Отзыв на Утку по жидовски Олеси

В связи с запретом в Польше исполнять песню "Темная ночь", вспомнила вот это стихотворение, написанное, правда, по другому поводу (см. эпиграф)

ВАРШАВА

“Мы могли бы найти место на стороне Рейха почти
такое же, как Италия, и наверняка лучшее, нежели
Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве,
где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали
бы парад победоносных польско-германских войск…”
Павел Вечорский,
профессор Исторического института
Варшавского университета
“Rzeczpospolita”, 2005, 28 сентября

“Кичливый лях, иль верный росс?”
А.С. Пушкин “Клеветникам России”.

"Утка по-жидовски" - польское блюдо.

1.

Варшава гневная! С тобой мы не в ладу.
Не в духе, что ли, ты проснулась на виду
Европы, потерявшей интерес к тебе, и грудью
ложась на стол, чтоб ложку мимо рта
не пронести, швыряешь нам счета,
мифически взывая к правосудью?

Варшава шалая, с шипами: всхлип и шип
из уст доносится, смотри – язык прилип
к гортани, притупилось жало,
и жалок голос, он охрип, осип,
а ведь когда-то под прикрытьем лип
Речь Посполитая так бурно клокотала!

Варшава ушлая, шальная, широка
ты Вислой выспренной, в запястьях же узка,
в ладонях жадная, нежна твоя рука,
зато легка пощечина, звонка,
да вот щека – щетиниста, шершава,
Варшава!

Варшава шумная, сиди себе сверчком,
на бледном темени с тревожным родничком
молчком.
Или забыла ты, как в оные года
валялась, праздная, в канаве без стыда,
без платья шелкового, волоса торчком,
ничком?

2.

За что? За брестский мир, за черный сор,
за сговор воровской, за твой вихор,
по-петушиному встававший дыбом,
за спесь твою, неряшество и вздор
тебя причесывали, делали пробор,
плели косу, вели на царский двор,
где пруд серебряный, и видно до сих пор,
как отражалась ты на зависть рыбам.

Но ты ушла, надменная, и дверь
вслед за собой захлопнула с надрывом,
за что ж ты платы требуешь теперь,
размахивая векселем фальшивым?
За что? за одичалые стада
вражды твоей и вероломства – да,
за злую похоть, суеты излишек
и за Москву, спаленную при Мнишек,
за ход конем, за лютую стрелу,
за патриаршью смерть в лихом углу,
за ядовитый привкус святотатства,
за кровь дурную, за “пся крев”: иглу
отравленную – униатства?... 

3.

Строптивая, Европы на краю,
кого желаешь пнуть, кого – потешить:
под “Варшавянку” блудную твою
расстреливать вели и вешать...
Кому готовишь огненную сечь
и огоньки болотных страхов,
зачем ты снова затеваешь речь –
Речь Посполитую и распаляешь ляхов?

Варшава шустрая – до моды, щегольства
охочая – ты жаждешь сватовства
с Парижем женственным и Лондоном лукавым.
Когда суха земля, зыбка листва,
ты корни рвешь славянского родства:
все шуйцей норовишь за ухом правым.

Давно ли Римским папой нищету
ты прикрывала, била на лету,
как козырем?.. Горящий померанец
твоих волос – он виден за версту,
и папа ныне над тобой – германец.

4.

Мне вдруг напомнила – здесь, в ледяном краю,
ты Леокадью – польскую мою
прабабку – в немощи, в тряпье, желая страстно
сломать ход времени, она, швырнув очки,
сжимала крошечные злые кулачки,
лупя одним другой: “Холера ясна!”

Но прадеду была верна во всем –
крестясь по-нашему, молилась Матке Боске,
блюла родство и бледным жглась огнем...
...И ты ходи при ясном свете, днем,
Варшава шаткая! И помни о своем –
кто ты, откуда ты, характер твой каковский...
Пока мы чашу пред Голгофой пьем,
жуй хлеб беспечности, болтай о том о сем
и потчуй паньство "уткой по-жидовски".

***
С.

"Но ты ушла, надменная, и дверь
вслед за собой захлопнула с надрывом,
за что ж ты платы требуешь теперь,
размахивая векселем фальшивым?"

Это основной шарнир на котором работает стихотворение. Ушла от России, и превратилась в шантажистку фальшивыми векселями, фальшивыми претензиями.
С другой стороны Европа к ней теряет интерес
"на виду
Европы, потерявшей интерес к тебе, и грудью
ложась на стол, чтоб ложку мимо рта
не пронести, швыряешь нам счета,
мифически взывая к правосудью?"
Тётка , ничего не стоящая сама по себе. Раньше кичилась папой поляком. А без России оказалось ныне нечем кичиться. Рада была бы выйти замуж за пэра или лорда, тем более привыкла к щегольской жизни, а не берут, - стала не интересна!

"Варшава шустрая – до моды, щегольства
охочая – ты жаждешь сватовства
с Парижем женственным и Лондоном лукавым.
Когда суха земля, зыбка листва,
ты корни рвешь славянского родства:,"

Совсем не Золушка, но надменная красавица, недоумевающая, почему же к ней потеряли интерес, почему она " обесценились" И здесь уже Олеся выставляет счёт и предъявляет подлинные, не фальшивые исторические векселя.

"За что? за одичалые стада
вражды твоей и вероломства – да,
за злую похоть, суеты излишек
и за Москву, спаленную при Мнишек,
за ход конем, за лютую стрелу,
за патриаршью смерть в лихом углу,
за ядовитый привкус святотатства,
за кровь дурную, за “пся крев”: иглу
отравленную – униатства?...  "

Но тётка оказалась, хотя и красивая, но злобная. Затевает всякие пакости. Не может простить России свою девальвации, обесценивания. То, что немцы, французы, англичане вполне и без Польши обходятся , а тем паче Россия.

"Строптивая, Европы на краю,
кого желаешь пнуть, кого – потешить:
под “Варшавянку” блудную твою
расстреливать вели и вешать...
Кому готовишь огненную сечь
и огоньки болотных страхов,
зачем ты снова затеваешь речь –
Речь Посполитую и распаляешь ляхов?"

Вместо " Ясновельможной пани" " Холера ясна". Истинно так, и можно только согласиться с прабабушкой автора стихов.
 ( Если так в реальной жизни обратиться к надменной красавице - " Холера ясна!" - какая будет реакция?!)


"Пока мы чашу пред Голгофой пьем,
жуй хлеб беспечности, болтай о том о сем
и потчуй паньство "уткой по-жидовски".

У России идеал самопожертвования, крест, у Варшавы уютные европейские разговоры с " уткой по жидовски", а ещё лучше с немецким пивом, даже если оно от Адольфа Гитлера.
Хлесткое стихотворение Олеси Николаевой, при том, что в ней самой течёт и польская кровь. Но она как пророк, свидетельствует об Истине.
***

Ответ Марине Копровой

Адам Мицкевич "порвал" с Пушкиным, когда он написал стихи на подавление польских выступлений против России. А Олеся наш Пушкин. История повторяется. О Катыне. - "Усатый похан" всю Россию превратил в Катынь. А поляк Железный Феликс чего стоит!  Застенки ЧК. Там десять Катыней расстрелянно! Дзержинский, Бжезинский  одинаковая беда России. Но в Росси ценят  Шопена, Адама Мицкевича, чтут великого Коперника. Как и Гете. Но по себе знают, что такое Третий рейх Гитлера!