Я буду тебя ждать

       В дневнике Антуан было много разрисованных страниц. Пухлая тетрадка на пружинном переплете переходила из рук в руки. Передвигалась от парты к парте. Одноклассники могли написать на любой страничке свои пожелания или мысли. Вот такая она была в советское время социальная сеть. Под каждой записью, а они были порой очень коротенькие или слишком большие, неразборчивые или написанные печатными буквами, друзья или недруги обязательно оставляли рисунок-настроение.
       Девочки закрепляли свои надписи цветочками и солнышком, вот откуда,возможно, пошел смайлик, мальчики, зачем-то,обязательно рисовали танк или машинку.
" Будь такой же, как сейчас: доброй и веселой!"
" Не обрезай косички, они тебе к лицу"
" Давай не расставаться никогда!"
" Никогда не будь одинокой!"
       Такие серьезные пожелания и это был всего только седьмой класс. Наверно мы, дети того времени, были достаточно взрослыми уже в этом возрасте или в силу воспитанности, понимали, что не надо публично писать глупости и ерунду.
    

     В дневнике были не только пожелания, но и каждый мог написать стихотворение или просто приклеить картинку. Вырезали иллюстрации из журналов, и самые популярные в то время были "Огонек", " Работница" и еще какой-то подростковый журнал, уж не помню, но кажется "Юность".

     Вечерами Антуан перелистывала дневник и удивлялась, почему ей желают не быть одинокой, неужели есть к этому предпосылки , или она такая бука, что с ней тяжело или невозможно дружить, или многие ее боятся?
Впрочем, погрустив немного, она углублялась в разбор записей. Главное, что хотелось там отрыть, как чудный клад, это строчки любви. Маленькие ростки чувств, непонятных, но будоражащих.

     Вот запись Станислава, скромный мальчик и написал скромно- " счастья тебе!", он сидит с Артуром, тот размашисто нарисовал война с мечом, без подписи. Затем дневник перешел на парты второго ряда. Там подружки написали свои девчачьи мысли: "туфельки пусть будут в пору и на каблучке! "
И вот тетрадь переметнулась на последнюю парту. Аркашка, рыжий балбес, нарисовал собачонку и....

      Почему нет записи от Дэна? Место осталось, и пустота!
А ведь именно эту запись с таким нетерпением ждала Антуан.
В этот момент она, действительно, почувствовала себя одинокой.
- Дурак, противный, бестолочь, - ругалась Антуан. А на душе было тревожно !

Эх!
И понеслись мысли: он обиделся на меня, злится, я ему безразлична, он влюбился в другую или не испытывает ко мне никаких чувств, он мне мстит, я ему не нравлюсь, значит, я не привлекательна, а может, у меня грязные уши или мятый фартук.
Сотни глупых, но очень важных, в том момент, мыслей.
Мама просила помять посуду, да, надо заняться этим, отвлечься.
Антуан намылила тряпку хозяйственным мылом, много пены получилось. Тарелка, еще тарелка, миска и стакан...

"Дзинь!"

      Выпрыгнул из рук и разбился, ударившись о край железной раковины.
Осколки стекла осыпали всю оставшуюся посуду в мойке.
Неловкое движение и Антуана порезала мизинец.
      Алая струйка крови рванула по мыльной руке, и казалось, превратилась в огромный красный поток.
Антуана отрешенно смотрела на этот осколочно-кровяной кошмар в раковине. Картина ужасов!
Однако то, что виделось глазами, было мелочью по сравнению с тем, что творилось в ее душе. Там было так холодно, так одиноко!
Она очнулась через некоторое время, ее вернул к жизни писклявый голос маленькой сестренки.

- Разбила, разбила, криворуки - ручки!
- Отстань, иди, играй, не визжи!

     Тут малая увидела очень грустное лицо Антуан и поджала губки.
Поняла, что ситуация вовсе не смешная и это не игра. Что-то печальное произошло.
И не долго думая, как впрочем, она делала всегда в непонятной для ее возраста ситуация, манюня разразилась громким защитным плачем.

- Только этого и не хватало, я порезалась, а она ревет, как же она мне надоела! - еще больше огорчилась Антуан.
На рев примчалась мама, кинулась успокаивать малышку.
При этом сурово посмотрела на Антуан, дескать, большая девочка и обидела маленькую, это очень плохо! Упрек!
Антуан стало в двойне обидно.

-Как же все в жизни глупо и нелепо складывается! У меня проблема, я порезалась, мне больно, а жалеют, другую девочку ! Несправедливо!
И тут, горькие, и горячие слезы неожиданно взяли в плен личико Антуан.
Она сначала, тихонько поскуливая и шмыгая, пыталась упокоить себя, но не удалось. И чем активней мама сюсюкалась с маленькой сестрёнкой, целовала ее в лобик, поправляла тонкие черные кудряшки за ушки, и обнимала, тем Антуане становилось еще обидней.

И тут она уже заплакала в полную силу.
Стала вытирать слезы, пораненной рукой, кровь размазалась по лицу.
Взгляд мамы был тревожным вот кто действительно испугался в этот момент.
-Что случилось, доченька, ой, боженьки мои, родная моя?!
Она бросилась уже спасать Антуан. При виде окровавленного лица сестры, малая с испугу уже не просто плакала от вредности, но рыдала от испуга.
Решительно взяв ситуацию под свой контроль, мама промыла порезанный палец Антуан, быстро заклеила порез бактерицидным пластырем, умыла ее лицо и приказала не трогать посуду.
     Осколки, сказала, что уберет сама.
 Антуан почти успокоилась, слышны были ее только пост истерические вздохи.
Малая прекратила плакать так же резко, как и начала, она уже бегала с пластмассовым ковшиком и поливала огород, которым стал польский ковер в зале.
Антуан смотрела, как мама собирает из раковины осколки стакана.
Кусочек за кусочком, они дзинькали, падая в мусорное ведро.

- Дзинь, дзинь, дзинь!

    Антуан казалось, что ее разбитое сердце по осколкам выбрасывают на помойку.
И от этих мыслей стало холодно.
Уж лучше быть одной, уж не хочу больше не о ком думать и влюбляться, ну их всех, плевать я хотела на Дэна,  этого ковбоя, жутко красивого, высокого блондина-двоечника, уж списывать домашку по математике ему она точно решила, что больше никогда не даст.

    Больно, что он ничего не написал в ее дневнике, больно, что порезалась, больно, от звука каждого упавшего осколочка разбитого стакана.
Антуан почувствовала себя самой несчастной девочкой на свете.
Весь учебный год она дулась на Дэна, не разговаривала с ним. И тем более не давала ему писать что-либо в ее дневнике. Она его игнорировала. Он же вел себя странно: пару раз залепил ей портфелем по ноге, подставил подножку, она брякнулась, но не заплакала. Потом привязал ее косички к парте. Дергал мимоходом за бантики, тем самым развязывал коричневые ленты, заплетенные в косы. Пару раз пустил в нее самолетик из вырванного листка тетрадки по математике, где просматривалась жирная красная двойка.

     Один раз зачем-то положил на ее дневник конфету-батончик "Буратино".
Антуан спрятала ее в карман черного фартука. И украдкой проверяла весь урок, на месте ли этот сладкий жест внимания. Так размяла конфету, что та превратилась в противную сладкую жижу в бумажке.  Мама так и постирала фартук с этой конфетой, и конечно, пожурила Антуан за ее не аккуратность.
Вот опять, подумала Антуан, мне этот мальчик доставил неприятности!
Шло время. Своим чередом тянулись школьные будни, и игра в молчаливое презрение порядком надоела, и Антуан и Дену.

     Затяжное игнорирование переросло в равнодушие и возможно охладило сердце.
Встречаясь взглядами, они порой просто улыбались друг другу, возможно понимания уже, как глупо было устраивать другу холодную войну.  Впрочем, дружеские отношения не сложились так, как мечтала Антуан, и как она себе это могла представлять в свои годы.

     Эти мечты остались в ее детском воображении, ведь в очередной учебный год она пошла в другую школу, ее отца перевели на новое место работы, и пришлось переезжать.
      Прошли школьные годы, многое забылось в силу новых впечатлений и новых встреч и, естественно, сердечных переживаний.
Перед выпускным вечером Антуан, прихорашиваясь и нарядившись в бежевое платье, с широкой длинной юбкой, всматриваясь в свое лицо, отраженное в зеркале, вдруг загрустила.

     Неожиданно мысли вернули ее в те далекие года, когда она переживала неразделённую,  первую любовь.
Она улыбнулась, ей показались, те чувства глупыми и наивными, ведь теперь-то, она совсем большая и знает, как себя держать с мальчишками, чтобы они не разбивали ее сердце и не причиняли боль.

   Однако физически, она вновь ощутила тот холод в руках, который тогда почувствовала от порезанного пальца и вида крови.
Неудержимо возникло желание заглянуть в свой девчачий дневник.
Антуан порылась на полке с учебниками. Ага, вот она эта тетрадка.
Погладив обложку, Антуан, вздохнув, открыла первую страничку.
Милые рисунки, смешные мордочки и цветочки, нарисованные фломастерами, были, как и прежде, на своих местах.

    Антуан перевернула несколько страничек. Вот ее поздравляют с днем рождения, вот их анкеты,  вот дети пишут о походе, вот о ее выступлении на конкурсе чтецов, а вот пожелания, просто записи о том, кто и что про нее думает.

    Антуан читала и улыбалась.
А вот и та, пустая страничка, на которой должна была быть запись ее тайного друга. Она так и была пуста.

    В мыслях Антуан прозвучал противный звук разбитого стакана и «дзинь, дзинь» звон осколков, подающих в мусорное ведро.
- Вот так я и выбросила тебя из своей жизни, по кусочкам моего разбитого детского сердца, - произнесла Антуан и в знак подтверждения правильности своих мыслей, кивнула сама себе в зеркало.

    Она хотела уже захлопнуть тетрадь, но зачем-то открыла последнюю страничку, которой предшествовало достаточно много чистых листов. Антуан показалось, что там мелькнула какая-то запись. Она не помнит, читала ли она ее прежде.
Антуан разгладила лист дневника и прочитала:
"Противная девчонка, ты мне нравишься, встретимся лет через пять! Но будь одинока!  "
Антуан опешила.

    Она еще раз перечитала запись.
Подпись, кто это? Так мелко и почти не разборчиво.
Корявые буквы выдали ей имя: Дэн.
У Антуан задрожало все внутри, она захлопнула тетрадь и бросила ее на кровать.
Ей было горько и стыдно, что она, тогда не прочитав запись, и так неправильно думала о Дэне.

Почему?
Сто раз, почему?
И зачем?

     Теперь Антуан уже обиделась на себя.
Она не удержалась и опять открыла дневник. Перечитала слова Дэна и не нашла другого выхода, как тихонько, шмыгая носом, дать волю уже юношеским слезам, родом из детства.

     Они капельками катились по щекам, падали на юбку выпускного платья. Ткань впитывала их, оставляя мокрые кружочки, похожие на разбросанные мысли.
Антуан вдруг прикинула: прошло три гола, осталось два!
Подожду!!!! Решила она, и крутнулась перед зеркалом.

     Юбка взлетела и красивой волной очертила новый поворот в жизни Антуан.

- Я буду тебя ждать!  - Антуан добавила запись к словам Дэна.

И тут ей стало, впервые за много лет, тепло от воспоминаний об этом мальчишке.

- Я буду тебя ждать! - крикнула она.

А вдруг услышит...