпе прохожих своего боевого товарища, который остался  нести вечную вахту там, на поле боя, под Прохоровкой.









                Рассказ «Пантелевы»
Все понимали, что война близко. Из города стали эвакуироваться сначала  кто не верил в силы советской армии, за ними последовали те, кто боялся за своих детей и пытались пристроить их у своих родственников, куда еще не добралась фашистская нечисть. Третья волна отправилась со словами:
- Наверное, стоит и нам уезжать отсюда.
В городе остались жители, которым либо некуда было ехать, либо преданно оставались защищать свои родные края, где были по-настоящему счастливы.
Семья Пантелеевых относилась ко второму типу. Они жили, опираясь на девиз трех мушкетеров: «Один за всех, и все за одного».
- Если дедушка не поедет, я не поеду тоже, - сказал, как отрезал восьмилетний Артем. – Мама, нельзя стариков одних бросать, без присмотра. Ты же сама так говорила. И как же Сашка с папкой? Вернутся – а нас дома не будет? Где они нас искать будут? Нет, нельзя так с ними.
Татьяна Васильевна с трудом сдерживала ком, предательски подкативший к самому горлу:
- Ты прав, сынок. Мы все вместе будем ждать наших родных здесь, в родном доме.
Она прекрасно понимала, что Кузьма Кузьмич и Варвара Ивановна никогда не бросят дом. Они, словно яблоня в их дворе, вросли глубоко корнями в родную землю. Им не был страшен фашист: их сила была в родных местах, стенах этого небольшого, но до такой степени уютного и теплого дома.
Татьяна переехала сюда после свадьбы с Валентином Кузьмичом – отцом Артемки и Сашки -  и сразу почувствовала спокойствие и счастье от того, что будет здесь жить. В доме всегда царила атмосфера полного взаимопонимания и уважения между членами семьи. А когда у них родился старший, Сашенька, все доброе только удвоилось. С появлением Артемки у дедушки с бабушкой открылось второе дыхание. Они совсем забыли об усталости, которая приходит к каждому ближе к шестидесяти, и нянчились с младшим, будто они его родители. Татьяна и Валентин никогда не ревновали родителей  к внукам: они понимали, что в детях для них сейчас заключен весь смысл жизни.
Товарищ Левитан застал Пантелеевых врасплох своим страшным сообщением о начале войны.
- Батюшки, что творится? – окончательно не осознав всего происходящего, прошептала Варвара Ивановна.
- Это что, у нас теперь стрелять будут?! – немного с озорством прозвенел Артемка.
- Да, Артем, только все будет намного серьезнее, – задумчиво проговорил Саша.
Он уже вынашивал идею, как скорее попасть на фронт и совершить свой первый подвиг.
- Сашка, не смей! Не пущу! – строго, по-учительски, перебила его планы Татьяна Васильевна. Она уже все поняла, но не смела давать слабину своему голосу.
- Ничего, Танюша, прорвемся. Где наша не пропадала. Надо же кому-то Родину защищать, – твердо, но с заботой, по обыкновению, произнес Валентин. – Дай Бог, все быстро закончится.
Отца с сыном провожали до самой станции, откуда отправлялся состав с добровольцами на фронт.
Мушкетеров Пантелеевых осталось меньше в доме, но они были крепки, как броня. Татьяна Васильевна продолжала работать, Артемка, наслаждаясь летней свободой от школы, бегал на площадь послушать новости от горожан, гонял по крышам голубей с соседскими мальчишками. Пантелеевы-старшие занимались хозяйством.
- Ничего, жизнь продолжается. Война проходящая, а нашим детям дальше жить, - успокаивая, обнимал свою жену Кузьма Кузьмич.
Письма от Валентина приходили часто. Писал, что все у него хорошо, бьет немцев стабильно, обещал скоро вернуться. Он никогда не жаловался родителям ни в детстве, ни теперь, в зрелости. Не имел такой привычки.
А вот от Сашеньки весточки не было. Татьяна Васильевна бережно хранила первое и пока единственное письмо от сына. Написал, что будет руководить танком, что стал командиром, выпустился с отличием… И тишина, которую мать так хотела нарушить прочтением следующего письма от Сашеньки.
В октябре в город зашли немцы. Жить стало тяжелее: опаснее для жизни и труднее материально. Оккупанты забирали живность, проходя по дворам, еду, которую находили в домах. Артем смело всматривался в лицо каждого немецкого солдата, словно пытался их запомнить с целью осуществления какого-нибудь коварного плана. В доме он чувствовал смелость и решительность, никогда не прятал от врага свои глаза.
 - Смотри, фашист, получишь ты свое, - про себя проговаривал мальчик.
Зимой стало совсем тяжко: мало того, что еды не хватало, так еще и морозы ударили. Артемка вместе с матерью ходил в ближайшую посадку искать дрова на топку. Он никогда не отпускал свою маму одну, не смел ее бросать. Когда они возвращались домой, всем становилось спокойнее на душе. Большая часть семьи была дома, который оберегал их и давал новые силы на новый день.
К лету немцы совсем расхозяйничались. Всех, кто не нравился им или попадал под их сомнение, они расстреливали. Так без родителей остался и лучший друг Артемки – Юра. Пантелеевы знали, что вся остальная родня мальчика эвакуировалась, и он остался совершенно один. Конечно, Юра стал жить с ними.
В один осенний день Артем с Юрой решили отправиться в посадку: а вдруг грибы найдут, и мама сможет добавить их в похлебку. Тогда у них будет праздничный обед. А как бабушка с дедушкой обрадуются!
Проскочив мимо немецкого штаба, который теперь находился в их школе, мальчишки отправились на грибную охоту. Бродили они долго, а грибов нашли всего пару-тройку. Но и эта добыча им подарила надежду на ароматный обед. И тут Артем заметил какое-то движение в зарослях.
- Неужели заяц? – тихо проговорил он, дергая за полы потертого свитера Юрку. – Пойдем, посмотрим.
- Ты что ли с ума сошел! Я не пойду, боязно, - пролепетал товарищ.
- Эх, ты, еще другом называешься,  – махнув на Юрку рукой, отправился в гущу леса Артем.
Подойдя поближе, мальчик понял, что это совсем не заяц. Он знал, что в их краях действуют партизаны, знал, что многие его знакомые записались в партизанский отряд.
- Вы, наверное, заблудились и отстали от своих? – спокойно спросил Артем.
Парень лет двадцати резко встал и направил винтовку на любопытного.
- Ты что здесь делаешь? – опустив оружие, спросил незнакомец.
- Грибы собираем, - продолжая оставаться спокойным, ответил Артем.
- И вас много?
- Двое, со мной еще Юрка. А что с тобой? – заметив, что боец еле держится на ногах, поинтересовался Артем.
- Ранен, теперь не могу до своих добраться.
- Может, мы тебе поможем?
- Если выдержите меня, то помогите. А где же твой друг?
Артем отвернулся от парня и тихим свистом подозвал Юру:
- Помочь солдату надо!
Мальчишки, ловко подхватив раненого под мышки, потихоньку отправились к партизанам. Когда они подошли к опушке, сразу не заметили отряд: он был хорошо замаскирован. Но как только парень подал сигнал, издавая крик фазана, из-за зарослей стали выходить партизаны.
Выяснилось, что мальчишки спасли партизанского разведчика, за которым гнались немцы, но схватить им его не удалось, а только ранить. Парень должен был выяснить количество врагов в поселке и достать карту, но, к сожалению, его заметили.
- Так, может, мы на что сгодимся? – смело протарахтел Артем. – Нас-то вряд ли немец заподозрит.
Партизанский командир задумался: стоит ли рисковать жизнями мальчишек?
- Не стоит, ребятки. Спасибо вам за нашего бойца. А теперь бегом домой. То, поди, там вас уже заждались.
Насупившись, Артемка вместе с Юркой отправился по направлению к дому.
- Меня, кстати, Петром зовут! – крикнул им в дорогу спасенный партизан. – Спасибо.
Но ребята не обернулись.
- Как же так с нами можно?! Значит, мы им бойца раненого привели, спасли от вражеского плена, а они вот как! Ну, ничего, мы все равно все разузнаем и информацию им принесем на тарелочке с голубой каемочкой. Им только останется прихлопнуть фрица проклятого, – рассуждая вслух, брел средь густых кустарников, Артем.
- Ты что задумал? – испуганно произнес Юрка.
- Карту достать надо. Партизанам нашим помочь, – решительно ответил его друг.
Вернувшись домой, мальчишки получили наказание и не смели выходить из дома. Но это Артема не остановило. Он должен помочь своим партизанам.
Была глубокая ночь, луна светила мутно сквозь густые облака. «Меня совсем не заметят в такую темень», - рассуждал Пантелеев-младший, выходя один из дома. Сквозь густую мглу Артем пробрался по обочине к школе. Окна были везде закрыты, центральная дверь тоже. Но ученик помнил, что они как-то раз с мальчишками пробрались в помещение через окно завхоза, которое никогда не закрывалось. За последний год Артемка здорово похудел, поэтому пролезть в окно не стоило ему большого труда. Мальчик прислушался: зыбкая тишина поглощала все вокруг. Вдали доносились храпы немецких офицеров. Их кабинет на втором этаже, где раньше располагалась учительская. Легкими шагами Артем вышел на лестницу.
- Только один пролет, всего один, - молился про себя маленький партизан.
Поднявшись на три ступеньки, он понял, что около кабинета стоит часовой. Как быть? Вернуться и струсить? Или… Быстренько он пробежал к закрытой центральной двери и тихонько в нее постучал, чтобы мог услышать только неспящий солдат.
«Стук-стук» - тишина. «Стук-стук-стук»- началось движение. Немец стал спускаться. Артем спрятался под лестницу... Прошел, шаги чуть стихли... Герой даже не помнил, как оказался в бывшей учительской;  легкими движениями стал теребить бумаги. Луна вышла из облаков и четко осветила стол. Ее лучи знаменательно осветили бумагу, которая была похожа именно на карту. «Вот же она!» - вскрикнул в себя Артем. Схватив ценный документ, он спрятал карту под свитер. А как же теперь? Немец сейчас вернется!
Открыв дверь, мальчик понял, что его враг начал подниматься по лестнице. Думать было некогда, Артемка резким рывком бросился на левую лестницу и сжался комочком на третьей ступеньке: как раз там фриц его не должен заметить. А как только стала появляться фуражка солдата, мальчик начал еле слышными движениями в полусогнутом состоянии спускаться вниз.
- Получилось! – летел по дороге домой из проклятого штаба Артем Пантелеев. Он сделал, он совершил, он исполнил свой долг советского гражданина!
Когда на следующее утро Артем, захватив своего друга, появился с картой в штабе партизан, все не могли поверить в это. Но это случилось. Он, девятилетний мальчишка, совершил подвиг. Подвиг, благодаря которому был разбит немецкий гарнизон. Да, он был не последним, но их стало меньше.
В тот момент Артем думал не о себе, а о своей семье. Семье, которая всегда оберегала его. И он тоже мечтал уберечь ее от проклятого фрица. Один за всех, и все за одного!

                Новелла «Беспокойный день»
«Залп. Еще залп. Еще один… Их безграничное количество». Непрекращающийся танковый бой давил ему в голову, пробивал все его мысли.
Он уже почти два года на фронте, но этот бой почему-то дается ему тяжко.  Он всегда четко и грамотно исполнял приказы, уничтожал фрица без жалости. Но этот гул, жесткий звук боя был испытанием для него сегодня. Сейчас он с особым трепетом думает о своей семье.
«Как они там без меня? Как живется им? Пишут, что уже стало лучше, немцев партизаны бьют. Сынишка, наверно, подрос уже». Внутри у него все сжалось. Нельзя ему расслабляться, нельзя отвлекаться от снайперского прицела. Он обязан следить за движением близ поля боя.
Бой длился целый день. А до него были еще подобные. Было трудно сказать, чья берет. Вроде сначала наших сильно побило, а позже мы взяли превосходство.
«Ох, ну как же громко, мучительно громко бьют танки, взрываются и горят боевые машины… Как там мой старшенький? На каком фронте воюет? Совсем ничего о нем не знаю».
Вдруг снайпер увидел темное движущееся пятнышко, которое направлялось в сторону боя.
«Немец.  Ах ты…! Сейчас получишь свое! Нечего здесь мины ховать и хлопцев наших бить!»
Ровное дыхание, прицел; слушает биение сердца. Схватив мишень и остановив дыхание, он выстрелил. Конец фрицу поганому.
Он просидел двадцать часов в засаде. Уничтожил десять немецких солдат. Прослушал тысячи залпов танковых орудий. Теперь стояла полнейшая тишина. Тишина, о которой он так мечтал.
«Спать. Давайте будем спать. Сейчас, наверное, моя женушка, хлеб печет. Она всегда печет вечером, когда все уже укладываются. Она тоже слушает блаженную тишину».
Пуля пришлась ему в правую сторону грудной клетки. Он не успел осознать ситуации, как сразу стал задыхаться, жадно хватать воздух.
- Их снайпер. Как же я не заметил? Первый раз…первое ранение, - прерывисто проговорил Валентин.
- Ничего, обойдется, - спокойным тоном говорил ему полевой врач.
Валентин Кузьмич Пантелеев приехал домой всего на неделю: дали время оправиться после ранения. Там его ждали все его любимые, кроме Сашки. На него пришла «похоронка» и сообщение о том, что он представлен посмертно к званию Героя Советского Союза. Он не опозорил честь семьи, он воевал достойно вместе со своим верным стальным товарищем на том поле у Прохоровки, всего в 2 км от своего отца, которого ранил снайпер как раз в ту секунду, когда вражеский снаряд разорвал сердце совсем еще юного Сашки Пантелеева.