Одинокий воробей

Воробьи начинают шнырять по саду, как только сходит снег с земли. Увидев меня, подлетают к веранде, усаживаясь на перекладинах в ожидании крошек. В конце весны под лоджией настойчиво пищат воробьиные птенцы. Взрослые летними ночами возятся под крышей. Воробьи принимают ванны в тёплой вспушенной земле, кормятся, оглядывают с проводов окрестности и клюют созревший виноград.
Этим летом всё изменилось. Они словно испарились, и сад сразу опустел без большой и дружной воробьиной семьи.
Вместо бодро порхающей по веткам стаи по плиточному полу беседки прогуливался одинокий воробей. Делал он и облёты сада, но быстро возвращался. Его как будто тянуло к людям.
По утрам воробей купался в лужице, собравшейся возле поливного шланга. Днём деловито прыгал вдоль бани, по той же беседке.
Однажды к нему присоединился залётный. Но вскоре улетел. В другой раз, громко чирикая, заявилась группка чужих воробьёв. Наш, тоже чирикая, упорно держался облюбованного уголка. Новые воробьи покружились по саду и перебрались в соседние дубы.
Он невольно обращал на себя внимание. Какой-то размышляющий, страдающий, одинокий воробей!
Одиночество карябает, тянет душу, но оно выжигает в ней и всякую шелуху. Бывает, жизнь загонит человека в угол и прикажет ему сидеть тихо, потому что для него везде одно лихо. Правда и то, что уединение и одиночество – это совершенно разные вещи. Человек, нашедший уединение, уже не одинок.
Но что творится в душе воробья?
Может, одинокий воробей всего лишь сторож? Улетая охотиться на сторону, стая оставила его присматривать за садом. Она вернётся к созревшему винограду. Такое бывало.
То и дело наведывались в свои владения трясогузки, залетали, как всегда, парами синицы, привычно стучал по старому синапу дятел.
Воробьи не возвращались.
И одинокий воробей ближе к осени куда-то подался.